Оттенки розового

Тихая, прохладная ночь. Короткая стрелка на часах медленно, но верно достигла двойки. Все в доме спят, в том числе и Ларссон. Только сероглазый жмурится во сне, вцепившись в одеяло и ощущая холод по телу, не связанный с температурой дома или чем-то подобным. Похоже, ему снится кошмар, бедный Торд. Давайте же заглянем в его сон и узреем его от начала до конца, дабы утолить нашу жажду любопытства и просто посочувствовать этой эмоциональной бедняжке. Что ж, с самого начала мы сейчас этот кошмар, казалось бы, не увидим из-за неподвластных нам сил времени, но не волнуйтесь, всё под контролем, мы узреем всё, с самого начала и до самого конца. *** Рогатый медленно открыл глаза. Он в своей комнате, лежит на кровати с одеялом мягкого оттенка красного, ничего необычного. Парень сел на кровати и понял, что какие-то детали комнаты разглядеть досконально точно не получается – они размыты, видны лишь пятна, как будто у Торда резко ухудшилось зрение. В комнату падают розовые лучики закатного солнца, которые по какой-то причине кажутся более неприятными и режущими глаза, чем обычно. Никакого внимания он на это не обратил, лишь резко залез рукой под подушку, доставая оттуда венок из ромашек, который почему-то не помялся. «Подарок Тому», — промелькнуло в голове у обладателя чёлки. Он по какой-то причине знает это. Красивый венок, даже если виден размыто. Красивый, как тот, для кого он предназначен. И этот подарок наверняка ему понравится. Слегка улыбнувшись от таких мыслей, парень встал с кровати и тихо направился с венком в руках к выходу из комнаты. Приоткрыв дверь, рогатик осознал, как же тихо сейчас в доме. Кажется, можно услышать что угодно. Может, черноглазый спит, или читает, или что-то ещё, однако от такой тишины в груди поселился страх, нарастающий с каждым шагом, приближающим этого эмоционального паренька к соседней комнате, в которой наверняка и находился сейчас Томас, ведь это его комната. Чтобы не дать себе шанса окончательно испугаться, сероглазый резко открыл дверь. Тихо ахнув от увиденного, он выронил венок, побледнел и зажмурился. Любитель звёзд не верил в то, что это может быть правдой. Что перед ним болтается на верёвке, надетой на шею, тот человек, который столько раз сумел найти способ остаться позитивным в почти любой ситуации, утешить, поддержать, развеселить кого угодно. Особенно своих друзей. Особенно Торда. Этот человек всегда понимал норвежца как никто другой, порой мог читать его мысли с полуслова или без слов вовсе. Всегда понимал, когда нужно говорить дальше, а когда лучше помолчать. Когда достаточно объятий, а когда можно и поцеловать. Он всегда понимал любителя красного как никто другой. *** — Торд! Торд, проснись, Торд! Это был голос Риджуэлла. Сам же он, сидя на коленях на кровати возле обладателя чёлки, похолодевшими от испуга ладонями тряс Торда, недавно кричавшего во сне. Парень надеялся разбудить его и поскорее спросить, что случилось, тем более у любителя музыки уже слёзы из глаз текут, наверняка что-то плохое снится! Рогатый, часто дыша, резко сел на кровати и открыл глаза, что были мокрыми от слёз. Через пару мгновений, переведя взгляд на Риджа, он осознал, что тот жив. Это был просто кошмар, он жив, жив, жив! — Торд, ты кричал и звал меня во сне, тебе кошмар приснился? — с обеспокоенным видом спросил любитель сладкого. Всё это будто стало неважным для Ларссона. Главное — то, что британец жив. И неважно, что сейчас бог знает сколько часов ночи, и по щекам по-прежнему текут слёзы, это всё абсолютно не главное. Слабо улыбнувшись сквозь слёзы, рогатик обнял немного растерянного Тома, утыкаясь лицом в плечо, и через пару секунд получил ответные объятия. От небольшого облегчения у любителя голубого цвета стали согреваться руки. Наверное, черноглазому не очень удобно сейчас так сидеть, поэтому жертва кошмара помогла ему расположиться на коленях норвежца, так, чтобы быть лицом к нему. Может, это и смущает немного, но зато удобно и приятно, даже уютно. — Ну так… Всё хорошо? — с некой надеждой задал вопрос пепельноволосый. — Теперь да, потому что ты рядом, — тихо произнёс любитель красного, тут же заливаясь краской и чувствуя, что слёзы постепенно стали заканчиваться. Покраснел и сам Том, после чего одарил того нежным, но еле ощутимым поцелуем в мокрую от дорожек слёз щёку. У Торда щёки ещё больше потеплели, после чего он осознал одну вещь. Риджуэлл может уйти обратно в свою комнату спать, раз у рогатика всё хорошо, но хотелось бы, чтобы он остался. Вот только как бы лучше об этом попросить? — То-ом… — М? — Можешь… не уходить к себе? — Он с нотками жалобности во взгляде посмотрел на паренька в комбинезоне, надеясь, что тот поймёт, что имеет ввиду рогатый. А черноглазый, к счастью, понял, и слегка улыбнулся от того, что это всё и звучит, и выглядит мило. — Конечно, Торд. — Парень слез с коленей того, после чего, когда рогатый немного подвинулся, давая любителю сладкого больше пространства, обладатель голубого свитера устроился рядом с ним на кровати, после приобнимая и получая то же в ответ. — Я тебе во сне венок хотел подарить, — совсем тихо и как бы невзначай вспомнил Торд. — Из ромашек… — Ох, как мило, так и не подарил? К сожалению, ответить норвежец не смог — неприятные воспоминания накрыли его своим холодным, колющимся одеялом, из-за чего его губы задрожали. Судя по всему, не подарил. Жаль, конечно, но не нужно, чтобы любитель звёзд снова плакал. Вот именно, поэтому Томас обнял его покрепче, одной рукой поднимаясь к макушке и поглаживая её. — Ты обязательно подаришь мне его в реальности, Торд, и когда бы ты этого не сделал, я буду очень рад! — На его лице засияла улыбка, от которой невольно улыбнулся и не успевший заплакать любитель музыки. Вот и хорошо, это гораздо лучше слёз, стекающих по щекам. Так они постепенно и уснули, обнимая друг друга и стараясь прижаться поближе, чтобы получить больше приятного тепла друг от друга. Возможно, такие моменты и дарят им больше всего спокойствия и ощущения комфорта, тепла — моменты, когда они засыпают в обнимку друг с другом. В такие моменты и Ларссону, и Риджуэллу снятся максимально приятные сны. Вот и сейчас рогатому снилось, что он лежит с черноглазым на двухместной кровати, а их окружают тёплые, пушистые и периодически мурчащие коты. Всё это сопровождалось уже не закатными, а рассветными лучами солнца. Они даже не резали глаза, а будто ласкали их своим нежным оттенком розового с лёгкой примесью оранжевого. Всё было хорошо. Всё хорошо сейчас. Всё будет хорошо.