Эффект бабочки

*** — Весело. Незнакомый женский смех, проносившиеся вдоль коридоров, становился громче, но его мягкость и нежность не пропадала. Звонкий и чистый. «Прекрасный.» Амане улыбнулся, не замечая этого. Он не знал девушку, которая является владелицей этого прекрасного смеха, но она ему уже нравилась. Сделав пару шагов вперед, давая себе волю идти на голос, он шел. Шаг. Еще один. Смех становился громче, а расстояние до него меньше. Вперед. Вперед. Вперед. Не сбавляя темпа, Амане шёл всё дальше и дальше, вырисовывая в голове силуэт, представляя себе это прекрасное создание, которое увидит перед собой спустя время. Смех резко прервался, а его отголоски распались в воздухе. Амане остановился. Он не знал куда дальше идти. Голос, ведущий его по неизвестному пространству, давая шанс ориентироваться, смолк. Исчез. Не оставив после себя ничего, что могло дальше дать шанс найти хозяйку. — Милый, милый, Ханако, — голос резко раздался из-за его спины. Амане резко повернул голову, но там никого не было. — Я скучаю. Манящий голос прозвучал совсем близко, точно рядом, но никого не было. *** — Амане, проснись! Амане подскочил на кровати из-за звонкого звука — Цукаса снова будил его, стуча ложкой по кастрюле. — Ура! На лице брата засияла улыбка. Амане вздохнул. — Сколько времени, Цукаса? Зло прошипел Амане, взявшись за голову и пытаясь вспомнить, что ему снилось. — Время, время, — Цукаса бросил кастрюлю и ложку на пол, которые опять издали звонкий звук. — О, великий старший господин Амане, не соизволите ли вы, величайшее создание, встать со столь приятного для вас местонахождения и почтить его, великого часового мага, своим драгоценным приемом, потому что моего визита он так и не дождался. Цукаса склонился в поклоне, еле сдерживая смех, но долго это игра не продолжилась, он завалился на пол и начал смеяться. — Как же ты уже меня достал, дурачок. И, встав с кровати, Амане прошел мимо валяющегося брата и вышел из комнаты. — А как же великий маг? Крикнул Цукаса из соседней комнаты, пытаясь перестать смеяться. — О, наш многоуважаемый господин времени любит период, когда его навещает младший из поколения Юги. Эта игра забавляла обоих. Время от времени, когда им обоим было по двенадцать лет, они притворялись важными особами, которые обладали всевозможной властью. Ради забавы они превращали даже простые вещи в своих подданных, либо подобных им людей, обладающими равной им властью. Ради забавы. Ради веселья. И им правда было весело. Эта игра давала им шанс уйти от реальности, погружая в выдуманный мир, где они, простые школьники, имели шанс быть главными. Цукаса с улыбкой вышел из комнаты и пошел на кухню. — Завтрак на тебе. Амане закатил глаза, но в ответ спорить не стал — какой смысл? — Ты выучил всю теорию? Амане, не отрываясь от «увлекательного» нарезания хлеба для бутерброда, краем глаза заметил, как Цукаса подбежал к дивану и упал на него, улегшись в привычную позу: закинув ногу на ногу и убрав руки за голову, он улегся на подушку, слегка покачивая правой ногой. — Еще вчера. Там немного было, поэтому разобрался быстро. — Молодец. Цукаса опять улыбнулся. — Твоя похвала, братец, для меня многого стоит. — Ага, я заметил, — Амане, сделав по два бутерброда каждому, налил чай и поставил его на стол. — Только от тебя, дурачок, похвалы я никогда не слышу. Иди есть. — Амане, я тебя обожаю, — Цукаса с еще более бурной улыбкой спрыгнул с дивана и подбежал к столу, рассматривая то, что ему предоставили на «золотой тарелочке», но только тарелка была не из чистого золота, а лишь покрыта желтой краской. — Твоя пища для меня равносильна Божеским питаниям. Амане вздохнул, протирая руки полотенцем. — Ага, ты так всегда: " Амане, твоя пища божественна, потому что ее готовил не я.» Цукаса цокнул языком. — Какой ты нудный! Сам же сказал, что от меня похвал не слышишь, а тут чистого вида выражение обожания для моего глубоко любимого братца. Хочешь, как я вырасту, я тебе храм построю? А? Как тебе идея? И опять засияла яркая улыбка, обнажившая белоснежные клыки. Цукаса уселся за стол, напротив Амане. — Обеспечь себя сначала, а потом и храм мне строй. — То есть ты и рад будешь? Амане пожал плечами, но улыбку скрыть не смог. — Потом посмотрим. Цукаса нахмурился и облокотился на спинку стула. — Хотя может и алтарь тебе возвести? Ну? Он перевел взгляд на брата, который уже успел съесть один из бутербродов и выпить пол кружки чая. — Ага, еще скажи, что жертвы приносить мне будешь. — Хочешь? Могу и приносить. Амане чуть не подавился. Он поднял глаза на Цукасу, на лице которого теперь сияла не радостная улыбка, а истинная ухмылка дьявола. Он сомкнул руки в замок, подперев ими подбородок, а локти положил на край стола. Амане наклонил голову, пытаясь понять, кто именно перед ним сидит: его брат или что-то иное. — Обойдусь. Спустя пару минут сказал он, наблюдая за