The Odds Are Never In Our Favor/Удача никогда не бывает на нашей стороне

Нил стоял в их новом отсеке. Две тысячи двести двенадцатом. Выглядевшем точь-в-точь как предыдущий, лишь без окна. Сэру и Королю теперь выдавали суточную норму еды и поддон с песком, занимавший место под раковиной в ванной. Нахмурившись, Нил поднял с кровати свой свитер. Весь в кошачьей шерсти. — Три кровати, моя сумка, но ты все равно выбираешь самое неудобное место, да? — отчитал он Короля. Тот лишь наклонил мордочку и посмотрел на него своими желтыми глазами. Кажется, его это не впечатлило. — Ладно. Давайте, пора, — расстегнув свою охотничью сумку, Нил засунул в нее уже привыкших к этому котов. Однако без свитера те начали возмущенно мяукать, поэтому пришлось закинуть и его. Парень проверил время, дабы убедиться, что придет не слишком рано, и направился к лифтам в конце коридора. С момента возвращения Эндрю прошло три дня. Нил не отходил от него больше, чем на пять минут, боясь, что тот снова может потеряться в себе, убежденный, что все вокруг не реально. Что Нил просто галлюцинация. Каждый раз, когда к нему кто-то заходил, Эндрю напрягался и сжимал челюсти, расслабляясь только тогда, когда узнавал входившего. Он не подпускал к себе никого, кроме Эбби. И то ей приходилось переодевать свой белый медицинский костюм, поскольку у Эндрю случился какой-то припадок, когда он впервые увидел врача в белом лабораторном халате, пришедшем проверить его показатели. Он замер, став совершенно неподвижным, словно статуя, и так глубоко ушел в себя, что, вернувшись, принял Нила за галлюцинацию. Снова. Это больно. Видеть Эндрю таким. Прикосновения стали ему ненавистны еще больше. Он с трудом подпускал Эбби для медицинских осмотров, и чуть не задушил медсестру, пытавшуюся взять у него образец крови. Но он касался Нила. В основном шрама от ожога. Иногда шрамов под рубашкой. Нил знал, что это удерживает его в реальности, доказывает, что он рядом. Поэтому никогда не касался в ответ. Слишком свеж был образ Пруста, запустившего руку в волосы Эндрю и черт знает куда еще. Поэтому Нил нашел другой способ ему помочь. Он прошел в больничное крыло, в котором Кейтлин присматривала за бессознательными Сетом и Жаном. Оба были так сильно изувечены, что им на постоянной основе вводили успокоительные, чтобы они не мучались от постоянной боли, пока заживали поверхностные раны. И если Сет выглядел так, будто его пытали для получения ответов, то Жан походил на человека, использовавшегося вместо боксерской груши. Судя по всему, Капитолий из раза в раз залечивал его сломанные кости, чтобы пытать, пытать и снова пытать его. Обоих обрили налысо. Эллисон и Мэтт по очереди присматривали за Сеттом, пока Кевин, молчаливый и бледный, сидел с Жаном. Но не сегодня. В конце концов, все должны придерживаться расписания. Кейтлин, как раз вышедшая из палаты Моро, помахала Нилу рукой. — Все еще освобожден от расписания? — По словам Ваймака, я сейчас ни на что не гожусь, — хмыкнул Нил, пряча охотничью сумку за спину. Девушка кивнула. — По крайней мере, ты помылся. Никто не хотел говорить, но было пора, — иногда она говорила настолько прямо, что ему оставалось только стоять и моргать от удивления. Ухмыльнувшись, она извинилась и направилась к другому пациенту. Но это правда, Нил пренебрегал личной гигиеной из-за беспокойства об Эндрю, пока сегодня утром тот не сказал ему сходить умыться, иначе он велит Ваймаку ополоснуть его из шланга. И когда Нил наконец собрался с силами, чтобы уйти, появилась Бетси. — Я побуду с ним, пока ты приводишь себя в порядок, Нил. И он не торопился, надеясь, что Эндрю поговорит хотя бы с ней, если не с ним. Какими бы ни были между ними отношения, она могла ему помочь. Прошлой зимой ей удалось заставить близнецов поговорить друг с другом. По крайней мере, так сказал Эндрю. Трудно поверить, что разговор и в самом деле состоялся, поскольку визиты Аарона в основном заключались в том, что он задумчиво сидел в углу, а Эндрю пялился в потолок. Ночи проходили особенно тяжело. Эндрю все еще проходил через абстиненцию и едва мог глотать пищу. Если в течение дня он в основном держался, то после одиннадцати начиналась такая сильная ломка, что Нил боялся за него, боялся, что он просто не выдержит этих болезненных содроганий. Примерно тогда же Эндрю обычно говорил ему отвалить. И Нил уходил. Ложился на свободную кровать в комнате Жана и ждал. Ждал, пока Эндрю успокоится, оставаясь рядом, но при этом не попадаясь на глаза. Потому что знал, как невыносимо трудно допустить слабость. Позволить кому-то видеть, как он разваливается на части. Эндрю нужно пространство. Но он не должен оставаться один. Нил подошел к закрытой двери палаты. Он раздумывал над тем, нужно ли ему постучаться, вдруг Бетси все еще там, когда дверь открылась сама, выпустив удивленно взглянувшую на него женщину. — О, Нил. Ты вовремя, я как раз собиралась уходить. Работа на кухне, — взмахнула она рукой, как бы указывая на расписание, и посмотрела через плечо. — Увидимся, Эндрю. Неудивительно, что ответа не последовало. Она ушла, и Нил проскользнул внутрь. Эндрю сидел в своей кровати, глядя куда-то в пространство. Услышав, как вошел Джостен, он кинул на него быстрый взгляд и снова отвернулся. — Тебе заняться нечем, кроме как надоедать мне? — голос был ровным, но Нил чувствовал скрытую злость. Недовольство. — Не совсем, — небрежно ответил он, аккуратно поставив охотничью сумку у изножья кровати. — Но вряд ли что-то доставит мне большее удовольствие, чем надоедание тебе. Эндрю никак не отреагировал. Нил открыл сумку и вытащил Сэра, бросив его ему на колени. На мгновение парню стало не по себе, увидев, как вздрогнул Эндрю, и прекрасно осознавая панику, которая, должно быть, охватила его, заставив сердце неистово колотиться. — Я… — Что это за хрень? — перебил его Миньярд, оттолкнув мордочку Сэра. Хмурое выражение лица и тот факт, что он даже не усомнился в реальности кота, заставили Нила почти улыбнуться. Король, услышав знакомый голос, выбрался из сумки сам. Вальяжно прошагав по ногам Эндрю к его животу, он передними лапами начал мять одеяло и укоризненно мяукать на хозяина. — Не надо мне этого дерьма, — проворчал тот, пытаясь спихнуть кота на пол. Король, уже привыкший к подобному, легко уклонился от его руки и калачиком свернулся на груди. Сэр, некоторое время понаблюдав за ними, вернулся к сумке и потребовал как раз вытащенный Нилом свитер. — Твоя очередь присматривать за детьми, — нахально улыбнулся Джостен. — Ты идиот, — ответил Эндрю, глядя на мятую оранжево-зеленую ткань свитера. Он больше не пах им. Лишь котами, Нилом и бункером. Но это ничего, теперь Эндрю здесь, теперь он может постирать его и снова надеть. — И, пока не забыл, у меня есть кое-что для тебя, — Нил порылся в сумке и, не найдя ее, стал ощупывать себя, пока не нашел жемчужину в кармане. — Вот, — когда он бросил, Эндрю рефлекторно словил ее. Как и на арене. Зажав жемчужину между большим и указательным пальцем, он пару мгновений разглядывал ее. — Она бесполезна, — в конце концов, произнес Миньярд. — Не для меня, — ночи, проведенные с ней, прижатой к губам, груди, в кармане. Символ жизни Эндрю. Защищенной, обезопасенной. Тот посмотрел на него самым непостижимым взглядом. Глаз в раздражении дернулся, и он сжал жемчужину в кулаке. Нил улыбнулся. Эндрю отвел взгляд. Остаток дня в основном прошел спокойно. Заглянула Рене, чтобы подарить Эндрю новый комплект нарукавных повязок, в том числе и с рисунком пламени. Аарон молча вручил брату книгу. Остальное время своей болтовней заполнили Ники и Роланд, а вечером Нилу пришлось вернуть кошек. Придя обратно, он застал ужинающих Ваймака и Эндрю, тут же присоединившись к ним. — Я буду спать в комнате Жана, — произнес он, когда настало время отбоя. Эндрю не стал возражать, но уже у самой двери заставил остановиться: — Да или нет? — Ты же знаешь, что с тобой всегда «да», — Нил вернулся к кровати. — Не всегда, — Эндрю потянулся, чтобы коснуться его лица. Запустил руку в волосы, провел большим пальцем по обожженной коже и, наконец, по нижней губе. — Тебя обожгло на арене. Огненным шаром, — пробормотал он, будто напоминая себе. — Да, — кивнул Нил. На мгновение наступила тишина. — Я хочу увидеть остальные. Да или нет? Нил стянул с себя рубашку. Только свет из коридора освещал их через приоткрытую дверь, и это казалось в десять раз интимнее — когда руки Эндрю скользили по его плечам, спускаясь к пупку. На мгновение ладонь легла там, где билось сердце. Кончики пальцев пробежались по изуродованной плоти, оставленной горячим