last endorphin

Свечи всё-таки были лишними. Тэхён размышляет, закинув руку за голову, неспешно делает затяжку, смотря в ночное сеульское небо, покрытое слабой дымкой. На крыше холодно, но спокойно. Тэхён ищет спокойствие во всём, что делает. И знает, что не найдет. Спокойствие сейчас для Тэхёна — недосягаемая роскошь. Он прекрасно знает, что не найдет его в жестоких драках, где зачастую у него нет шансов. Он знает, что не утопит злобу алкоголем, но почти каждый вечер напивается ворованным из супермаркета соджу. Тэхён начал курить, и делал это назло человеку, который запрещал ему. Каждая затяжка кричала «Видишь, тварь? Я курю, и нихуя ты с этим не сделаешь». Тэхён мог бы жить иначе все эти четыре месяца. Он знает и это тоже. Каждый раз себе повторяет, что наигранная и лживая забота этого мудака ему не нужна. мудак.мудак.мудак.мудак.мудак. Из-за него Хосок не мог ходить спокойно в универ. Чонгуков пёс буквально наступал ему на пятки, требуя выдать местонахождение Тэхёна. Хосок не сдаст. Хосок — единственный человек, которому можно доверять. Сегодня Ким тоже не явится к человеку, который у него остался. Тэхён и рад. Хосок хуже мамки пилит. Тэхён, это надо прекращать. Тэхён, возьмись за голову. Тэхён, на нём свет клином не сошёлся. Тэхён, перестань себя калечить. Парень поморщился, будто сейчас, в этот самый момент, Хосок стоял над ним и нудил свои душные речи, которые зачастую пропускались мимо ушей. Тэхён уверен, Хосок хочет как лучше. Но почему-то Тэхёну стало похуй. Нога съехала в пропасть. Тэхён чувствовал ботинком вибрации прогнившего города. Он стал гнилым именно тогда, когда Тэхён перестал в нём жить и продолжил влачить существование. Без Чонгука. Он никогда не думал, что будет «Без». «Без» это не про них. «Без» они не могли. Тэхён не мог. Лёжа на самом краю крыши, докуривая сигарету, Тэхён представлял во всех деталях, как бы вёл себя Чонгук, увидев его. Ломанулся бы или остался стоять, как застывшая статуя, лишенная всякого выбора? Тэхён тоже был лишён выбора. Смотри, падла, к чему это привело. Узнал бы ты сейчас своего интеллигентного мальчика без рубашечки и брюк? Принял бы его обратно, узрев, как любимое красивое лицо превратилось в месиво из разноцветных лиловых гематом? Что бы ты делал, Чонгук? Побежал бы сначала отмывать или переодевать любимую поломанную игрушку? Парень жалеет, что не забрал свои вещи. В вещах Хосока неуютно. Тот носит только худи, кожанки, джоггеры, да куртки не по размеру. Модник хуев. Разве у Тэхёна есть выбор? Жрёт, что приходится, не пиздит без дела, надевает, что дают. Хосок даже не заикается о том, чтоб вернуться к Чонгуку. Хосок знает, что рискует лишиться зубов. Юнги оставил ключ от каннамской хаты и сказал, что вещи уже перевезены. Тэхёну лишь нужно приехать, и никто больше не побеспокоит. А это значит для Тэхёна лишь одно — Тэхён сломался, и нуждается в ебаном Чонгуке и принимает все его условия. Согласен быть дальше личной шлюхой без права выбора. Наивный еблан. Думает, что Тэхён настолько дебил. Тэхён считал себя дебилом лишь по другому поводу. Тэхён дебил, потому что связался с Чонгуком. Парень опустил руку, в которой тлел фильтр сигареты, и ту выбил из пальцев настойчивый ветер. Подхватывает и уносит всю скуренную Тэхёном колючую боль. Поворачивает голову и вглядывается в огни растущих от земли высоток. Они смешались между собой, и горят теплым ярким светом, впитываясь в темные радужки. Хоть что-то согревает в ноябрьскую ночь. Та гирлянда в их общей с