Шагая в тени.

      Так сладок вязкий поцелуя вкус,       Приправленный предательством и страстью.       Дракон грудную клетку рвет на части,       Но боли нет внутри, как нет и отголосков чувств…       (Vikki_Moon)              Она шла по ночному городу, пустыми глазами скользя сквозь прохожих. Дрожащая рука то и дело терла шею. Было душно до одурения. Большинство нелюдей закончили работу и спешили домой к семьям.       «Семья, – Никкаль накрыла глухая апатия, – смогла бы я когда-нибудь жить, как обычная женщина?»       Слезы застряли тугим комом в горле, мешая нормально дышать.       «Просыпаться по утрам и никуда не бежать?»       Его полные боли глаза обжигающим клеймом впечатались в сердце. Ее знобило, лихорадка отдавалась ломотой во всем теле.       «Быть слабой, согреваясь в тепле крепких рук?»       Она зло пнула уличный бачок, не в силах посмотреть на белый диск луны, страшась увидеть в нем отвращение.       – Госпожа, – окликнул ее дозорный на посту у перехода с третьего яруса на второй, – вы бы не ходили сегодня туда, – он как-то помялся, видно – говорить не хотел, но что-то толкало, – сегодня по улицам будут ходить Гросты.       Никкаль побелела, с неверием всматриваясь в собеседника.       – Скажите, сколько у меня времени? Мне на двадцать минут, дойти до лавки, – очень хотелось расспросить побольше, но не решилась привлекать лишнее внимание.       – В полночь, госпожа, с комендантским часом.       Она заставила себя улыбнуться и выдохнуть показательно-облегченно.       – Успею. Спасибо, господин дозорный, мне тут близко совсем, – нужно поторопиться, у них оставалось всего два часа.       Как же тяжело было идти размеренным шагом, камень под ногами горел, впиваясь в стопы горячими иглами. Наконец она дошла до «норы», осмотрелась – нет ли кого за спиной, и вошла, торопливо скидывая ботинки у входа.       – Корвен, – позвала тихо, но отчетливо.       – Да, я здесь, – он вышел из мрака кухни, собранный, непривычно серьезный.       – Сегодня в полночь выпустят Гростов, – без предисловия начала Никка, – у нас два часа.       Корвен нахмурился, сжал челюсти, внимательно вглядываясь в девушку.       – У меня получилось, я принесла изъятые запасы, – Никкаль не смотрела ему в глаза.        Торопливо бросая скупые фразы, прошла на кухню, разложила на столе пакетики с травами, коробки с прозрачными маленькими пузырьками.        – Выкладывай все, что у тебя осталось, посмотрим.       Корвен залез за пояс, достал препараты, с тревогой пытаясь поймать ее взгляд. Он чувствовал, что что-то не так.       – Два на подавление сущности, один усилитель, девять парализующих. У меня один скрывающий запах, в запасах еще упаковка парализующих, упаковка огненной волны, три дымовухи, семь разрывных, базовые составы для… – он подошел сзади и крепко обнял, останавливая бессвязный поток ее слов.       – Что случилось, Ник? – Корвен прижался подбородком к ее макушке, укутывая своим теплом.       Она вытянулась напряженной струной, впиваясь руками в столешницу.       – Здесь все есть, – терпеливо ожидая, когда она захочет рассказать, проговорил мужчина, – нам хватит, можно не лезть в штаб. Из базовых растений сделаешь чего не хватает. Мы все успеваем, все хорошо, ребята готовы. Посмотри на меня.       Он говорил успокаивающе, тихо, слегка покачиваясь на ногах.       – Не могу…, – первые капли слез дорожками побежали к подбородку, – не могу! Я ужасна, Корвен! Я чертово страшное чудовище! – с каждым вздохом, с каждым выдранным из горла словом, она погружалась в пропасть, в черную бездну, дальше и дальше на самое дно, а перед глазами все стоял изгибавшийся в агонии дракон, и там, в его желтых звериных глазах, умирали, едва зародившиеся, еще пока хрупкие чувства нежности, привязанности и доверия к ней.       