утюгом. По шраму от пули, выглядевшему столь же отвратительно, как и ощущавшемуся при прикосновении. Отвратительно отталкивающе. Нил напрягся. Эндрю сразу же убрал руки, и Нил изо всех сил попытался подобрать слова для объяснения. — Это не… все в порядке. Правда. Это все еще «да». То есть, если тебе не противно. — С чего вдруг мне должно быть противно? — спросил Эндрю. Нил усмехнулся. — Это не совсем то, что люди назвали бы занятным, увидя мой уродливый торс. — Похоже, ты не из тех, кого волнует, что думают люди. — Не из тех, — но Эндрю к ним не относится. Тот раздраженно дернул его за запястье. — Это все еще «да»? — Это все еще «да». Эндрю потянул на себя его левую руку, пока та не выпрямилась, и повернул внутренней стороной вверх. Пальцы нашли шрам, оставшийся от вырезанного Жаном трекера. Неприглядная проблемка, вызвавшая столь головной боли у повстанцев. — Этот новый, — произнес Эндрю обычным, скучающим, голосом. — Жану пришлось вырезать маячок. Здесь, в Тринадцатом, не придают большого значения внешнему виду. Глупо, что слова той единственной женщины подействовали на него так сильно. Его никогда особо не заботили все эти шрамы, и он никогда не стеснялся их вида. Ни один из них не подвергался профессиональному уходу. Главная забота его матери заключалась в том, чтобы остановить кровотечение и предотвратить любой риск заражения. Все равно их скрывала одежда. Но не от Эндрю. Эндрю видел его. И его шрамы. — Это спасло тебе жизнь, — их взгляды встретились. Нил почувствовал, как в груди и животе разливается тепло. Эндрю наклонился ближе и запечатал сухой, быстрый поцелуй на неровной коже. Ничего, кроме быстрого прикосновения, и он отступил. Не говоря больше ни слова, Эндрю отвернулся и снова лег, не сводя глаз с темного потолка. Нил натянул рубашку, сердце вот-вот могло проломить ребра. Кожа, там, где ее коснулись губы Эндрю, покалывала. — Спокойной ночи, — прошептал он. Ответа не последовало, и, прижав руки к груди, снова и снова переживая ощущение момента, он ушел. Забрался на пустую кровать в комнате Жана и прислушался к пищанию машин и прерывистому дыханию Моро. Через некоторое время ему все-таки удалось заснуть, но звуки того, как за стеной рвет Эндрю, скрип открывающейся и закрывающейся двери, разбудили его.

***

Через четырнадцать дней Эндрю наконец разрешили покинуть больницу. Последние пять дней Нилу, да и всем остальным, приближаться к нему воспрещалось. Нил не знал, что они делают для ускорения его реабилитации, но Эндрю согласился на их методы. Мэтт пытался объяснить ему, как работает процесс очищения, но он понимал, что с Эндрю все по-другому. Препараты Капитолия действовали не так, как морфлинг, и Эндрю не подвергался их воздействию достаточно долго, чтобы они причинили необратимый вред. Но это повлияло на его мозг. Сильно повлияло. Поскольку Нил должен был сдержать обещание, ему пришлось произнести несколько небольших речей под руководством Лайлы и Альварес на поверхности Тринадцатого. Немного рассказал о самочувствии, кратко пересказал ход спасательной операции. Мэтт, Дэн и Рене дали пару интервью о прошлых трибутах, детях, которых они воспитывали и встречали каждый год на Играх, а также о павших победителях недавнего Юбилейного года. После обеда Нил отправился в больницу, чтобы забрать Эндрю. Возникла проблема с его поселением, поскольку они не могли позволить ему жить одному на случай, если случится рецидив. Бетси предложила поселить его с кем-то, кого он знает, чтобы обеспечить ему бóльшую стабильность. Нил узнал об этом от Аарона, который перехватил его однажды вечером, прямо перед ужином. — Вы съезжаетесь. Судя по всему, он обсудил это и с Бетси, и с Эндрю, оповестив самого Нила о переезде в очередной отсек уже после одобрения предложения. Не то чтобы тот возражал, он определенно предпочитал в качестве соседа по комнате Эндрю, а не Ники и Аарона. Когда Нил пришел, дверь в палату Миньярда оказалась закрыта, изнутри доносились приглушенные голоса. Не в настроении для разговоров, он спрятался в комнате Сета. Жан очнулся два дня назад, но не сказал ничего, кроме того, что ему нужно вернуться. Снова и снова. Он успокаивался и ел только тогда, когда приходила Рене, чтобы в тишине вязать с ним узлы, или Джереми, считавшим своей обязанностью проводить с Жаном как можно больше времени. Кевин, трус, с тех пор не показывался. И Нил, боясь того, что он может увидеть в Жане, тоже не навещал его. Сет, наоборот, находился под действием наркотиков. Его уже не усыпляли успокоительными, но из-за постоянной боли ему вводили морфлинг, из-за которого большую часть времени он вообще не реагировал на происходящее. Эллисон, несмотря на отношения между ними, все свободное время проводила рядом с ним. Мэтт воздерживался от любых посещений, пока без морфлинга тот не сможет произнести хотя бы одно связное предложение. Когда вошел Нил, Сет спал. Какое-то время Джостен наблюдал за его вздымающейся и опускающейся грудью. Гордон был высоким. С сильными руками и спиной, Нил видел, как легко тот владел тяжелым длинным мечом. Теперь же он казался слишком худым для человека такого роста. Впалые щеки, костлявые запястья и покрытое медленно заживающими синяками тело. Никто не мог сказать наверняка, как их с Жаном пытали. Многие детали отсутствовали, и пока они оба не могут об этом говорить, все оставалось загадкой. Так что врачи просто продолжали строить догадки, основываясь на увечьях. Прошло около десяти минут, прежде чем Нил наконец услышал, как открывается дверь Эндрю. — Увидимся завтра, — послышался голос Эбби, уходящей вместе с Бетси. Нил выждал еще пару секунд, и просунул голову в палату Эндрю. Он не видел его пять дней. Тот выглядел измученным. Но и похорошевшим. И явно похудевшим. Из-за того, что его рвало всем, кроме чего-то вроде яблочного пюре, и, конечно, из-за недоедания в Капитолии. Он все еще оставался бледным, но уже не болезненно серым. Губы тоже приобрели некоторый цвет. — Ты готов? — спросил Нил. Эндрю бросил на него равнодушный взгляд. — Разве ты не видишь, сколько вещей мне нужно собрать? Одет он был в обычную серую рубашку государственного образца, штаны, которые носили здесь все, и в пару старых ботинок, мало чем отличавшихся от ботинок Нила. Ранее один из солдат передал ему еще один комплект одежды и сумку с туалетными принадлежностями да постельным бельем. Все его имущество. Снова к нулю. За исключением жемчужины и свитера. До их нового отсека они добрались быстро. Две тысячи двести двадцать седьмой. Тот же этаж, что и у Ники с Аароном, но через несколько дверей по коридору. Следуя за Нилом, Эндрю встретил много любопытных взглядов. Он игнорировал их, совершенно безразличный к новому окружению. Впервые увидев Дистрикт Тринадцатый по всей его подземной красе, он не удостоил его даже беглого взгляда. К счастью, все их знакомые сейчас были заняты своими обязанностями, поэтому Эндрю, заметно напрягавшийся в новой обстановке, в окружении незнакомцев, мог спокойно освоиться. Открыв дверь отсека, он замер в дверях. Обернулся и посмотрел на Нила долгим, пронизывающим взглядом. — Ты, блять, серьезно? Тот проскользнул мимо него и потер шею, пытаясь изобразить смущение. — Они принадлежат нашему дому так же, как и мы. Дому. Да, с возвращением Эндрю это стало домом. — Если они нассут мне на подушку, ты будешь спать на полу, — сказал Эндрю, ногой оттолкнув с дороги Сэра и направившись осматривать их новое жилье. Ванная комната, двухъярусная кровать, комод с одеждой и два стула. — Верхняя койка — моя, — заявил он. — Не боишься упасть? — поинтересовался Нил. — Не дерзи, — одарил его равнодушным взглядом Эндрю. Пока он осматривал ящики, Нил игрался с кошками. Заметив, как Эндрю бросил свитер на кровать, он спрятал улыбку в шерсти Короля. Поскольку смотреть было особо не на что, Эндрю устроился на кровати Нила и стал наблюдать, как он дразнит кошек, свесив веревку так, чтобы они не могли до нее допрыгнуть. — У меня дальше тренировка, — неожиданно произнес Нил, не поднимая взгляда. — Во время нее я ухожу на охоту. Хочешь со мной? — Снаружи? — после минутного молчания спросил Эндрю. Его голос звучал так же безразлично, как и всегда, но была в словах какая-то резкость, что-то такое, что заставило его затаить дыхание. Нил поднял голову, встретился с ним взглядом и понял, сколько времени прошло с тех пор, как Эндрю в последний раз видел небо. Как чувствовал тепло солнца на своей коже и ветер в волосах. Он такой же, как Нил, не созданный для жизни под землей. Им нужен простор, свет, свобода. — Да, — поднялся Нил. — Снаружи.