Чонгуком комнате тоже грела, но по-своему. — Улыбочку, — Тэхён приставил фотоаппарат к лицу, и вспышка озарила парня напротив. Чонгук смотрел в сторону и безвыходно улыбался. — Я, похоже, окончательно стал твоим заложником. — бубнит так забавно. Тэхён привык, поэтому просто запрыгнул на огромную кровать, вытаскивая мгновенное фото и тряся им в воздухе. — Если будешь так много возмущаться, превратишься в старого сморщенного старика раньше времени. А вообще, грех жаловаться. — парень встал на матрас, прикладывая проявляющееся фото к стене, на которой растянулась горящая мягким светом нить из личных моментов совместной жизни. — Я вообще-то старше всего лишь на три года. — Чонгук смотрит в спину белокурому парню, засовывая руки в карманы брючных штанов, оглядев себя еще раз, втайне закатив глаза. Надо же. Всё-таки заставил нацепить эту рубашку с пальмами. — Я похож на мексиканского наркобарона, который приехал продавать наркоту школьнику. — Ты зануда сегодня больше, чем обычно. Не всегда же носить эти свои офисные рубашки. Тошнит уже от них. — Тэхён плюхнулся на кровать, подогнув под себя ноги, и с максимальной нежностью оглядывал каждый миг, запечатленный на стене. Фотографий уже много. Тэхён хочет уделить им как можно больше места. Насколько хватит стен в этой комнате и даже квартире. Чонгук завалился сзади, подпирая голову ладонью, и разглядывал новую фотографию, где стоит, как истукан, в совершенно непривычном для себя наряде, который для него тщательно подбирал Тэхён. — А тебе идёт. — задумчиво произносит паренёк, глянув на Чонгука, поднимающегося на локте, тянущего к его спине большую ладонь. — Ты про себя, надеюсь. — Чонгук стискивает пальцами бежевый свитер в районе лопаток, и тянет послушное тело на себя. Окольцовывает сильными руками, и утыкается носом в любимую бархатную шею. Тэхён смеётся. Стискивает своими тоненькими пальцами обнимающие его предплечья, мелко подрагивая от столь интимного прикосновения к своей эрогенной зоне. — Чонгук-и-и. — нерешительные музыкальные пальцы упираются в ключицы, Тэхён содрогается тихим хохотом, пока чужие губы щекочут аккуратное ухо. — Не хочешь купить у меня немного наркотиков? — игривый голос ласкает слух. Тэхён вжимается в плечо, пытаясь высвободиться из плена скользящих губ. Таких нужных и горячих. Тэхён обхватывает пальцами приятные выделяющиеся скулы, слегка притормаживая игривое настроение парня, рука которого замерла на свитере, собрав его ладонью. Заглядывает в темные глаза. Медлит, облизывая свои тонкие губы и хочет наверное сказать что-то другое, но произносит вещь, которая проникает в каждую клеточку тела, заставляя каждый рецептор реагировать. — Ты и сам не понимаешь, похоже. — Тэхён шепчет это слегка приглушенно, но смотрит так доверчиво, искренне и чисто. — Что я давно подсел. Последний сдерживающий фактор ударяет по Чонгуку так невесомо, что весь порыв пришлось сдерживать именно губам Тэхёна. Ворваться в них. Задушить последний стон, вламываясь языком в послушный рот. И всё летит к чёрту для них обоих. Чонгук знал все его слабые места и умело ими пользовался. Чонгук знал, что главное слабое место Тэхёна — сам Чонгук. Мудак с прогнившей душой. — Эй! Больные воспоминания вырвало из сознания последним выдохом никотинового дыма. Тэхён поворачивается на звук, и получает в лицо ослепительный свет, от которого хочется жмурить слезящиеся глаза. Около выхода, ведущего на крышу, застыл мужик с фонарем в руке, в форме рабочего, с кепкой на голове и с