реакцией брата. Тот закатил глаза и обидчиво нахмурил брови. — А что тебе тогда, о великий старший господин Амане, нужно? Теперь цокнул Амане, что для него было странным действием. — Чтобы младший господин Юги быстрее избавился от своей трапезы и, выйдя из-за стола, соизволил вымыть все тарелки, потому что служанки в отпуске. Цукаса фыркнул. — Они там что, всю жизнь в отпуске будут? Амане вздохнул и, доев оставшийся бутерброд, вышел из-за стола, положив тарелку и кружку в раковину, и уже собирался идти в комнату, но остановился около дверного проема. — Посуда на тебе. И, поймав полный ненависти взгляд Цукасы, ушел с очередной победной улыбкой. Бросив быстрый взгляд на часы, висевшие на стене в коридоре, и убедившись, что до начала занятий есть еще время, Амане зашел в комнату. — Только быстрее справляйся. Время до урока хоть и есть, но со своей личной улиткой я возиться не собираюсь. — Ой-ой-ой. Кто бы говорил, братец! — мигом пришел ответ с кухни. *** На улице опять лил дождь, а земля превратилась в очередную слякоть — мерзкую и отвратительную жижу. Цукаса всю дорогу прыгал то в одну лужу, образовавшуюся на асфальте, то в другую, находившуюся недалеко — на малом расстоянии, которое давало возможность совершить прыжок, не прикладывая особых усилий. Младший брат всегда отличался некой особенностью, которая отличала его от Амане. С самого рождения его переполнял энтузиазм и желание переделать все возможное из всего возможного во всем мире. Учеба в школе обоим давалась довольно легко и свободно, каждый обладал одинаковыми знаниями, но каждый применял их по разному. — Сходим после школы в библиотеку, братец? Цукаса, не переставая прыгать из лужи в лужу, обратился к Амане, слегка дернув головой в его сторону, но глаз от дороги не отрывал. Амане шел недалеко от него, держа зонтик и то и дело уворачиваясь от новой порции брызг. — Сходим, но перестань прыгать. Ты мне всю школьную форму загадишь, а стирка опять ляжет на меня. — Так отойди, братец. Кто не дает? — Ты! — Я? — Да! А кто забыл зонтик дома? Если я отойду, то ты сразу же попадешь под дождь и промокнешь. Я переживу, если ты будешь ходить мокрый по школе, но если ты заболеешь, то твое лечение опять ляжет на меня. А денег на лекарства у нас нет. Цукаса фыркнул, но прыгать перестал, подойдя ближе к Амане, зашёл полностью под зонт. — Молодец. От очередной, хоть и такой бессмысленной, но все же похвалы, Цукаса улыбнулся. Амане закатил глаза. Это действие явно вошло ему в привычку. — А что тебе в библиотеке нужно? Цукаса пожал плечами. — Хочу найти там одну книгу, чтобы в будущем знать то, что нужно богам, а также хочу узнать, как строить храмы. Пригодится. Амане вздохнул. *** До школы они дошли спокойно. Раздевшись, Цукаса мигом умчался в свой класс, а Амане, поставив зонтик в специальную подставку, молча переоделся и подошел к зеркалу. Нового он ничего там не увидел — аккуратно уложенные темные волосы, синяки под глазами из-за недосыпа, темно-синяя форма, которая с ним уже третий год и испачканный грязью нижний край штанов… Совсем ничего нового. Амане слегка поправил челку, чтобы та легла ровнее, и, взяв портфель, пошёл в сторону своего класса. Отодвинув дверь, он молча прошел вовнутрь и, подойдя к своему месту, остановился. Его взгляд зацепился за незнакомого парня, сидевшего за соседней партой, рядом с его. Парень был блондином, но чистым блондином назвать его было трудно, потому что цвет его волос отдавал желтизной. «Странный оттенок.» Парень, видимо заметив на себе пристальный взгляд, поднял голову, слегка ее наклонив. Его голубые глаза выражали чистого вида заинтересованность, а потом это эмоция сменилась радостью, а на лице появилась яркая улыбка, обнажившая белоснежные зубы, между которыми виднелись маленькие клыки. — Мое имя Коу, — он улыбнулся шире и протянул Амане руку. — Минамото Коу. Амане умел держать свои эмоции под контролем, но на этот раз тень удивления явно проскользнула на его лице. Поколебавшись, он решил протянуть руку в ответ. — Амане Юги. — Знаю, ты старший из близнецов. Я наслышан о тебе и о твоем брате, Цукасе. Теперь Амане точно не смог скрыть удивление. А Коу засмеялся. — В параллели учится мой друг, Мицуба Соске, лучший, как он говорит, друг Цукасы. Теперь улыбнулся Амане, потому что про Мицубу ему приходилось слышать от Цукасы, причем не раз. — А ты, если не ошибаюсь, брат президента, да? Коу наигранно нахмурился. «А его актерское мастерство даже хуже, чем у Цукасы» — И вот опять. Как о моих собственных успехах, так никто и не слыхал, а узнают только по родству с Тэру. Обидно. Амане покачал головой. — Не желаю портить наши отношения, но притворяешься ты не очень, скажу честно. Коу опять засмеялся. — Надеюсь, мы поладим. Он опустил руку. — Мне кажется, мы это уже сделали. Амане улыбнулся, тоже опуская руку, и, подойдя к своей парте, начал раскладывать вещи.