Весь мир подождет

      Я вновь вдохнула её аромат, и все стало на свои места.       Да, до недавнего времени все шло по наклонной, и мне никак не удавалось вывести идеальную, строго описывающую зависимость своих неудач от этого тянущего чувства под рёбрами. Похоже, удалось…       Она все так же стояла, глядя мне, казалось, в самую душу, а я, в который раз, подобно маленькому ребёнку, восхищалась этими строгими, почти идеальными чертами лица.       Темные, бездонные глаза едва заметно поблескивали, отражая свет столичных огней, от чего создавалось впечатление, будто черти, живущие в тихом омуте девушки, устроили самый настоящий пир.       И, казалось бы, до её появления в моей жизни все было неплохо. Я носила толстовки без нательных футболок, ложилась спать до часу ночи, и искренне верила в свою силу и независимость. Как это все могло перевернуться с ног на голову, спросите меня вы? Да очень просто, и, признаться честно, я этому несказанно рада.       Украдкой прячет мои холодные ладони в свои просторные карманы. Скучала. Я точно это знаю.       Тут кричать бы впору – смотрите, люди! Я счастлива! Она со мной…Она снова со мной! Да только зима на улице, шарфа у меня с собой итак нет, а горло застудить не очень хочется. Сотни людей потоком бегут по каким-то «своим делам». Реалии жизни. Все не совсем так, как в книгах. А я уверенно шагаю под руку с лучшей девушкой в мире, изо-всех сил игнорируя легкий тремор в голосе. Волнуюсь. Очень.       Суматоха, трамвай, шумные дети… Все происходит с критической частотой, но нам наплевать. Карие глаза вновь прожигают меня, будто и в самом деле видят насквозь. А я и не против. Стою, вольготно опершись о поручень, и любуюсь своей маленькой принцессой. Никогда бы не подумала, что мне придет в голову пересчитывать все волосинки из выбившейся пряди, которая небрежно спадала на её ангельское лицо, закрывая обзор на правый глаз, но тогда, видимо, был самый подходящий момент для сего действа.       Стоп, ангельское лицо? Ну-ну…       Сейчас она ангел, хоть крылья отращивай, но стоит ей добраться до дому, как она меня изведет. Прижмет к стене, и будет пытать до тех пор, пока вдоволь не насытится моими блаженными муками. Вот так метаморфозы…       Мне только и останется, что посадить её на подоконник, и ублажать распутные мысли этой скромной, на первый взгляд, девицы… Нет. Она та ещё нимфоманка.       Что есть силы зажмет меня своими бедрами, рывком подтягивая к себе, а я лишь ойкну. Хриплый стон вырвется из глотки, когда теплый, шершавый язык коснётся моих губ. Улыбается… Вот же чертовка.       А я и рада. В который раз напоминаю, что именно по ней скучала и думала по ночам, и вновь кану в лету этих бездонных глаз, которые даже в темноте продолжали светиться… Дело не в столичных огнях?       Нежно, почти невесомо вырисовываю узоры кончиком языка на лебединой шее… Она дрожит, возбужденно фыркая. Запускаю руку в её белоснежные кудри, а она, подобно маленькому котёнку, благодарно трется о ладони.       «Ну и кто же заправляет футболку в штаны, когда едет меня встречать?», - риторический вопрос звучит ну уж очень соблазнительно. Не собравшись с духом ответить ей что-то вроде: «Сама же и приучила», или «На улице холодно», полностью игнорирую провокацию, и послушно даюсь ей в руки.       - Люблю, - шепчу едва слышно, нежно касаясь губами обнажённой шеи, на что получаю удовлетворенный выдох, и расплывшиеся уголки губ, вздернутые загадочным образом.       Чёрт, какая же она у меня красивая. Все, чего мне так хочется – продолжать убиваться в этой дьявольской химии между нами. И, поверьте, как бы хорошо она не овладела этой наукой, кареглазая, так же как и я, не имеет ни малейшего понятия, что за химия происходит между нами.       Это почти, как в лаборатории: я так же не знаю, какой эффект можно ожидать от реакции, а она продолжает добавлять реактив, вовсе позабыв о том, насколько это опасно.       Получается, все, что нам остается – умереть от этого вместе?