И осенью хочется жить

13:20 9.10.2013, кабинет студсовета старшей школы Ясиро

Когда Аято сообщили о драке, он даже не удивился. Рано или поздно это произошло бы: Тома вспыльчивый и у него острое чувство справедливости, а нынешние первогодки перестали следить за языками. Разговоры за спиной самого Аято волновали мало — без того дел столько, что он едва высыпается, реагировать ещё и на сплетни сил у него попросту нет. До выпускных экзаменов меньше полугода, Раздор наконец-то взялся за дело как следует, не давая Гармонии продыха, и нужно подготовить кучу документации для передачи полномочий новенькой девушке, победившей на школьных выборах. Если бы можно было сдать обязанности героя так же, как пост главы студсовета, то Аято не думал бы ни минуты. Ложь. Ты не посмеешь. Не после того, как сам всё это устроил. Как бы то ни было, новость о драке новостью не стала, хоть и заставила Аято бросить на время бумажную волокиту. Чего он не ожидал — так это увидеть, с какой жестокостью Тома избивает парней крупнее себя. Как действующий глава студсовета и герой города, он обязан был вмешаться. Как Камисато Аято, он не смог сделать и шага, безучастно наблюдая со стороны как парень, в которого он влюблён, разбивает свои кулаки в кровь об чужие лица. — Ты хоть знаешь, кто мой… Кха! — захлёбывался кровью один из, так и не договорив. — Да плевать. — Голос Томы — колкий лёд, холодный и безжизненный. — Если ты со своими дружками не перестанешь трепаться, я действительно разозлюсь. — Смотрите, как разлаялся, — поднялся самый целый из четверых, — ты не больше, чем его цепная шавка, ясно? Одного не могу понять, чего ты за него так впрягаешься. Он тебе сосёт что ли? Хруст был довольно жуткий: кажется, придурку сломали нос, или чего похуже. Если Аято и тогда не вмешался бы, то вместо драки ему пришлось бы разбираться с самым настоящим убийством. Слишком много мороки. — Тома, — коснулся он его плеча. Напугали Аято не изувеченные школьники, а то, насколько ему самому не было до них дела. Профдеформация за годы супергеройства, или же он сам ничем не лучше отца? — М-милорд?! — Оставь их. Они всё поняли. Правильно я говорю, ребятки? — Да пошёл ты!.. — А вот это зря. — Аято присел на корточки перед ними и сделал пару снимков на мобильный. — Может, стоит показать интернету, какими вы стали красавчиками? — Ты не посмеешь. — Почему нет? Через пару дней я перестану быть главой студсовета, о репутации моей семьи и так всем известно. В отличие от вас, я ничем не рискую. — Ублюдок! — Хм, нужна интересная подпись. Тома, есть идеи? — Ладно-ладно! — сдался тот, который давил на связи. Вроде бы сын главы строительного холдинга. Насколько Аято в курсе, его семья сейчас борется за тендер на торговый центр в самом сердце города. Шумиха в прессе и последующее за ней следствие по факту избиения сыграет на руку конкурентам. Парень не так глуп, раз смог просчитать риски. — Мы с лестницы упали. Сами. — Вот и умницы. Чтобы вам не было так обидно, Тому я всё же накажу. Обещаю, что в следующий раз он будет бить аккуратнее. Парни ушли, и Аято смог выдохнуть. Пришлось импровизировать, но прошло неплохо, вроде бы. Тома на него не смотрел. Стоял перед ним, склонив голову, и впрямь как нашкодивший пёс, и Аято почему-то нашёл это очаровательным. Потрепал по волосам и потащил за собой за рукав красной толстовки. Теперь