Она развернулась к нему лицом, уткнулась в грудь и завыла, срываясь наконец в долгожданную истерику. Сердце казалось ледяной дырой. Выжженной до основания пустыней.       Он поглаживал ее, как маленькую девочку. Такой она и была. Девочка, судьбой выкинутая в гущу междоусобной войны. Девочка, которой хватило смелости пойти против установленного порядка, чужой власти, несправедливости и смерти.       Когда слезы наконец закончились, она хрипло заговорила, так и не подняв на него взгляд:       – Я лишила его дракона, Корвен. Он спасал жизни людей, он доверился мне, открылся, а я всадила ему нож в спину.       – Подожди, Ник, я ничего не понимаю, – мужчина сжал ее крепче, – ты про Кингу? Подавила в нем дракона? – дождался ее кивка и продолжил, – но это же временно, почему так горюешь, словно убила его?       – Я предала его, – жалобно простонала девушка в его рубашку.       «Он больше никогда не посмотрит на меня».       Корвен почувствовал, что злится. Он не понимал, что происходит. С каких пор Никкаль переживает из-за дракона? Что вообще произошло с ней за эти несколько дней?       – Давай по порядку, ладно? – дракона хотелось прибить уже просто из-за того, что она по нему так страдает.       Никкаль рассказала сумбурно, упуская детали, но все же всё до самого конца. Командир молчал какое-то время, переваривая, а затем спокойно ответил:       – Возможно, Ник, ты – чудовище, – он согласно кивнул в ее макушку, – и я – чудовище, но мы уж точно лучше этих мразей. Могла ты по-другому, скажи? – она молчала, внимательно слушая такие нужные ей сейчас слова, – не могла, Никки, ты не могла. Теперь у нас хотя бы есть шанс, главное успеть все сделать до того, как состав закончит действовать. Я знаю это тяжело, но посмотри дальше: если Алукард прикажет, дракон не сможет нам ничего сделать. А ведь Алукард прикажет, Никки, ты же не думаешь, что он оставит нас в живых? Клятва – не клятва, вампир найдет способ.       Девушка смотрела на него долго, тоскливо, с осознанием безнадежности их положения.       – Ты прав, он сделает это руками Кингу.        Корвен легонько поглаживал ее по спине, обдумывая, что можно предпринять. Никкаль прижалась щекой к его груди, подавленно уставившись в пустоту. Сильнейший вампир, сильнейший дракон. Туше.       А потом пришла злость, холодная, яростная – она ненавидела чувствовать себя загнанной. Девушка отодвинулась, решительно качнула головой.       – Нет, Корвен, не убьет, – костюм Кингу лег на стол, рядом с другими препаратами, – сделаем из одежды проводник для моего огня.       – Уверена? Твой же огонь его не брал? – он знал, что пойдет за ней до конца, даже если этот план будет ужасной ошибкой.       – Не брал, потому что дракон внутри него не давал, а сейчас все получится.       Правда выживет ли после этого она сама, оставалось большим вопросом.

***

       В штаб решили идти без лишней экипировки, чтобы, если вдруг встретятся с Гростами, было легче бежать. Демоны страха – совершенно жуткие создания, живущие инстинктами и приказами своего хозяина. Впереди них шлейфом всегда двигался страх, и чем ближе Грост подходил, тем сильнее этот страх ощущался, сдавливая внутренности паническим ужасом. Эти демоны ели мясо, перегрызали кости, пили кровь, особенным деликатесом у них считались мозги. Спасти от Гростов могли только ноги и умение держать себя в руках.       Небо было ясным, полным мерцающих звезд. Луна напряженным ярким пятном освещала улицы пустого города. Поднялся ветер, неприятно толкая в спину, раскидывая волосы по плечам. Они быстро скользили от дома к дому, скрываясь в тенях, подальше от уличных фонарей. Время утекало сквозь пальцы. Никкаль накрыло откатом от препарата, пульсируя болью в висках. Ее все еще знобило, но уже не так сильно, через пару часов отпустит совсем. Хорошо еще, что ей досталась всего пара капель.

