Моя надежда навсегда, что твое сердце будет хранить часть меня/My hope for you, for always, is that your heart will part of me

Обычно Дину нравилось нажимать на педаль своей «Импалы», но он думал, что никогда еще не разгонял машину так, как в тот момент. Он был на работе, в гараже, когда к нему подошел коллега и друг Бенни и сказал, что нужно подойти к телефону. Дин вошел в кабинет их боссов и поднял телефонную трубку. — Алло? — Мистер Винчестер? — Я Дин Винчестер. Кто говорит? — Я миссис Браун, директор детского сада вашей дочери. Я звоню вам, чтобы сообщить, что автобус, в котором ехал класс Эммы, попал в небольшую аварию, когда готовился выехать из города. Все пассажиры были доставлены в… — беспроводной телефон упал на землю. Дин слышал, как женщина говорила где-то вдали, и он был почти уверен, что Бенни вошел в комнату и попытался заговорить с ним, но все было приглушено. — Дин! — Бенни взял его за плечи, и мужчина вынырнул из тумана. — Я не знаю, какую больницу она назвала. — Мемориальная больница округа Смит. Женщина в те… — Скажи Бет, что мне пришлось уйти пораньше, — крикнул Дин, вылетая из комнаты. Забежал в помещение для сотрудников, где они хранили свои вещи. Схватил ключи, бумажник, куртку, прежде чем запрыгнуть в свою машину и поехать в больницу. Он чувствовал панику под кожей, слезы уже выступили в уголках глаз, он не мог не думать о худшем. Эмма была самой важной частью его жизни, единственной семьей, которая у него была, не считая его младшего брата, который, однако, жил в Калифорнии, если бы он потерял ее, он не смог бы жить дальше. Дин припарковался на первом попавшемся месте, рядом со входом в отделение неотложной помощи, и вбежал внутрь. Он уже собирался бежать к регистратуре, когда увидел Бесс Фитцджеральд, маму подруги Эммы, Герти. — Дин! Ты тоже прибыл! — Бесс! Ты знаешь, что произошло? Как там дети? Мы можем их увидеть? — выпалил Дин на одном дыхании. — Прежде всего, сядь и сделай глубокий вдох. Здесь достаточно больных людей, им не нужно, чтобы ты рухнул в обморок в приемной. Дин послушно присел рядом с ней. — Я думала, ты перестал слушать миссис Браун после того, как она произнесла название больницы. — До этого. К счастью, Бенни был там, и сказал мне, куда идти. — Понятно, но если бы ты послушал дольше, ты бы знал, что инцидент был незначительным, некоторые дети получили травмы, но небольшие, все они живы и здоровы, никто из них не ударился головой. А теперь иди в регистратуру, и они позовут кого-нибудь, чтобы поговорить с тобой об Эмме. — Спасибо. Как Герта? — С ней все в порядке, Гарт с ней, пока они осматривают ее. Я зашла повидаться с ней и поцеловала, а потом вызвалась остаться здесь и поговорить с другими родителями. — Бесс! — донесся голос от входа. Сэмюэл Коллинз, отец Майкла, прибыл держа на руках свою младшую дочь. — Я оставлю вас с вашим следующим «пациентом», — Дин встал и подошел к стойке регистрации. — Доброе утро, сэр. Вы один из родителей детей в автобусе? — Да, я Дин Винчестер, мою дочь зовут Эмма. Девушка подняла телефонную трубку и обменялась с кем-то несколькими словами. — Доктор Новак будет здесь через минуту. — Спасибо. Дин подвинулся, освобождая место людям в очереди позади него. — Мистер Винчестер? — позвал серьезный голос, и, когда Дин обернулся, его губы приоткрылись сами по себе. — Мистер Винчестер? — доктор позвал снова. — Я здесь. Доброе утро, доктор, я Дин Винчестер, отец Эммы. — Доброе утро, мистер Винчестер. — Дин. Просто Дин. — Я доктор Кастиэль Новак. Пойдемте со мной, Дин. Доктор улыбнулся и открыл белую дверь, жестом приглашая Дина войти. — Я хочу заверить вас, что с вашей дочерью все в порядке, однако, когда водитель внезапно затормозил, она упала на запястье и сломала его. Мы сделали компьютерную томографию, и теперь наложим гипс. — Она давно здесь? Я был на работе, и я предполагаю, что они пытались дозвониться на мой мобильный, прежде чем им пришлось позвонить на рабочий. — Они прибыли полчаса назад. К счастью, сегодня утром в отделении неотложной помощи не было чрезвычайных ситуаций, поэтому мы смогли быстро оказать помощь нашим маленьким пациентам. Эмма была очень