Рождественские хлопоты

      — У нас точно всё готово к Рождеству? — поинтересовался Эдмунд, делая глоток ароматного имбирного чая. Сегодняшнее утро отличалось особенным уютом: белый чистый снег за окном контрастировал с яркими гирляндами, которыми украсили окрестности Кэр-Параваля, трещал камин, вязаный плед приятно согревал, и даже обычный завтрак ощущался как-то по-особенному. Хотелось раствориться во всей этой беззаботности и ни о чём не думать, но совесть и ответственность не позволяли Эдмунду полностью отрешиться от дел.       — Готово, — кивнул Каспиан. В алом свитере, подаренном бобрами в прошлом году, он прекрасно вписывался в уютную праздничную атмосферу. — Помимо остатков декора и праздничного стола.       — Уверен? — вскинул бровь Эдмунд.       — Уверен, вечером ведь вместе сверялись со списком, — Каспиан опустил на тарелку уже намазанный джемом тост и деланно возмущённо взглянул на Эдмунда. — И вообще, с каких это пор ты мне не доверяешь?       — Доверяю, Кас, — вздохнул Эдмунд. — Просто хочу убедиться, что наше первое Рождество вместе пройдёт прилично.       — Я бы с удовольствием провёл наше первое Рождество в этой комнате возле камина с тарелкой чего-нибудь вкусного, — заметил Каспиан. — Будь на то моя воля, конечно…       — В том-то и дело, что воли у тебя нет, — парировал Эдмунд. — Ты и так слишком долго отлынивал от прямых обязанностей, и раз уж Аслан дал мне второй шанс провести свои молодые годы в этом замке, больше я тебе такого не позволю.       — Да, мой король, — весело хмыкнул Каспиан.       Довольно ухмыльнувшись, Эдмунд вернулся к еде. Он и сам был бы не прочь отказаться от всей этой торжественной мишуры и просто по-семейному отметить Рождество со своим самым любимым человеком, но… Это для Нарнии прошло больше тысячелетия — для Эдмунда же минуло всего-то пару лет, и этого времени было слишком мало, чтобы забыть королевские привычки и традиции, и теперь, оказавшись здесь снова, он, несмотря на отсутствие титула, первым же делом решил узнать, как Каспиан справляется со своими обязанностями. Увиденным Эдмунд в целом остался доволен: за три года Каспиан успел развить кораблестроение, ввести какую-никакую экономику, заново наладить дипломатические отношения со многими государствами и создать справедливое законодательство. Это действительно впечатляло, и Эдмунд полагал, что волноваться за страну ему нечего…       …Ровно до момента, когда ко двору прибыл посланник короля Теревинфии, и Эдмунд с ужасом отметил, что Каспиан вовсе не собирается организовывать в его честь пышный приём с кучей церемоний, как это делали в Золотой век. Тогда-то он и решил самостоятельно взяться за придворную жизнь… чтобы понять, что её в принципе больше нет. Нарнийцы жили скорее как большая семья, а не полноценное государство со светской иерархией; нет, власть была устроена крепко, но напрочь отсутствовали формальные титулы, приёмы, распределение земель и остальное, что когда-то делало Нарнию Нарнией. После отбытия посла Каспиана ждал серьёзный разговор; к счастью, противиться он не стал и позволил Эдмунду взять этот аспект на себя.       Чего Каспиан не ждал, так это того, что Эдмунд вовсе не собирался самостоятельно решать эту проблему. Нет, он решил вдобавок обучить и Каспиана светской жизни, и на то у него было несколько причин. Во-первых, Эдмунд не знал, как долго пробудет в Нарнии на этот раз, во-вторых, королём он больше не являлся и ко многим вещам доступа уже не имел, ну а в-третьих, просто хотел, чтобы Каспиан научился всему сам и окончательно стал хорошим королём. И вот теперь Каспиану предстояло организовать полноценный рождественский приём, такой, как в Золотой век, и хотя Эдмунд, конечно, в помощи не отказал, всё равно во многом Каспиан занимался всем сам, что и видели подданные. Успешный праздник только возвысил бы авторитет Каспиана в их глазах, к чему Эдмунд и стремился и потому так желал, чтобы всё удалось.       Завтрак ещё продолжался, когда в дверь постучали, и после разрешения в покои вошёл Трам.       — Ваше величество, — он глубоко поклонился Каспиану. — Лорд Эдмунд. Доброе утро и прошу прощения за беспокойство.       — Всё в порядке, лорд-распорядитель, — улыбнулся Каспиан. Вообще-то Трам раньше просто входил в совет лордов, но Эдмунд настоял на том, чтобы ему дали новую должность при дворе за прекрасные организаторские способности. Конечно, в основном они касались битв, но Трам быстро учился. — Что-то произошло?       — Признаться, да, — будто нехотя сообщил Трам. — Покои для графа Одиноких островов и его свиты, как оказалось, ещё не готовы.       — Почему? — вскинул бровь Каспиан. — Разве они не должны были быть готовы ещё вчера?       — Должны, ваше величество, — кивнул Трам, — да вот только оказалось, что они, как бы так сказать, непригодны для жилья, особенно такого высокого гостя…       — А ещё позже об этом нельзя было сказать? — раздражённо поинтересовался Каспиан, а Эдмунд от греха подальше спрятал усмешку в чашке с чаем.       — Ваше величество, так я ведь и сам только узнал, когда пришёл проверять покои! — всплеснул руками Трам. — В общем, никто не знает, что делать. Мы бы подготовили и новые покои, это не проблема, да только не уверены, какие: те вы ведь сами выбирали, а теперь…       — Хорошо, лорд-распорядитель, — немного успокоившись, кивнул Каспиан. — Я сейчас приду и выберу новые покои для молодого графа, а вы, будьте добры, привлеките всех, кого можно, чтобы до прибытия гостей они уже были готовы.       — Конечно, ваше величество, — снова почтительно поклонился Трам. — Мы будем вас ждать.       Когда дверь снова захлопнулась, Эдмунд не сдержался, иронично посмотрел на Каспиана и вкрадчиво спросил:       — Ты говорил, всё готово?       — Это форс-мажор, Эд! — воскликнул Каспиан, но затем снова взял себя в руки и, с сожалением поднявшись, направился в сторону гардеробной. — Сейчас я решу эту проблему. Ты со мной?       — Не-а, — Эдмунд нагловато ухмыльнулся и демонстративно завернулся в плед. — Последнее, чего мне хочется, — это портить такое прекрасное утро делами.       — Зря я тебя не короновал, — беззлобно фыркнул Каспиан. — Хорошо, отдыхай, увидимся позже.       — Удачи, — абсолютно искренне пожелал Эдмунд, мысленно предвкушая весёлый день.

***

      Когда Каспиан вернулся, Эдмунд, вольготно расположившись на диване, руководил украшением ёлки в бальном зале. Вообще-то дерева планировалось два, но если то, что во дворе, где проходил праздник для народа, нарнийцы могли подготовить и сами, то предназначенное для высоких гостей должно было выглядеть безупречно, и Эдмунд, заметив, насколько безвкусно развешены шары под руководством какой-то тельмаринской дамы, тут же отослал её и взялся за это дело сам. В конце концов, украшение ёлки формально не являлось королевской обязанностью, так почему бы и не помочь? В итоге, осознав, насколько непродуктивна команда из людей, Эдмунд велел им заняться чем-то другим и, вспомнив Золотой век, пригласил куда более полезных помощников. И теперь, наблюдая за тем, как малиновки и сойки, следуя его приказам, создают маленький (или не такой уж и маленький) шедевр из разноцветных шаров и гирлянд, он чувствовал себя так, словно оказался дома.       — Что там с покоями? — спросил он, стоило Каспиану упасть рядом с ним на диван. Убедившись, что на них никто не смотрит, Эдмунд быстро поцеловал того в щёку.       — Решил вопрос, — улыбнулся Каспиан, устраиваясь поудобнее и с интересом глядя на ёлку. — А кто-то, помнится, говорил, что не будет работать.       — А это разве работа? — удивился Эдмунд. — В Золотом веке Люси бегала украшать ёлку с нарнийцами, потому что ей это нравилось, вот и мне сейчас это в радость.       — Мне бы такие обязанности, — вздохнул Каспиан. — Не подумай, что мне что-то не нравится или я жалуюсь, но всё это оказалось куда сложнее, чем я полагал.       — Чтобы заслужить такие обязанности, я пятнадцать лет выполнял всё остальное, — весело хмыкнул Эдмунд, ткнув Каспиана в бок. — Вот когда научишься всему сам и воспитаешь себе достойного преемника, сможешь уйти на светский покой и наряжать ёлку вместе со мной.       — С нетерпением жду, — ухмыльнулся Каспиан. — В любом случае, раз уж все вопросы решены, я могу с чистой совестью посидеть с тобой…       — Да пожалуйста, — пожал плечами Эдмунд. — Мы уже заканчиваем, как раз оценишь результат.       Впрочем, досидеть до конца Каспиану не позволили: буквально минуты через две к их дивану подбежал барсук Боровик и вместо приветствия сообщил:       — Ваше величество, лорд-распорядитель Трам просил передать, что оркестру нужен список композиций для вечерней программы.       — Так я составлял, — тут же вспылил явно недовольный тем, что его опять отвлекают, Каспиан.       — Не могу знать, ваше величество, — покачал головой Боровик. — Распорядитель оркестра уверяет меня, что ничего не получал.       — О великий Аслан, — Каспиан совсем не по-королевски закатил глаза, но быстро собрался: — Хорошо, сейчас буду и всё решу.       — А была ли программа? — философски вопросил Эдмунд, когда Боровик удалился.       — Была, — рыкнул Каспиан, а затем, успокоившись, шумно выдохнул и страдальчески поинтересовался: — Ты теперь совсем плохого мнения о моих организаторских способностях?       — Всё в порядке, — ободряюще похлопал его по плечу Эдмунд. — Ты ведь только учишься. Давай, отдай им программу, а я пока закончу с ёлкой.       — Увидимся, — Каспиан поднялся с дивана. — И уверяю тебя, Эд: это последний прокол.