***

      Никкаль родилась очень сообразительной девочкой. Когда родителей не стало, ее приютил владелец аптечной лавки. Она собирала травы для препаратов, разносила готовые заказы, училась делать выжимки из растений, особо ей нравилось выяснять их свойства.       Будучи очень красивой, она привлекала слишком много внимания, и чем старше становилась, тем откровеннее, наглее вели себя с ней мужчины, поэтому Никкаль сделала самое простое, что можно было сделать – нашла себе покровителя.       Только спустя время она поняла, как ей повезло – Вендал был молодым по меркам вампиров, но достаточно сильным, чтобы у других пропало желание на нее посягать. Он был сухим, сдержанным, но в целом неплохим: образованным, интересовался медициной, химией, поставлял в аптеки свои разработки. Как любовник – чутким, к тому же его частенько приглашали во дворец.       Вскоре у Никкаль проснулась магия огня и настолько удивительным был ее дар, что весть дошла до повелителя Алукарда. Вампир никогда никого ни с кем не делил – Вендал умер внезапно, оставив после себя оглушающую пустоту и многочисленные дневники с разработками.       Когда той же ночью Алукард пришел и протянул свою руку, Никкаль взяла ее без раздумий, потому что лучше всего в этом мире она умела выживать. Но кровосос не мог и предположить, что своим действием породит в будущем Химика.

***

      До центрального отделения почты добрались беспрепятственно. Корвен осмотрелся, открыл дверь ключом, пропустил Никки вперед – в помещении было темно и пусто. Тихо прошли через зал в подсобное помещение и дальше по коридору к почтовым птицам. Запертые в больших вольерах, они с радостью встретили знакомых гостей.       Сбоку, в неприметной каморке, где лежали тюки с кормом для летунов, из самого угла Никкаль достала заботливо припрятанный начальником почты мешок. Да уж, знал бы Алукард масштаб мятежа, давно бы избавился от нее, несмотря на талант.       У Никкаль никогда не было своей лаборатории в полном смысле этого слова. Ее лаборатория – это люди. Один человек – один ингредиент. Иногда просто заготовки к будущим препаратам, иногда сделанные по ее рецепту простые составы, то, что можно было сделать в простых условиях, имея под рукой очаг и кастрюлю. Они присылали их в письмах, бережно собирая с тех или иных мест, где Никка просила. Никто не знал кто такой Химик, но все негласно ему помогали, тихо перешептываясь между собой, посылая вести по цепочке от дома к дому.       Она достала нужную травку, аккуратно завернула в сухую ветошь и спрятала за шиворот кофты. Корвен захватил несколько пачек готовых пробирок, напряженно вглядываясь в горящий диск луны.       – Никк, нам пора уходить. Время.       Оставив золотую монетку в благодарность начальнику почты, они, больше не задерживаясь, скрылись в темноте ночного города.       Корвен двигался быстро, показывал жестами, когда бросится вперед, когда притаиться. Перед очередным поворотом, Никкаль вдруг вцепилась в его спину, сама не понимая, что творит и оттащила назад в узкую щель между домами.       Мужчина вопросительно вскинул бровь, но она лишь качнула головой, аккуратно выглядывая из укрытия. Зрачки ее расширились от страха, на лбу выступил пот. Корвен осторожно последовал ее примеру и быстро спрятался назад. Теперь она поняла, что ее дернуло – чувство страха, еще пока неосознанное, как легкая тревога, пульсирующая едва заметно в висках.       Там, впереди, метрах в двадцати, спиной к ним медленно двигалась худая фигура – вся белая, очень высокая, какая-то резкая, неправильная, с длинными до самой земли волосами. Грост осматривал переулки, скучающе шагая вдоль домов. Вдруг какой-то пьяный мужчина вылетел из входной двери прямо ему под ноги.       – Ну и пошла ты стерва! Я и получше найду!       Он как-то ошалело осмотрел застывшего над ним мужчину, потер глаза, побелел, вмиг трезвея, рывками пополз спиной к дому, взвыл, в кровь раздирая ногти о камни.       – Пожалуйста нет! Нет! Не трогай меня! Я…       Договорить так и не успел – тварь склонилась к нему, с хрустом вгрызаясь в горло. По улице пронесся жуткий оборвавшийся крик и жадное чавканье.       Никкаль затошнило. Она, белее мела, прислонилась к стене, судорожно хватая ртом вязкий воздух. Корвен не дал прийти в себя – толкнул в другую сторону, крепкой хваткой увлекая за собой дальше по переулку, в обход.       