спокойной и храброй, она немного плакала от боли, когда приехала, но после того, как мы смогли дать ей обезболивающее, она успокоилась. Она спрашивала о вас, но она также сказала мне, что вы чините машины, поэтому она не знала, сможете ли вы прийти. Оба мужчины тихо засмеялись, прежде чем войти в комнату. — Папочка! — Привет, тыковка. Как у тебя дела? — У меня болело запястье, папочка, но доктор Кас и медсестра Фиона дали мне лекарство, и теперь мне лучше. — Ты сказала «спасибо»? — Дин поддразнивал ее, чтобы успокоить. — Сказала. Верно, доктор Кас? — Это правда, она сказала. — Это моя маленькая девочка. Теперь они должны наложить гипс на твою руку, ты помнишь, что это такое? — она покачала головой. — Ты помнишь, у дяди Бенни была эта большая белая штука на ноге, потому что ему было «бо-бо»? — У меня тоже будет большая белая штука? — Да, милая, но знаешь что? Ты можешь заказать его в любом цвете, — Кас немного наклонился, чтобы поговорить с ней. — Розовый! — Значит, розовый. Давайте начнем. Папа, вы можете сесть рядом с ней, — доктор взял стул из-за стола и поставил рядом с смотровым столом. Пока Кас работал, Эмма рассказывала Дину, что произошло. — Я услышала сильный шум, папочка, а потом я оказалась на полу, рядом с Герти. Ты знаешь, где Герти, папочка? — Нет, тыковка, но я встретил ее маму в приемной, и она сказала мне, что с ней все в порядке. Твоя подружка с врачами и отцом. Когда мы выйдем, мы позвоним им, если они уже дома. — У мистера Уиллиса было «бо-бо» на голове. Там была кровь, папочка! — С ним все в порядке, — сказал Кас, как только увидел обеспокоенное лицо Дина. — Он был единственным, кто стоял, потому что, я думаю, он проверял детей или что-то в этом роде, и он ударился головой об одно из пластиковых сидений. Я навестил его, пока Эмме делали компьютерную томографию, и ему просто нужно было наложить пару швов. — Спасибо тебе, Кас. Я имею в виду, доктор Новак, — Дин покраснел. — Можно Кас, — он улыбнулся, и Дин покраснел еще больше. — Итак, юная леди, как тебе? — Мне нравится. Оно такое розовое. Хотя у дяди Бенни на нем были рисунки. — Его друзья сделали их, детка. Когда у людей был гипс, иногда семья и друзья оставляют рисунок или подпись. — Доктор Кас, вы хотите оставить что-нибудь на моем гипсе? — Разумеется, позволь мне взять маркер, — он встал и открыл один ящик стола, прежде чем снова сесть на вращающийся стул. Открыл колпачок и написал «Доктор Кас» с улыбающимся солнцем рядом с ним, таким образом, чтобы его можно было прочитать изнутри. — Мне нравится. Спасибо вам, доктор Кас! — Не за что, Эмма. А теперь, если все в порядке, увидимся через две недели, — он повернулся к Дину. — Я пропишу несколько обезболивающих, подходящих для ее возраста, но если она продолжит жаловаться на боль, загляните к нам снова. Не давайте ей больше лекарств, это может быть опасно. — Разумеется, конечно. Спасибо вам. — Я посмотрю, готовы ли документы о выписке, и вернусь, чтобы вы могли подписать и вернуться домой, — он встал и направился к двери. — О, я предполагаю, что вы, и, возможно, другие родители хотели бы оставить своих детей завтра дома, но она может спокойно пойти в школу, даже потому, что она не будет единственной, кто немного… помят. — Да, я полагаю. Спасибо, я просто поговорю с ней о том, чтобы быть более осторожной. Доктор улыбнулся и ушел. — Папочка, теперь мы идем домой? — Да, детка, но сначала мы пойдем в гараж, потому что дядя Бенни хотел бы увидеть твой розовый гипс. — И нарисует на нем! — Точно, и папе нужно поговорить со своим начальством, потому что завтра мы с тобой останемся дома, вместе. Ты счастлива? — Да, мне нравится оставаться с тобой, папочка. — Я тоже это люблю, тыковка. Кас вернулся через несколько минут, Дин все подписал, и они надели свои куртки, Эмма была одета только наполовину. — Увидимся через две недели, Эмма. Ты была удивительной и храброй пациенткой, — доктор потряс ее левую руку, потому что правая была немного занята, и дал ей вишневый леденец. — Спасибо тебе, эм, Кас. Я надеюсь не увидеть тебя в течение двух недель. В больнице, я имею в виду! Если я увижу тебя снаружи, все будет в порядке, — Дин хотел