дурацким выражением на пожилом лице. — Ты что тут делаешь? — Блять. — выдохнул парень, секундно зарывшись лицом в ладони. — Тебя еще не хватало. — Я тебя спрашиваю! Эй! Мужик приближается, а единственный путь к отступлению — пропасть в 25 этажей. Нет. Тэхён не слабак. Он не настолько ёбнулся. Ноги спрыгивают на твердую поверхность, пальцы закидывают на голову черный капюшон, глаза следят за приближающимся телом. На лице седовласого мужчины отражается страх, а Тэхён размышляет над тем, как он докатился до всего этого. Это с ним сделал этот… мудак Сорваться с места и бежать, бежать, что есть сил. Толкнуть мужика, что пытался ухватиться за руку, и лететь по лестнице со всей скорости. Перебирать ногами, слетая со ступенек, слышать орущее в спину «Стой». То самое, что орал ему Юнги, когда Тэхён точно так же сверкал пятками. Бежал он долго. Пока не затекли сухожилия, а мышцы не начали гореть привычной тягучей болью. Тэхён преуспел в беге. Порой приходится уносить свой тощий зад, когда пахнет жаренным. Например вчера, когда слишком внимательный продавец заметил, как Тэхён засовывает пачку рамёна под куртку. Сдалась этому идиоту лапша за три копейки? Такой шум поднял. Для Тэхёна это еще один шанс не объедать Хосока и не шататься по улицам голодным. Как сейчас. Живот издает характерные звуки. Ладонь ложится на пресс, парень пытается унять рвущиеся наружу легкие, заходящиеся в панике от нехватки воздуха. В первой же подворотне темно, сыро и холодно. Впрочем как и везде. Тэхён привык к плотной темноте улиц. Он видел в этом даже некие романтические черты. Так уж вышло, что Тэхён искал романтику там, где её нет. Окрыленная душа давно завязла в дурмане густой городской мглы, но именно сейчас, идя сквозь узкие улочки, его взор тянется к небу. Он ищет в ночной тишине ответы. Почему ты так поступил? Почему не объяснил? Почему не остановил? Неспешно двигаясь вдоль ярких витрин, он хочет казаться незаметным. Раствориться в толпе, опустив голову. Утонуть в капюшоне, оглядывая лица идущих на встречу. Беззаботные парочки проходят мимо, жмутся друг к другу, и внешний окружающий мир будто перестает существовать для обоих. Тэхён видит это в глазах. Он также смотрел на Чонгука. Блядская зажигалка чиркала искрами, и всё никак не хотела подкуривать очередную порцию яда. Он остановился напротив одного из магазинчиков, в котором на широких экранах телевизоров сменялись яркие картинки. Палец продолжал мучить колесико, вызывая в глубине продрогших мышц явное раздражение. После продолжительных истязаний пальца, он безнадежно опустил руки, задрав голову и закрыв плотно глаза. Последние остатки сил вышли наружу с тяжелым вздохом. Тэхён ухватился двумя пальцами за фильтр сигареты, другой рукой доставая помятую пачку из кармана. Сигарета выпала из пальцев. Тэхён увидел на экране его. Вот он совсем близко. Их разделяет толстое стекло и экран телевизора. Смотрит на эту девушку, жмется к ней и подставляет улыбчивое лицо под вспышки многочисленных камер. Бегущая строка о предстоящей свадьбе единственного сына одного из богатейших чиновников страны ударила Тэхёну прямо в солнечное сплетение. Он забыл как дышать, стеклянными глазами вглядываясь в лицо напротив. То самое, что снится ему в кошмарах, от которых теперь не скрыться. То самое, что он безвозмездно любил, то самое, которое он не способен забыть, и даже закрывая глаза, концентрируясь на густой тьме, воображение невольно рисует ненавистные черты. — Женишься, значит? Он спрашивает