Навсегда

Выходные приближались неумолимо быстро. Пары пролетали, толком не запоминаясь, и Маша чувствовала себя совсем потерянной в этом круговороте жизни. Временами накатывало щемящее сердце чувство глубокого одиночества, которое она уже очень давно не испытывала, еще со времен школы. Раньше ее абсолютно устраивало отсутствие толпы рядом, ей было комфортно находится просто наедине с собой, развлекаться в тишине. Но здесь… Маша не знала, откуда в сердце взялась пустота и чем ее теперь заполнить. Были и хорошие моменты. Одногруппники сами вовлекали ее в разговоры на перерывах, посвящали в локальные шутки, да и в целом к ней никто не относился плохо. Кроме, конечно, Жени Семененко. Чертов Женя. У Маши не было слов, кроме нецензурных, чтобы описать происходящее между старыми друзьями. Он игнорировал ее настолько явно, насколько это было возможно. Старательно избегал ее взглядом, тут же отходил в сторону от компании, если к ней подходила девушка, а когда ей все это надоело, и она решила хоть что-то прояснить, парень громко объявил, что ему пора на лед, и сбежал. Но это было терпимо. А вот когда Маша опаздывала на пару, поднимаясь на пятый этаж и присела перевязать шнурки на лестничном пролете, она случайно услышала диалог своих одногруппников. Так и замерла в нелепой позе, прислушиваясь к голосам. — Серьезно, чел, ты ведешь себя странно, — это был Кирилл, его манеру общения ни с чем нельзя было перепутать. — Что она тебе сделала-то? Девчонка как девчонка, нормальная. — Да просто странная она, — услышав второй голос Маша закрыла глаза, прислонившись к стене. Этот голос тоже было сложно не узнать. Он уже в печенках у нее сидел, отзывался эхом в голове и заставлял нервно сжимать кулаки под партой. — Как будто ищет повод кого-то обидеть. Варя недавно расстроенная ходила после разговора с ней. — Защитник хренов, — усмехнулся Кирилл. — Пошли уже, от Вертлужина влетит. Маша задохнулась от несправедливости. Да она всего лишь сказала Варе, что у нее тушь немного размазалась и предложила мицеллярку! Как назло пару вел тот самый Вертлужин, о котором она услышала в первый учебный день. Биохимия казалась интересной ровно до входного контроля со странными вопросами, на которые, казалось, вообще невозможно найти однозначный ответ. После теста началась настоящая пытка в виде устного опроса, и Маша в который раз поблагодарила всех предков за фамилию. Первым «везунчиком» стала Таня Астраева. Профессор кафедры задавал вопросы с таким высокомерным видом, будто единственной его целью было унизить студентов. Одногруппница отмучалась быстро, с понурым взглядом вернувшись к Полине за парту с отработкой. — Следующий Балашов. — БалАшов, — автоматически поправил Богдан, уверенно садясь на первую парту рядом с преподавателем. — Как скажете, доктор БалашОв, — Маша вцепилась ногтями в собственные колени, глядя на издевательскую ухмылку Вертлужина. Парень не стал спорить, приготовившись к очередному заумному вопросу. — Кажется, он ему сдаст, — прошептала Ксюша Тихомирова. — Он обычно всем на первой паре ставит двойки. Что-то подсказывало девушке, что Богдан так просто не отделается, и она оказалась права. Вопросы и ответы превратились вскоре в пинг-понг, и пока одногруппнику удавалось парировать атаки. Она знала его совсем недолго, но начала искренне переживать за парня, особенно когда взгляд преподавателя стал совсем недобрым. Как будто до этого он был белым и пушистым. Маша оглядела ждущих своей участи. — Приведите мне активаторы ферментов неорганической природы. Ответа в учебнике нет. Зачем задавать заведомо провальные вопросы? Чтобы самоутвердиться за счет студентов? — Что такое ковалентная модификация? Попытки самоутвердиться за чужой счет — признак заниженной самооценки. Зачем выставлять себя лучше других? Умнее? Надежнее? — Приведите пример клеточных изоферментов. Надежнее, когда сам ты оказываешься самым ненадежным другом из всех, какие только могут быть. Когда ты бросаешь друга в ситуации, когда ему больше всего нужна поддержка. Когда весь мир вокруг рушится, а ты не можешь протянуть руку тому, кому больше всего доверял. Как будто ищет повод кого-то обидеть. Повод дала не она. Последнее слово должно было быть за ней. — Каким путем гликогенолиз стимулируют глюкагон и адреналин? — Это вопрос из следующей темы! — Маша поняла, что голос принадлежал ей по ошарашенным взглядам обернувшихся одногруппников. И тут же поняла, что идти на попятную уже поздно. — Это углеводный обмен, мы не обязаны знать это сейчас. Колючий взгляд профессора впился в девушку, отчего ей захотелось провалиться под пол. Или не рождаться вовсе. Но рядом сидел Богдан. Он был удивлен не тому, что кто-то решил вмешаться. Скорее тому, что кто-то, кажется, заступился за него. Это придало Маше сил, чтобы добавить: — Он отвечает на все ваши вопросы уже почти полчаса, даже на те, что выходят за рамки нашей программы. Перестаньте его валить. Повисла такая плотная, напряженная тишина. — Как ваша фамилия? — спросил профессор. Маша наткнулась взглядом на Кирилла, который тихо мотал головой, будто просил замолчать. — Суворова. — Доктор Суворова, как я посмотрю, хорошо разбирается не только в нашей сегодняшней теме, но и в теме углеводного обмена. Хотите заменить своего одногруппника? — Маша промолчала. — Тогда на следующем занятии начнем с вас. И спрашивать я буду не только о практическом использовании ферментов в медицине, но и о специфике метаболизма углеводов. Все, перерыв, — профессор захлопнул журнал и вышел из кабинета. Еще какое-то время все потрясенно молчали, а потом Кирилл, все еще не веря в произошедшее, выдал: — Ну ты даешь, Суворова! Стальные яйца, однако. Маша оглядела кивающих одногруппников. — Да у тебя вообще инстинкта самосохранения нет, — Полина улыбнулась, и ее тут же поддержала лучшая подруга: — Крутая! Маше такое восхищение было непривычно, но так грело сердце, перебивая страх за остаток пары и вообще весь семестр биохимии с этим Вертлужиным, что она сама разулыбалась. — Спасибо, — тихо сказал Богдан чуть позже, подойдя к ее парте. — Это было очень смело. — Не за что, — едва слышно ответила Маша и одобряюще улыбнулась. Это был первый раз, когда Женя смотрел на нее, не отводя взгляд.