Что скрывают наши души

– Доброе утро! Новый день – новые возможности! Вера вышла из-за ширмы и начала осмотр пациента. В целях безопасности сиделка ночевала на диване в палате вокалиста и закрывала дверь на замок. Изначально собиралась спать в сестринской, но первая ночь поменяла планы. Девушка возвращалась за ежедневником, который позабыла на стуле. Навстречу по коридору шагал врач в маске и шапочке и, приоткрывая двери, заглядывал в палаты. В принципе, обычный ночной обход, но Веру смутила мелочь. Мужчина не знал, в какую сторону открывались створки, и что некоторые ручки были тугими. Об этой особенности Пётр Петрович рассказал сиделке в первый день работы и показал, как правильно нажимать. Всех опытных врачей девушка знала в лицо. Значит, этот человек впервые поднялся на верхний этаж больницы, а подобная практика к интернам не применялась. По должностной инструкции они не курировали коматозных больных и, вовсе, носили одежду другого цвета. Остался самый нехороший вывод. То, о чём намекнул Владимир. Пока гость бродил по коридору, сиделка зашла в ближайшую палату и по телефону сообщила главврачу о чужаке. В ответ услышала, что к ней через пару минут на помощь прибегут охранник и медицинские братья с нижних этажей. Заодно позвонила гитаристу «Арии», тот пообещал приехать так быстро, как сможет. Незнакомец крутился у палаты вокалиста. Надо бы отвлечь, потянуть время! – Молодой человек, что вам нужно? – громко спросила девушка, – на девятый этаж посторонние не допускаются! Уходите! Взгляды встретились, и сиделка узнала чужака. В больницу тайком пожаловал барабанщик группы. Переодетый Манякин будто не услышал возгласа. Дёрнув ручку, он открыл дверь, но Вера заслонила собой проём. – Я сказала, уходите! – Ты понятия не имеешь, куда суёшь свой нос, – голос источал ледяное презрение. И это скромник Александр, который всячески избегал встреч с журналистами и на фотографиях отходил на задний план? Трусливо сбежал с прослушивания и вернулся из-за просьбы друга? Что вообще достоверного было известно о группе «Ария»? Образ рушился как замок из песка. – Не получилось на концерте, так решили сейчас добить? – Сама напросилась. Барабанщик схватил сиделку за плечо и отбросил к шкафу с медикаментами с такой лёгкостью, словно отмахнулся от воздушного шарика. Разбились стеклянные дверцы, флаконы и коробки с ампулами упали с полок. Острая боль пронзила левый бок и голову, на секунды погрузила в оцепенение. Нет, нет, не вовремя! Некогда отлёживаться и ныть из-за порезов. Слишком дороги минуты! Да что там! Секунды! Пока она придёт в себя, лже-врач испортит аппаратуру. Манякин подошёл к койке и скинул одеяло на пол. В полуобморочном броске Вера вцепилась в ногу Александра и с силой ударила кулаком по ступне. Затем ещё и ещё! Вложила в удары всю ненависть к тем, кто ведёт грязную игру. Предатели должны получать по заслугам! Угомонились бы! Достаточно зла причинили! Чужак взвизгнул и… очутился в «заботливых» руках подоспевших медицинских братьев и охранника. Пока бригада скручивала барабанщика верёвками, Пётр Петрович проверил состояние вокалиста, укрыл одеялом. Затем усадил Веру на стул и занялся ссадинами. На левом плече, где прикоснулся Манякин, наливался краснотой ожог размером с человеческую ладонь. – Заприте в пустом кабинете! – распорядился начальник, – за ним приедут. Я сообщил, кому надо. И будьте осторожны! Александр не слушал главврача. Маска и шапочка валялись на полу. – Я до тебя доберусь. И придушу. Голос источал лёд, в глазах кипела ненависть. Лицо исказилось: провалился нос, исчезли губы, проступили кости черепа. На мгновение сиделка увидела голубой огонь вокруг пленника, но зажмурилась. Посмотрела снова, образ чудовища исчез. Сильно головой о шкаф приложилась, раз померещился монстр. Хлопнула дверь. Тишину нарушал писк приборов. – Он с ума сошёл. – Я уже глубоко не рад, что связался с этой группой, – вполголоса произнёс главврач, ощупав ушибленный бок девушки, – переломов нет, но лучше сделать снимок. – Утром схожу на рентген. – Уверена? – Да. Все техники давно разошлись, а его одного