это, выпуская едкую улыбку себе в ноги, не в силах больше смотреть. На него. На них. Счастливых, беззаботных и до тошноты радостных. Всё встаёт на свои места. Пазл сложился. Тэхёнова душа снова разорвана на части, не успев еще оправиться от прошлого удара. Постепенно затягивающая дыра еще кровоточила, а её края расползались от новой порции колючей боли. Слишком много, чтобы уместить в себя. Слишком сильно, чтобы терпеть. В эту самую секунду Тэхён понимает, как это, когда из-под ног уходит земля. Его внутренности превратились в кашу, он делает шаг, спотыкаясь на месте, хватается за первую попавшуюся опору в виде промерзшей стены, и усиленно моргает, получив по голове тяжелой новостью. Ему кажется, он сейчас ослепнет, задохнётся, умрет. Никто и никогда не обратит внимание на лежащее на земле бездыханное, жалкое тело. Все люди обойдут, переступят, перешагнут, забудут. Каждый будет думать, что Тэхён — пьяница, налакавшийся в первом попавшемся баре, а он просто потерявшийся во тьме мальчик, ищущий дорогу обратно. Обратно нельзя. Только не обратно. Рука хватается за куртку в районе груди, пальцы стискивают кожаный материал, пытаясь удержать панику, стрелой пронзившей грудь. Тэхён держит равновесие рукой, упираясь в стену как в единственное спасение, и дышит. Глубоко, сильно, рвано. Разглядывает свои ботинки, требует от своего сознания концентрации. — Вам плохо? Какая-то проходящая мимо девушка остановилась возле Тэхёна, наклоняясь, пытаясь вглядеться в опущенный профиль. Тэхён держится. Его главная цель сейчас — не свалиться на землю и не умереть скрючившись в адской агонии. — Извините. Она тянет руку к его плечу. Он машинально дёргается, и уходит в противоположную сторону, оставляя человека в недоумении, — Отвали. Сухо. безжизненно, злобно. Он знает, что дамочка неповинна ни в чем. Он знает, что ведёт себя как имбецил, и поэтому спешит уйти как можно дальше. Нотации Хосока — единственное, что нужно Тэхёну сейчас. Хосок как маленький детский спасательный круг в большом океане. Пусть и пилит, но помогает удержаться на плаву еще один уебанский день. Тэхён спешит как может. Он видит спасение лишь там, где есть лучший друг. Хосок выслушает, отчитает за внешний вид, если надо, отмоет и накормит. Хосок не позволяет Тэхёну утонуть. Хосок — это спасительный глоток воздуха. Ноги несутся к дому через маленькие улочки, кусты и кромешный мрак, который стал привычным для юноши. Тэхёну приходится прятаться, хотя он уже и не видел в этом смысла. Чонгук сейчас занят более важными делами. Тэхён морщится. Возникающие картинки перед глазами сменяют одна другую, и за хорошо развитую творческую фантазию он иногда себя ненавидел. Чонгук с этой девицей млеет от восторга, обжимается, целуется и совершенно забыл о Тэхёне. Может, оно и к лучшему. Парень решил сегодня не устраивать очередной инфаркт для Чон Хосока, а зайти как нормальный человек через дверь. Оглядывая неприметную улочку, где через раз работает уличный фонарь, он удостоверился, что в округе ни души, дорогих машин нет, Юнги не пасётся у входа. Тэхён заходит внутрь, открывая дверь своим ключом. Хлопает ладонью по выключателю, швыряет связку на тумбу, оглядывается, но в комнату заглянуть не может. — Это я, Хоби. — Тэхён снимает куртку, всё еще вглядываясь в тусклый коридор, в конце которого горит свет от настенного плафона, — Есть чё пожрать? Блондин ухмыляется сам себе, придерживаясь за ближайшую стену, оттягивает носком пятку, снимая ботинок, — Знаешь, чё я узнал? Оказывается