***

      — Ваше величество, все гости размещены в своих покоях и отдыхают после долгой дороги, — отчитался Трам, зайдя в королевские покои после обеда. — Им поданы еда и напитки. До рождественского ужина ваша компания им не понадобится.       — Отлично, — благосклонно кивнул Каспиан. — Всё остальное точно в порядке?       — Да, ваше величество, я проверил, — заверил Трам. — Ваше вмешательство не требуется, всё под контролем. Вечер будет незабываемым.       — Конечно, — улыбнулся Каспиан. «Хотелось бы в это верить», — мысленно добавил Эдмунд, но озвучивать это не стал. — Тогда вы свободны, лорд Трам.       — И как тебе торжественный приём гостей? — Эдмунд, воспользовавшись тем, что они снова остались одни, сполз с кресла и расположился на шкуре у камина.       — Никогда не видел столько иностранной знати в одном месте, — признался Каспиан, размещаясь рядом; Эдмунд тут же положил голову ему на колени. — Мне показалось, что у меня сейчас голова кругом пойдёт от формальностей.       — Привыкай, — усмехнулся Эдмунд. — В Золотом веке примерно так проходил каждый праздник.       — И как вы с этим справлялись?       — Ну, Сьюзан это даже нравилось, — Эдмунд пожал плечами. — Она у нас обычно отвечала за дипломатию, и гости были ею попросту очарованы. Она могла найти подход даже к тархистанскому Тисроку, поэтому Питер всегда доверял гостей именно ей.       — Мне бы её таланты, — посетовал Каспиан.       — Да ладно тебе, — Эдмунд приподнялся на локте, чтобы посмотреть в карие глаза напротив. — Ты за три года сумел наладить дипломатические отношения со всеми человеческими государствами, и их правители действительно хотят и готовы сотрудничать с тобой. Ты просто растерялся, потому что тебе пришлось иметь дело не с одним послом или правителем, а сразу со всеми, но не переживай: ты втянешься.       — Считаешь, они расположены ко мне? — задумчиво уточнил Каспиан.       — Конечно! — Эдмунд окончательно уселся на шкуре, скрестив ноги. — Чего стоит только то, что все, кого ты пригласил на Рождество, приняли твоё приглашение… Ведь все?       — Да, и даже больше, — бодро подтвердил Каспиан. — Я очень этому рад. После того, как Нарния на тысячу лет выбыла из дипломатии, я боялся, что со мной не захотят иметь дело. Особенно это Рождество — едва ли кто-то из ныне живущих помнит о традициях, на которые ты ссылаешься.       — Ну, главное, что все прибыли — даже тархистанцы, чему я даже удивлён, — Эдмунд одобрительно улыбнулся. — Вызывает уважение.       — Главное, чтобы это уважение снова чем-нибудь не омрачилось… — пробормотал Каспиан, и не успел он закончить, как в покои снова постучали. Убедившись, что их положение не слишком компрометирующее, Каспиан позволил войти, и распахнувшаяся дверь впустила взволнованного и раскрасневшегося Трама.       — Ваше величество, — отдышавшись, быстро произнёс он, — в Кэр-Параваль прибывает леди Верена, племянница герцога Гальмы.       — Что? — вскинул бровь Каспиан. — Разве не все гости прибыли?       — Мне неизвестны причины задержки юной леди, — Трам виновато отвёл взгляд, — но её карета уже на подходе, совсем скоро она будет в замке. По этикету вам бы следовало её встретить…       — Таш! — выругался Каспиан; на этот раз успокоиться ему удалось с явным трудом. — Да, лорд-распорядитель, я встречу леди Верену. Надеюсь, вы составите мне компанию.       — Конечно, — закивал Трам. — Встретимся около главных ворот.       — И даже больше? — передразнил Эдмунд, когда они остались одни, не скрывая ухмылки. — Кас, скажи на милость, каким образом ты упустил тот факт, что прибыло на одну знатную гостью меньше?       — Ты мне лучше объясни, почему она прибыла отдельно от делегации Гальмы, — огрызнулся Каспиан.       — Пути аристократов неисповедимы, — пожал плечами Эдмунд. — Вообще-то тебя это не оправдывает. Разве ты не составлял список гостей?       — Он был у Трама! — предпринял попытку оправдаться Каспиан, но получил лишь скептический взгляд Эдмунда. — Хорошо, Эд, моя ошибка, принимаю. Пойдёшь со мной встречать леди Верену?       — Ну, я обещал проконтролировать волшебные огоньки во дворе… — протянул Эдмунд, какой-то частью сознания наслаждаясь выражением лица Каспиана. — Давай, встреча с леди не должна отнять много времени: в конце концов она одна, да и в политике едва ли что-то смыслит, так что вести задушевные беседы не придётся. Передашь её Траму, да и дело с концом.       — Судя по всему, Рождество мы вместе проведём только за ужином, — Каспиан печально вздохнул и откровенно неохотно покинул уютную шкуру. — До встречи, Эд.       — Теперь не скажешь, что это последний раз? — усмехнулся Эдмунд.       — Знаешь, — выпалил Каспиан, — я уже ни в чём не уверен.