я теперь точно не оставлю. Вера смотрела на вокалиста. Сегодня удача приняла сторону Валерия. – Ожог похож на термический. Долго заживать будет. – Гость всего-навсего сжал плечо. Очередная странность. – Чем этот бедолага не угодил? – главврач залепил рассечение на лбу, – отравление, нападение. Дальше что они придумают? Химическая атака? – Не знаю. Правда, не знаю, – вздохнула девушка, – он чудесно поёт. Ты впитываешь его голос и паришь на вершине блаженства, остальное идёт по боку. Другое мне неведомо. Сама гадаю, что у них произошло. Много лет выступали вместе, и тут такое. – Заявить в милицию я не смогу. Некто Шуняев поставил жёсткий ультиматум: мы замалчиваем криминальные эпизоды и живём спокойно или на больницу обрушиваются всевозможные проверки, и нас закрывают. Повод и статьи будут найдены. И, пойми… ты его не слышала. Говорил грубо, с вызовом и крепкими словцами, без намёка на шутку. Рисковать нашим учреждением я не имею права. Игната вовсе заставили взять отпуск без содержания и обязали никуда не выезжать. – Поняла. Ночного происшествия не было. Если спросят, я случайно поскользнулась и упала на дверцу открытого шкафа. – К сожалению, так. Вся эта музыкальная компания мутная, бесстрашная, опасная, даже. Не понимаю, о чём они думают, чего хотят. Зачем устроили смертельные разборки и втянули нас в проблемы? – в расстроенных чувствах Пётр Петрович покачал головой, – хватит на сегодня событий. Прими обезболивающее, запри дверь с внутренней стороны и отдыхай. Утром обдумаем ситуацию. – Как скажете. Собрав осколки в мусорное ведро и разложив лекарства в разбитый шкаф, Вера прилегла на диван. Ушибы ныли; ожог пульсировал болью, словно на плече защёлкнули браслет из раскалённой стали. Таблетки ещё не подействовали. Что за тихий ужас творился в группе? Что не поделили пятеро музыкантов? На сцене дворца спорта они играли, как единое целое, и дополняли друг друга, дарили поклонникам сумасшедшую энергию! Действительность нарисовала полотно иными красками. Серыми, тёмными, мрачными. Это был путь в никуда. В сердце Чёрной дыры навстречу жерновам времени, равнодушным к чужой боли и слезам. Сквозь дрёму сиделка услышала стук в дверь. – Вера! Это Владимир! Откройте, пожалуйста! Девушка зажгла люминесцентные лампы и впустила гитариста. – Вы в порядке? – Да. Разве что царапины и… – сиделка показала ожог, – ваш барабанщик просто сжал меня за плечо. И появилось это. Как? – Есть вещи, которых лучше не знать, – щурясь, мужчина глядел на отпечаток, – чтобы не влипнуть в неприятности. – Александр сказал то же самое, но другими словами. Ох, всё он знал! Гитарист понимал причину странностей, осознанно хранил секреты группы. А точно ли они были людьми? Или притворялись, и получасом ранее Вера увидела не галлюцинацию, а настоящего Манякина? Но… разве так бывает? Мысль посеяла страх в душе, а по спине скользнула ладонь студёного ветра. – Кто вы? Холстинин постукивал пальцами по креслу. – Если захотите отказаться от присмотра за Валерием, то я пойму. Но это будет крайне опасно уже для вас. Не скажет. Не доверяет. Уверен, добрые молодцы-Арийцы с лихвой дел наворотили. Из-за посторонних лиц – любопытной сиделки, в частности, – масштабы проблем вырастут в геометрической прогрессии. Да и самой «Варваре» не только нос оторвут. – Нет. Я чувствую, что должна помочь ему. Несмотря на все сложности. – Хорошо, – довольно кивнул гитарист, – на этаже будет дополнительная охрана. Но настоятельно советую не покидать больницу в ближайшие дни. – Благодарю. Владимир ушёл. Вера погасила свет и прилегла на диван. Голова гудела от напряжения. Как вести себя с теми, кто обладает особыми талантами? Обжигает прикосновением? На что ещё они способны? Самое простое – сбежать, исчезнуть. Прислушаться к музыкантам и не лезть, куда не просят. Девушка отмела этот вариант. Она по доброй воле вступила в мистическую игру, когда июньским вечером зашила порез и забинтовала руку Валерию. Сама настояла и словно связала свою судьбу с потусторонней гранью. Вступила и пройдёт путь до конца. Знать бы: какого? Счастливого или не очень. Рано