этот урод меня не просто так кинул, прикинь. Не могу поверить, мразота блять, и я с ним три года прожил. Три ёбаных года, а он оказывается с сюрпризом. Он женится, блять! Же-ни-т-ся! Ха-ха! Интересно, его невеста знает, что он любит члены? — горький смешок себе в ноги. Тэхён снимает второй ботинок, отмечая про себя, что на коврике, рядом с обувью Хосока и Тэхёна, которые носят в основном кроссовки, стоит пара классических туфель. Тэхён резко поднимает голову, вглядывается в пустоту коридора и замолкает, прошибаясь тревогой насквозь. Стены начинают давить со всех сторон. Тэхён хочет убежать, но он устал бегать. Хосок молчит, он может быть в опасности. Бежать и оставить в беде единственного человека, который почти пол года подтирал за ним слюни и не дал скатиться на самое дно. Блондин осторожно крадется вдоль коридора, ведя пальцами по глади стены, предварительно вооружившись обувной ложкой. Смех да и только. Ким знает, что при желании этой ложкой можно выковырнуть глаз. Ради Хосока он готов попробовать. — Тэхён. — зов Хосока заставил ноги прирасти к полу. Крадущийся парень остановился около входа в комнату, сжимая в руках алюминиевую ложку, и вжался спиной в стену, глядя перед собой. — Тэхён, всё в порядке. Осторожно заглядывая в комнату, высунув голову, он столкнулся взглядом с Юнги. Хосок сидел на диване с опущенной головой, сложив руки вместе. Прятаться теперь точно бессмысленно. В глазах Юнги не отражалось удивление. Он стоял недалеко от Хосока, засунув руки в карманы своих брюк и единственное, что излучала его статная фигура — тошнотворное спокойствие. — Чё за хуйня? — Тэхён повержено выныривает из спасительного укрытия, обращаясь к Хосоку, будто Юнги не существовало вовсе. — Тэхён, послушай. — Юнги отталкивается бедром от стола, тем самым провоцируя пришедшего отступить, — Тебе нужно успокоиться. — Я не с тобой говорю. — огрызается блондин, даже не глядя в его сторону. — Тэ, так будет лучше. Хосок глядит своими стыдливыми глазами из-под челки, и Тэхёну знаком этот взгляд. Друг смотрел на него со всей жалостью, на которую только способен, и Кима это бесит. Всегда бесило. Сейчас этот взгляд перемешан с безнадежностью. Ёбаный слабак. Слабак и предатель. — Лучше для кого? Тон Тэхёна безжизненный, сухой. Хосок невольно сжимается, прячет бессовестные глаза, а Юнги медлит. Главному помощнику мудака не нужно повторять дважды. — Для тебя, Тэхён! — Хосок, защищаясь, выдаёт острый вопль, поднимаясь с дивана, смотрит на друга, который без особого интереса вглядывается в потолок маленькой тусклой комнатушки, ухмыляется, будто пропуская мимо ушей очередную попытку достучаться до разрушенного разума. — Посмотри, что с тобой стало! На кого ты похож! — И ты решил меня сдать. Это утверждение бьёт по Хосоку. Он напугано вглядывается в неизменно холодные черты свидетеля назревающего конфликта, делает шаг, вкладывая в голос все переживания, на которые только способен, — Тэхён, тебе нужна помощь. — А тебе нужно пойти нахуй, предатель! — глаза устланы гневом. Грудь Тэхёна начинает набирать обороты, он отшвыривает ложку в сторону, чувствуя себя абсолютным дебилом, вступает в комнату, всё еще игнорируя присутствие Мин Юнги. — Что он тебе обещал? Накинул пару лямов вон? Обещал оплатить учебу? На работу позвал? — Тэ… — Хосок растерянно бегает глазами по близкому человеку, и выглядит таким растерянным, что Юнги вклинивается между ними, выставляя руки вперед в призыве успокоиться. — Продажная тварь! — Тэхён налетает