Туман

      Тео брёл по спящей туманной улице, держа в уголке рта сигарету. Он ненавидел курить на ходу, но это был единственно верный способ избавиться от дрожи в пальцах.       Огни фонарей едва пробивались сквозь густую пелену плотной серой дымки. Под ботинками хлюпал тающий снег. Ни в одном окне не горел свет. Казалось, улица будто вымерла. Хотя, несомненно, дело было в раннем времени суток. Стрелка наручных часов стремилась к шести. Не лучшее время для визитов. Если, конечно, они не оговорены заранее.       Рождественские украшения на фасадах домов казались не более чем насмешкой. Огни, олени, а точнее их силуэты, едва различимые в тумане, надувные Санта-Клаусы. Посреди жижи, которая когда-то была прекрасным белым снегом, выпавшим на Рождество, всё это теперь выглядело полной нелепостью.       Указательный и средний палец сжали сигарету, и Тео выпустил такой же сизый, как и пейзаж вокруг, дым в пустынное пространство улицы. Он знал, что всё к этому идёт. Только полный дурак мог бы тешить себя иллюзией, что ситуация может измениться если не на сто восемьдесят, то хотя бы на девяносто градусов. Теодор был не из тех людей, кто любит себя обманывать. Даже если порой очень хотелось.       Ветер всколыхнул волосы и забрался под воротник пальто.       Зябко. Неуютно. Промозгло. В сердце, на душе и в окружающем мире. Тот самый момент, когда внешнее отлично отражает внутреннее и наоборот.       Едва докурив одну сигарету, он тут же взялся за следующую. Дрожь в пальцах не уходила, а ему нужно было быть непоколебимым, когда придёт время принять из её рук конверт.       Это не было любовью с первого взгляда. Скорее постепенно рождающимся интересом, который в дальнейшем перерос в симпатию, а затем и влюблённость. Которой, впрочем, суждено было остаться в разряде невзаимных.       Порой Тео казалось, что он не успел совсем немного. Возможно, дольше необходимого присматривался, не предпринимал каких-либо шагов, в то время как в её жизни появился ещё один человек, который оказался более решительным. Ведь с чувствами, если они имеются, как известно, нельзя затягивать, потому что всегда найдётся тот, кто не станет ждать.       Свободный человек сегодня, уже завтра может оказаться в отношениях. Вполне себе счастливых отношениях, способных привести к свадьбе.       Сигареты не были выходом. Сам по себе никотин не приносил спокойствия. Но процесс его поступления в лёгкие стал привычкой, от которой Тео не в состоянии был избавиться. Уж точно не в ближайший год.       Без пяти шесть.       Ещё несколько домов, и он доберётся до нужного адреса. Её нового адреса. Если, конечно, однажды они не решат вернуться в его родовое поместье, располагающееся в самом сердце Уилтшира.       Потушив окурок, Тео прошёлся ладонью по волосам. Морось запуталась в каштановых кудрях, а шерстяное пальто усеяли крупитчатые кристаллики. И не снег, и не дождь. Какое-то недоразумение.       Он старался сохранять дыхание ровным, но сердце ударилось о рёбра сильнее обычного, когда невдалеке, с левой стороны улицы, стали появляться очертания знакомого дома. Двухэтажный особняк, в котором ему выпала честь однажды побывать.       В окне на первом этаже горел свет. Конечно, она ждала его. Всегда такая ответственная и пунктуальная. Чем не прекрасный вариант для безответной любви?       Тео немного сбавил и без того неспешный шаг, выкраивая ещё полминуты на то, чтобы морально подготовиться и напомнить себе, что это было неизбежно. Что он сам захотел встречи с ней.       Поднявшись по ступенькам, он сжал в кулаки и снова разжал руки. Деревянную поверхность перед ним украшал венок из омелы и остролиста, дополненный палочками корицы и маленькими колокольчиками.       