утром заходил Сергей Маврин. – Здравствуйте! – улыбался гитарист, одетый в футболку и любимые узкие джинсы, украшенные заклёпками и цепочками, – я вам свежих фруктов и ягод принёс, для настроения. Там ещё лимонад и минералка. Он передал увесистый пакет. – Спасибо, вы очень добры. – Мне рассказали, что произошло ночью. Вы поступили очень храбро и не отказались от присмотра за Валериком. Он вам симпатичен? – Мы познакомились за несколько дней до злополучного концерта. Уже тогда он был расстроен и хмур. Предполагаю, из-за конфликтов в группе, – девушка прислонила пакет к шкафу, – я лишь хотела и хочу, чтобы Валерий продолжал радовать поклонников потрясающим голосом. Меня, в том числе. Его вокал – это истинное волшебство. И ради этого я перетерплю трудности. Сергей округлил глаза. – Я вас услышал, – привычным жестом он зачесал за ухо рыжие пряди, – рад, что именно вы его опекаете. Валерику в последнее время трудно пришлось. Маврин перевёл взгляд на монотонно звучавшие приборы. – Я правильно понял, что любое повреждение техники приведёт к плохому исходу? – Верно. – Если в больнице отключат электричество? – В аппараты встроены блоки запасного питания. Они продержат его, пока техники не заведут автономный генератор. – Я просчитываю варианты, что ещё они могут сделать. Гитарист нахмурился. Смотрел на капельницу, ряды трубок и размышляло чём-то своём. Пальцами он перебирал тёмные бусины янтарных чёток. Одна, вторая, третья, четвёртая… Сергей остановил отсчёт и посмотрел на украшение – следующей была прозрачная бусина. Единственная по всей длине. – Вот как, – пробормотал он едва слышно, – ну, хорошо. – Что-то не так? – Всё отлично, – Маврин улыбнулся, как звезда кинофильмов, и зашагал к двери, – не скучайте! И до встречи! Ближе к полудню пациента навестили главврач и, тот самый, Сергей Шуняев. Оглядел Веру с ног до головы, презрительно фыркнул. Используя крепкие слова, продюсер настоятельно посоветовал держать язык за зубами об отравлении и ночном происшествии. В противном случае, угрожал выкатить гигантский штраф больнице и посадить «тупую медсестру» за врачебную ошибку. Какую, он сфабрикует по ходу разбирательств. Бизнесмен ушёл. Пётр Петрович осмотрел вокалиста, присел на стул. По словам начальника, барабанщик сбежал ночью. Применил пиротехнические эффекты (видимо, предполагал провал задания), раскидал четверых мужчин и, выпрыгнув в окно второго этажа, скрылся в неизвестном направлении. Порассуждав о загадочных событиях, близкие по несчастью главврач и сиделка приняли условия Шуняева. Решили перевести Кипелова под круглосуточное наблюдение. Санитары притащили ширму, новый шкаф, недельный (на всякий случай) запас лекарств и раскладное кресло. Еду и воду девушке приносил нанятый группой охранник. Вторая ночь прошла спокойно. Разве что с улицы за больницей кто-то наблюдал. Через окно сиделка видела силуэты, но темнота надёжно скрывала лица. Музыканты или посторонние люди – это осталось загадкой. Из рассказов Петра Петровича Вера знала, что особенно рьяные поклонники разбили в сквере палаточный городок в надежде первыми узнать новости о здоровье вокалиста. – Сначала – завтрак! Пациент питался через трубку. Смесь с микроэлементами попадала точно в желудок. Далее следовали приём лекарств и гигиенические процедуры. В последнюю очередь сиделка расчёсывала волосы Валерия. Перебирала прядь за прядью и вспоминала, как эффектно на концерте Кипелов размахивал локонами. Яркий образ, привлекающий внимание. – Уверена, вы меня слышите. Но этого мало. Время утекает сквозь пальцы, как вода. Пожалуй-ка, повторю вчерашний эксперимент. Ваши «Мечты» прозвучали вчера, сегодня будет кое-что иное. Вера положила ладони пациенту на лоб и горло и вспомнила строчки: «Дверь на ключ и свинцом тоска. Боль в душе словно смерть близка. Один лишь шаг может все решить, Теперь ты враг я не знаю, как мне жить. Как дальше жить?..» Может, это было совпадение, но цифры на аппаратах жизнеобеспечения изменились. Поднялись, опустились и замерли в привычном значении. Валерий слышал песню. Значит, сиделка выбрала правильный путь.