Слабые ноги держали с трудом. В каком-то полусознательном состоянии она двигалась следом. Кажется, Корвен что-то сказал. Шлепок. Щеку обожгло болью и ее все-таки вырвало на дорогу.       – Никкаль, ты нужна мне, – Корвен грубо держал ее за подбородок, свистяще шипя в лицо, – там еще один, если ты не придешь в себя, мы оба умрем!       Она слабо кивнула, с трудом проталкивая в легкие воздух. Еще и еще. Осмотрелась – до норы осталось пройти два перекрестка. Командир кивнул, увидев осмысленный взгляд, и осторожно выглянул из-за дома.       – Какого черта их выпустили раньше времени?! – он был зол и растерян не меньше нее.       – Покормить, – ее душило от ненависти и бессилия.       Где-то вдалеке снова послышался крик. Воздух наполнился напряжением, мрачным предчувствием беды. Никкаль вдруг почувствовала, как на нее волной накатил панический ужас. Она резко обернулась, встречаясь лицом к лицу с абсолютно белыми, мертвыми глазами Гроста. Он стоял неподвижно, задумчиво оценивая с кого начать.       Девушка не успела ничего сделать, в грудь твари вонзился брошенный Корвеном клинок. Тварь пошатнулась, удивленно посмотрела на торчащую рукоятку.       – Никк, огонь! – Командир рванул ее за предплечье, и они побежали уже не скрываясь, на полной скорости, – ну же! Стену огня!       – Я под препаратом, маленький фаербол могу, волну могу, стену нет! – задыхаясь, крикнула она на бегу.       – Ты под препаратом этим провела больше, чем кто бы то ни было. Я! Сказал! Жги!       Его слова крепкой пощечиной полыхнули в груди. Ее накрыло лавиной обжигающей ярости.       «Если и сдохнуть, то точно не здесь и не так!»       Она надрывно закричала, выбросила руку в сторону Гроста, выжигая дотла целый переулок.       Корвен ошалело осмотрел улицу.       – Недурно.       Они ввалились в убежище, тяжело, надсадно дыша, осели на пол, потные, чумазые, совершенно вымотанные. Очень хотелось пить, но снова встать на ноги и сходить на кухню, казалось чем-то абсолютно невозможным.       – На какое-то мгновение мне показалось, что ты сожжешь меня к чертовой матери, – ухмыльнулся мужчина одними губами, лениво блуждая взглядом по потолку. Как же он ей гордился.       – Да, мне тоже так показалось, – не стала отпираться девушка и вдруг хохотнула, вытирая покатившуюся по щеке слезу. – Черт, Кор, я чуть тебя не сожгла, вот это был бы глупый конец, скажи?        Он рассмеялся в ответ, представив себе эту бесславную смерть. И было хорошо от этого смеха, и было понятно, что они совершенно точно чокнулись оба.       Когда Корвена отпустило, он подполз к ней, крепко обнял. Так они и лежали, пока окончательно не пришли в себя.

***

      Алукард прижал сочное тело к краю стола, жадно впился в нежную шею клыками. Девушка застонала, крепко обхватывая его талию ногами, качнулась, глубже насаживаясь на член.       В дверь постучали. Вампир недовольно оторвался от любовницы.       – Простите, повелитель, Кингу попросил о встрече, – глухо донеслось из-за двери.       – Прямо-таки попросил? – неверующе хмыкнул Алукард.       – Эм, – слуга замялся, подбирая слова, но так и не смог, просто соврал, – да, повелитель.       Вампир развеселился.       – Пусть ждет в тронном зале, – резко толкнулся вперед, грубо подминая под себя юное тело.              Кингу бледным изваянием стоял в центре зала, задумчиво уставившись на каменный трон. Глаза лихорадочно блестели, дыханье было поверхностным.       – Какой у тебя необычный пульс, – вампир неслышно подошел со спины, обошел по кругу, внимательно рассматривая собеседника, – в чем дело?       – Нужно сменить обслуживающий персонал, сегодня на приеме будет покушение, – его голос непривычно хрипел, и в целом было видно, что дракону хреново.       – Хорошо, сам лично поставлю своих людей, – спокойно согласился вампир, – скажи, мне нужно о тебе беспокоиться? – он смотрел внимательно, изучающе.       – Нет, просто отдал больше, чем у меня было. К вечеру все восполнится. – Дракон не был уверен, но вампиру знать об этом не нужно, как и о том, что случилось.       – Хорошо. Будь готов к семи.              Когда Кингу пришел домой, на столе лежал проклятый костюм, с запиской поверх черной ткани:       «Я бы сняла его с тебя».       Он грязно выругался, сжав бумагу в комок. Эта женщина сводила его с ума.       

