Мы забыты

Когда Гарри не вернулся домой к вечеру, Джинни не удивилась. Он давно уже не спешил домой. Предпочитал пропадать где-то наедине с собой. Когда он не вернулся на следующий день, она забеспокоилась. А потом в газетах напечатали статью под громким и дурацким заголовком «Мальчик-Который-Выжил умер». Глупое прозвище. Старое и глупое. Давно потерявшее свой смысл и весь свой блеск. Она сидела в спальне, пустым взглядом глядя на стену напротив. Джинни знала, что стоит, наверное, заплакать, но слёз не было. Ни единой. Она вообще ничего не чувствовала, только волновалась, как теперь будет жить одна с ребёнком. Она не любила Гарри, давно не любила и даже не ощущала привязанности, разве что привычку. Он пленил её сердце, будучи героем. Молодым, бесстрашным, знаменитым героем, а не тем разбитым и потухшим мужчиной, который жил с ней все последние годы. В нём больше не было ничего из того, чем она восхищалась и чего она так жаждала. Может быть, это она его так изменила. Она и её вечные бытовые мелочи. Может быть, она стала для него той причиной, которая толкнула к краю. В ней ведь тоже больше ничего не осталось. На глазах наконец показались слёзы, когда Джинни окунулась в воспоминания. В те времена, когда прозвище «Мальчик-Который-Выжил» ещё что-то значило, а она сама была жгучей и гордой красавицей с амбициями и рукой такой же твёрдой, как воля. Тогда её последними десятью заклинаниями были сглазы и проклятья, а не чары для готовки пищи и глажки мантий. Джинни вскочила с кровати и с ненавистью уставилась на себя в зеркало. «Я превращаюсь в мою мать», — с омерзением подумала она, роняя вниз тёплые слёзы, и оглянулась на газету. Может быть, Гарри поступил мудро. Может быть, лучше умереть, чем продолжать жить так. Она спустилась вниз и открыла шкафчик, доставая бутылку огневиски. Хотелось пить, как никогда прежде. «Плохо для малыша», — мелькнуло в голове, но она задавила эту мысль. Разве ей не должно было быть наплевать? Ей, а не той усталой и замотанной женщине, которая завладела этим телом? О, какой прекрасной парой они были! Герой с зелёными полыхающими глазами и кровавым шрамом и девушка со смертоносными чарами на устах и железным сердцем. Как жаль, что это было иллюзией, и как жаль, что она раскололась, стоило войне закончиться. Может, им обоим стоило умереть ещё тогда? Виски жгло язык и разливалось горечью и теплом по горлу и грудине. С каждым глотком янтарный напиток становился всё вкуснее, а в голове поселялась блаженная лёгкость. И равнодушие. Ещё появлялось задорное, насмешливое равнодушие, когда-то ей так свойственное. Она сидела, развалившись на диване, и пила, пила, пила один стакан за другим, всё больше ненавидя собственную жизнь. Гарри, ребёнок... Всё это было такой огромной ошибкой. Как могла она, влюблённая дурочка, не видеть этого? Как могла не уйти от него потом? Почему решила, что это «норма» — жить без любви и без желания, с трудом вынося друг друга, рожать ребёнка, которого она не хотела, который был ей так же не нужен, как сам Гарри? Зачем? Зачем она пыталась сохранить это гнилое, смрадное равновесие? Зачем сохраняла этот брак, который держался только на привычке? Зачем сохраняла этого ребёнка, о котором никогда не мечтала? Зачем жила в этом доме? Зачем делала из таких ненужных и глупых вещей, как новое блюдо на ужин или постиранная мантия, культ? Зачем стала такой мелочной, такой бытовой, такой никчёмной и обычной? Зачем?.. Джинни топила себя в виски. Она знала ответ. У неё не было больше цели в этой жизни. Кроме брака с Гарри, кроме ребёнка, кроме чёртового мытья ножей и планирования распорядка дня... Как могла она превратиться в это? «Ты отобрал мои лучшие годы, — с ненавистью подумала она, допивая остатки виски. — Ты отобрал у меня всё. Почему ты не умер раньше?» Она знала, что нашла бы другой смысл, другую цель, другое поле сражения, если бы только не осталась здесь, с этим погасшим и ничтожным бывшим героем. Но было ещё не поздно... Всё ещё можно было исправить. Джинни погладила себя по животу и хищно улыбнулась, а потом поднялась и направилась в спальню. Книга по зельеварению легла в руки, и почти на последней странице нашёлся он — нужный рецепт. Абортивное зелье. Нужно было покончить со всем этим. С Гарри, с ребёнком, с домом и с этой жалкой попыткой выстроить семью. Она подумывала о том, чтобы сжечь это место потом, когда уйдёт. Спустя несколько часов зелье было готово. Бледно-жёлтая полупрозрачная жидкость плескалась во флаконе. Она усмехнулась. «Наверное, двойную дозу. Чтобы наверняка», — подумала Джинни. Она не была уверена, что это не будет слишком, и не знала, как сочетается зелье с алкоголем, но это неважно. Какая разница? Даже если она станет бесплодной, теперь всё будет хорошо, теперь, когда она вновь свободна. Флакон коснулся губ, и на языке расцвела горечь.