***

Сентябрьский воздух был уже прохладным, но солнце все еще оставалось достаточно теплым, чтобы наслаждаться им. Жаркое и сухое лето прошло, уступив место осени. Листья медленно становились желтыми, красными и оранжевыми, Нил глубоко вздохнул. На мгновение закрыв глаза, он вдохнул влажную землю, пение птиц и ветер, шелестящий листвой над ними. И Эндрю. Он чувствовал рядом его, тепло его тела и его движения. — Ты теперь един с природой? — поинтересовался он. — С некоторых пор я считаю свежий воздух привилегией, — оборачиваясь, чтобы посмотреть на него, ответил Нил. Эндрю нес арбалет, простой, для охоты, и тонкую куртку на случай похолодания. Несколько солнечных лучей, пробивающихся сквозь ветки деревьев, согревали половину его лица, оставляя вторую в тени. Это казалось незаметным, но Нил был уверен, что часть напряжения покинула тело Эндрю. Какое-то время они крались, следуя по следам разных животных, пока не достигли небольшой речушки, протекающей через поляну. В кустах зашелестело, и Нил в предвкушении натянул тетиву лука, чувствуя дыхание Эндрю на своей шее и едва сдерживая приятную дрожь. Лиса. Настороженно оглядывающаяся. Через мгновение она направилась к воде, и Нил почувствовал, как у него перехватило дыхание, перед глазами промелькнул образ двух мертвых искалеченных лис. Он опустил лук и схватился за горло, начиная задыхаться. Что-то не давало ему дышать! Сердце билось о грудную клетку, словно отчаянно желая вырваться из костяной тюрьмы. Пальцами он попытался прорваться сквозь кожу и плоть, чтобы освободить дыхательные пути. Чья-то рука надавила на затылок, заставив его опуститься на колени. — Дыши, — скомандовал Эндрю. Нил не мог. Перерезанное горло лисы превратилось в кровавую рану на коже самого Эндрю. Как кровавая улыбка Солы на арене. Как человек, которого зарубил Джексон, пока Нил и его отец смотрели. Тесак… Тесак… Сквозь пелену Нил почувствовал, как чья-то рука давит ему на ребра, а другая ритмично массирует шею. Дыхание у уха, вдох и выдох. Вдох и выдох. Вдох и выдох. Медленно, с каждым вдохом и выдохом Нил чувствовал, как узел в груди ослабевает. — Ты действительно ходячая трагедия, лисенок, — серьезно произнес Эндрю, не отпуская его. — Ты никогда не думал о том, чтобы пройти терапию? Нил обмяк в его руках, сил, чтобы удерживать тело в вертикальном положении, не осталось. — Зачем? Новая неделя — новая травма, мне никогда их не догнать. — Заткнись. Каждый раз, когда ты открываешь рот, из него вырывается очередная порция идиотизма, — Эндрю помог ему встать на ноги и отступил. Нил мгновенно понял этот жест, но ничего не сказал. Он практически навалился на него, не оставив другого выбора, кроме как прикоснуться к нему. Слишком близко, подумал Нил. Слишком близко. Он поднял свой лук и увидел, что лиса исчезла. Убежала в подлесок, в безопасное место. Поскольку ни один из них больше не хотел охотиться, Нил привел Эндрю к пруду, недавно обнаруженному ими с Рене. Вода была уже слишком холодной, но камни — все еще теплыми от солнца, поэтому они решили немного погреться рядом с ними. Нилу хотелось закурить, но его пачка сигарет была уничтожена во время бомбежки, а Тринадцатый относился строго не только к алкоголю, но и к любой полуроскоши. Эндрю лег на траву, скрестив руки под головой и закрыв глаза. Ну а Нил разглядывал его. Волосы, ставшие на свету совсем белыми, веснушки, сейчас более заметные, чем на арене. Взгляд метнулся к губам, но лишь на мгновение, остановившись, в конце концов, на вздымающейся и опускающейся груди. Вдох, выдох. Он хотел протянуть руку, чтобы почувствовать жизнь в Эндрю, но сдержался. — Пялишься, — произнес тот. Нил для разнообразия попробовал быть честным. — Я рад, что ты вернулся. — Тренер сказал мне, что ты все время хандрил. Болтал о пустой трате времени, — он не открывал глаз, и голос не выражал ничего, что помогло бы Нилу читать между строк. — Мне жаль, — тихо произнес он. За то, что не сделал ничего раньше. За то, что Эндрю пришлось страдать из-за него. За то, что он мог бы быть сейчас мертв, и все потому, что Нил каким-то образом заставил поверить в то, что достоин его защиты. Эндрю открыл глаза и скосил на него взгляд. — Мне плевать на твои угрызения совести. Так что избавь меня от них. Нил не ответил. Для Эндрю это не имело значения, возможно, он даже не винил его. Уж точно не в том, что с ним случилось. Потому что ему все равно. Просто еще одно преступление против его личности в длинном списке других. — Эндрю, — начал Нил, но тот его перебил. — Би сказала, что они нашли видео. Хочет, чтобы я рассказал об этом, — непринужденно произнес он, будто говоря о погоде. За исключением того, что о погоде он говорил своим обычным пустым тоном, а не с нарочитой безэмоциональностью. — Что ты видел? Взгляды обоих были прикованы к клочку пространства между ними. Нил закусил губу, но продолжил смотреть. Хотел, чтобы Эндрю знал, что он ему не лжет. — Немного. Когда я понял, к чему это приведет, я сказал им выключить. Рене уничтожила диск. И офис. — Я спрашивал не об этом. Я хочу знать, что ты видел, — его левая рука сжалась в кулак, затем разжалась. Сжалась и разжалась. Сжалась и разжалась. — Тебя, — наконец ответил Нил. — И мужчину, врача. Кажется… Кажется, его звали Пруст? Он начал говорить о Дрейке. И тогда я сказал им выключить. Эндрю усмехнулся. — Как благородно с твоей стороны защитить мою личную жизнь. — Что с тобой случилось? Что он делал? — слегка раздраженно спросил Нил. Почему бы Эндрю не отнестись к собственным пыткам более серьезно? Ко всему, над чем он так потешался. Ко всему, что касалось его боли и страданий. Это злило Нила, так злило, и он знал, что так было не всегда. Что однажды он пытался получить помощь, а Лютер его подвел. Все его подвели. — Какая разница? Просто еще один приспешник Рико, — даже воспоминания о прошлых неделях не смогли исказить скучающее выражение лица. — Я убью Рико, — сказал Нил. — Месть для слабаков, лисенок, — ответил Эндрю. — Если бы ты верил в это, не планировал бы, как убить Пруста. Эндрю смотрел на него, кажется, целую вечность. Затем жестом подозвал ближе. После секундного колебания Нил опустился на колени рядом с ним, даже не удосужившимся сесть. Вместо этого он притянул его к себе за воротник, достаточно близко, чтобы чувствовать дыхание друг друга. — Это не месть, — медленно произнес он. — Я предупредил его, что сделаю, если он ко мне прикоснется. Я просто держу свое слово. Они простояли так еще несколько секунд, прежде чем Эндрю отпустил его. При любых других обстоятельствах Нил просил бы его сейчас о поцелуе, но теперь он не знал, как это сделать. Не знал, как к нему подступиться. И хотел ли вообще этого Эндрю. Поэтому он вытянулся рядом с ним, всего в нескольких сантиметрах, и уставился в безоблачное небо. Он как раз задремал, когда тот рядом с ним сел; почувствовал его взгляд на своем лице, но глаз открывать не стал. — Я хочу кое-что попробовать, — произнес Эндрю. — Что? — моргнул Нил — Да или нет? — Да, — хотя он и понятия не имел, чего ожидать. В последние две недели обычно этот вопрос означал, что Эндрю начал сомневаться в реальности и хочет прикоснуться к нему для подтверждения. Но на этот раз он взял его за запястье и поднял руку. Пристально осмотрел, будто решая, что с ней делать. Нил позволил. Наслаждаясь ощущением прикосновения. — Не двигайся, — приказал Эндрю, и Нил промычал в знак согласия. Затем он положил его ладонь себе на грудь. Нил не смог сдержать легкого подергивания мизинца от неожиданного касания. Эндрю предупреждающе сжал его запястье, но не отпустил. Его сердце билось твердо и ровно, Нил не поддался искушению сильнее вжаться рукой в ткань рубашки в поисках тепла. Он поднял взгляд, увидел раскрасневшееся от солнца лицо Эндрю и сглотнул жар, наполнивший грудь и грозивший вырваться на свободу. — Не смотри на меня так, — сказал Эндрю. — Как? — Так. Нил закатил глаза. — Ты не так умен, как думаешь. Эндрю убрал его руку со своей груди, когда тот снова лег, но не отпустил, изучая мозоли на тыльной стороне ладони и огрубевшие пальцы. Разительный контраст: бледность Эндрю на фоне загара Нила. Он приложил их ладони друг к другу, сравнивая размеры. — Думаю, нет.