***

      Красная юбка шуршала по полу, скользила сквозь фигуры, задевая чужие ноги. Так много нелюдей в одном месте она еще не видела. Все танцевали, но мало кто разговаривал – любое слово здесь становилось общим, открытым, нагим. Многое можно было увидеть в жестах, во взглядах, в чуть изогнутых губах.       Пары кружились в бесконечном адовом вальсе. Женщины в красивых платьях, изящных масках, со сверкающими украшениями и совершенно пустыми глазами. Хотя нет, там глубоко внутри был страх – страх принадлежать не тому мужчине.       Она шла среди них быстро, уверенно, гибко, чтобы никто не успел остановить, чтобы никто не смел помешать.       В конце зала на возвышении сидел Алукард, спокойный, величественный, очень опасный – сердце этого бала, главная маска проклятого города. Рядом с ним члены совета – «закон и порядок» улиц. На деле же шесть палачей, шесть беспринципных тварей, по сравнению с которыми Гросты – невинные ангелы. Еще дальше расположились слуги Алукарда, его щупальца и жвала, его шавки. А сбоку, в стороне, у самой колонны отдельным пятном стоял дракон.       Все ради этого дня. Несколько месяцев подготовки, тренировки, расчеты.       Волосы длинным шелковым покрывалом рассыпались по плечам, закрывая спину и ягодицы – белые, как снег, блестящие, как роса и красное платье, как кровь, как страсть, как вызов. Все в ней было не так – не по этикету, не по правилам. Только маска, как должное этому месту, закрывала лицо до нужного времени.       Он стоял в стороне спокойный, словно ничего не случилось, раздражающе равнодушный, с открытым лицом, без всякой маски. Только глаза, как два огня чертова Хаоса, лихорадочно горели из-под упавших на них волос.       Страшный. Такой же застывший, как и его хозяин. Внутри все царапало, хотелось ударить, встряхнуть. Красивый. Как же его угораздило так попасться?       Вдох, до края, до боли в груди. Выдох. Никкаль знала, что он терпеть не мог красное, знала и что нравились длинные волосы. Она вообще много что про него знала, но все же недостаточно, чтобы просто довериться.       Девушка шагнула в круг танцующих, медленно подбираясь ближе. Ее подхватили холодные руки, закружили, по-хозяйски обнимая за талию. Слишком смело и как-то развязано. Кто там за маской? Глаза – голубые, теплые – улыбались, даже странно для таких ледяных рук.       «Извини, я принадлежу другому».       Снова шаг, поворот, резкий рывок в сторону. Она выскочила из круга прямо перед Кингу. Близко. Смело. Глаза в глаза. Сняла с себя маску, замерла, откровенно любуясь мужчиной – как она и предполагала, золотая нить на костюме украшала его, подчеркивая медовые блики на радужке глаз.       Красное платье, красная помада – неприкрытый вызов в каждом вдохе. Он не любил вызов, не любил яркое. Все в ней было такое раздражающее, любопытное.       Никкаль обошла его сбоку, встала за спиной, неприлично близко, окутав мягким запахом. Дракон не повернулся следом, только голову чуть склонил, чтобы услышать кроткий шепот, так не похожий на весь ее образ:       – Господин танцует сегодня?       Несколько секунд тишины показались ей вечностью.       – Зачем? – голос густой, хриплый, желанный.       Сердце отозвалось трепетом и терпкой болью. Никка вышла из-за спины, встала перед лицом – недостаточно далеко, захоти он снести ей голову, но достаточно близко, чтобы смелость говорила за нее.       Молчание. Она смотрела прямо, неприкрыто, как он когда-то, и не собиралась отвечать. Чуть склонила голову, улыбка вышла насмешливой, не такой, как хотелось – Кингу раздражал своей невозмутимостью, показным равнодушием. Девушка выпрямила плечи, подняла подбородок, кивнула.       – Я ошиблась, – повернулась, чтобы уйти, но не успела сделать ни шагу – он крепко схватил ее за талию, прижал к себе спиной, сделал несколько шагов, толкая вперед в круг танцующих. Развернул лицом, впился злым горящим взглядом, увлекая в нескончаемый страшный вальс.       