***

Над озером Снов стелился туман. У берега, обрамлённого округлыми валунами, отдыхали беглые сущности. Каждый плавал в собственной миниатюрной лагуне, впитывал энергию целебных вод. Привычное место, где огненные демоны залечивали раны после драк. – Ваши предложения, господа крутые Грехи и одна робкая Добродетель? – Алчность лежал в позе морской звезды и наслаждался прохладными волнами, – срок скоро истекает, и нам надо что-то решать. Претворили в жизнь блестящий план, обдурили абсолютно всех и накосячили в решающий момент. Обидно получается! Что скажете? – Ещё как! – с чувством произнёс Лень, – но я снова в больницу не сунусь ни в каком виде. До сих пор нога болит! В очередном цикле его звали Александром, что означало «защитник» на одном из языков. И этого героя одолела хлипкая девчонка! Грехи рассудили, что барабанщику будет проще всех проникнуть в больницу: средний рост и телосложение, обычные черты лица, низкая популярность в сравнении с остальными участниками группы. В обмундировании врача его никто не узнает, тем более, вылазка была запланирована на поздний час. Зашёл, переоделся, отыскал, отключил, позвал остальных – план состоял из пяти этапов. Три Александр выполнил без сучка и задоринки. До темноты проник под видом посетителя, спрятался и переоделся в кладовке, дождался, когда здание опустеет. Благодаря наводке «своего человека» уверенно поднялся на девятый этаж. Единственное, Манякин не знал, с какого конца коридора ведётся отсчёт палат, поэтому пришлось проверить каждую. Открывать скрипящие двери и заглядывать внутрь. Это стало фатальной ошибкой. Как иначе его раскусила сутулая девка? Не поддалась на гипноз и бросилась наперерез! Расплющила пальцы на стопе (откуда силы взялись?) и отняла драгоценное время. Прибежавшие на помощь медбратья связали руки за спиной и потащили из палаты, как пойманного в сети зверька. В кабинете Манякин ловко притворился обессиленным, выразительно захромал и усыпил бдительность надсмотрщиков. Едва те отвлеклись, сжёг верёвку в вихре синего пламени и раскидал бригаду в традициях боксёра, чемпиона в среднем весе. Пригодился полученный в прошлом цикле опыт. Барабанщик открыл дверь и лицом к лицу столкнулся с Владимиром. Вот так встреча! Уклонившись от залпа фиолетового пламени, Александр на ходу разбил окно своим огнём и спрыгнул со второго этажа. Нога отчаянно болела, но беглец торопился к своим, опасался слежки. К счастью, Манякина не преследовали. Признав поражение, четвёрка заговорщиков вернулась в лес Скитаний. – И не надо, – Алчность потянулся, как после долгого сна, и горстью влажного песка растёр плечи, – Мгла просекла фишку. – И что? – Лень трогал опухшую ступню. – На этаже усиленная защита. – Как ты узнал? – Друг предупредил. – А… это очень хорошо. – Я бы сказал, не очень, – Гордыня выдернул водоросли и принялся разрывать пучок на веточки, – сами подумайте: мы сделали грязную работу, а сливки снимет другой? Если он присвоит всё себе? Алчность перевернулся на живот: – Повторяю: ваши предложения, господа Грехи и одна Добродетель? Как получить своё и не попасть под раздачу? – Меня не примешивайте! – прокричал Милосердие из дальней лагуны, – я глубоко не рад, что узнал о ваших замыслах! – Поздно пить боржоми, когда почки отлетели, – Лень пошевелил опухшими пальцами, проверив чувствительность, – доверие своих в этом цикле тебе не вернуть. Или с нами, или одному жизнь коротать. – Понял уже. – Насчёт охраны, – Гордыня разбросал водоросли вокруг себя, – во-первых, нас больше. Во-вторых, надо подгадать момент. Пока