***

Утром Нил должен был пойти на Ядерную Историю вместе с Дэн и Рене, но вместо нее он решил сходить с Эндрю на осмотр в больницу. Он знал, что Уиттьера и Кевина раздражает его бездействие в делах восстания, но пока Эндрю не сможет идти с ним, никуда не пойдет и он. Конечно, это спровоцировало очередной спор между повстанцами, считавшими, что Нил им чем-то обязан за спасение Эндрю. Тогда Нил встал и ушел. Если они будут его заставлять, не добьются хорошей игры, все это знали. Поэтому Ваймак решил ввести для Эндрю отдельный график тренировок, начиная с сегодняшнего дня, чтобы он набрал вес и стал частью команды Нила. Когда он вместе с Эбби ушел в комнату для осмотра, Нил отправился бродить по больничному крылу. Ни Кейтлин, ни Аарон не дежурили этим утром, поэтому попадались ему лишь незнакомые лица. Неудобно было осознавать, что его знали все, а он, в лучшем случае, лишь нескольких людей, и то на лицо. Одни мимоходом здоровались с ним, другие лишь коротко кивали. Сам того не заметив, он пришел к палате Жана. Дверь оказалась открыта, и Нил увидел, как тот в больничном халате сидел на своей кровати, скрестив ноги, и лихорадочно вязал узлы. Кажется, он разговаривал сам с собой, бормоча что-то неразборчивое, пока вдруг не остановился и не уставился в пространство. Через несколько секунд он снова взялся за узлы. Нил уже повернулся, чтобы уйти, но тут Моро посмотрел прямо на него. — Натаниэль. Заходи. Каждый мускул в теле напрягся, готовый действовать, готовый к бегу. Кожа покрылась мурашками, а глаза заметались из стороны в сторону в поисках любого, кто мог услышать слова Жана. К счастью, в такую рань коридоры были пусты. Нил стиснул зубы, обдумывая, что делать, и, наконец, зашел в палату. — Не называй меня так, — закрыв дверь, сказал он. — Разве ты не Нат… — нахмурился Жан. — Нил. Меня зовут Нил. — Нил, — повторил Моро. Проверяя имя, будто то было чужим, фальшивым. Это могло стать проблемой. — Где Кевин? Он с… Рико? — голос превратился в осторожный шепот. — Рико? — моргнул Нил. Судя по всему, не только у Эндрю проблемы с восприятием реальности. — Тебе нужно вытащить Кевина. Если Рико услышит о своем отце, он очень разозлится. Очень, — Жан внезапно спрыгнул с кровати и прижал его к двери. Невероятно высокий, Нил едва доставал ему до груди. Он тут же занял боевую стойку, готовый врезать Моро локтем в живот и броситься бежать. Но тот просто стоял, нависая над ним и немного шатаясь на ногах. — Ты знаешь песню о человеке, который предпочтет увидеть любимого мертвым, нежели столкнется с любой жестокостью, которую только может предложить мир? — вдруг спросил он. Уже на десять шагов вперед в своих мыслях. Нил смотрел, как он, спотыкаясь, возвращается к своей кровати, напевая мелодию, которая всколыхнула что-то в памяти парня. Голая кожа, не скрытая халатом, была покрыта старыми и новыми шрамами. Не такими заметными и уродливыми, как у Нила. По крайней мере, старые. Скорее бледные линии, пересекающие руки и ноги. Спину и лицо. Новые же были более грубыми. Слишком глубокими. Слишком серьезными. Не оборачиваясь, Нил вышел из комнаты. Он обязан Жану жизнью. Он должен как-то отплатить ему. Он должен найти способ оставить Капитолий позади. Он все еще в ловушке в нем, а Рико таится поблизости. Очевидно, что Жан нес в себе жестокую силу гнева Морияма. Сет был там для выуживания ответов. Эндрю, чтобы сломать его и сломать Нила. Зачем им нужен был Жан? Может, ради нескольких ответов, но в основном для наказания. Чтобы удовлетворить жажду мелкой мести Рико. Если он не мог добраться до Кевина и Нила, если он не мог убить Эндрю, почему бы не использовать следующий, наиболее удобный вариант? Нила не волновало, что думает о мести Эндрю. Он хотел убить Рико. Видеть, как жизнь утекает из его глаз, знать, что отныне и навсегда его семья будет в безопасности. Может, это и месть, а может, потребность защитить. Что бы это ни было, Рико должен быть мертв. Поскольку Эндрю еще не скоро выйдет от Эбби, Нил решил выследить единственного человека, который поможет выкинуть образ Жана из головы. Поможет заставить поверить, что Рико до него не доберется. Потребовалось несколько расспросов и собственных предположений, но, в конце концов, он все же нашел Кевина с Лайлой и Альварес в небольшом конференц-зале, просматривающих записи, на которых Рене, Эбби, Ваймак и Бетси говорят о Двенадцатом. Дэй даже не взглянул на вошедшего Нила, но Альварес остановила видео. — Нужно поговорить, — прямо сказал Джостен. — Если дело не в том, что ты перестал упрямиться и согласен наконец снять больше пропов, то я так не думаю, — ответил Кевин, снова вернувшись к своему снисходительному тону. — Поговори с Жаном, — не отреагировал на его слова Нил. Дэй напрягся, взгляд метнулся к Альварес и Лайле, делающим вид, что они вовсе не ловят каждое их слово. Недовольно поджав губы, он встал. — Иди за мной. — На самом интересном! — услышал Нил раздраженный вздох Альварес из-за закрывающейся двери. Кевин привел его в небольшой коридор, выглядевший так, будто по нему не ходили очень долго. Он остановился, скрестил руки на груди и посмотрел на Нила. — Что ты хочешь? — Я уже сказал. Поговори с Жаном. Он до сих пор думает, что он с Рико, все больше и больше теряет связь с реальностью, несет всякую чушь, — разоблачает Нила. Натаниэля. — И почему ты думаешь, что я могу ему помочь? Я не врач. — Нет, но ты должен быть его другом, — сказал Джостен. — Однажды ты уже оставил его, зная, что с ним сделает Рико. Не делай этого снова. Если не поможешь сейчас, его смерть будет на