на Юнги как на преграду, тычет пальцем в человека, который только что растоптал доверие. — Успокойся! — Юнги оттаскивает гневливого парня в сторону,пытаясь остепенить брыкающегося парня. — Он тут не при чем! Да послушай ты! Юнги встряхивает блондина, хватаясь за грудки. Тэхён вырывается, выкручиваясь из хватки, и дышит, как загнанный зверь, оттягивая злостно толстовку, цепляется за воротник рубашки Юнги и шипит прямо в невозмутимое лицо, — Передай этому уроду, мне ничего от него не нужно, и если ты, сука, сейчас не унесёшь от сюда свою тощую задницу, я раскрошу тебе ебало. — Бей. — Чё? — парень корчится. В нечитаемых глазах холод, жидкий металл, и совершенное безразличие. Тэхён так и не научился читать Юнги, а тот знает всё наперёд. — Бей, если станет легче. Кому ты что доказываешь? Получаешь через день по роже, воруешь в магазинах, не просыхаешь и винишь в этом всех вокруг кроме себя. Если станет легче, то бей, только легче не станет, Тэхён. — Юнги медлит, пытаясь уложить в слова больший смысл, пробует достучаться до спящего разума без малейшего намека на страх, — И в этом виноват только ты сам. Ни я, ни Хосок, ни даже Чонгук, а ты. Думаешь, стал достаточно взрослым? — Юнги хмурится, и эта мимолетная, внимательная эмоция сбивает Тэхёна с толку. Он разжимает пальцы, Юнги хватает его за грудки и встряхивает еще раз, не позволяя отстраниться. — Знаешь, кого я вижу перед собой? — Заткнись…— шипит загнанный в угол зверь, скалит зубы, сжимая скулы до скрежета. — Мальчишку. — не унимается Юнги. Тэхён пытается толкнуть его, но тщетно. Ткань его толстовки натянута также, как и терпение вечно сдержанного мужчины. — Обычного мальчишку, который пытается обратить на себя внимание, а Чонгук ведётся. Заставляет искать твою задницу по всему городу, как будто мне заняться больше нечем все эти месяцы. Я откровенно заебался спать в машине, питаться фаст-фудом и следить, чтоб с твоей распрекрасной задницей ничего не приключилось, а Чонгуку вру уже два месяца, что вестей нет. Вот скажи мне, блять, нахуя ему всё это? Видеть твою избитую рожу и дышать перегаром, которым от тебя несёт за километр? Слушать извечные оскорбления или думать о тебе, когда на работе завал? У него круги под глазами всех оттенков черного, как твоя физиономия. Я не видел, чтоб Чонгук ел нормально, ты понимаешь, блять? Блядское имя резануло слух. Невидимое лезвие прошлось по искромсанной душе, оставляя свежие порезы. Не такие глубокие, но ощутимые. Тэхёна злит собственная реакция. Он несколько секунд разглядывает лицо напротив, и резко отталкивает тело от себя, вкладывая во взгляд всё презрение. Юнги отшатнулся, поправляя пиджак и воротник. — Я не собираюсь с тобой нянькаться, Тэхён. Твои вещи, деньги на первое время в чемодане. — Юнги указывает на черный чемодан стоящий у стены, который Тэхён сразу не заметил, — Билеты и твои документы там же. Завтра ты должен поехать в Пусан, и больше никогда не появляться здесь. Найди работу и живи своей жизнью, стараясь не превращать жизнь окружающих в ад. Тэхён смотрит на вещь, заторможено обращая внимание на палец, ткнувший практически в лицо, — И только попробуй не уехать, я тебя тут же сдам копам и сядешь за хулиганство, разбой и воровство. Выбирай. — Юнги обходит парня и покидает комнату. Тэхён остаётся стоять, вглядываясь в силуэт Хосока, и до него доходит. Хосок позвал Юнги, чтобы больше не сидеть в яме вместе с Тэхёном. Спасительный глоток был последним, а тогда вовсе не свечи были лишними. А сам Тэхён.