Его густой запах кружил голову и непонятно, что Никкаль чувствовала больше – страх или желание. Он грубо вжал ее в себя, склонился к уху и зашептал:       – Ты почти не боишься меня – это похвально. Ты бросаешь мне вызов – это раздражает. Ты сладко пахнешь – это будоражит. Но главное, что за всем этим я чувствую твою решимость. Что ты задумала, Никкаль?       Кингу остановился прямо посередине зала и явно плевать хотел, что не дает другим танцевать.       – И что мне мешает убить тебя прямо сейчас? – даже без своей силы, ослабленный, бледный, он подавлял. Руки крепко держали в тисках, не давая возможности отстраниться.       Никкаль провела ладонью по его плечу к основанию шеи и спокойно ответила:       – Любопытство.       Кингу прищурился, внимательно вглядываясь в девушку, хотел ответить, но вдруг осознал, что не может пошевелиться. Тело онемело, язык не слушался, только глаза остались живым пятном, выдавая напряжение и… страх?       Струны скрипки фальшиво зазвенели, дернулись, обрываясь, и как по команде, один за другим, все гости остановились: кто-то в движении, словно манекен свалился на пол, те кто стоял, замер, как Кингу, в причудливых позах. Оркестр замолк, погружая зал в оглушающую тишину.       Никкаль осмотрелась, до конца не веря, что всё получилось. Ошалело улыбнулась. Да, она была монстром, талантливым, пугающим своими способностями чудовищем. Девушка подняла руку, привлекая внимание людей, скрывавшихся под личиной обслуги, и громко заговорила, показывая рукой направление:       – Этот, этот, этот, этот, Эниас рядом с вон той девушкой в черных кружевах, там же советник Лигре. К Алукарду я пойду сама.       Она вдруг перестала улыбаться – на нее навалилась усталость, посмотрела Кингу в глаза, не прячась – тоскливо, прижалась к нему всем телом и тихо-тихо зашептала, чтобы никто не услышал:       – Не бойся, состав парализует ненадолго, скоро ты сможешь двигаться, – ей было важно, чтобы он знал. – Я не травила тебя, он испарениями витает в воздухе. Когда-то Алукард тоже пробовал ставить на меня принуждение, но мой огонь оказался настолько уникальным, что просто выжигал его напрочь. Твой дракон мешал сделать это раньше, сейчас же все получится, – и, усмехнувшись, добавила, – я все-таки нашла способ тебя сжечь.       Она стиснула дрожащими пальцами черную ткань, прислонилась лбом куда-то к ключицам, коротко, резко выдохнула, как перед прыжком. Воздух вокруг уплотнился, загудел, наливаясь нестерпимым жаром.       В стороне послышался булькающий звук, хрип, громкий стук падающего тела. Не переставая, Никкаль чуть повернула голову проверить, все ли у ребят в порядке. Эниас с ножом в горле оседал на пол, заливая все вокруг кровью. В его глазах плескался ужас, но он ничего не мог сделать. Лигре уже мешком лежал в ногах Корвена.        Никкаль закрыла глаза, чувствуя, как воздух вокруг затрещал от ее энергии, и когда давление стало невыносимым, а от напряжения заболели виски, она вдавила открытые ладони в грудь мужчины, выжигая этой дикой силой проклятую метку принуждения. Если бы Кингу мог закричать, он бы заорал во всю глотку. Если бы мог…       Когда магия схлынула, оставляя после себя болезненную пустоту, девушка отстранилась, трусливо не посмев на него посмотреть.       – Твой дракон проснется совсем скоро, теперь ты свободен.       Она сжала пальцы в кулаки и молча пошла к возвышению, на котором сидел Алукард.       Каждый шаг, как набат, тревогой звучал в голове. Вампир сидел на троне бездвижно. Никка встала перед ним, маленькая, хрупкая, решительно посмотрела в серые глаза. Его в ответ зло улыбались.       Вдруг в спину ударил поток ледяного воздуха, сшибая девушку с ног. Закручиваясь смерчем, он расшвыривал все вокруг, никого не жалея. Следом раздался оглушающий рев. Никкаль испуганно обернулась – слишком рано! В стороны от дракона хлестали жгучие волны, пригибая к полу своей будоражащей силой. Того и гляди обернется.       