Следы от помады

Диме пришло сообщение от Арсения, где говорилось про какую-то очередную идею для фотосессии. Он нехотя приехал, мол, так уж и быть. И тут ему вручили помаду с очень хитрой улыбкой. Дима послал нахуй и Арсения, и помаду, но Попов быстро сориентировался и предложил поменяться ролями. — Мне не в падлу губы намазать. Это ж для фотографий, для искусства. Но конечно наш дорогой актёр брехал, потому что это было очень удобным поводом расцеловать коллегу. Димка сидел со сложным выражением лица. Видно, что хочется. Но он сомневался. И всё-таки выдал стандартную отмазку. — Арс, ну ты же знаешь, что я фоткаться не сильно люблю. — И чё, зря приехал, получается? Позов отвёл глаза и снова задумался. — Вот смотри, — начал Попов, — вот тут, тут и тут будут красные следы помады. Смотреться будет бомбезно! Он мягко водил рукой по плечу, шее и щеке Димы, показывая где он будет целовать. — Хорошо, — Дима сдался. Не мог не сдаться. Он встал и снял серую футболку, как художник снимает упаковку со свежего, чистого холста. Виски, скулы, щёки и шея. Иногда актёр останавливался, чтобы обновить цвет помады на своих губах. Но эффект полупрозрачных следов в нужных местах смотрелся чарующе. Арсений делал это так легко и непринуждённо, что Диме стало стыдно за свои мысли о том, что всё это слишком странно. Фотосессия. Просто фотосессия, после которой никто не узнает, от чьих губ остались следы поцелуев на Позове. Но вот Арсений дошёл до плеча. Перед этим он снова обновил помаду и посмотрел на Диму странным, нечитаемым взглядом. Он ведь знает, что плечи для его коллеги - чувствительное место. Поэтому и кладёт туда постоянно руки. Иногда не просто кладёт, а сжимает их. Иногда проводит аккуратно. Иногда начинает массировать большими пальцами. Они этого никогда не обсуждали. Арсений понял всё сам. И теперь он собирается пойти дальше. Он будет прикасаться губами к Диминому плечу. Только об одной мысли об этом Диме стало тяжело дышать... Точёные красивые губы Попова были словно созданы для поцелуев. Это было похоже на процесс создания статуи искусным скульптором Древней Греции. И если бы произведение Арсения вышло на свет, то стало бы восьмым чудом света. Дима старался держаться непоколебимо. Прокашлявшись, он сжал свою футболку в кулаке чуть сильнее. Арсений долго тянул этот момент. Тянул и наслаждался, смакуя всю ситуацию. Граф знал толк в том, как правильно показать самые яркие штрихи в своей тонкой работе. Он не мог отказать себе в удовольствии лишний раз полюбоваться Димкиной спиной. К тому же, кто упустит шанс расцеловать её? — Скучно как-то получится, если фотографии будут с одного ракурса. Дима спорить не стал. Лишь бы для него это побыстрее закончилось. Арсений продолжал держать руку на чистом от помады плече друга, как бы держась для удобства. Начал оставлять поцелуи на чистом холсте, уводя следы с лопаток к позвонкам. Рисунки поцелуев красиво расходились по мышцам спины, создавая собственную живопись. Актёр походил вокруг своей модели, оценивая композицию проделанной работы. Поцелуи красиво, словно красный куст, росли из плеча, распространяясь по верхней части тела, постепенно тусклея к концам. Следы были разными: чёткие и кривые, яркие и совсем прозрачные, горизонтальные или чуть под наклонном. Но у всего был свой особенный ритм, который объединял красоту на теле Дмитрия. Попов остановился. Он снова задумчиво наклонился. Но без помады на губах, а для того, чтобы размазать некоторые следы. Он проводил аккуратно тонкими пальцами так быстро и точно, будто писал картину. Дима же продолжал молчать, наблюдая за работой "мастера". Его пульс немного успокоился от отсутствия ощущения поцелуев коллеги по своему оголённому телу. По своим оголённым плечам. Попов отстранился и удовлетворённо хмыкнул. Он был доволен своей работой. — Ну что, всё готово. Можно идти фоткаться. Дима кивнул и послушно пошёл за Арсением. Но он осознал, что разочарован. Осознал, что хотел бы ощутить ещё один поцелуй. На этот раз в губы.