Ещё один шанс (вторая часть)

      Письмо Элли, эстетично перевязанное голубой лентой, пришло ровно через неделю после их встречи. Том дождался, когда останется в комнате один, чтобы насладиться прочтением без посторонних свидетелей. Её письмо было наполнено возвышенными чувствами, романтикой и трепетом, а Том ещё не понимал своих чувств, чтобы выразить их красивыми словами, поэтому его ответное письмо было сухим пересказом последних новостей.       После нудной лекции по астрономии, Том пошёл в совятню, где его ожидала белая сова Элли. Он поприветствовал её, бережно погладив холку. Птица издала одобрительный возглас и прищурила глазки от удовольствия.       — Доставь письмо Элли.       Сова перехватила конверт клювом и запорхала крыльями, взмывая в небо. Том наблюдал за полётом белой птицы, пока его не привлекло чьё-то присутствие за спиной. В совятню зашёл Филипп.       После того, как Том перешёл на второй курс, Филипп редко интересовался его успехами, а к третьему курсу вовсе перестал приходить. Работа Филиппа заключалась в сопровождении первокурсников, поэтому, чем старше становились студенты, тем меньше времени он им уделял.       — Привет, Том, — дружелюбно поприветствовал его Филипп.       — Привет.       — С каких пор ты снова посещаешь совятню?       Вопрос озадачил Тома своей неуместностью.       — Зачем тебе об этом знать? — Том насторожился, улавливая в вопросе негативный подтекст.       — Ладно, спрошу иначе, кому ты отправил письмо?       — Какое тебе дело?       — Элли Розье?       Том рефлекторно достал волшебную палочку из кармана, направив её на Филиппа.       — Что тебе надо? Говори прямо! Терпеть не могу эти игры в «догадайся в чём подвох», — эмоции Тома в тот момент распознать было совсем несложно; он был в ярости.       — Я дал слово Альбусу Дамблдору, что в Ильверморни ты будешь в безопасности, и делал всё возможное, чтобы тебя не нашли, а ты в это время строчишь письма какой-то девчонке, рассказывая ей о жизни, которую должен скрывать!       — Стоп! — прервал его Том. — Это ты крал наши письма?       — А ты думал я провалю задание профессора?       Том бросился на него, грубо схватив за лацканы пальто, и с треском припечатал Филиппа к стене.       — Как ты посмел трогать моё? — прошипел Том ему в лицо.       — Тебя могли отследить, идиот! Или ты думаешь, что в министерстве про тебя забыли? — Филипп дерзил. — Тогда должен тебя огорчить, тебя ищут, Том Реддл.       — Заткнись! — палочка Тома уткнулась в шею Филиппа.       — Неужели убьёшь меня и так легко попадёшься?       — Если ещё раз посмеешь тронуть мои письма, я придумаю что-нибудь похуже смерти, — Том вжал его в стену до хрипа. — Уяснил?       — Отныне я даже пальцем не пошевелю ради твоей защиты!       — Куда ты дел письма, которые украл?       — Сжёг, разумеется.       — Проваливай! — ослабил хватку Том. — И лучше не появляйся мне на глаза!       — Надо же было додуматься связаться с Розье и надеяться, что её семейка однажды не выдаст тебя с потрохами, когда узнает, с кем общается их дочь.       — Я сказал, проваливай! — вспылил Том сильнее прежнего.       — Им только повод дай обелить своё имя перед магическим конгрессом, — высказал Филипп перед уходом.       Том почти ухватился за его рукав, но тот успел дать дёру.              Теперь письма Элли всегда доставлялись адресату. Переписка вернулась в прежний еженедельный режим с редкими задержками в нелётную погоду. После стычки с Филиппом, Том был осторожен с тем, что писал Элли. Наверняка, этот чудак наговорил лишнего, но что-то в его словах не давало покоя. Профессор Дамблдор уже давно не отвечал на письма Тома, прикрываясь неотложными задачами, а узнать настоящее положение дел больше было не у кого. Том продолжал учиться, приглядывал за лунными тельцами и иногда захаживал в запретную секцию библиотеки. Последнее время он всё больше углублялся в информацию о маховиках времени и никак не мог понять, каким образом Гермионе и Драко удалось пробыть в прошлом столь долгое время, если все маховики, о которых он читал, были предназначены только для коротких путешествий. Том не мог дождаться момента, когда ему исполнится восемнадцать лет, чтобы нагрянуть к профессору Дамблдору с допросом обо всём, что тревожило его пытливый ум.       «Никогда не теряй надежды» — Том перечитывал записку профессора каждый день перед сном, как молитву, постоянно напоминая себе о том, ради чего он здесь. Однажды Дамблдор подарил Тому надежду, а ему оставалось только её сберечь. Он бережно охранял её от всех, прятал, скрывал, никому не позволяя разрушить хрупкое ощущение приближающегося счастья.              