Сделав глубокий вдох, Теодор негромко постучал. В шуме не было надобности. Ведь она знала, что ровно в шесть он будет здесь. В своей пунктуальности они были похожи.       За дверью раздались тихие шаги, и через секунду на пороге появилась Гермиона. Кудри были намного длиннее, чем когда он видел её в последний раз.       — Привет, — она улыбнулась ему. — Зайдёшь?       Дверь гостеприимно приоткрылась, выпуская наружу тепло дома и аромат свежесваренного кофе. Тео покачал головой с лёгкой улыбкой.       — Не думаю, что шесть утра — подходящее время для этого. Здравствуй, Грейнджер.       Она потёрла босые ступни друг о друга. На ней была пижама. А пижамы, как известно, не созданы для того, чтобы стоять на сквозняке.       — Тогда я выйду к тебе. Подожди минутку.       Он остался на крыльце, когда девушка исчезла за дверью. Спустя десять размеренных вдохов, насчитанных Тео, Гермиона вернулась. Теперь помимо пижамы на ней были ботинки и куртка. Она вышла за порог, бесшумно прикрывая за собой дверь.       Теплота карих глаз, устремлённых на него, отдалась болезненным сжатием сердца.       — Я рада тебя видеть, — она прислонилась к перилам.       — Как и я рад видеть тебя, — усмехнулся он, располагаясь у перил напротив. Идеальная дистанция, чтобы сохранять беспечность. Или поддерживать её видимость. — Полгода прошло, да?       Полгода длиною в вечность.       Сто восемьдесят два дня, если быть точным. Ровно столько времени прошло с тех пор, как он перевёлся непосредственно из Министерства в одну из частных лабораторий, работающих под правительственным началом.       — Да, — тихим эхом откликнулась она, посерьёзнев.       — Достаточный срок для больших перемен в жизни, не так ли?       Его взгляд коснулся тонкого ободка из белого золота с аккуратным бриллиантом на безымянном пальце её левой руки.       — Поздравляю, — Тео улыбнулся ей, на что она ответила вздёрнутыми уголками губ, но тем не менее спрятала руку с кольцом в карман куртки.       — Спасибо, — Гермиона опустила ресницы. — Это произошло незадолго до Рождества.       Да, он знал. Блейз рассказал ему. Они никогда не были хорошими приятелями с Малфоем, но Забини дружил с ними обоими. И, соответственно, был в курсе происходящего. С обеих сторон. Тео искренне удивлялся, как ему удаётся балансировать между радостью за одного друга и горечью за другого.       — Полагаю, Рождество — прекрасный момент для чего-то подобного. Для нового витка жизни.       Она молча кивнула. Тео поднял голову, глядя на золотистые огоньки, свисающие с крыши. Словно крошечные маячки во мгле. Засмотревшись, он не сразу заметил, как Грейнджер приблизилась к нему, поэтому очень удивился, обнаружив её в нескольких дюймах от себя.       На её щеках проступил неяркий румянец. Множество капелек сверкали на рассыпавшихся по плечам кудрям в свете праздничных гирлянд. Он уловил тонкий шлейф арабики, исходящий от неё. Аромат, который окружал её каждое утро в Министерстве. Пришлось приложить немыслимые усилия, чтобы судорожно не втянуть кислород, в атомах которого были запечатаны частицы воспоминаний и таких же крепких, как кофе, ассоциаций.       Сосредоточенный взгляд переместился с его лица на пальто, и Гермиона подняла руку, чтобы отряхнуть ткань.       — Пепел, — пояснила она, едва заметно хмурясь.       Он ничего не сказал. Его сердце зашлось в груди от ощущения маленькой ладони, которая касалась его одежды секунду назад.       — Разве ты не собирался бросить курить?       Собирался. Но это было задолго до того, как Тео узнал, что у неё головокружительный роман с Малфоем.       