***

      — Дорогие гости! — начал Каспиан, подняв бокал, когда все присутствующие обратили на него внимание. — Я искренне рад видеть вас всех здесь и благодарен каждому из вас за то, что приняли моё приглашение. В Рождество я желаю вам всего самого лучшего, в том числе процветания, удачи и долгих лет, а также надеюсь, что наши добрые отношения продлятся ещё не один год. Поздравляю!       — Ура! С праздником! С Рождеством! — раздались голоса в ответ, и Эдмунд вместе со всеми сделал глоток игристого нарнийского вина. Когда поздравления стихли, он поставил бокал рядом с собой и вернулся к закускам, мимолётно подарив Каспиану одобрительный взгляд. Рождественский ужин начался очень даже неплохо: даже без основных блюд стол ломился от еды и напитков, атмосфера царила вполне мирная и доброжелательная, а с рассадкой гостей не справился бы лучше даже сам Эдмунд. Он занимал место по левую руку от Каспиана и отсюда мог видеть всех прибывших представителей иностранной знати, в который раз убеждаясь, что Каспиан проделал отличную работу в дипломатическом плане: никто не ссорился и не вступал в бессмысленную полемику, всё выглядело, как посиделки старых друзей, и даже тархистанцы не высовывались, явно довольные тем, что их посадили поближе к королю. Оставалось надеяться, что в таком же мирном ключе пройдёт и остаток праздника.       — Если никто не возражает, я бы хотел поднять свой бокал за короля Нарнии, его величество Каспиана, — подождав, пока все наедятся, заговорил король Теревинфии — единственный правитель, прибывший на торжество. — Ваше величество, мы благодарны вам за этот замечательный праздник. Пусть ваша страна процветает, а вы останетесь в добром здравии и будете править ею ещё много лет. От лица своей страны я обещаю вам долгую дружбу.       — Благодарю, ваше величество, — вежливо улыбнулся Каспиан. — Давайте же выпьем!       Дальше последовала череда тостов за короля; Эдмунд, разумеется, был рад такой популярности Каспиана, но подозревал, что ещё немного — и они все сопьются, а чудодейственного средства от похмелья в Нарнии пока никто не изобрёл. Тем не менее каждый присутствующий, кажется, желал высказать добрые слова Каспиану, и только Эдмунд успел с волнением отметить пьяные искры в глазах своего короля, как их пир потревожил почтительно склонившийся фавн.       — Ваше величество, прошу прощения, что отвлекаю вас в такой важный момент, — прошептал он негромко, — однако мы только что недосчитались трёх коробок с фейерверками…       — Каким образом? — процедил Каспиан, предварительно убедившись, что гости не слышат разговор и не видят его раздражённого лица. — Вы же должны были всё пересчитать ещё вчера?!       — Мы пересчитывали, ваше величество, — торопливо принялся объясняться фавн, — но до этого всё было по плану, и только теперь, вынося коробки во двор, мы поняли, что трёх не хватает…       — Ладно, — рыкнул Каспиан, перебивая оправдания не знающего, куда себя деть, фавна. — Я сейчас со всем разберусь, но учтите: виновные будут наказаны со всей строгостью. Уважаемые гости, я оставлю вас ненадолго: нужно решить пару неотложных дел, — Каспиан повернулся уже с сияющей улыбкой, ничем не выдавая своего настроения. — Если у вас будут вопросы или пожелания, обращайтесь к лорду Корнелиусу, лорду Траму или лорду Эдмунду. Постараюсь вернуться как можно скорее.       — Ваше величество, ну какие же дела могут быть в Рождество? — посетовал король Теревинфии. — Прошу, отдохните хотя бы сегодня.       — К сожалению, делам всё равно на праздники, — Каспиан пожал плечами. — Не переживайте, ничего серьёзного. — Покидая зал, он старался в принципе не смотреть на Эдмунда, но тот и не собирался сейчас разбираться с очередным проколом Каспиана. Вместо этого Эдмунд повернулся к явно озадаченным гостям и произнёс:       — Прошу, продолжайте праздник. Ничего страшного не произошло: его величество скоро к нам вернётся.       Некоторое время трапеза проходила спокойно, разбавляясь лишь беседами между гостями; Эдмунд не принимал в них участия, лишь слушая и убеждаясь, что всё более-менее мирно, пока к нему не обратился кронпринц Орландии:       — Лорд Эдмунд, я могу задать вам вопрос?       — Конечно, — благодушно кивнул Эдмунд. — Чем могу помочь, ваше высочество?       — Скажите, почему вы не короновались? — поинтересовался принц, не скрывая любопытства. Сидящие рядом с ним представители делегации Орландии посмотрели на него с явным неодобрением, но Эдмунд, ничуть не смутившись, спокойно ответил:       — Потому что я больше не король: мои времена прошли. Его величество Каспиан Десятый — единоличный правитель, избранный самим Асланом, и я не знаю более достойного претендента на престол. Для меня честь быть советником и помощником его величества, а большего мне и не нужно. — Говоря это, Эдмунд ощутил прилив гордости за Каспиана, который здорово поднял его настроение и даже позволил не сдержать улыбки, когда кронпринц сказал:       — У вас очень благородная позиция, лорд Эдмунд. Я даже не представляю, каково это, — добровольно отказаться от власти.       — Поверьте мне, ваше высочество: учитывая, что несёт в себе эта самая власть, отказаться от неё порой привилегия, — Эдмунд выразительно поднял бокал и сделал глоток. Его полушутка вызвала негромкие смешки среди гостей, и он радовался, что ему удалось разрядить обстановку, — ровно до того момента, как не услышал от графа Одиноких островов:       — Лорд Эдмунд, если позволите…       — Да? — Эдмунд вскинул бровь, глядя от красного от смущения наследника герцога островов. — У вас какой-то вопрос, ваше сиятельство?       — Именно, и он касается его величества. — Ещё полминуты юный граф набирался смелости под всеобщими заинтересованными взглядами, а затем выдал: — Лорд Эдмунд, а ведь король Каспиан ещё не обручён? — Услышав это, Эдмунд поблагодарил Аслана за свою безупречную выдержку: если бы не она, бокал с вином в его руке полетел бы прямо в графа, который, конечно, не желал ничего плохого, но всё-таки… Как бы ни было очевидно, что рано или поздно Каспиану всё-таки понадобится наследник, а следовательно, и жена, Эдмунд старался не думать об этом в краткосрочной перспективе, уповая на то, что Каспиан ещё совсем молод и его едва ли внезапно призовут в другой мир. И вот теперь своим вопросом граф невольно вызвал у него внутри бурю, с которой Эдмунду предстояло справиться в рекордно короткие сроки. Он просто не имел права открыто демонстрировать, насколько для него болезненна эта тема — и в Нарнии лишь самые доверенные люди знали об их маленьком секрете, а уж выносить это за пределы страны Эдмунд тем более не собирался, — поэтому попытался натянуть доброжелательную улыбку и спокойно ответить:       — Нет, ваше сиятельство, его величество пока ещё не помолвлен. Могу ли я узнать, почему вы интересуетесь?       — О, понятно, — кивнул всё ещё смущённый граф, а затем пояснил: — В таком случае, если его величество Каспиан захочет найти себе невесту, я от имени своего отца-герцога прошу его обратить внимание на мою сестру Аделаиду. Она красива и очень умна, я уверен, что если его величеству она понравится, из неё выйдет отличная королева Нарнии. Я не настаиваю, лорд Эдмунд, но был бы признателен, если бы вы передали его величеству мои слова.       — Хорошо, я обязательно передам. — Эдмунд крепче сжал бокал. Он надеялся, что на этом неловкая тема сама себя исчерпает, но, к его огромному сожалению, это было только начало.       — В таком случае, лорд Эдмунд, я считаю, что и в Теревинфии найдётся множество достойных невест для его величества, — сообщил король, когда все замолкли. — К сожалению, Аслан не послал мне самому дочерей, но среди наших дворянок, многие из которых приходятся мне родственницами, полно подходящих кандидаток. Было бы славно, если бы однажды его величество прибыл к нам, чтобы лично в этом убедиться.       — А я полагаю, что для скрепления добрых отношений между нашими странами его величеству следует жениться на дочери Тисрока, да живёт он вечно, — заявил второй визирь Тархистана. Где-то на этом моменте Эдмунд ощутил сочувствующий взгляд Трама. — Его старшая дочь, да будет её путь светел, правда, уже помолвлена, но младшая, Эллемина, хранит её Таш от всех бед, готова к обручению.       — Ваша светлость, прошу прощения, — осторожно вставил, кажется, брат герцога Гальмы, — но разве царевне Эллемине не четырнадцать лет?       — Царевне, да осветит её жизнь солнце, тринадцать, — важно ответил визирь. — И это самый подходящий возраст для брака, который только можно найти.       Эдмунд подпёр рукой щёку и стиснул бокал так сильно, что тот, кажется, был готов вот-вот разлететься на осколки. Неприятный разговор и не думал утихать — напротив, представители других стран, осознав, видимо, что Каспиан определённо не женится на ребёнке, уже думали о том, чтобы предложить кандидатуры и от себя, а на присутствующих за столом леди Эдмунд даже не желал смотреть. Он понимал, что вот так просто встрять было бы подозрительно, поэтому приготовился молча выслушивать ещё десяток предложений, но, к счастью, его спасли слуги, которые решили вынести горячее именно в этот момент. В другой ситуации Эдмунд бы отчитал их за то, что они не дождались короля, но теперь он еле сдержался, чтобы их не расцеловать.       — Друзья, я не думаю, что имею право говорить от имени короля в столь деликатном вопросе, — сообщил Эдмунд с облегчением, пока гости рассматривали огромную тушу кабана, занявшую почётное место посередине стола. — Когда его величество решит жениться, он обязательно рассмотрит все эти, без сомнений, достойные кандидатуры и сам примет решение, ну а я непременно передам ему все ваши предложения. Пока что предлагаю вам насладиться горячим мясом: уверен, вам понравится.       Эдмунд не знал, сработает ли этот простой трюк, однако, похоже, ему удалось отвлечь внимание гостей от острой темы: все тут же с энтузиазмом набросились на мясо, и на некоторое время разговоры в принципе стихли, а тишину разбавляли лишь негромкие похвалы отлично приготовленному блюду. Впрочем, даже так настроение у Эдмунда было не такое уже и праздничное: он едва ли чувствовал вкус кабана, мрачно глядя на свою тарелку и время от времени раздражённо делая глоток вина. Именно такую картину и застал Каспиан по возвращении: кивнув гостям, он с благодарностью принял свою порцию мяса и принялся за еду, негромко поинтересовавшись у Эдмунда:       — Как всё прошло?       — Великолепно, — не скрывая язвительности, ответил Эдмунд, стараясь при этом не привлекать к себе внимание гостей.       — Ясно, значит, что-то уже случилось, — безошибочно прочитал его настроение Каспиан. — Эд, что пошло не так?       — Да всё в порядке, — отмахнулся Эдмунд. Поднимать эту тему за столом при всех ему не хотелось, но Каспиан явно не собирался сдаваться, а раздражение всё ещё бушевало внутри, поэтому он не самым приветливым тоном выдал: — Сидели, подбирали тебе невесту, а так ничего особенного.       — Ох, Эд… — Выражение лица Каспиана стало обеспокоенным. — Прошу, не обращай на них внимание. Ты же знаешь, я не собираюсь…       — Не нужно оправдываться, Кас, — покачал головой Эдмунд, стиснув зубы. Вообще-то он имел в виду, что и без того прекрасно знает, что в ближайшее время жениться Каспиан не планирует, но интонация получилась куда более резкой, чем он хотел. Чтобы сгладить углы, он перевёл тему: — А что там с фейерверками?       — Нашли, — Каспиан улыбнулся, но вышло всё равно напряжённо. — Их просто сложили отдельно и оттого не заметили при перевозке. Эд, лучше скажи, тебя так сильно задел тот разговор? Если тебе что-то неприятно, ты всегда можешь это прекратить, это ведь наша страна, а они просто гости. Не забывай об этом.       — Давай не будем сейчас? — Эдмунд глубоко вздохнул. Он подозревал, что бессмысленные разговоры только усугубят ситуацию. — Что было, то прошло, предлагаю просто насладиться ужином.       — Хорошо, — кивнул Каспиан с явным сожалением. — Если ты уверен, что так будет лучше.       К сожалению, уверен Эдмунд не был: возвращаясь к еде, он думал о том, что Рождество уже испорчено.

