И осенью хочется жить

02:26 12.06.2018, чердак резиденции Камисато

Тома, подкалывающий ткань на манекене английскими булавками, тяжело вздыхает, чувствуя спиной чужое присутствие. Надо уже приучить себя закрывать окна. — Совсем не рад меня видеть? — с наигранным удивлением спрашивает гость, и Томе очень хочется швырнуть в него чем-нибудь тяжёлым. Чего вообще к нему прицепился, спрашивается. — Сейчас два ночи, я всё ещё пытаюсь доделать свой курсовой проект и у меня нет настроения, так что да, не рад, господин Гармония. Если вы сейчас же не уйдёте, я вызову охрану. — Не вызовешь, — парирует этот тип в костюме из спандекса, перелезая внутрь через подоконник. — И откуда такая уверенность? — Мы оба знаем, что ты не будешь рисковать сном своего господина. Не хочется признавать, но тут он прав. Господин Аято пережил за вечер модный показ, автограф-сессию и совет директоров; Тома едва ли не вносил его домой на руках, вымученного и ненормально бледного. Тревожить его в таком состоянии непозволительно. Этого Тома не мог допустить ни как ассистент, ни как друг, ни как тот, кому господин Аято дорог. Придётся потерпеть этого выскочку ещё немного. — Ну и что вам надо? — в эту фразу Тома вкладывает всё своё безразличие. Кажется, оно только распаляет Гармонию сильнее. — Мне скучно. Нет, Тома правда сейчас что-нибудь в него бросит. Хоть портновский мелок, хоть угольник. Может, придушить его сантиметровой лентой? Этому городу и одного супергероя хватит. Пока он перебирает в голове планы убийства напарника, этот самый напарник оказывается непозволительно близко. Приподнимает подбородок пальцами в перчатках, смотрит льдом голубых глаз сквозь красно-чёрную маску, щекочет щёку серебром длинных убранных в высоких хвост волос. Губы у него тонкие, изогнутые в хитрой ухмылке, и Тома их ненавидит. За то, что под уголком слева нет родинки. Это не он, это не… — Ты такой очаровательный, когда злишься, — шепчет Гармония почти ему в рот, и Тома уворачивается в последний момент, словно очнувшись от наваждения. — Чего не могу сказать о вас. Будете мешать — я выброшу вас из окна. — Ладно-ладно, — этот несносный тип выставляет перед собой ладони, но Тома знает, что его не воспринимают всерьёз. Очень зря, кстати. — На диван хотя бы можно прилечь? — Лучше просто уйдите уже к себе. — Но я хочу посмотреть как ты работаешь. Тома взмахивает рукой, сдавшись, и возвращается к манекену. Надолго его не хватает. С одной стороны Гармония и правда ему не мешает: молча, что для него совершенно несвойственно, листает журналы. Может, именно поэтому Тома то и дело бросает на него взгляды, проверяя, не выкинул ли тот что-то. Только поэтому. Он вовсе не пялится на ненормально длинные ноги, обтянутые гладким чёрным спандексом, или на подчёркнутый красным рельеф груди. И не хочется стянуть с его волос алую ленту, чтобы прикрыть хоть немного ими вызывающе открытую шею. Его взгляд перехватывают. К наверняка прóклятым губам возвращается улыбка, а Тома возвращается к работе, пристыженный. Нет. Ни за что. — Значит я буду, типа, котом? — спрашивает Тома, недоверчиво вскинув бровь. — Ага, — поддакивает крошечный котёнок, парящий возле кольца. — Имя сам себе выберешь, мне без разницы. Высокий красивый парень в чёрно-красном костюме на кота не похож. Он вообще мало похож на какое-то животное, однако именно он пытается его втянуть в… во что бы то ни было. Тома имеет полное право на вопросы. — Если я — кот, то кто тогда вы, господин Гармония? — Божья коровка. Божья коровка? Этот-то? Больше похоже на один из розыгрышей господина Аято, и Тома придерживался бы этой версии если бы своими глазами не видел как этот тип перелетел через крышу дома на чём-то вроде йо-йо как хренов Человек-паук. — Вижу твоё замешательство, мой юный друг, — парирует ненормальный, хотя Тома уверен, что они ровесники, — слышал про «Изменчивых гармоний»? Их подвид крупнее, ярче, и превосходный… охотник. Как по мне отлично меня описывает. «Гармония», как же. Этот парень ничто иное, как сам Хаос. Зевнув, Гармония прикрывает рот рукой, и Томе стоит усилий не повторить следом. — Не вздумайте здесь заснуть. — Это и к тебе относится, — парирует Гармония, — мне не нужна в напарниках сонная муха, да и господину, уверен, ты будешь полезнее отдохнувшим. Так-то он прав. Это только раздражает Тому больше. Господину предстоит тяжёлая фотосессия и очередное совещание. Если Тома хочет ему помочь, то должен быть полным сил. Он может доделать этот костюм позже. — Вот так, — Гармония улыбается, когда Тома снимает с запястья подушку для булавок, — хороший мальчик. — Назовёте меня так ещё раз, и я оставлю вас умирать на задании. — Мы оба знаем, что не оставишь. Силуэт Гармонии растворяется в далёких отсюда огнях Токио, а Тома наконец-то может выдохнуть. Теперь ничего не мешает ему продолжить заниматься выпускным проектом, но… В конце концов, Тома гасит в мастерской свет.

***

08:10 12.06.2018, кухня резиденции Камисато

— Как всегда вкусно пахнет, — шепчет Аято, прижавшись к нему со спины и устроив подбородок на чужом плече. Тома же пытается не выпустить из рук ни лопатку, ни себя. — Ты же не стоял у плиты всю ночь? Поспал хоть немного? — Я не готовлю ничего особенного и выспался как следует, так что позвольте мне подать вам завтрак и используйте меня как пожелаете, милорд. Аято хихикает, и до Томы только теперь доходит двусмысленность фразы. Да он ходячее пособие «Как опозориться перед тем, кто тебе нравится». К счастью — или сожалению? — его господин отстраняется. Занимает своё место за столом, по-модельному закидывая ногу на ногу. Край шёлковой домашней юкаты оголяет белое бедро, и Тома запрещает себе даже смотреть в его сторону. Лучше бы и дальше просто стоял сзади. — Буду иметь в виду. — Доброе утро, брат, доброе утро, Тома! — Утра, миледи, — выдыхает он, чувствуя себя спасённым. Завтрак отправляется в тарелки, те — на стол, а сердце в груди Томы возвращает свой привычный бег. Всё так, как должно быть.