Яичница под дверью

      Беннет изумителен, что бы там ни говорили его бывшие члены отряда и другие знакомые, из раза в раз предостерегающие, мол: не вступай к нему в отряд, если жизнь дорога. Жизнь-то дорога, но что мешает просто время от времени, не в такой опасной обстановке, как за пределами Мондштадта, болтать о приключениях, делиться опытом и тренироваться по утрам в мечевом бое?       Даже с проклятием, он всё также остаётся добрым и вежливым подростком, готовым помогать в сложный момент. Когда они с Инори впервые встают друг напротив друга, готовясь отработать забытые приёмы, Беннет честно говорит, что бить во всю силу не сможет и неловко улыбается, предоставляя ей возможность ударить первой. Потом — и второй раз, и третий, и четвёртый... но затем Инори уже настаивает на том, что он не должен быть столь очевидной грушей для битья и что тренировка-то общая, а не только её, и готовится принимать удары.       Сначала всё идёт, как надо: Беннет действительно бьёт очень слабо и даже хлипко, чтобы ей больно не было, а потом, поддавшись на уговоры подруги так не сдерживаться, промахивается и заезжает ей по голове с такой силой, что она получает сотрясение мозга.       Наверное, именно после этого ей начинает нравиться Беннет до такой степени, что порой не удается заснуть от головной боли: так часто она о нем думает. Хотя велика вероятность, что это лишь последствия травмы.

***

      В семье Инори всегда была негласная традиция: если хочешь сделать приятно, то делай это не букетами и деньгами, а едой. Нет, конечно, Инори сперва пытается выбрать подходящие цветы для Беннета, но запоздало осознает, что это будет немного странно, и решает остановиться на простом: на яичнице, фирменном блюде Беннета, которое она способна приготовить, не спалив дом и половину Мондштадта.       Ну, почти...       Первая яичница, как говорится, всегда комом: стоит Инори лишь на пятнадцать минут отвлечься на книгу, решив, как обычно, перечитать свой любимый «Сборник лекарственных трав и растений», как с кухни идёт черный дым, а яйца со сковородкой становятся единым целым, которые теперь друг от друга не отодрать. Вздохнув, она убирает первую жертву своих кулинарных талантов и начинает с нуля, на новой сковородке, но уже без книжки.       Вторая попытка куда удачнее: ни одной скорлупки не попадает в блюдо, выглядящее очень аккуратно. Даже желток не вытекает — вот так везение. Инори, восторженно улыбаясь, добавляет немного перца, достаёт солонку, делает несколько привычных взмахов кистью, и... вскрикивает, видя, как крышка отлетает в сторону, и на яичницу высыпается приличная такая гора соли. Наверное, даже больше, чем сама яичница. Съешь — и сразу в гроб ложиться можно, терпеливо ожидая момента своей скорой смерти.       Минуту она молча разглядывает свой провал, думая, возможно ли как-то это исправить, а затем просто сдаётся и начинает по новой.       Попытка номер три.       Всё по тому же принципу: сковорода, яйцо, перец, сахар. Погодите-ка, сахар? Что... нет! Опять начинать заново? Может, ну его, и купить в Хорошем Охотнике? Поняв, что стоимость сковородки и затраченных ингредиентов уже превысили её карманные расходы, она со вздохом принимается к следующей попытке. Криво, косо, некрасиво, но зато у неё хоть что-то получается. Кивнув самой себе, она перекладывает горячую яичницу на тарелку и идёт к дому Беннета, рассуждая, как же можно её передать. Обычно, её отец кладет завтрак на тумбочку подле кровати и будит мать, но у Инори такой возможности нет. Стучаться и как-то тревожить сон Бенни — неловко, так что проще оставить на пороге, написав записку: «С добрым утром :)».       О том, насколько отвратительна остывшая яичница на вкус, Инори не думает: мысли забиты другим. Например, где купить новую посуду, чтобы родители не заметили порчу старой, и как до их прихода проветрить помещение от дыма...

***

      Утро Беннета начинается как обычно: подъём, умывание, готовка завтрака для пап и быстрые сборы для грядущих приключений. Резко распахнув дверь, он не замечает, как тарелка, стоящая буквально за нею, отлетает в кусты возле дома. Насвистывая незамысловатую мелодию, он идёт на тренировку с Инори, чтобы затем — к Катерине за поручениями.

***

      Инори ликует: щёки предательски краснеют, а сердце от волнения стучит быстро-быстро, словно ещё чуть-чуть — и всё, смерть от инфаркта. Тренировочный меч едва ли не выскальзывает из её потных ладоней, когда она отбивает выпад Беннета сбоку, занимает пятую защитную стойку и принимает следующий удар щитом, гадая, понравился ли Бенни её «подарок» и как он на него отреагировал. Пока что ей ничего не сказали по этому поводу, но, откровенно, никто и не обязан благодарить за то, что не просили. Так что Инори всё понимает... но, всё же, хоть словечко или знак какой.       Хм, можно ли считать знаком судьбы упавшую из окна Ордо Фавониус бомбу? Наверное, можно.