явятся его защитники, мы успеем поделить ранги. Дадим отпор, зачистим свидетелей… – Ту девку в первую очередь! Я лично придушу храбрую куклу и выброшу из окна. Раскрасит асфальт мозгами! – Хорошо-хорошо, дружище! Отдадим её тебе на растерзание. Слишком много узнала, другому лагерю девка тоже не выгодна. Вдруг проболтается? – закивал Алчность, – возвращаясь к главной теме, Гордыня чётко изложил обстановку. Цель будет достигнута. Помните, как угас Честность? – Была яркая вспышка, словно солнце зажглось, – задумчиво произнёс Лень, – через несколько минут в небо устремились лепестки серого огня. Каждый поймал по два, и… это было фантастическое ощущение! – Вот и прояснилось. Молодец! Уважаю! Главный стратег окунулся в воду: – Распределяем роли и чётко следуем плану. Телефоны все прикупили? Пользоваться, как следует, научились? Отлично! Возвращаемся в берлогу, и я подробно набросаю действия каждого.

***

– Ты забавный, цветочек аленький, признаю, – в облике солнца тень выписывала восьмёрки над коридором, – упёртый. Но, когда надо, слышишь голос разума. Берёшь характер под контроль. Валерий промолчал. Путешествие по Лабиринту утомило гостя призрачной грани. Он не понимал, сколько часов или суток бродит среди скал; бесконечный день обманывал ощущения. Ожившие воспоминания давних лет сыпали соль на раны. Казалось бы, память погрузила ссоры и разногласия в глубины сознания и «потеряла» ключи, но путешествие сорвало крышку с сундука, освободив тени прошлого. Мрачные, тёмные, они заставили усомниться в собственной правоте. Прошлого не изменить, но невероятно трудно принять. Идеальный, уверенный в себе, а столько дел наворотил! В последнем воспоминании он снова пережил расставание с женой. Выслушал упрёки, грустно посмеялся над собственными оправданиями и в конце сел рядом с собой, прикоснулся к пораненной руке. Тогда вокалист был полностью подавлен, хотя жизнь подготовила вещи похуже. Так осталось ли у него что-то, ради чего стоило пойти напролом и продолжить борьбу? Ответа на вопрос Валерий не знал. Тени уступов стали длиннее. Небо в противоположной от солнца стороне накрыл фиалковый платок. Само светило обрело цвет густой карамели. – Закат скоро? – Для тебя – это плохой знак. – Почему? – Ты ведь не думал, что будешь бродить до бесконечности? Когда зажгутся звёзды, твои силы закончатся. Ты превратишься в ледяную статую и замрёшь в ожидании химер, – проводник жёстко чеканил слова, – правила для всех одни. – Почему ты не сказал этого раньше? – А что бы это изменило? Валерий отмахнулся от тени. Подкалывать и язвить? В первых рядах! Сообщить законы Лабиринта? Нет, сам догадается! Пока в скульптуру не превратится! Край солнца зацепился за выветренный пик. Похолодало. Потирая плечи, Кипелов упорно шёл вперёд. Страх смерти гнал вокалиста вперёд. Столько пройти и бесславно сгинуть в клыках ненасытных химер? Просто так пережить отвратительные моменты прошлого? Призрак видел знакомые коридоры, упирался в тупики и всё пытался вспомнить, какую из развилок он упустил из внимания. На поиски тайного хода времени не осталось. Обломки скал покрыл иней. Колючий, как зубья железной щётки. На перепутье вокалист выбрал правую сторону. Сделав шаг, он заметил россыпь булыжников, которую уже видел, и повернул назад. В этот раз пойдёт по левую руку. К сожалению, не помогло. Стены впереди перекрыла гранитная плита. Идеально гладкая, будто новенькое зеркало из стекольного цеха. Валерий издали видел собственный силуэт: человек в пыльном одеянии, охваченный мягкими всполохами огня. Волосы