они в кабинете вдвоём. Один не смеет поднять взгляд, уставленный в пол, другой ищет аптечку. Может, будет быстрее достать исцеляющий талисман? — С ума сошёл?! — шипит Тикки из-под ворота рубашки, — что я тебе говорила про использование талисманов в личных целях? — Что это неправильно. Прости, кроха. — Надо же, ты для разнообразия меня послушал. — Милорд? — окликает Тома. Вот же ж. — Прости. Так, мысли вслух, не обращай внимания, — отвечает ему Аято и наконец-то находит небольшую коробку с бинтами и пластырями. Вести Тому к медсестре нельзя: эти парни уже наверняка там, без того шаткая легенда о лестнице рассыпется тут же. — Я подвёл тебя? Так вот о чём он переживает. Какой же бестолковый, а. Мог бы не заставлять влюбляться в него сильнее, но куда там. Аято и до этого было тяжело держать себя в руках, и теперь, когда он по-настоящему держит в своих руках его, самоконтроль кажется практически невозможным. Камисато Аято растили с целью невозможное превозмогать. — Нет, — тихо отвечает он, со всей любовью перебинтовывая разбитые костяшки, — однако я прошу тебя не делать так больше. — Если бы ты слышал, что они про тебя несли, то!.. Тома вскидывает голову — Аято впервые видит его глаза после той драки. Мокрые от слёз обиды. Не за себя. За него, и, пожалуй, впервые в жизни популярному Камисато Аято хочется поцеловать кого-то настолько сильно. Он поднимает руки Томы к губам, но в последний момент утыкается в них лбом. Опаляет выдохом собственные запястья, заставляет свой голос не дрожать, из-за чего говорит на грани слышимости: — Мне всё равно, что говорят обо мне другие, но я не переживу, если тебя отчислят. — Аято. Он вздрагивает. Никогда раньше Тома не называл его по имени. И никогда не смотрел на него с такой нежностью. Сердце, что вот-вот выпрыгнет из груди, останавливается из-за светлой улыбки: — Не думай, что так легко от меня отделаешься. Ты всё ещё мой милорд. Так и есть. Аято уже не помнит, когда было иначе. Не хочет помнить, и до безумия хочет ощутить его язык в своём рту. Хочет быть рядом каждую секунду. Хочет послать всё к чёрту и сбежать с Томой на край света. Будто у тебя есть право. Серьги покалывают мочки ушей — значит, объявилась акума. Чёрт, чёрт, чёрт! Когда уже всё это закончится?! — Знаю. Прости, у меня ещё много работы в студсовете. Улыбка Томы меркнет, хоть и не сходит с губ. Понятливый в таких вещах, он кивает и выходит из кабинета, оставляя его одного. Аято разбивает кулак об письменный стол. — Тебе нужен напарник, — в который раз озвучивает Тикки, сочувственно поглаживая крохотной лапкой по плечу. В ответ на это Аято качает головой. Нет. Всё происходящее — исключительно его проблема, ему её и решать. Он не может рисковать, когда цена ошибки — будущее всего мира. Он не может доверять другим. Даже себе не всегда может. Этот крест нести ему одному. Аято вынимает из карманного измерения коробку с талисманами. Берёт несколько по наитию: гребень пчелы, подвеску мыши и очки лошади. Тикки снова заводит старую пластинку о том, что использование нескольких талисманов одновременно когда-нибудь его убьёт, и как будто Аято не плевать. Время полумер прошло. Схватка с Раздором совсем близко, он чувствует. Раз так, то он должен быть во всеоружии. Звёздный час Гармонии почти настал. Камисато Аято же придётся потерпеть. Ещё совсем немного. Пожалуйста.