***

      На семнадцатый день рождения счёт пошёл на месяцы. Зимние каникулы, как всегда, Том проводил в одиночестве, а значит, в удовольствие. Спальная комната была целиком в его распоряжении, поэтому никто не храпел и не вошкался на соседних кроватях, а ещё не будил его раньше времени своим бесконечным бубнежом. Столовую посещали не более тридцати студентов с разных факультетов, рассаживаясь друг от друга дальше, чем на три метра. В библиотеке не было никаких очередей, и тишина стояла такая, что было слышно дыхание смотрительницы читального зала. Ничто так не радовало Тома, как зимние и летние каникулы в Ильверморни. Он чаще проводил время с лунными тельцами, чем с людьми, и это был главный ингредиент в рецепте его идеального времяпрепровождения.       Так, возвращаясь в школу из леса по излюбленной тропинке, и наслаждаясь последней сигаретой в пачке, он услышал чей-то короткий, но отчаянный писк.       «Просто пройди мимо», — нашёптывал ему внутренний голос.       Но помимо писка было что-то ещё, шипящее и клокочущее. Ноги сами повели его в сторону единственной дороги, ведущей в город Либертаун. Мальчишка, лет восьми, стоял на широкой дороге, окружённый двумя змеями из рода Бумсланг. По окрасу ярко-зелёного цвета, Том узнал ядовитый вид волшебных змей. Помимо того, что шкуру бумсланга использовали в зельях, змея также славилась смертельными укусами.       На ходу заговорив на парселтанге, Том приказал змеям уползти обратно в лес, где им было самое место, но они вздумали показать свой характер, приближаясь к мальчику ближе. Тот запищал ещё громче, привлекая к себе внимание других студентов, возвращающихся из города. Мальчишка стоял, как вкопанный, наблюдая за тем, как опасные змеи отвечали волшебнику шипением.       — Ты говоришь со змеями? — он почти заикался на каждом слове, задавая свой вопрос.       — Молчи и не двигайся! — приказал ему Том.       Змеи оказались несговорчивыми и голодными, поэтому уговоры Тома вернуться в лес не увенчались успехом. Зеваки, проходящие мимо, в страхе убегали обратно в город, как только замечали змей. Наверняка, слух о бумсланге в Ильверморни скоро доберётся до родителей студентов и навлечёт на школу беду.       Как только Том потянулся к волшебной палочке, одна из змей, заметив движение его руки, приготовилась к нападению на мальчика. Её размеры были настолько велики, что он целиком смог бы в ней поместиться. Тогда Том решил предложить обмен, пообещав доставить змеям улов покрупнее тощего паренька. Они доверились Тому только с одним условием: если обмен не состоится, они съедят двух таких мальчиков из Ильверморни, а третьего заберут на перекус.       — Тебе лучше бы вернуться в школу и сделать вид, что ничего не произошло, — строго сказал ему Том. — И не гуляй вблизи леса один, иначе в следующий раз они задушат тебя быстрее, чем ты успеешь моргнуть.       Когда змеи уползли обратно в лес, мальчик на трясущихся ногах побежал в школу, а Том задумался о решении новой проблемы.       «Придётся обчистить запасы школьной кладовой», — пришла в голову не самая гениальная идея. — «А так хорошо начинался день».              Том дождался вечера, когда работники кухни уже разбрелись по домам, оставив свои места под охраной старост. Он незаметно пробрался в кладовую, отперев замок алохоморой, и всё бы шло по плану, если бы не одна нарисовавшаяся заноза.       — Вот тебя то я точно не ожидала здесь увидеть! — Холли поймала Тома почти за совершением преступления. По значку на её мантии он догадался, что Холли была старостой.       — Я тут человека пытаюсь спасти, а ты не вовремя.       — Мне позвать директора? — обида Холли прослеживалась в резкой смене интонации.       — Зови кого хочешь, но, если я до утра не накормлю двух змей из рода Бумсланг, они приползут в школу за живым обедом.       — Бумсланг в нашем лесу? — Холли поменялась в лице, вспомнив опасения преподавателей.       — Напали на мальчика сегодня по дороге в Либертаун.       — Не врёшь?       — Зачем мне это? Думаешь, я все эти коробку с едой к себе под кровать потащу? — съязвил Том.       — Выходит, ты говоришь на парселтанге?       — С чего ты взяла? Несложно догадаться, что они были голодные.       — А мальчик то мне не соврал, — задумчиво произнесла Холли. — Я поняла это по твоей реакции.       — Проболтался всё-таки…       — Он был так напуган, что выдал тебя с потрохами.       Холли вызвалась помочь Тому, преследуя при этом свои интересы, но будь на его месте кто-то другой, она бы даже не стала с ним возиться. Собрав четыре коробки самой разнообразной еды, начиная от овощей, и заканчивая консервированными банками, они оба аппарировали в лес с награбленным продовольствием. Том заговорил на парселтанге, привлекая змей к коробкам. Холли вздрогнула, заметив подползающих змей, которых видела раньше только в учебниках по магической зоологии.       — Они тебя не тронут, если ты будешь стоять молча, — успокоил её Том.       Змеи принялись обнюхивать коробки, заползая прямо внутрь.       — Им нравится? — дрожащим голосом спросила Холли.       — Да. Они говорят, с готовой едой будет меньше возни, чем с перевариванием целого мальчика.       — Какой ужас!       — Я шучу, — серьёзным голосом сказал Том.       По дороге в школу, Холли влюблённо поглядывала на Тома, что не ускользнуло от его внимания.       «Ещё этого не хватало…» — подумал он про себя.       — Сегодня доложу директору о бумслангах в лесу, пусть проведут проверку, — заявила Холли.       — Да, только не забудь умолчать обо мне и моём участии в этом безумстве.       — Ты ведь спас мальчика, твоему факультету полагаются баллы за проявленную храбрость и смелость.       Том не переживал за то, что директор может наказать его за перемещение в лес посредством аппарации или за воровство продуктов из кладовой, его волновала реакция преподавателей на ученика, говорящего на парселтанге. Сложно было поверить, что такая отличительная особенность не привлечёт внимание конгресса.       — Мне плевать на эти баллы. Просто сделай так, чтобы до директора не дошли слухи обо мне, как о змееусте.       — Знаешь, ты ведь здорово меня обидел тогда после матча, с чего вдруг я должна выполнять твои просьбы? — Холли выпалила фразу, не подумав, и тут же пожалела об этом.       — Если я не хочу целовать тебя, разве я не должен быть с тобой честен? Ты предпочитаешь ложь, ради поощрения собственного тщеславия?       От этих слов у Холли пропал дар речи. Он был с ней искренен и честен, как никто другой, но это почему-то причиняло больше боли, чем наглое враньё парней-однодневок, ласкающих её комплиментами.       — Значит, Элли Розье лучше меня, да? Эту замухрышку тебе целовать хочется? — ей не стоило говорить это, она понимала, но остановиться была уже не в силах. Женская обида, порой, бывает слепа и яростна.       — Что ты сказала? — Тома передёрнуло уже от первой её фразы.       — Надо было попросить Буча разукрасить её лицо не только фурункулами.       В ушах у Тома зашумело, и он повторял себе только одну фразу:       «Она девчонка, её нельзя трогать».       — Лучше иди молча, — сказал Том, оседлав первую волну злости.       — Я ведь мечтала, чтобы её исключили или перевели в другую школу и вдруг однажды сработало!       — Значит, это твоих рук дело?       — Буч мой брат. Если бы ты интересовался кем-то, кроме Розье, знал бы об этом.       «Она девчонка, её нельзя трогать», — в этот раз волна злости была почти непреодолимой, но он сумел оседлать и её.       — Чем я хуже? — Холли повысила голос, раздражаясь на холодность и нулевую реакцию Тома на её признания. — Ты никогда не смотрел на меня так, как на неё. Как бы я не пыталась привлечь твоё внимание, ты одарил меня своим пустым и безразличным взглядом ровно три раза.       — Ты попросила своего брата сделать это с Элли?       — Да.       — Из-за меня?       — Ты был одной из причин, но не главной. Бучу было достаточно того, что её тётка убила нашего отца в магической дуэли.       — Никто не должен нести ответственность за поступки других людей! Дальше иди без меня, и постарайся не подходить ко мне ближе, чем на пять метров, иначе в следующий раз я уже не посмотрю на то, что ты девочка, — Том сказал ей это перед тем, как аппарировал в свою комнату. Всё, что он успел услышать за секунду до перемещения, было жалобное:       — Том…                            

***

      — Том, просыпайся, — кто-то настойчиво пытался разбудить его.       Сон был так сладок, что открыть глаза представлялось мучением.       — Ну же, вставай, — сквозь сон удалось распознать голос мистера Уэйтса.       Открыть глаза всё же пришлось, но разглядеть в темноте хоть что-то, похожее на человека, удавалось с трудом.       — С тобой хотят побеседовать из МАКУСА, — сказал профессор Уэйтс.       — Откуда? — Том ещё до конца не проснулся, пребывая одной ногой в реальности, а другой во сне.       — Из магического конгресса Северной Америки. Не знаю, что ты натворил, но они настаивают на срочной встрече.       И вот он момент полного осознания и пробуждения, будто Тома окатили ледяной водой.       — Значит, девчонка проболталась о парселтанге, — размышлял он вслух. — Профессор, вы должны мне помочь.       — Помочь с тем, чтобы ты встал, наконец, с кровати? И о каком парселтанге идёт речь? Насколько мне известно, Филипп направил в конгресс какие-то письма.       — Вот ублюдок! — вспылил Том.       — Ты не ответил на вопрос о парселтанге.       — Я говорю на змеином языке, но об этом позже. Они не должны найти меня здесь. Скажите, что обыскали все комнаты и коридоры школы, но нигде не нашли меня, — Том наспех собирал вещи, беспорядочно закидывая их в свой чемодан. — Прошу.       — Что ты натворил? — недоумевал мистер Уэйтс.       — Я расскажу вам обо всём по пути. Вы знаете, как мне выйти к лесу незамеченным?       — Нет, ты никуда не сдвинешься с места, пока я во всём не разберусь.       — Профессор, я когда-нибудь обманывал ваше доверие?       — Да, — не задумываясь ни на секунду, ответил он.       — Ладно, — замешкался Том, — но в этот раз я клянусь вам, что я ничего не натворил. Моя жизнь будет под угрозой, если я попадусь в руки Британского министерства магии.       Мистер Уэйтс догадывался, что приход МАКУСА не предвещал ничего хорошего для Тома, но также он не понимал, как ему разобраться в этой мутной истории.       — Есть у меня одна идея, как вывести тебя к лесу, — профессор доверился своим ощущениям, выбрав сторону любимого студента. — Если нам удастся выйти из замка через больничное крыло, то мы быстрее окажемся на дороге в Либертаун, — говорил на ходу профессор, — но тебя заметят сразу же, как твоя нога ступит на гравий.       — Поэтому я выйду к городу через лес, — перебил его Том, заранее продумав свой путь.       — Не факт, что ты выйдешь оттуда живым.       — У меня был самый лучший учитель по боевой магии, разве я не смогу справиться с какими-то лесными чудовищами?       Мистер Уэйтс угрюмо улыбнулся, скрывая за этим довольство собой. Что уж говорить, он гордился студентом, которого вырастил. Том напомнил ему о давно позабытом удовольствии от преподавания, которое успело опостылеть за долгие годы работы в школе.       Им удалось выбраться к лесу через больничное крыло, пока дежурная медсестра отвлеклась на посторонние звуки в палате. Профессору пришлось прибегнуть к шуточным заклинаниям из своей молодости, чтобы никто не заметил их присутствия.       — Ты не хочешь рассказать мне обо всём? — спросил мистер Уэйтс, когда они подошли к кромке леса.       — Придёт время, сэр, и я поделюсь с вами своей историей. Даю слово.       — Каков хитрец! Тебе хоть есть куда идти?       — Думаю, разберусь по пути.       Мужчина потянулся левой рукой к своему правому запястью, отстёгивая часы.       — Их можно продать за хорошую цену, — он протянул их Тому.       — Спасибо, сэр, но не нужно.       — Я сказал, бери! Это не обсуждается! — прорезался типичный преподавательский строгий голос.       — Я верну вам их, когда разберусь со всем, — Том неохотно взял подарок учителя, пряча часы в карман.       — Сначала выйди из леса в целости и сохранности.       — У меня будет ещё одна просьба…       Профессор настроился слушать, шагнув к Тому чуть ближе.       — Нужно только немного продвинуться вглубь леса.       — Нет времени на розыгрыш, Том, — ответил профессор, всё же следуя за ним.       Том попросил мистера Уэйтса притаиться за деревом, а сам присвистнул, подзывая к себе сонных лунных тельцов.       — Сегодня я без гостинцев, ребята, зато с новым другом, — Том подозвал к себе профессора жестом руки.       — Сколько же ты школьных правил нарушил, парень, — по-доброму сказал мистер Уэйтс, похлопав Тома по плечу.       — Правила созданы для того, чтобы их нарушать, сэр, — он улыбнулся профессору самой обезоруживающей улыбкой.       — Полагаю, это лунные тельцы?       — Да, они питаются фруктами и хлебом. Захаживайте к ним иногда, ладно?       — Ладно, засранец, беги уже!       Том погладил лунных тельцов на прощание и пожал руку профессору, выражая этим жестом благодарность и уважение. Проявление чувств через слова давалось Тому с трудом, а вот действия, порой, говорили за него красноречивее любой тирады.              Пробираясь сквозь густой зимний лес, Том не испытывал ни капли страха. Снег мелодично хрустел под ногами, навеивая приятные воспоминания из детства с участием Драко и Гермионой в главных ролях.       Заблудиться в лесу оказалось проще, чем он думал. Проходя одно и то же место в третий раз, Том задумался о правильности выбранного пути. Поблизости не было ничего запоминающегося, кроме голых деревьев, похожих друг на друга, как две капли воды. Корявые ветки тянулись к заплутавшему путнику, то касаясь его волос, то царапая шею, будто бы желая вцепиться в него и утащить в свои сети. Том решил сменить маршрут в сторону восходящего солнца. По дороге ему попадались лесные звери, совсем не похожие на тех, что описывали в своих жутких рассказах сплетники Ильверморни. Наверняка, все эти байки были придуманы взрослыми, чтобы отпугнуть студентов школы от леса.       Согревающие чары спасали Тома от морозного ветра, просачивающегося между стволами деревьев. Ветер беспощадно хлестал по щекам, оставляя следы своего присутствия на нежной коже его лица. Том взглянул на часы профессора и с ужасом понял, что бродит по лесу уже пятый час.       «Чары, сбивающие с пути», — пришло ему осознание. — «Но кто наложил их на территорию леса и с какой целью?»       Ответ был близок, в прямом смысле слова. Паучьи лапки пробирались к новой жертве, проваливаясь в снежных сугробах. Акромантул гигантских размеров предстал перед Томом, щёлкая клешнями.       — Кто-то позаботился о твоём пропитании, паучок, — озвучил Том свои мысли.       Волшебная палочка была поблизости, но он раздумывал над заклинанием. Акромантул медленно подбирался к жертве, выпуская паутину.       — Империо! — произнёс Том непростительное заклинание, резко вытащив палочку из кармана.       В глазах парня в этот момент был лишь интерес и никакого страха. Он сильно рисковал, выбрав именно это заклинание для своей защиты, ведь МАКУСА были совсем рядом и, скорее всего, следовали за ним по пятам. Вспышка магии такого масштаба приведёт их к местоположению Тома быстрее, чем он успеет уйти.       — Станцуй, паучок!       Сразу восемь лап акромантула запрыгали по снегу, выплясывая нелепый паучий танец.       — А теперь возвращайся туда, откуда пришёл, — приказал Том.       Паук засеменил лапками в обратном направлении, не имея возможности противостоять тёмному заклинанию.       — Фините Инкантатем! — произнёс Том следующее заклинание, снимающее действие чар, сбивающих путника с дороги.              Шестичасовое приключение, наконец, подошло к концу и Тому удалось выйти к городу Либертаун. В голове не было ни единой мысли о том, куда идти и что дальше делать. Наверняка, первым делом, сотрудники МАКУСА будут искать его именно в этом небольшом городишке и найдут, если Том не придумает план отступления.       «А что, если, поселиться прямо у них под носом. Кажется, штаб МАКУСА находится в Нью-Йорке», — минута на раздумья и в голове Тома уже вырисовывается картинка дальнейших действий. Позвякивающие золотые часы в кармане становятся завершающим элементом плана.       В первой попавшейся забегаловке Том нашёл завсегдатая с мешком золотых монет, уговаривая его на покупку часов в коллекцию раритетных украшений. Руки так и чесались воспользоваться империо для быстрого решения проблемы с несговорчивым покупателем, но риск того не стоил. Тому пришлось опрокинуть три бокала виски за компанию с любителем выпить, чтобы продать часы в три раза дороже реальной цены.       Оставались считанные минуты до того момента, когда МАКУСА окажутся в Либертауне. Аппарировать Том пока умел только на короткие расстояния, а путь до Нью-Йорка был неблизким. Спросив у первого прохожего дорогу до вокзала, он побежал туда со всех ног, но мужчины в деловых костюмах и шляпах уже опрашивали очевидцев в поисках пропавшего студента Ильверморни в голубой мантии.       Прячась за толпой людей, выходящей из поезда, Том слился с прохожими, успев даже снять с кого-то шапку и нацепить на свою голову. Белые воротнички только крутили головой в разные стороны, не замечая Тома, проходящего мимо них почти вплотную. Он был одет в свою повседневную одежду, удачно оставив мантию в шкафу.       — Ближайший билет до Нью-Йорка, — подкрался Том к кассе.       — Отправляется через десять минут! — ответил кассир невнятным голосом, противно обсасывая конфету во рту.       — Беру!       Том занял своё место в поезде, ожидая отправления. Натянув шапку на глаза, он притворился спящим пассажиром, чтобы никто не донимал его вопросами, но шумная возня в поезде заставила его подглядеть за происходящим.       «Вот чёрт!» — Том заметил сотрудников МАКУСА, разгуливающих в соседнем вагоне с проверкой.       Засунув свой чемодан под сидение, он помчался в другой вагон, но и с обратной стороны надвигалась засада.       «Ну и для чего мне волшебная палочка, если приходится лазать по крышам грёбанного поезда», — у Тома не было другого выхода, кроме лестницы, ведущей на крышу поезда. Он забрался наверх и принялся ждать, когда верхушки их шляп покажутся на платформе вокзала. Как только проверяющие выгнали безбилетников с поезда, Том юркнул в вагон, набирающего скорость.       В пути он успел написать два письма Артуру и Элли, где оставил всего четыре коротких предложения:       «Не ищите меня. Со мной всё в порядке. Я расскажу обо всём, когда придёт время.       После прочтения сжечь».       Указав адрес двух разных школ, Том бросил письма в почтовый ящик на первой же остановке по пути в место назначения.       Нью-Йорк встретил Тома мокрым снегопадом и сумасшедшим ветром, сбивающим с ног прохожих. Скользкие дороги чередовались с кашеобразной снежной массой, противно хлюпающей под ногами, и иногда просачивающуюся внутрь ботинок.       «Добро пожаловать в Нью-Йорк!» — сказал про себя Том, вычищая ботинки от прилипших грязных комков снега где-то в безлюдном переулке Манхэттена.