твоей совести. На лице Кевина вспыхнул гнев, быстро сменившийся смирением. Это выводило Нила из себя. Почему он так быстро опускал голову, когда сам буквально сделал его символом организованного им восстания? — Другие уже сделали самое трудное. Вытащили его оттуда. Рене и Джереми стараются изо всех сил, но ты — единственный, кого он послушает. Ты по рангу выше в воображаемой иерархии Рико. Кевин открыл рот, закрыл и отвернулся. — Все не так просто. — Да конечно. Просто объясни ему все. С кем-то другим ты не стесняешься в выражениях. Дэй молчал так долго, что Нил уже предвещал его отказ. — Я сделаю все, что смогу, но ничего не обещаю, — наконец произнес он. На большее Нил и не рассчитывал. Он кивнул Кевину и направился обратно в больницу. Эндрю вот-вот закончит. По расписанию дальше у Эндрю стояла тренировка с Ваймаком, и, поскольку кто-то заметил, что они с Нилом делают все вместе, к ним присоединили и его. Заставить Эндрю следовать графику оказалось довольно сложной задачей. Потому что он хотел вернуть свои ножи. Уиттьер и Реманн не соглашались на такое условие, поэтому Миньярд заявил, что, пока их не вернут, делать он ничего не будет. А если ничего не делать будет он, не будет и воодушевляющих речей Нила перед мятежниками в Дистриктах. Потребовалось много убеждений и что-то, что можно было бы дать Эндрю взамен, прежде чем Нил заставил его согласиться не создавать еще больше проблем. Он беспокоился, что Уиттьер и остальные сделают жизнь Эндрю еще невыносимее. Потому что могут. Все они — просто маленькие солдатики, с которыми играются. Еще четыре дня прошли относительно спокойно. Через два Эндрю решил есть в больнице, больше не в настроении сидеть с остальными. Однако Нил остался с ними. С Эриком он сходил на охоту, нашел время для похода с Мэттом, Дэн и Эллисон на стрельбище, поболтал с Ники и Роландом. Иногда, перед сном, Эндрю останавливался у его кровати, брал за руку и позволял прикоснуться. Сначала только к волосам и лицу. Потом к рукам и груди. Пока однажды ночью, выйдя из ванной, Нил не увидел Эндрю лежащим вместе с котом на его кровати. Заметив Нила, он встал, подошел к нему и замер всего в нескольких сантиметрах, почти коснувшись. Пульс Нила участился, взгляд метнулся к губам и рукам Эндрю. — Да или нет? — Да, — затаив дыхание, ответил Нил. И Эндрю потянул его вниз для нерешительного поцелуя, прикосновения губ к губам, словно что-то проверял. Нил старался не шевелиться, руками сжимая подол рубашки, пока Эндрю не открыл рот и он не почувствовал его язык. Пройдясь ладонями по плечам, а затем по всей длине рук, Эндрю сжал его запястья. — Только волосы, — отстранившись, произнес он. Светлые пряди, щекочущие ладони, чужой язык во рту — все это заставляло голову Нила кружиться. Эндрю развернул их и, ни на секунду не останавливаясь, повел назад. — Кровать? — спросил он хриплым голосом. Сбитый с толку, Нил оглянулся, не понимая, о чем он. И только сейчас почувствовал впивающийся под колени каркас кровати. Пальцы Эндрю скользнули по полоске голой кожи между его рубашкой и поясом штанов. — Да, да, да, — почти забыв, как говорить, ответил он. Как же ему этого не хватало. Когда Эндрю толкал его вниз и разбирал на части. Он столько раз вспоминал их последний поцелуй на арене, что уже был уверен в его нереальности, что он лишь приснился. Но все это по-настоящему. И вдруг он вспомнил каждый их поцелуй, все те разы, когда Эндрю прикасался к нему. Более безопасного места для него не существовало.

***

— Сегодня вечером состоится обращение. Ичиро Морияма сам хочет что-то сказать, — оповестил всех за обедом Джереми. — Вы с Эндрю придете в Командование? Плохо замаскированная попытка заманить Эндрю на встречу с остальными. Всем было любопытно наконец встретиться с ним лицом к лицу. Альварес сказала Нилу, что хочет встретиться с «мифом», «легендой», «мужчиной всей твоей жизни». Слишком очевидно, что они намерены обыграть их отношения в пользу восстания. Идея Кевина, скорее всего. После их публичного поцелуя на арене об уединении, судя по всему, теперь оставалось только мечтать. До спасения Эндрю все избегали этой темы, чтобы не расстраивать Нила. Но теперь ничто не мешало им задавать навязчивые вопросы. Эллисон, как обычно, не стеснялась в словах. Каждый раз вынуждала Аарона вставать из-за стола. Ники тоже не мог молчать. Он расспрашивал его о прошлых отношениях, а у Нила действительно не было ответов. Кевин однажды прямо попросил их поцеловаться на камеру. Желательно после напряженной битвы и с каким-нибудь лозунгом вроде «Единства» или «Нас не остановить». Нил лишь молча посмотрел на него и ушел. — У Эндрю сегодня осмотр. Так что не думаю, — ответил он, даже не уверенный, хочет ли он знать, о чем скажет Ичиро. Что может быть настолько важным, что президент сам появится на телевидении вместо Рико, до недавнего времени занимавшегося освещением событий в СМИ? Возможно, Ичиро надоели его многочисленные промашки и он решил взять дело в свои руки. — Эндрю — большой мальчик, — ухмыльнулась Дэн. — Не думаешь, что он может пойти один? — Думаю, что может. Но я хочу пойти с ним, — не отрываясь от своей тарелки, наполненной чем-то вроде картофельного пюре, произнес Нил. Эллисон цокнула. — Уф, это очень мило. Создается впечатление, что у монстра есть душа и все такое. Нил резко вскинул голову и посмотрел на нее через стол. — Не называй его так, — он оттолкнул свою тарелку к Мэтту, поскольку уже наелся, и встал. — Я поужинаю в больнице. Не ждите меня. — Теперь ты его разозлила, — уходя, услышал он за спиной шепот Ники.