***

21:30 14.07.2018, крыша отеля «Гранд»

Несмотря на пасмурное небо, город сияет яркими красками. Тёплый летний ветер треплет волосы, и, что важнее, рубашку Томы, что тот позволил себе расстегнуть на пару пуговиц. Воистину чудесный вечер. И было бы ещё лучше, не будь у Томы такое лицо, будто кто-то умер. — Привет? — пытается Гармония, но ему не отвечают. Ох, вот как. Обидеться решил? На него? Не помогают ни тычки под рёбра, ни толкание плечом. Тома понуро смотрит куда-то вдаль, не обращая на него никакого внимания. Надеется, что в таком случае господину Гармонии надоест, и тот отстанет? Ну уж нет. Не в этой жизни. Уж прости. Так просто он от Томы не откажется. Пусть даже не в роли Камисато Аято. Раз Тома не желает слушать своего милорда, то ему придётся выслушать Гармонию. — Мне было тринадцать, когда я получил шкатулку, — теперь он чувствует взгляд Томы на себе, но сам смотрит на Токийскую башню, боясь растерять решимость на откровение, — мне рассказали о силе талисманов, о том, что мне когда-то там в будущем придётся бороться со злом и ещё всякой ерунды. Ну, тогда это казалось мне ерундой. Интересовали меня сами талисманы и то, каким образом их владельцы получают способности. Украшения я тоже люблю, так что не нашёл причины отказать. Рассматривал их дома, примерял, разыгрывал из себя супергероя перед зеркалом. Для меня это всё было игрой, знаешь. А потом, когда в очередной раз полез в шкатулку, осознал, что, видимо, оставил где-то талисман Мотылька. Я везде искал. Перевернул весь дом, проверил каждый угол в школе, заглянул под каждый лист в саду. Где-то через неделю объявился Раздор, и только тогда я понял, что всё по-настоящему. Рассказывая свою драматичную историю, Гармония улыбается. Глаза из-за ветра слезятся. Главное не останавливаться. Если он сейчас замолчит, то озвучить всё это ещё раз сможет примерно никогда. — Годами я жил с мыслью, что всё это только моя вина. Что из-за моей безответственности появился злодей и пострадали люди. Что только я один обязан всё исправить и не должен ни на кого полагаться. И я справился? По крайней мере я считал так какое-то время. Раздор исчез, талисман Мотылька вернулся в шкатулку — проблемы больше нет, так ведь? Представь, как я удивился, когда впервые увидел кокон акумы на улице. Просто так, среди бела дня. Чёрных бабочек, у которых даже нет хозяина. Только я решил, что всё кончено, как настоящие проблемы только начались. Зло не исчезло. Оно попросту стало бесконтрольным. Я до сих пор понятия не имею, с чем вообще сражаюсь, хах. Зато знаю, ради чего. Украдкой он всё же смахивает мокрую дорожку со щеки и набирается смелости взглянуть на Тому. Этот взгляд ему знаком. Боль и обида за кого-то другого, за того, кто ему дорог, и у Гармонии правда сердце не выдерживает. Не выдерживает, но он должен закончить свою мысль, чтобы Тома не корил себя и дальше: — Я долго спорил с собой прежде, чем решился попросить помощи. Знаю, я не самый лучший в мире человек, да и герой посредственный, параноик и слишком много думаю вместо того, чтобы делать. Но ты подставил мне плечо, и мне даже дышать стало легче. Теперь, когда мне есть на кого положиться, кажется, что я могу справиться с чем угодно. Ты понятия не имеешь, как много для меня делаешь и как мне важен. Тома не отводит от него глаз, и Гармонии до безумия хочется коснуться губ напротив. Он касается рукой в перчатке щеки, чуть отводит от лица золотую чёлку. Переборов себя, Гармония кладёт подбородок Томе на плечо, неловко обнимая его вполоборота. Позволяет себе то, чего не может позволить себе Камисато Аято. Говорит то, что Камисато Аято никогда ему не скажет. И Тома делает то, чего с Камисато Аято себе никогда бы не позволил. Его тёплые руки опускаются на талию. Совсем не пóшло, даже по-дружески как-то, однако у Гармонии внутри всё переворачивается. — Признаю, я тот ещё придурок, — продолжает он, чувствуя, что теряет контроль, — виноват в том, что заставил тебя нервничать. И что звонки игнорировал. Мне хотелось проверить, что ты будешь делать, если меня не будет рядом, только и всего. Я неподалёку был. Правда. И вмешался бы, если бы всё было совсем плохо. Мне нужно было убедиться, что ты заслуживаешь доверия. — И как? — вздыхает Тома, однако Гармония не чувствует в нём прежней обиды, — убедились? — Да. Ты самый лучший напарник, о котором я только мог мечтать. — Жаль не могу сказать о вас того же. — Извини. Попробую исправиться. — Надеюсь, — Тома отстраняется, — нам ещё, похоже, долго работать вместе. Он протягивает Гармонии ладонь, и тот жмёт её в ответ, не веря в услышанное. — Спасибо, что поделились, — гораздо мягче продолжает Тома, — для меня это было очень важно. А теперь, если не возражаете, мне нужно вернуться на приём. Нет, нет-нет-нет! Лучше остаться здесь. Насладиться тёплой ночью и друг другом, добраться до Токийской башни — он мечтал станцевать на вершине с Томой с тех пор как впервые услышал о его мечте там побывать — и закончить в дорогом лав-отеле с пенным джакузи. Он столько всего хочет с Томой попробовать, столько рассказать и!.. И это всё, чего ни Гармония, ни Камисато Аято не достойны. Кивнув, Гармония спускает Тому обратно на балкон, однако едва он собирается подняться на перила, как тот тянет его назад: — Знаю, что запоздал с советом, но всё же. Впредь не взваливайте всё на себя. Вы больше не один. Потрясённый, главный супергерой Токио едва не летит вниз, удержавшись на перилах лишь чудом. Сердце вот-вот из груди выскочит, слова рассыпаются на отдельные звуки, так что ему остаётся только глупо улыбаться. Эта улыбка не сходит с лица даже когда Аято бьёт себя по щекам у зеркала в туалете. Быть настолько счастливым от пары фраз вряд ли нормально, и всё же. Кем Камисато Аято никогда не был, так это нормальным. — Похоже, ты повеселел, — окликает он Тому, — случилось что-то хорошее, пока меня не было? — Милорд! Н-не совсем. Точнее, я многое обдумал. — И что же? — Пообещайте больше на меня полагаться. Аято моргает, не ожидая второго удара за вечер. Будто бы можно Томе отказать, когда тот так смотрит. Да и не хочет отказывать, если быть честным. Камисато Аято тоже имеет право на небольшие слабости, верно? — Обещаю. Тома улыбается ему так, как никогда не улыбается Гармонии, и подставляет лицо ветру. Ничего. Пока ему достаточно и этого. Остаётся надеяться, что звёздный час Камисато Аято однажды настанет.