Кингу повернул голову в ее сторону, убивая яростным нечеловеческим взглядом. Он дышал глубоко, жадно, словно не мог надышаться. Вернувшаяся сила опьяняла, срывая и без того слабый контроль.       Он осмотрелся – чужие сердца громкой музыкой отдавались в груди. Было сладко, до одурения. Кингу зарычал, выхватывая взглядом побежавшего к выходу Берека. Вот он стоял в центре зала, а через секунду уже схватил мужчину за горло, высоко поднимая над землей. Корвен дернулся на помощь, но дракон резким движением руки, придавил его магией к полу. Он захрипел, натужно закашлял, силясь вдохнуть. Никкаль закричала, пытаясь остановить, подскочила, но сделать ничего не успела – зал шелестом накрыл отчетливый скрипучий приказ:       – Остановись, Кингу, это мои люди, – Алукард невероятно довольный, спокойно встал с трона.       Дракон замер, удивленно посмотрел на вампира, на Никкаль, прищурился, потом бросил понимающий взгляд на то, что осталось от членов совета, скривился, как от зубной боли и разжал пальцы, отпуская мужчину. Его голос прозвучал низко, бесцветно:       – Почему мне не сказал, что затеял переворот? Я же все равно под принуждением, сделал бы все что тебе нужно.       Вампир развел руками, осматривая погром в зале.       – Я ценю твою силу, но ты бы не смог, их нужно было убить всех разом.       Он перевел насмешливый взгляд на Никкаль.       – Что ж, ты исполнила свою часть сделки, теперь я исполню свою клятву: отныне люди будут иметь права, на них перестанут охотиться и я займусь первым ярусом.       Девушка незаметно выдохнула, до конца не веря, что все так хорошо закончилось. Да, он давал клятву ее не убивать, но поверить в его честные намерения было бы глупостью.       Она уже было сделала несколько шагов к выходу, жестом показывая своим людям убираться, как вампир посмотрел на Кингу и с явным удовольствием продолжил:       – А теперь твоя очередь, Дракон, ты обещал поймать и уничтожить Химика, я жду!       «Чертов ублюдок, убей и клятву можно не исполнять».       Кингу встретил его взгляд спокойно, без всякого выражения и, вдруг оказавшись рядом, снес поганую голову одним точным движением кинжала.       – Ты сказал найти и взять под надежное крыло или уничтожить. Я выбрал первый вариант. – Он постоял еще пару секунд, вытер лезвие об одежду вампира и поджег тело пасом руки.       – Алукард бы убил тебя, Никкаль, – дракон повернулся к девушке, но той рядом уже не было. Ее юбка красным пятном быстро двигалась к выходу из зала.       – Нет, ты точно издеваешься…       Кингу зарычал, закрыл глаза, устало потер переносицу, чувствуя, как ярость накрывает с головой, и вдруг сделал то, что никогда прежде не делал – закричал на весь зал:       – Только попробуй еще раз сбежать от меня, Никкаль! Я клянусь догоню тебя и…! Прибью к чертовой матери!       Он отсчитывал секунды, давая ей фору, а потом злым быстрым шагом двинулся следом.       Девушка уже была у начала лестницы, в самом низу первого этажа. Она подняла голову, посмотрела наверх и увидела его жуткие многообещающие глаза. Время растянулось, сердце трепетно застучало. Никкаль вдруг рассмеялась, дико, совершенно счастливо, скинула туфли и молнией бросилась в темноту ночи, скорее туда, где он не сможет ее поймать.       Кингу одним мягким движением спрыгнул на первый этаж и бросился следом. Он нагнал ее в парке, почти у самого выхода с территории замка. Схватил за плечи, вздернул вверх, поднимаясь в небо уже драконом. Взбешенным до крайности, до безумия драконом.       Никкаль завизжала. Ветер грубо трепал волосы, вымораживая холодным потоком все тело.        – Отпусти, ящерица стометровая! – она кричала, выплескивая ужас, накопившийся за прошедшие дни.       