***

До тех пор, пока не пришло время похода в больницу, Нил поигрался с кошками и отправился в Коллектив, огромную комнату для собраний, которую он иногда использовал для пробежек. Он старался не переживать, но избавиться от тревожного ощущения не мог, боялся, что Эндрю может снова потеряться у себя в голове, думая, что он опять в Капитолии, а все вокруг — иллюзия. Бывали ночи, когда Нил просыпался и видел его стоящим перед дверью. Поглаживая голые руки, он смотрел на нее так, словно не может выйти. Тогда Нил посылал Короля. Коты были еще одной вещью, возвращавшей его к реальности. Мягкая кошачья шерсть не была похожа ни на что, с чем ему приходилось сталкиваться во время своего пребывания в Капитолии. В конце концов, Эндрю его нашел, какое-то время наблюдая, как он делает еще один утомительный круг. — Ты похож на хомяка в колесе. — Пора идти? — остановился перед ним Нил, смахивая с лица несколько выбившихся прядей. — В няньках не нуждаюсь, — протянул Эндрю. — Не нуждаешься, — согласился Нил. — Просто мне нравится проводить с тобой время. Тот бросил на него безразличный взгляд, Нил ответил легкой улыбкой. Эндрю дернул его за волосы. — Да или нет? — Да, конечно. — Заткнись, — и притянул его в быстром поцелуе. Осмотр не занял много времени, а после него Эбби разрешила им поесть в больнице, еда в которой мало чем отличалась от столовой. — Где ты обычно здесь ешь? — спросил Нил, следуя за Эндрю по коридорам с тарелкой дымящегося тыквенного крем-супа и толстым ломтем хлеба. Тот не ответил, но Нил уже узнал коридор. Он вел в его старую палату. Видимо, именно там Миньярд нашел тишину и покой. Но он прошел мимо. Нил уже открыл было рот, чтобы задать вопрос, но тут Эндрю без стука вошел прямо в палату Жана. Тот сидел на своей кровати, перед ним стоял поднос с ужином. Он рвал хлеб на мелкие кусочки, так и не съедая их. К полному изумлению Нила, там же сидел и Сет, с явной усмешкой на лице наблюдая за Жаном. Он обернулся, услышав, как они входят, и посмотрел на них с отвращением. — О, смотри-ка, Моро, Миньярд привел к нам еще один кладезь травм. Теперь мы можем начать заседание нашей группы поддержки. — Ты ешь с ними? — спросил Нил. Он не до конца мог поверить, что Эндрю предпочел своему брату и кузену их компанию, какими бы надоедливыми те ни казались. И несколько раз он точно обменивался с Роландом парой слов, так что Эндрю не был, по крайней мере, полностью безразличен. Тот лишь пожал плечами и уселся на вторую, пустую кровать, оставив место и для Нила. Сет резко рассмеялся на его вопрос. — Твой парень-псих есть не может, не слыша моих или Моро криков. Сила привычки. У нас, в отличие от него, не было особого обращения. Раз в день, когда добрый дядя доктор выводил из камеры, так, Миньярд? Его провокации остались без внимания. Эндрю попросту не реагировал, не отводя глаз от экрана телевизора, крутившего обычную программу Капитолия. Как раз должны показать обращение Ичиро. Жан покончил с хлебом и принялся обычным способом есть суп. Сет смотрел телевизор, доедая свой ужин, а Эндрю воровал кусочки хлеба у Нила. Они трое провели несколько недель вместе, наблюдая, как другие проходят через невообразимые вещи, зная, что их ждет то же самое, а выхода нет. И теперь им нужно как-то с этим жить. Нил был уверен, что Эндрю не выносит даже Сета. Жана — с трудом. И все же несколько раз в день он ел с ними в полной, скорее всего, тишине. Может, они находили в этом утешение. Может, просто не хотели слышать очередные вопросы. Под звуки гимна на экране появилась печать Капитолия. За белой трибуной, перед проекцией карты Панема стоял Ичиро Морияма, в черном костюме и с острым взглядом. Нил помнил его спокойное и собранное поведение, когда он вторгся в его дом в Двенадцатом. И то же расчетливое выражение лица, несмотря на стучавшуюся в его дверь войну. Отличаться от своего брата еще больше он просто не мог. Ичиро поприветствовал страну, рассказал о нескольких победах, некоторых потерях и слабом моральном духе повстанцев. Как они призывали сплотиться вокруг мальчика, который понятия не имеет, что делает. Мальчика, чьей единственной движущей силой служила воля к выживанию, чего бы то ни стоило. Показали его фотографию, более старую. Лицо окровавлено, глаза устрашающе голубые, взгляд казался диким, когда он улыбался Воронихе. — Вы слепо следуете за ним, словно овцы, — мрачно произнес Ичиро. — Даже не зная, кого впустили в свои стены. У Нила зазвенело в ушах, когда Морияма отступил, и на сцену вышел кто-то другой. Где-то в глубине души он знал, что это произойдет. Логичный следующий шаг, чтобы подорвать его авторитет и образовать раскол в рядах повстанцев. Так почему он удивлен? Почему вообще чувствовал себя в безопасности? Возвращение Эндрю затуманило его разум. Голос матери шипел ему в ухо, проклиная такую глупость. Удар кулаком в висок, пальцы дергают за волосы. Это опасно! Никогда больше так не делай! Если что-нибудь им расскажешь, ты труп! За восемь лет Натан Веснински ничуть не изменился. Все такой же широкоплечий и сильный, каким его помнил Нил. Человек, который без труда голыми руками вырывал языки. Он смотрел прямо в камеру, одаряя всех улыбкой. Кто-то застонал — низкий звук, напоминающий Нилу умирающее животное. Умирающего человека. Ворониха стонет с дырой в груди. Горилла умоляет отпустить. С запозданием он понял, что звук исходит именно от него. Он не мог отвести от экрана глаз, скованный пристальным взглядом отца. Шум в ушах был настолько громким, что он даже его не слышал. Тот шевелил губами, части карты загорались, появлялись изображения Дистриктов. Мир Нила фокусировался то на одном, то на другом, на секунду позволяя услышать голос отца, прежде чем его снова заглушал шум. Его звали не Нил Джостен. Его домом был не Дистрикт Двенадцать. Кем же он был? Где же его дом? Мир снова прояснился, и на этот раз Нил слышал каждое слово. — Также позвольте мне использовать этот шанс, чтобы обратиться к моему сыну. Я думал, что его больше нет, пока не увидел его всего год назад по телевизору. Живым и здоровым. Натаниэль, я жду твоего возвращения. Не позволяй этим повстанцам использовать тебя. Ты не их символ разрушения и бессмысленного убийства. Ты мой сын, и твое место рядом со мной, в Капитолии. Можешь называть себя Нилом, но это они сделали с тобой. Украли личность, превратили в марионетку. Покончи с этим. Он хотел сказать что-то еще, но вдруг экран потемнел, и кто-то схватил его сзади. В панике Нил попытался вырваться, но запястья схватила знакомая пара рук. — Успокойся, Абрам. Эндрю, конечно, это Эндрю. Нил уставился на Сета, единственного сидевшего перед ним в прямой видимости. И вдруг тот рассмеялся. — Ох, блять, вот это сказка. Не могу в это поверить! У нас тут дьявольское отродье! — Закрой пасть, Гордон, — прошипел Жан. Он встал и подошел к двери, быстро выглянув наружу. Взгляд его голубых глаз стал ясным, исчез человек, напевавший жуткие мелодии и вязавший узлы так, будто от этого зависела его жизнь. — Они уже здесь. Через мгновение Эндрю уже был на ногах, притягивая к себе Нила. — Эндрю, — позвал тот, но Миньярд лишь прижал к его рту руку. Сет все еще смеялся. Жан закрыл дверь. — Мы ничего не видели, — решительно произнес Моро. — Мы ничего не знаем. Выключили телевизор, потому что я не мог смотреть на президента Морияма. Понятно? Шагнув назад, Эндрю толкнул Нила к стене, встав прямо перед ним. Нил взял себя в руки настолько, чтобы не броситься бежать в следующую секунду. Не бежать. Остаться. Дверь распахнулась. Вошли двое вооруженных солдат. Они не направляли на них оружие, но и болтать явно не собирались. Эндрю занял боевую стойку, одной рукой отталкивая Нила к стене, когда тот попытался его обойти. — У них оружие, Эндрю, — раздраженно прошептал Джостен. — Ты не сможешь вырубить обоих. Так что давай покончим с этим. — Заткнись, — ответил тот. — Эндрю… — но Миньярд лишь крепче сжал его рубашку, оставаясь на месте. Паника при виде отца, раскрытие его личности в прямом эфире, страх перед тем, что все узнают о его наследии — все улетучилось. Его мог напугать лишь один человек, и поскольку на данный момент Натан Веснински добраться до него не мог, сейчас он, как никогда раньше, чувствовал себя спокойно. Ноги его, однако, все еще гудели от желания рвануть в противоположную сторону. Оставить борьбу кому-то другому. — Не беги, — пробормотал он себе под нос. Эндрю шагнул ближе. Из коридора послышался звук приближающихся шагов. Первым в палату ворвался Реманн, за ним — Ваймак и Эбби. Наступил