***

      — Кас, — негромко позвал Эдмунд, стоя около входа на балкон.       — Эд? Иди сюда, — Каспиан махнул рукой, и Эдмунд подошёл, встав рядом. За парапетом, внизу, нарнийцы вовсю развлекались и наслаждались праздником, и, признаться, больше всего на свете Эдмунду хотелось присоединиться к ним и разделить если не их забавы, то хотя бы их веселье. — Что-то случилось?       — С каких пор для того, чтобы я решил провести с тобой время, что-то должно случиться? — поинтересовался Эдмунд, глядя вперёд. — Я хотел хотя бы немного исправить… В общем, прости за то, что сорвался на тебя за столом. Я не должен был этого делать и не имел на это никакого права.       — Нет, Эд, — мягко произнёс Каспиан, — если кто и виноват в том, что этот вечер не такой идеальный, как приёмы Золотого века, так это я. Признаться, я никогда не думал, что это так сложно. Мне самому стыдно осознавать, сколько ошибок я допустил.       — Да ладно тебе, — Эдмунд повернулся к Каспиану и ободряюще улыбнулся. — Для первого раза ты ещё очень даже достойно справился. Думаешь, у нас сразу всё получилось идеально?       — Ну, если честно, так мне всегда и казалось, — ухмыльнулся Каспиан.       — Тогда ты заблуждался. Нам обоим ещё учиться и учиться: тебе — организовывать праздники, а мне — держать себя в руках. — Если бы Эдмунду ещё совсем недавно сказали, что он сможет вот так просто признать собственную слабость, да ещё и при ком-то другом, он бы не поверил, однако перед Каспианом это оказалось легко. Просто им не было смысла притворяться идеальными друг перед другом — и ещё никогда и ни с кем Эдмунд не испытывал подобной лёгкости и открытости. Это следовало ценить. — Мир?       — Мы, кажется, и не ссорились, — Каспиан протянул руки, чтобы приобнять Эдмунда, но потом убрал их, вспомнив, что они не одни. — В любом случае, я с тобой солидарен. Давай просто наслаждаться этим праздником, каким бы он ни был.       — Согласен, — кивнул Эдмунд. Облокотившись на парапет, они принялись разглядывать веселящихся нарнийцев, и на этот раз Эдмунд ощущал внутри примерно то же самое, что и они. Груз свалился с плеч, и единственное, чего ему хотелось, — чтобы это продолжалось вечно. Судя по всему, того же желал и Каспиан; именно поэтому, когда на балкон вышел Трам, он, не дожидаясь, пока с ним заговорят, почти что рявкнул:       — Ну, что опять пошло не так?!       — Всё в порядке, ваше величество, — миролюбиво вскинул руки Трам. — Просто вы просили… В общем, мы ждём вашей отмашки, чтобы запустить салют.       — О, — Каспиан на миг даже стушевался. — Прошу прощения, лорд-распорядитель. В таком случае проведите гостей наверх, чтобы они в полной мере насладились шоу, и начинайте.       — Будет исполнено, — поклонился Трам.       Время до салюта Каспиан и Эдмунд провели в молчании, а когда всё началось, слова и не потребовались: они просто заворожённо смотрели на разноцветные всполохи в небе, не в силах оторвать глаз, и думали каждый о своём — но мысли, без всяких сомнений, были позитивными и светлыми, прямо как праздник. Где-то ближе к финальным залпам Эдмунд, кое-что вспомнив, спросил:       — Ты же помнишь, что значат салюты?       — М? — не понял сперва Каспиан, а затем его осенило, и он хитро улыбнулся: — Конец официальной части?       — Ага, — кивнул Эдмунд. Так всегда и было: этикет и традиции не позволяли знати засиживаться допоздна, и ближе к полуночи они уже уходили в свои покои сразу после финального салюта и десерта, ну а правители Нарнии имели право присоединиться к своему народу на улице, что Эдмунд всегда находил куда более занятным делом. Конечно, он не позволил бы ни себе, ни Каспиану упустить такую важную для дипломатии часть праздника, но кто мешает насладиться заслуженным отдыхом и весельем, особенно после того, как выдержал подготовку и чрезмерный официоз? — Сейчас спровадим всех в покои и пойдём отмечать по-настоящему… если ты, конечно, не устал.       — Устал? Я? — шутливо возмутился Каспиан. — Конечно, пойдём, ещё спрашиваешь!       Предвкушение буквально искрилось между ними, и вместе с ним растворялись в воздухе все размолвки: Эдмунд наконец-то ощутил, что сегодня — праздник, законный повод для веселья и радости, и собирался сполна этим насладиться.       И любимый человек рядом — определённо лучший способ это провернуть.