Кингу взревел, разжал когти, бросая ее в пустоту черного неба. Он ждал, что она завизжит, позовет на помощь, но вместо этого, путаясь в юбке платья, Никкаль барахталась в воздухе, грязно ругаясь на всяких лохамских, мать их, повелителей.       Спикировал вниз, подхватил аккуратно лапами, и через несколько минут поставил на ноги уже на крыше своего дома.       – Чер…тов…з-змей, – у нее от холода зуб на зуб не попадал, но глаза полыхали такой яростью, что можно было сжечь целый квартал.       – Итак, – едва сдерживаясь начал Кингу, вернувшись в форму человека, – то что у тебя есть рот, и ты умеешь им пользоваться, я убедился за время полета, – он небрежно подхватил ее на руки, пошел внутрь дома. Бросил на кровать, рывком подтянул к себе, укутывая в одеяло по самый подбородок. Стало как-то тепло и уже не так обидно.       – А вот почему ты не могла его открыть и спокойно поговорить со мной, я все еще не понимаю, – сжал ее руками, злой, как тысяча чертей.       Он ожидал чего угодно, но только не слез, они крупными дорожками потекли по щекам:       – Иногда ты бываешь очень пугающим, Кингу.       Мужчина посмотрел на нее долгим внимательным взглядом, заговорил уже спокойнее, хотя сдерживать взбешенного дракон внутри было очень сложно:       – Я не из вашего мира, Никкаль. Многие чувства мне еще непонятны, но точно могу сказать – ты в безопасности рядом со мной. Я понимаю, почему ты скрывала, что ты Химик. Если очень постараться я даже приму, что так поступила в своем доме, но почему сбежала сейчас? Разве я не достоин доверия? Я каждый раз делал к тебе шаг навстречу, неужели ты не видела этого?       – Я испугалась, – она сглотнула царапающий горло ком, – рядом с тобой я становлюсь слабой, а мне нельзя быть слабой, только не сейчас.       Ее трясло. От откровенности этого разговора, от своих чувств, от его близости. Он вытер ее слезы руками, коснулся сверкающих прядей волос.       – Разве? Рядом со мной ты чуть не спалила дворец, – неожиданно для себя самого прижался лбом к ее лбу. Замер, с наслаждением втягивая носом мягкий, женский запах.       Сидеть так – в его руках, было чем-то очень правильным. Никкаль молчала, ощущая, как постепенно отпускает напряжение в теле.       – Я все еще пугаю тебя? – через время вкрадчиво спросил дракон. – Уткнулся подбородком в макушку. – Я ведь знаю что ты чувствуешь, почему бежишь от себя?       Она некоторое время подбирала слова, а потом сказала, как есть:       – Потому что я так много уже потеряла, что не хочу потерять еще и тебя, сейчас в городе начнется хаос, я должна быть там, я хочу помочь людям. Для этих чувств сейчас нет места – они сделают меня уязвимой.       – Не начнется, – Кингу сказал это просто, без всякого пафоса, – ты сядешь на трон, если решишься, а я буду рядом, чтобы помочь. Я твой, если примешь, Никкаль.       Ее глаза расширились, девушка отстранилась, она даже и подумать не могла о таком исходе.       Дракон кивнул, спокойно, подтверждая, что не ослышалась. Его теплые глаза согревали лучше, чем это чертово, раздражающее одеяло.       Никка покачала головой, категорично заявив:       – Ты мой еще с тех пор, как беззастенчиво пялился в трактире.       Кингу усмехнулся, открыто лаская взглядом.       – У меня не было ни шанса с самого начала, «Великая госпожа».       Она посмотрела на него вдруг как-то ранимо, открыто, хотела обнять, но толстая ткань прочно сковало все тело:       – Не мог бы ты перестать меня связывать? – ворчливо пожаловалась девушка, слабо трепыхаясь внутри кокона.       – Мог бы, но не уверен, что это хорошее решение.       Он склонился, захватил ее губы требовательным, насыщенным поцелуем, затягивая в темный омут из нежности, трепетного признания и горячей страстной любви.       А потом начался новый день и новый мир для проклятого, такого сложного, но уже полюбившегося им обоим города.       

Конец.