момент напряженной тишины, когда каждая сторона изучала другую. — Насколько я понимаю, вы видели обращение, — наконец произнес Реманн. Никто не ответил, но этого, видимо, оказалось достаточно. Мужчина шагнул вперед, но тут же замер, когда Эндрю предостерегающе поднял руку. — Тронешь его, и я вырву тебе глотку, — если бы не его напряженные плечи, Нил бы решил, что все это имеет для Эндрю такое же значение, как и грязь под ногтями. — Солдат, — сурово начал Реманн, но остановился, когда Ваймак положил ему на плечо руку. Они обменялись взглядами. — Это правда? — спросил тренер. Значит, они дали ему возможность все опровергнуть. Теперь Нил чувствовал себя поистине виноватым. Он солгал, предал свою семью. Людей, которые верили в него и защищали. Рука Эндрю все еще оставалась прижата к его груди, удерживая. — Да, — наконец ответил Нил. Зачем отрицать то, что легко доказать? Мало того, что он похож на отца, так Кевин и Жан могли подтвердить его личность. Да и проверка ДНК не казалась чем-то немыслимым. Видеть, как поникло лицо Эбби, было ужасно. Она и правда верила, что это ложь. Ваймак же просто кивнул и повернулся к Эндрю. — Ты знал? Тот ответил не сразу, осторожно изучая тренера. Затем его взгляд метнулся к Реманну и двум солдатам. — Конечно, я знал, — выпрямившись, наконец произнес он. Ваймак вздохнул, Реманн потер виски, словно отгоняя головную боль. Но уже через секунду он превратился в военного командира Тринадцатого Дистрикта. Черты лица разгладились, сказать, о чем он думает, было невозможно. — Солдат Нил… — заколебался он на секунду. — Солдат Нил Джостен и солдат Эндрю Миньярд. Вы оба подозреваетесь в измене. Пока не доказано обратное, вы арестованы, — он повернулся к вооруженным солдатам. — Проводите их в камеру. — Не делайте этого! — воскликнула Эбби, делая шаг вперед, чтобы вмешаться. Однако Ваймак удержал ее, получив за это злобный взгляд. — Все в порядке, — мягко произнес Нил. — Этого следовало ожидать, верно? — он коснулся руки Эндрю, давая ему знак отпустить. И тот отпустил. Обойдя его, чтобы встать рядом, он холодно посмотрел на солдат. Те попытались схватить парней за запястья, но Нил удержал их резким взмахом руки. — Тронете меня или Эндрю, и я вас убью. Не думайте, что я этого не сделаю, — произнес он в лучшей манере Веснински, заставив солдат повернуться к Реманну и ждать дальнейших указаний. Тот раздраженно покачал головой. — Уберите их с глаз моих. Нил вышел, даже не глядя на людей, смотревших ему вслед. В голове поселилась пустота, не считая голоса, велевшего держать голову прямо и делать то, что ему говорят. Ждать. Наблюдать. Бежать. Эндрю шел рядом с ним, не обращая внимания на направленные на них автоматы, пока они шагали к лифту. Зайдя внутрь, один из солдат вытащил из-под рубашки ключ на тонкой цепочке, и вставил его в скважину. Другой нажал на кнопку с цифрой 39, и они спустились примерно на двадцать уровней. Створки открылись в широком белом коридоре с красными дверьми, выглядевшими словно декоративные, по сравнению с видимыми Нилом до этого лишь серыми. У каждой свой номер. 3901, 3902, 3903… Когда они вышли, Нил оглянулся, увидев, что за обычными створками закрывающегося лифта встала металлическая решетка. Повернувшись обратно, заметил еще одну охранницу, выходящую из двери в другом конце коридора. Та бесшумно за ней закрылась, и она направилась к ним. Им приказали двигаться. Нил никак не мог избавиться от охватившего его чувства неправильности. Клаустрофобия от того, что он оказался так далеко внизу, запах антисептика в воздухе заставили его покрыться мурашками, он хотел выбраться. Сбежать. Однако упрочненный лифт держал его здесь, внизу. Боковым зрением он заметил, как Эндрю сжимает и разжимает левую руку. Сжимает и разжимает. Сжимает и разжимает. — Джостен и Миньярд, — оповестил солдат справа от Нила встречавшую их женщину. Она кивнула и указала на дверь с номером 3908. — Вместе? — спросил солдат слева. — Прямой приказ президента Уиттьера, — ответила та. На дверях не было ни ручек, ни какой-либо панели с кнопками. Обычная, на петлях, подобная той, из которой появилась женщина. И действительно, когда Нила и Эндрю практически втолкнули в проем, та за ними захлопнулась. Что-то в последний раз щелкнуло, и на мгновение они оказались в полной темноте, пока комнату не залил яркий свет, заставивший Нила зажмуриться. Когда он снова смог открыть глаза, оказалось, что находятся они в средних размеров комнате, выложенной белой плиткой. И совершенно пустой, за исключением водостока в центре. Желудок Нила сжался при мысли том, зачем он здесь. Пятна человеческих страданий, смытые, должно быть, с этих стен из шланга… — Интересно, — произнес Эндрю, глядя на красную дверь. — Подумать только, Рико оказался куда гостеприимнее наших великих господ и спасителей из Дистрикта Тринадцать. — Эндрю… — начал Нил хриплым от вины и горечи голосом. Вернуть Эндрю в такую ситуацию после всего того прогресса, которого он добился за последние несколько недель… — Если это очередной бред, я не хочу его слышать, Джостен. И следи за тем, что говоришь, они за нами следят, — перебил его Эндрю, большим пальцем указав через плечо на камеру, установленную в дальнем левом углу, прямо под потолком. — Думают, наверное, что мы будем говорить о проблемах с твоим отцом и о том, что ты просто хочешь добиться его одобрения, шпионив под прикрытием. Только одна эта мысль вызывала у Нила тошноту. Прислонившись к стене, он медленно соскользнул на пол, прижав колени к груди. Эндрю отразил его движение у противоположной стены. Он наклонил голову и испытующе посмотрел на Нила. — Ты никогда не задумывался о том, что проблема Панема кроется в родителях? Почему-то не могу вспомнить ни одного хорошего примера. Нил не сдержал смешка, наполовину веселого, наполовину истеричного. Что ж, все могло быть и хуже. Например, сейчас через эту красную дверь мог войти его отец или Рико. — Думаю, мама Мэтта нормальная, — сказал он, пытаясь думать о чем-то еще, кроме заявления отца о том, что он принимал какое-то участие в его создании. В появлении Натаниэля. Затем он вспомнил, что Эндрю никогда ее не встречал. Но это, видимо, не помешало ему иметь о ней собственное мнение. — Конечно, по крайней мере, она не использовала его в качестве боксерской груши или манекена для нарезки, в отличие от некоторых других. Однако это не помешало ее милому сыну сторчаться. — Моя мать не использовала меня в качестве боксерской груши, — горячо возразил Нил. Чувствуя себя почему-то обязанным защитить ее. В конце концов, она умерла за него. В попытке дать ему шанс выжить. Взгляд Эндрю, блуждавший по красной двери, метнулся к нему. — Я говорил не о твоей матери, — произнес он. Нил закусил губу, поняв свою ошибку. Эндрю говорил об Аароне. Воцарилась тишина. Примерно через минуту ноги Нила начали зудеть. Он принялся нервно отстукивать пальцами по колену. Эта неопределенность была невыносима. Убьют ли они его? Будут ли пытать, чтобы выведать информацию об отце? Есть ли у них какой-то способ спастись? Вряд ли. В этой белой комнате с резким светом он уже терял чувство времени. Ни кровати, ни одеяла, ни даже туалета. Эндрю напротив него оставался абсолютно неподвижен, смотря куда-то сквозь плитку над левым плечом Нила и мысленно находясь где-то в другом месте. Нил встал, мгновенно обратив на себя внимание. — Можно я сяду рядом с тобой? Эндрю слегка склонил голову, заставив его облегченно выдохнуть и усесться рядом. Близко, но не соприкасаясь. Говорить было не о чем. Нил начал видеть кровавые пятна, пляшущие на стенах и на полу, уверенный, что дверь начала растекаться. Красные брызги на белом кафеле. Резко оборвавшийся безумный смех Эндрю. Сколько времени прошло? Почему за ними никто не пришел? — Твой любимый цвет — серый, — неожиданно сказал Эндрю. — Да, — ответил Нил, протянув ему руку. Мгновение Эндрю осматривал ее, а затем взял в свои ладони и начал кончиками пальцев исследовать грубую кожу. Уверяя себя, что Нил настоящий. Они сидели так до тех пор, пока не раздался щелчок и дверь не открылась. Солдат направил на них оружие. Парни и головы не повернули. Кто-то вошел. Дверь снова закрылась. Нилу потребовалось некоторое время, чтобы собраться с духом и посмотреть, кто их гость. Он так устал от всех этих игр. Кевин, неподвижно прислонившийся к двери, смотрел прямо на него. Зеленые глаза казались неестественно яркими в белом свете камеры. — Ты же на самом деле не он, — произнес он настолько тихо, что Нил едва его понял. — Скажи, что ты на самом