***

      Во второй день все происходит точно так же: и вторая тарелка отлетает в кусты, почти ровнёхонько с первой. Кошки за вчерашний день съели яичницу и ныне лежат на солнце, то ли наслаждаясь жизнью, то ли умирая, а Беннет идёт по своему привычному маршруту, искренне недоумевая с изменившегося поведения подруги.

***

      И вторая яичница не приносит ожидаемых результатов. Быть может, она просто не понравилась Беннету, и ему неловко об этом говорить? Или что-то ещё случилось. Ну не может же такого быть, чтобы он за все эти два дня ни слова не проронил об оказанном знаке внимания! Её мать, даже будучи в плохом настроении, тихо хмыкала, ну а Беннет же целиком игнорирует подарок... это вообще возможно?       Похоже, да, потому что, стоит Инори завести тему о яичнице, как Беннет бодро спрашивает, не проголодалась ли она и если да, то не хочет ли перекусить вместе с ним. Подобная забота вовсе не клеится с образом человека, которому плевать на чужие знаки внимания, и поэтому Инори ещё в большем ступоре, нежели раньше.       Что она делает не так? Может, стоит изменить рецепт? Или ему нравится подгоревшая яичница, как он обычно и готовит? Ей следовало принести самую-самую первую яичницу, которую она выбросила вместе со сковородкой? Ладно, пожалуй, это уже тотальный перебор. Но всё же, стоит попробовать и такой вариант.

***

      Вдох-выдох. С замирающим сердцем Инори ставит на пороге, а не как обычно — перед дверью, — тарелку, отходит на несколько шагов и любуется выполненной работой. Получилось. И с солью не переборщила, и выглядит, прямо как у него. Кулинарный шедевр просто. Сейчас-то ему всяко понравится!       Посмотрев на прощание в окно, где живёт Беннет, она улыбается сама себе и идёт домой завтракать и прятать испорченную посуду от родителей.

***

      Беннет, зевая, открывает дверь и делает шаг вперёд, не смотря по сторонам. Под ботинками раздаётся громкий звон разбитого стекла, осколки разлетаются по всей террасе, а Бенни поскальзывается на чём-то склизком и противном, не удерживает равновесия и с грохотом падает по ступенькам вниз, разодрав ладони и коленки в кровь. Пару секунд он просто лежит на земле, отходя от шока, а затем быстро поднимается и осматривает место «преступления». То, на чем он поскользнулся, оказалось подгорелой и остывшей яичницей с отпечатавшимся рисунком подошвы.       Вот так невезение... ещё и его коронное блюдо, словно знак его вины.       Вздохнув, он идёт обратно в дом, чтобы перебинтовать кровоточащие ладони, а затем — за метлой, чтобы собрать осколки.

***

      Инори нервно кусает губы. Вчера Беннет не пришел на тренировку, ведь с утра навернулся с лестницы и получил травму. Она понимает, что, вероятно, это её вина, ведь до этого сильно ударила по колену, поэтому в качестве извинения приносит новую порцию яичницы и ставит прямо на пороге, как обычно. Смотрит в окно и... резко краснеет, подскакивает на месте и едва ли не наступает ногой в тарелку. Беннет машет ей руками, мол, останься, подожди немного, пожалуйста! Сдерживая желание убежать от смущения, она стоит на месте, перекатываясь с пятки на носок, а затем догадывается поднять тарелку с земли, ведь если есть возможность отдать лично в руки, ей надо воспользоваться.       Раздаётся грохот, тихий вскрик, дверь открывается, и на улицу выходит потрёпанный жизнью Беннет. — Д-доброе утро, — неловко бормочет Инори, отводя взгляд и держа тарелку подле себя. — Доброе, — кивает он в ответ, улыбнувшись, а затем торопливо извиняется: — Прости, вчера не заметил ту тарелку и случайно на неё наступил. Неудачи, знаешь... хах. А зачем ты её оставляла?       Только вчера?.. — Оу... ну, знаешь... мои родители часто так делали, так что и я, м, тоже решила... А ещё... их было больше, чем одна. Ты их не видел?.. — Что? Не-е-ет, — протягивает он недоуменно, озираясь по сторонам и задумавшись. Привычно чешет затылок перевязанной ладонью, ойкает и болезненно морщится. — М... странно. — Погодите-ка секунду, — Беннет неожиданно озаряется догадкой и отходит к кустам, садится на корточки, раздвигает ветки в разные стороны, поднимает две тарелки и спрашивает: — О-о-о, это твои. — Да! Хах... прости, что не предупредила, что буду их оставлять. Хотела сделать сюрприз. — Я знаю, что ты ничего, кроме как хорошего, не подразумевала, но, кажется, твой план был не очень продуманный и безопасный. Я совсем не хочу тебя обидеть! — Прости, пожалуйста, я правда об этом не подумала. Больше так не буду делать.       Инори выглядит расстроенной: глаза на мокром месте, руки мелко подрагивают, а щеки огненно-красные, как ветряная астра. Помедлив, Беннет предлагает: — Как насчёт позавтракать вместе? Я приготовил яичницу. — Спасибо, у меня своя... то есть... да, спасибо, не откажусь.