спутаны в колтуны и похожи на птичье гнездо, лицо покрыто коркой грязи, в глазах сквозят отчаяние и безнадёга. Кто ты, заблудший дух? Кто? Успешный вокалист, умеющий повелевать толпой, или трусливый беглец, вздрагивающий от резких звуков? В кои-то веки будь честен перед собой… Левая нога плохо слушалась. Подняв штанину, Кипелов увидел на щиколотке лёд толщиной в палец. Корка подавляла алое пламя. – Началось? – с деланным равнодушием спросила тень. Кипелов качал головой. Здесь он и останется. Незримый соперник выиграл поединок, надо признать. «Ты брошен вниз силой судьбы, Ты унижен и раздавлен, Время забыть то, кем ты был, Но помнить, кем ты стал…» Да это же «Путь Наверх»! Строки куплета в точности воплощали внутренние противоречия вокалиста. Он опустился на дно и захлебнулся в тревогах и страхах, но даже из глубочайшего омута можно выбраться. Вытянуть себя на сушу. Повязка на ладони, которая скрывала шов, рассыпалась серебряными искрами. Рой снежинок полетел в тупик и ударился в угол между стенами. Позабыв о боли в ноге, Валерий побежал к исчезающим огонькам. Усыпанную мерцающей пудрой скалу изрезали глубокие, с человеческую руку, трещины. Из прорех дул ветер, словно по другую сторону скрывался зал или большой коридор. Валерий разгребал камни. Вытаскивал и, не глядя, бросал назад. – Помочь? – прозвучал услужливый голос. – Давай! Тень сжалась в шар и подобно стальной бабе разбила стену. Из разлома хлынул студёный воздух, инеем покрыв волосы уставшего путника. – Раньше – никак? – А зачем? Сам прекрасно справлялся. Да и мне позволено подсобить всего лишь раз. Момент я выбираю сам. Боком Валерий пролез сквозь прореху. Острый камень превратил футболку в лапшу. Наконец-то! Взору предстала округлая арена. Единственный проход располагался в тридцати метрах южнее пробитой дыры. Посреди монолитных стен возвышалась арка из белого камня, увитая живым плющом и цветами пассифлоры. Листья и бутоны трепетали на ледяном ветру. Путь по Лабиринту был завершён. «Хей, жители неба! Кто на дне еще не был? Не пройдя преисподней Вам не выстроить рай!» Последний луч солнца промелькнул над аркой и упёрся в стену на дальнем краю арены. Свет обозначил пещеру и сдался под напором ночи. Кипелов сделал шаг и едва не упал. Лёд сковал ногу до середины бедра. На тёмно-синем ковре неба зажглась звезда. Неподалёку завыли химеры. Протяжный гул напоминал сирену гражданской обороны. – Торопись, аленький цветочек! Они взяли твой след! Но куда? От арки отделяли считанные метры. Там будут покой и гармония. Не придётся разгребать то, что натворила группа. Начать с чистого листа – не это ли предел мечтаний уставшей души? До пещеры он не дойдёт. Доползёт, если не настигнут хищники. И снова увидит тех, кто приговорил к смерти. Узел страха вновь затянется на шее. Это всё равно, что второй раз окунуться в ядовитое озеро и расцарапать шрамы старых ожогов. Воцарился мрак. Вокалист видел только постройку из белого камня. Выбор сделали суровые обстоятельства. «Хей, жители дна, Гром смеется над вами: Чтобы быть с ним на равных, Есть один путь — наверх!» На оледеневшую ладонь упал лепесток серебряного пламени. Корка на теле прекратила рост, будто наткнулась на барьер. Огонёк мерцал, как пламя свечи, освещал путь среди теней арены. Капля драгоценного тепла пробила границу между реальностями, чтобы согреть и поддержать в трудный момент. Так, может быть, он упустил из вида что-то важное? Одни души заточили в Лабиринте, другие указывают путь наверх. В прямом смысле слова. Изо рта вырвался пар. Ладонь сжалась в кулак.