деле не Натаниэль. Нил не смог сдержать дрожи, услышав свое настоящее имя. — Не называй меня так. Я Нил. — Все не так просто, — сказал Кевин, громче и встревоженнее. — Нам сказали, что вы с матерью умерли. Я думал, вы умерли! Почему ты ушел? Нил нашел в себе силы подняться на ноги. Кевин не отступил, когда он подошел ближе. — Ты серьезно? Ты действительно прямо сейчас спрашиваешь меня о том, почему я ушел? — он раскинул руки в стороны, намекая о причине, почему они здесь. — Ты ведь знаком с моим отцом. Три мальчика. Кричащий мужчина, разрубленный на куски тесаком. Крик. Взмах. Хруст. Крик. Запах крови в воздухе, оседавший на языках, привкус металла и соли. Кевин выглядел так, будто его вот-вот стошнит. — Почему никто не узнал тебя? — Рико узнал. Сразу после Игр. Не знаю, почему Ичиро не догадался раньше. Да и ты всегда умел закрывать глаза на неудобную правду. Кевин яростно потер лицо, бормоча хриплым голосом что-то, что Нил не смог разобрать. — Наверняка все из-за Рико. Он хотел держать тебя при себе. Может, даже подправил твое прошлое, чтобы брат не догадался. Хотел использовать, чтобы добиться благосклонности отца. Нил пожал плечами. — И что теперь? Используешь меня как приманку? Уверяю, отец перерезал бы мне горло, если бы мог. Думаю, раз уж я потерял свою ценность, вы убьете меня, разыграв трагическую мученическую смерть. Объявите Мясника лжецом и сплотите за собой повстанцев. Кевин выглядел достаточно смущенным, чтобы показать, что, половина, по крайней мере, из этого правда. Позади послышались приближающиеся шаги Эндрю. Он быстро коснулся поясницы Нила, заземляя его. Кевин переводил взгляд с одного на другого. — Я не знаю, что делать. — Не мои проблемы, — ответил Джостен. — Но ты либо веришь мне, либо нет. Делай что хочешь, Кевин. Мне плевать. Но Эндрю не имеет к этому никакого отношения. Когда я рассказал ему о себе, я думал, мы оба умрем на твоей арене. Или, по крайней мере, один из нас. Незачем убивать его только потому, что он вам не рассказал. Твоему народу он ничего не должен. Тут его больно ущипнули за бедро, и он отпрянул, готовый возмущаться. — О, избавь нас от своего комплекса жертвенности, лисенок. Я не могу иметь дело с таким количеством проблем в день. Папаши-мясника пока хватит, — опередил его Эндрю и еще раз ущипнул, но уже за руку. Нил уставился на него, потирая больные места. — Это ты постоянно бросаешься прямо в огонь. — Потому что я хотя бы могу спуститься с лестницы, не сломав себе шею, — небрежно ответил Эндрю. — Кроме того, у тебя есть уникальный талант выводить из себя всех в радиусе десяти километров Нил поджал губы, раздраженный тем, что Эндрю не то чтобы был неправ, но и не совсем прав. — Я поговорю с Уиттьером, — сказал Кевин, все еще стоя у двери. — Но не могу ничего обещать. — Конечно не можешь, — парировал Нил. Дэй никогда ничего не мог обещать. Словно по сигналу, дверь распахнулась, и появился охранник, забрав с собой Кевина. Прошло несколько минут, Нил вернулся на свое прежнее место, рядом с Эндрю, и позволил голове отяжелеть, пока щекой не почувствовал его плечо. Он хотел выпрямиться, но рука Эндрю зарылась в его волосах, опуская голову обратно. — Да или нет? — пробормотал Нил. — Да, — после небольшой паузы ответил Эндрю. Сонно улыбнувшись, Нил губами прижался к его шее, мягко лаская чувствительную кожу. Пальцы в волосах напряглись, и он почувствовал, как по телу Эндрю пробежала дрожь. — Твой фетиш с шеей ни капли не привлекателен, — буркнул тот, но не оттолкнул. — Тебе нравится, — улыбаясь, выдохнул Нил. — А мне нравится, что тебе нравится. Он прижался в еще одном поцелуе прямо к пульсу. Дверь внезапно открылась. В камеру молча бросили два комплекта подушек и одеял. Нил едва успел отпрянуть, как дверь снова закрылась. — Могло быть и хуже, — заметил он, собирая постельное белье. Их могли разлучить. Или оставить вообще без всего. — Точно, — усмехнулся Эндрю.

***

Следующий день начался с тарелки риса и неприятного привкуса во рту. Поскольку делать было нечего, Эндрю начал отжиматься, а Нил решил хорошенько размяться. Он стал немного деревянным, но через какое-то время обрел прежнюю гибкость. Несмотря на то что Миньярд потерял довольно много веса и мышечной массы, ему все же удалось сделать внушительное количество отжиманий. — Хочешь пожать меня следующим? — пошутил Нил. — Вряд ли это будет сложно, — ответил Эндрю. Нил сузил глаза, губы Эндрю дернулись. Однако, прежде чем они успели поспорить, дверь распахнулась. На этот раз к ним пришел не солдат и не Кевин. Чарльз Уиттьер в своей серой форме бесстрастно оглядел их. Затем кивнул в сторону Нила. — Солдат Джостен, я хотел бы поговорить с вами наедине, — взмахом руки он пригласил его следовать за ним. Заметив, что следом идет и Эндрю, мужчина остановился. — Только солдат Джостен. — Нет, — невозмутимо ответил Нил. — Тогда вы оба вернетесь в камеру. — Хорошо, — парень повернул обратно. Он скорее сдохнет в этой тюрьме вместе с Эндрю, чем оставит его одного в месте, худшем, чем тюрьма Рико. Он прошел всего три метра, когда Уиттьер позвал его обратно. — Ты очень упрям, солдат. Можете идти оба. Их привели в комнату, где стоял стол с шестью стульями. И больше ничего. Уиттьер сел на средний стул с длинной стороны стола, жестом пригласив парней сесть напротив. Нилу не нравилось, что он оказался спиной к двери, однако особого выбора не было, если он не хотел создать еще больше проблем. Что, собственно, и было его специальностью. — Прежде чем мы начнем, — сказал Уиттьер, сложив перед собой руки, — как мне к тебе обращаться? Натаниэль Веснински или Нил Джостен? Какие-нибудь другие имена? — в его голосе не было насмешки, он просто спрашивал прямо, в стиле Дистрикта Тринадцать. Не время для шуток и сарказма. — Натаниэль умер девять лет назад. Меня зовут Нил. — Хорошо. Теперь, когда мы это выяснили, осталось еще несколько проблем, связанных с тобой, — он наклонился вперед. — Большинство из нас считает, что ты не работаешь на своего отца или Ичиро Морияма. Жан Моро гарантировал нам доказательства, как и Кевин Дэй и Дэвид Ваймак, а также еще несколько человек. Я склонен с ними согласиться. Тем не менее, ущерб нанесен. Люди не знают, что делать и как реагировать на новости. Мы пока ничего не подтвердили и не опровергли. Повстанцы теряют боевой дух, что Мяснику на руку. Прошлой ночью он вернулся во Второй Дистрикт, мятежники ослабляют хватку. Итак, вот что произойдёт. Мы обнародуем обращение, подтверждающее слова твоего отца. Нельзя позволить, чтобы нас сейчас поймали на лжи, да и причин для этого нет. Поэтому ты вернешься в Двенадцатый Дистрикт со своей командой и снимешься в пропе, где расскажешь о своем отце. О причинах побега. О матери. И о том, почему ты решил быть на стороне восстания. Ты убедишь людей в том, что ты на их стороне. Ты убедишь меня. Нилу показалось, что круг замкнулся. Почти год назад он оказался в точно таком же положении. Только тогда Ичиро Морияма угрожал ему смертью близких, если он не изменит общественное мнение. Угроза Уиттьера была не столь очевидна, но Нил сомневался, что его отказ не вызовет последствий. Да и какой у него выбор? Он посмотрел на Эндрю и подумал о том, что ему придется обнажить все свое прошлое. Все, о чем он лгал, станет общественным достоянием. Каждый его шрам, каждый синяк. Это противоречило всему, чему учила его мать. Нил снова повернулся к Уиттьеру, выдержав его взгляд. — Хорошо. Я сделаю это. Тот кивнул. — Вас освободят из-под стражи. Но пока ты не закончишь с пропом, за тобой и… твоим напарником будут приставлены два охранника. Нил подавил зарождающийся гнев. Пришлось закусить губу, чтобы не сорваться на крик. Мало того, что недоверие Дистрикта будет сказываться на каждом их шаге, так они еще и выглядеть будут как преступники. Предатели. Не то чтобы Нила это сильно волновало, но он знал, каково это — жить во враждебной обстановке. И если ему не удастся убедить повстанцев, Уиттьер, он уверен, наконец избавится от него. Потому что Дистрикт Тринадцать не тратит ничего зря. Слова, еду, бумагу, пространство. А если Нил станет бесполезен, зачем он им нужен? А без него зачем им Эндрю? Мало того, что Нилу придется жить среди людей, вероятно, желавших ему смерти, он снова ощутил зуд, сопровождавший его все время в бегах. Желание оглянуться через плечо, спать с пистолетом под подушкой. Бояться за свою жизнь. И, что более важно, за жизнь Эндрю. На самом деле ничего не изменилось. Только теперь ему приходилось беспокоиться о гораздо большем количестве жизней.