отрезать себе язык. — Я тоже надеюсь на это. И то, и другое. Кас улыбнулся, и Дин знал, что эта улыбка может появиться в его снах этой ночью. Он взял свою дочь за здоровую руку, и они вышли из больницы. Снаружи они обнаружили других родителей со своими детьми, а также миссис Томсон, другую учительницу, которая не пострадала, физически, но очень сильно испугалась. — Папочка, смотри, у Стивена был такой же гипс, как у меня, но зеленый, — Эмма указала на своего друга, у которого, как заметил Дин, были красные глаза. Вероника, мама Стивена, стояла на коленях рядом с его сыном и оставляла поцелуи на раненой руке. — Привет, Стивен. Ты видишь? У меня тоже есть такая же штука. У тебя тоже могут быть рисунки! Мой врач уже кое-что оставил, — она показала подпись Каса своему другу. Малыш, казалось, успокоился и слегка улыбнулся. — Я тоже их хочу, мамочка. — Будут. Для начала, когда мы вернемся домой, где у нас есть фломастеры, мы с папой что-нибудь нарисуем или напишем. А потом, когда ты вернешься в школу, твой друг нарисует что-нибудь и на твоем гипсе и Эммы. Мама Стивена встала и заговорила с Дином, пока дети обсуждали свои будущие украшенные гипсы. — Из плохого приходит хорошее: завтра мы все трое останемся вместе, дома вместо работы. — То же самое. Но сначала мне нужно сказать боссам. Я, по сути, убежал с работы, рассказав об этом только своему коллеге, который был там, когда мне позвонили. — К счастью, я еще была дома, но у Марка была встреча, так что сразу, как я узнала, что ничего серьезного не случилось, я сказала ему ждать нас дома. Тут и так уже было слишком много людей, — мама Стивена посмотрела на почти полный их класс, собравшийся у больницы. — Ага, — бросил он. — Как видишь, я тоже пришел один. — Чтобы не забивать приемный покой, хороший и ответственный выбор, — подыграла она. — Давай пойдем к папе, мамочка? — Да, Сти, пойдем. Пока, Дин, пока, Эмма. — Пока, мама Стивена, — Эмма помахала здоровой рукой, а затем вложила ее в большую руку Дина. Они подошли к машине, у которой, неожиданно, не было штрафного билета на лобовом стекле, и Дин пристегнул Эмму к ее автомобильному креслу. Они поехали в гараж, Дин оставил свою дочь в машине с Бенни и пошел поговорить с Элизабет и Филипом, его работодателями. Он извинился за то, что ушел без предупреждения, но они все слышали от Бенни и просто беспокоились за Эмму. Они дали ему два выходных дня и сказали позвонить им, если ему понадобятся еще. — Папочка, смотри! — сказала Эмма, как только он вернулся к машине. — Дядя Бенни нарисовал мне машину! — Ух ты, дядя Бенни, ты художник! — Дин поддразнил его. — Увидимся через два дня, Винчестер, — просто сказал Бен, игнорируя комментарий. — Пока, дядя Бенни, — Эмма помахала рукой, когда они выезжали с парковки. Дома вся тяжесть утра обрушилась на малышку, которая захотела вздремнуть. Дин помог ей раздеться и надеть пижаму, поблагодарив за то, что была поздняя весна, так что Эмма могла носить футболку, не страдая от холода. Он позволил ей спать на его кровати с мягкой подушкой под рукой в гипсе. Пока девочка спала, Дин начал готовить обед. Он также позвонил Бесси и Гарту, чтобы узнать о Герти: они сказали ему, что с ней все в порядке, они просто наложили шину на средний палец, которую ей придется носить неделю, потому что она ударилась им об окно автобуса. Пока еда доходила на плите, он позвонил Сэму. — Привет, Дин. — Привет, у тебя пары? — Нет, я пью кофе в парке. Как дела? — У твоей племянницы гипс на правой руке. — Чего?! — Автобус, который должен был отвезти их на ферму, попал в небольшую аварию. Все в порядке, но некоторые дети, включая Эмму, получили небольшие травмы. — Как она? — С ней все в порядке, врач сказал, что ей было немного больно, когда она приехала туда, но она очень мало плакала. Ей наложили розовый гипс, и она не может дождаться, когда его испишут и изрисуют. Мы только что вернулись домой, она легла вздремнуть, а я готовлю обед. Завтра мы останемся дома, а там посмотрим. — Как долго ей придется носить гипс? — Две недели. Кас сказал мне дать ей обезболивающие, которые он прописал, я собираюсь купить их позже, и если она продолжит жаловаться