По правде говоря, он был готов вычеркнуть никотиновую зависимость из своей жизни только ради этой женщины. Она заслуживала того, чтобы её волосы пахли шампунем, а кожа — ненавязчивым парфюмом. Что, к сожалению, являлось невозможным при близком контакте с человеком, зависимым от курения.       — Так и было. Просто сейчас… не совсем подходящее время.       Гермиона снова опустила ресницы. Тёмные и пушистые. Он часто размышлял о том, как ощущалось бы их прикосновение, если бы она уткнулась лицом в его шею. Дыхание из её губ опаляло бы кожу, дразня и обжигая.       Хотел бы Теодор Нотт узнать, каково это, когда Гермиона Грейнджер целует тебя в шею. Но жизнь не предусмотрела для него такой возможности.       По правде говоря, он никогда не признавался Гермионе в своих чувствах. Сначала было слишком рано, а потом… уже поздно. Они были вместе с Малфоем с прошлого Хэллоуина. Блейз сказал, что тогда застал их целующимися в одном из коридоров Министерства, неподалёку от гардеробной.       Тео был рад, что в тот день отсутствовал не только в Министерстве, но и в стране. И одновременно с тем думал, что было бы, если бы всё сложилось иначе. Мог ли он очутиться на месте Малфоя? Жаль, что теперь ему не суждено узнать.       Иногда, в моменты, подобные этому, Теодору казалось, что Грейнджер подозревает о его чувствах. Она всегда отличалась проницательностью, а его актёрские способности были самыми что ни на есть посредственными. Не говоря уже о глазах, которые выдавали все эмоции до единой.       Однако им с Гермионой так и не представился случай поговорить об этом. Теперь же в этом не было никакой надобности.       — Возможно, однажды. Когда-нибудь. В более подходящий момент, — нарушил тишину он. — К следующему Рождеству, например, — последние слова сопровождала насмешливая интонация.       Гермиона усмехнулась в ответ.       — Да, как ты уже заметил, Рождество — отличное время для новых начинаний и избавления от старых привычек.       — Верно, — он смотрел в её лицо, стараясь запомнить каждую черту. Золотые веснушки, аккуратный и слегка вздёрнутый нос, изгиб рта и то, что нижняя губа чуть пухлее верхней.       Тео подловил её на таком же сканирующем взгляде. Как только это произошло, она с еле слышным вздохом отступила на шаг и достала из внутреннего кармана куртки продолговатый конверт кремового цвета. Минималистичный дизайн спереди, сургучная печать сзади.       — Держи, — Грейнджер протянула его ему. — Твоё приглашение.       Свадебное приглашение.       То самое, которое он хотел забрать у неё из рук, а не получить совой, чтобы ещё раз увидеться в преддверии предстоящей свадьбы. Вероятно, таким образом факт её замужества станет для него более осязаемым.       Он принял конверт без слов, позволяя тишине опутать их подобно паутине.       Гермиона переступила с ноги на ногу. Тонкие пальцы принялись теребить молнию. Когда молчание разрослось до неловких масштабов, она взяла на себя смелость заговорить:       — Если вдруг… по какой-то причине ты не сможешь присутствовать…       Ну разумеется, чёрт возьми.       Он был для неё открытой книгой, которую ей не составило труда прочесть. Глупо было думать, что она не догадывается. Не замечает. Он мог забрать тысячу свадебных приглашений недрогнувшими руками, но этого было бы недостаточно.       Тем более что за пару недель до того, как она стала встречаться с Драко, он почти поцеловал её.       Почти.       Момент был упущен, поскольку в кабинет Грейнджер очень вовремя влетел бледно-фиолетовый бумажный самолётик с пометкой «срочно», оправленный ей личной помощницей Кингсли. Он пронёсся между ними и спикировал на стол, едва не задев крыльями их приблизившиеся друг к другу лица.       Тео не знал, перестанет ли когда-нибудь задаваться вопросом, что было бы, появись служебка на полминуты позже.       — Я обязательно сообщу тебе… вам, если… — Он сглотнул, смачивая пересохшее горло. — Если по какой-либо причине не смогу.       — Хорошо, — кивнула она. — Ладно.       — Ладно.       Он вертел запечатанный конверт в руках, наблюдая, как в тёплом свете огней переливаются выведенные витиеватым шрифтом инициалы будущих виновников торжества. Затем приглашение исчезло в кармане пальто.       — Уверен, что не хочешь войти? Драко скоро проснётся, и мы могли бы вместе позавтракать.       Тео выдавил усмешку, выпуская облачко пара в стылое пространство улицы.       — Уверен. Через четыре с половиной часа активируется мой порт-ключ в Италию. Нужно собрать вещи, — возмутительная ложь. Он уложил всё ещё вчера.       — Ты уезжаешь? Надолго?       — Пока на месяц, а дальше будет видно.       Гермиона открыла было рот, но из-за распахнувшейся двери ответ остался невысказанным. В проёме возник только что пробудившийся ото сна Малфой, если верить его заспанному виду. Он поморщился от яркого света гирлянд.       — Грейнджер, — Драко с облегчением выдохнул, стоило ему увидеть её. Затем серые глаза обратились к нему. — Нотт.       Тео нацепил на лицо дежурную улыбку. На большее он был не способен, до последнего надеясь избежать столкновения с ним. С ними. Вместе.       Удивительно, каким болезненным может быть простое принятие того, что некоторые люди живут друг с другом.       Теодор украдкой бросил взгляд на часы.       Шесть тридцать пять.       Вообще-то он планировал уйти до того, как минутная стрелка достигнет половины седьмого.       — Прости, я немного задержал Гермиону. Хотел забрать приглашение до отъезда в Италию.       В лице Драко сквозило напряжение.       — Да, Блейз упоминал, что ты согласился на участие в новой министерской программе по обмену опытом.       — Лучшая лаборатория волшебного мира будет в моём распоряжении целый месяц. Неразумно было отказываться, — усмехнулся он.       Драко с долей задумчивости кивнул и слегка повёл плечами. Очевидно, шёлковая пижама не защищала от студёного воздуха. Гермиона шагнула к нему и на мгновение коснулась ладонью его щеки.       Тео отвёл глаза, стараясь не замечать, как внезапно потяжелел конверт в его кармане.       — Всё хорошо. Иди в дом. Я через две минуты вернусь.       Малфой ещё некоторое время оставался на пороге, прежде чем пожелал ему удачи с Италией и исчез за дверью. Колокольчики на рождественском венке чуть слышно звякнули.       — Паршивая погода, не правда ли? — она перекатилась с пятки на носок, печальным взглядом обводя безмолвную улицу. — Даже в Рождество, когда выпал снег, не было так холодно.       Да, не было. Во всяком случае, он не чувствовал себя так, словно промёрз до самых костей и заблудился в тумане.       Уголок его губ изогнулся в безрадостной улыбке.       — Нет времени хуже, чем когда снег тает.       Грейнджер не ответила.       Тео ненадолго задержал на ней взгляд и сошёл с крыльца.       Стоило ему ступить на подъездную дорожку, как она окликнула его.       — Как думаешь, в Италии будет лучше?       Он поглубже втянул голову в воротник пальто, гадая про себя, продолжают ли они говорить о погоде или смена климата тут ни при чём.       Она выглядела неподдельно сопереживающей.       Что ж, это определённо не касалось погоды.       Глубоко вздохнув, он почувствовал, как многочисленные узелки в его груди затянулись туже.       Если время исцеляет от неразделённой любви, то, кажется, ему нужно больше времени. И расстояния между ним и этой девушкой, стоящей на пороге замужества.       Может быть, в Италии и впрямь будет лучше.       — Я бы очень хотел в это верить, Грейнджер.