***

      Через три часа, полулёжа на расстеленном под деревом одеяле рядом с Каспианом, Эдмунд ощущал поразительное счастье.       Всё-таки имелась своя прелесть в традиционном нарнийском Рождестве: было здорово забыть о своём положении и просто провести прекрасный вечер, отплясывая вместе со своим народом, поедая орехи в меду и весело болтая, не задумываясь при этом о приличиях. Ближе к ночи Каспиан уже, кажется, выучил все традиционные нарнийские песни, а Эдмунд не чувствовал ног; тем не менее оба были полностью довольны и теперь заслуженно отдыхали, наблюдая за всё ещё празднующими нарнийцами.       — Принести ещё вина? — предложил Каспиан.       — Кажется, мне уже хватит, — лениво ответил Эдмунд, поудобнее растягиваясь на одеяле. — Ну, как впечатления о вечере?       — А знаешь, — ухмыльнулся Каспиан, — всё-таки Рождество по всем правилам — это не так уж и плохо.       — Даже официальная часть? — вскинул бровь Эдмунд.       — Даже она, — кивнул Каспиан. — И, что самое главное, на контрасте с ней то, что происходит сейчас, в несколько раз веселее и приятнее, чем могло бы быть. Давно мне не было так хорошо.       — Твоими стараниями, — фыркнул Эдмунд, подбираясь ближе к Каспиану. — Как бы там ни было, ты прекрасно справился со всем, чем должен был: если бы не твоя прекрасная организация, этого всего бы не было.       — Уверен, что дело в ней? — вкрадчиво поинтересовался Каспиан.       — А в чём ещё?       — В том, что со мной ты, — Каспиан с нежностью посмотрел на Эдмунда, и тот ощутил, что медленно плавится под этим взглядом. — Без тебя ни одно Рождество, как бы качественно я его ни организовал, не было бы таким замечательным. Именно ты даришь мне счастье, Эд, и знаешь что? Единственное, что я бы хотел загадать в этот волшебный день, — чтобы мы теперь всегда были вместе и провели плечом к плечу ещё много праздников. Мне большего не нужно.       — Это звучит, как тост, — заметил растрогавшийся Эдмунд. Он и сам знал: друг без друга они не были бы так счастливы, и, кажется, даже Аслан это понимал, раз уж решил оставить его здесь. — Правда, пить нам нечего.       — У меня есть идея получше, — Каспиан лукаво подмигнул, а затем, пользуясь тем, что их скрывают ветки, да и вообще едва ли кто-то на них смотрел, наклонился к Эдмунду и ласково коснулся его губ своими. Эдмунд тут же ответил на поцелуй, растворяясь в нежности и любви, которую во всех мирах ему мог подарить только Каспиан. Именно рядом с ним все проблемы и разногласия казались сущей мелочью, а желание жить и идти вперёд наоборот просыпалось и било ключом, стоило Каспиану оказаться поблизости. И в этот поцелуй Эдмунд пытался вложить всё, что чувствовал к этому невероятному человеку, и получал то же самое взамен, что опьяняло куда сильнее, чем вино.       Эдмунд не знал, сколько они вот так вот просидели под деревом, сперва целуясь, а затем просто наслаждаясь обществом друг друга, но одно было ему известно наверняка: это Рождество станет самым лучшим в его жизни.