на боль, отвезти ее обратно в отделение неотложной помощи. — Кто такой Кас? Дин замер. — Дин? — Ка… Он врач Эммы. Она назвала его доктор Кас, даже если его фамилия Касл или что–то в этом роде, так что я… я… — Он красивый? — Дин мог слышать ухмылку за тысячу шестьсот миль. — Я был немного занят заботой о своей дочери, чтобы смотреть на доктора. — Он тебе понравился! — Сэм! — Ты смог! Потрясающе, тебе как раз пора было вернуться в игру. — Какую иг… Сэм, я… — Ты — что? Прожил последние пять лет только ради Клэр? Никогда не встречался с другим человеком, если исключить те случаи, когда ты ходил выпить пива с Бенни или еще с кем-то из коллег? Дин, ты отец, я понимаю, очень хороший папа, более того, ты всегда им был, но ты не просто отец, ты еще и мужчина. Умный, добрый, красивый мужчина. — Ты подкатываешь ко мне? — Поэтому, — продолжил Сэм, игнорируя слова брата, — ты заслужил личную жизнь, может быть, с доктором Касом, может быть, с кем-то еще, но дай себе попробовать. — У него очень милая улыбка, — признался Дин. — И самые голубые глаза, которые я когда-либо видел. И он казался… что ж, не заинтересованным. — Видишь! Я действительно надеюсь, что вам не придется возвращаться к нему до снятия гипса, но, возможно, вы могли бы встретиться с ним где-нибудь в другом месте. — Я вроде как сказал то же самое, и он сказал, что надеется на это. — Не могли бы вы по-быстрому выбрать дату свадьбы, чтобы я мог подготовиться к экзаменам? — Сучка. — Придурок, — Сэм сделал паузу, и Дин услышал, как он допил последний глоток кофе. — Я должен идти, Дин. Передай привет Эмме, я скоро ей позвоню. Пока. — Пока, Сэмми. Хорошего дня. Когда обед был готов, Дин разбудил Эмму и отнес ее на ее стульчик за столом. — Макароны и сыр с беконом! Мои любимые! — На десерт мы сходим за мороженым, ну и папа сможет купить лекарства. — Для меня? — Да, тыковка, они помогут тебе справиться с болью и скоро ты полностью поправишься. — Хорошо, папочка. Можно мне сок? Дин встал, смешал апельсиновый сок с водой и налил в ее кружку. — Держи. — Спасибо, папочка. Ты не ешь? — Ох, да, я забыл свою тарелку на кухне, — Дин вернулся забрать свою порцию пасты и сел за стол с дочерью. После обеда они посмотрели половину «Красавицы и Чудовища», прежде чем Эмма уснула на руках отца. Когда она проснулась, они отправились за лекарствами и мороженым. К счастью, капсулы можно было вскрывать, потому что Эмма не могла глотать их, фармацевт сказал ему, что он должен растворить их содержимое в стакане воды. — Какое ты хочешь, папочка? — спросила она, когда они прогуливались по магазину с мороженым. — Яблочный пирог! — Такого не существует, папочка, — захихикала она. — Ох… — он наигранно загрустил. — Что ж, тогда я возьму с шоколадным печеньем. — Я тоже хочу с шоколадным печеньем! — ее глаза стали огромными. — Правда? Вау, у нас одинаковые вкусы, должно быть мы как-то связаны. — Что это значит? — она смущенно наклонила голову. — Связаны — значит принадлежим одной семье. — Как ты и я! — Точно, тыковка. — И дядя Сэмми! — Да. Кстати о нем. Пока ты спала, я позвонил ему. Он просил передать тебе привет и сказал, что в скором времени позвонит. Подошла их очередь, они купили мороженое, и двинулись к парку, где сели на скамейку. Эмма очень неуверенно пользовалась левой рукой. — Когда дядя Сэмми приедет? — Я не знаю, тыковка, ты же знаешь, что ему нужно посещать взрослую школу, но этим летом он обязательно приедет в гости. Им удалось покончить со своими сладостями без серьезных инцидентов, единственной жертвой стала футболка Эммы, на которой в итоге осталось большое пятно в центре. День закончился странным душем, потому что гипс не должен был быть мокрым. Дину пришлось следить за этим. Потом был легкий ужин, потому что после мороженого в их животах почти не осталось места, и второй половиной «Красавицы и чудовища». — Ты прекрасен, как Белль, папочка, — сказала Эмма, пока Дин укладывал ее. — Спасибо тебе, детка, — он поцеловал ее в лоб. — Ты должен найти такого принца, как Адам, папа, — сказала она, зевая, прежде чем закрыть глаза. — Может быть, я уже нашел его, — сказал Дин тихим голосом, прежде чем выйти за дверь.