Дорога из лунного камня

Солнце светило безжалостно, расчерчивая жёсткими тенями двор, но совсем не грело. Эти же тени ветвистых деревьев растекались узорами по поверхности нагретой земли. Переплетение ароматов в воздухе, кажется, даже заставило Ло Бин-гэ вдохнуть глубже: нежная хризантема в каплях росы и цветущая магнолия. Сливочное небо ласкало словно упавшие капли туши в чистую воду глаза. Едва заметные облака вот - вот смешались с черничным сиропом, и казалось, что скоро пойдёт дождь. Для демона мир не имел никакого значения. Из прошлого, оставшегося открытыми, гнойными ранами, у него сохранилось лишь изношенное сердце. Но разве оно было кому-то нужно? Оказывается, что да. И даже не придворным девицам, ищущим себе мужа побогаче и покрасивее. — Бин-гэ, давай я тебя заплету. — отзывается Шэнь Цинцю, осматривая скудных птиц, когда его взгляд снова остановился на демоне, уместившего свою уставшую голову на ставшим родным плече. — ты что-то придумал? Как я должен сесть? — наверное, в этот момент в неживых глазах что-то ярко вспыхнуло, скромно прячась на дне тёмных зрачков. — этот мастер хочет опробовать свои улучшенные навыки на своём ученике. Ты ведь не против, солнце? — ласково, словно чувством желанных прикосновений, обращение отозвалось над самым ухом брюнета. Чуть было согласись, владыка трёх миров оторопело застыл, повернув голову. Мужчина совсем не знал, как ему реагировать на что-то ласковое. Уж слишком недавно он смог забрать из лап этого истеричного нытика столь недостигаемого, чуткого и понимающего Шэнь Цинцю. — погоди...как ты только что меня сейчас назвал? — в его голосе звучит что-то, чему он сам не может дать названия. И сердце гулко - гулко ударяется о рёбра. — я назвал тебя солнцем, Бин-гэ. Лишь небольшое ласковое обращение, мой милый. Солнце, милый, мой. Как много всего. Но у мужчины сейчас лишь струящаяся паутина в голове и комок недопонимания. Это всё к нему? К тому, от которого отказался весь мир, пока он не подчинил его себе, затоптав тех, кто вьющимся виноградом опутывал его ноги, лозой, ядовитым плющом утягивая вниз за собой, в мир гнилых, пропахших злостью и безразличием людей. — даже не зверёныш? Ты уверен? — сомнительно, но откровенно допрашивает демон, всё ещё недоверчиво касаясь шёлковой ладони. — я ведь не Шэнь Цзю, не правда ли? Даже если у нас и одно лицо. Твоё сердце впитало всю обиду и несправедливость мира, разве ты заслуживал этого? Быть лучшим - не значит быть тем, кто заслуживает страданий из-за того, кто просто не способен был стать сильнее. — заклинатель вздрагивает от неожиданности, испуская прерывистый выдох, и встречается взглядом с мерцающими, киноварными, как метка во лбу глазами. Он отчётливо видит в них первобытный голод, как отражение своих собственных глаз. Никто не хотел больше заботиться о нём. Никто больше не видел в нём что-то важнее, чем почётное место и дань уважения. Никто не искал в нём нежных чувств, и не желал проявлять заботу. В недолгой тишине вместо дыхания слышны негромкие взмахи веером. Душа Ло Бин-гэ — тернии. Обросшие шипами от грубых касаний прекрасные, красивые и медленно умирающие цветы. Увядающее совершенство, чьи нежные лепестки так тянулись к свету, так хотели купаться в лучах медовой любви, и были вырваны с корнем, не дав им раскрыться. — во мне всегда было очень тихо и пусто — как в доме, когда все ушли и ты лежишь один, больной, и так ясно слышишь отчётливое металлическое постукивание мыслей. И лёжа в постели тогда, я чувствовал под боком льняную простыню, нагретую до температуры тела, слегка помятую. Я был один, и рядом не было никого. В груди уже не болело, и я не чувствовал совсем ничего. Вообще ничего, и мне было хорошо. А сейчас...чувство трепета под моими рёбрами разрастается стремительно, и я не знаю, что это. Учитель, скажи мне, что со мной? Это люди называют любовью? — юноша потянулся пальцами к волосам заклинателя и, схватив одну из мягких прядей, покрутил её между пальцами, погладив суховатыми подушечками.

***

— отродье! Как ты держишь руку? Что это за выпады?! Зверёныш, ты вообще хоть в книгу вчитывался? Чему я должен тебя обучать, когда ты хуже даже тех девушек с пика Цяньцао, собирающих травы? Одна морока с тобой, не хочу больше грузить свою голову этим.

***

Больно. Жизнь Ло Бин-гэ соткана из мрака и желчи. Это не жизнь даже — существование, спутанное сотнями разорванных и кем-то небрежных связанных нитей ненависти к себе, тонких уже, потасканных и ни на что не годных. Но у него всё равно никогда не получалось. Улыбаться миру, когда больно и страшно, оказывается в сто раз легче, нежели шептать "я люблю тебя" кому-то на ухо мягко и быть уверенным в том, что чувствуешь именно это, а не долг, не ответственность за чужие чувства, не желание обмануть самого себя в том, что ты хоть что-то, хоть к кому-то чувствуешь. Ло Бин-гэ боялся быть отвергнутым даже другим Шэнь Цзю Цинцю. И все влюблённые в него лица мимо смазанным калейдоскопом проносятся: одинаково больные, разочарованные, с пустыми, потухшими глазами. Но только не этот человек, что нежной патокой слов шепчет его имя из раза в раз. У него — мягкие, живые черты лица, и хрупкие кости. Их бы легко можно было стереть в сыпучее крошево. Вот только незачем. Ло Бин-гэ хочет сберечь хотя бы его. Шэнь Цзю в какой-то степени был прав. Он коварный, лицемерный, искусно меняющий маску за маской монстр. Но монстр, который получил трепетное прикосновение к себе, а не вылитый кипяток на голову. Впервые за всё своё существование. — я не могу ответить за тебя. Но в моём представлении любовь это чувство беззаботности и полного удовлетворения рядом с любимым человеком. Та степень близости, когда вы будто бы знаете друг друга тысячу лет, даже если это совсем не так; желание посвятить себя от начала и до конца ему, и в какой-то степени...пойти на возможный уступок. Бин-гэ, прошу, послушай меня. На случай, если ты когда - нибудь забудешь, то вот тебе напоминание о том, что я правда люблю тебя. Люблю несмотря на всë, что ты ненавидишь в себе, на все качества, которые ты терпеть не можешь. Я готов заверить тебя: ты невероятен; ты достоин того, чтобы вся та любовь, которую ты не получил от мира, досталась от меня к тебе в десятикратном размере. Никогда не забывай, что падающие звëзды – одно из самых желанных событий, которые хочется испытать. Ты сделан из звëздного света. Осознай, что ты сияешь. На щеках застыли слёзы. Могущественный лорд Ло смотрит пристально, и чёрт знает, что творится в его голове, стелясь осадком на дне этих угольных глаз. Ло Бин-гэ чувствует, как содрогаются его плечи. Впредь и до сегодняшнего момента, он никогда не чувствовал себя настолько кому-то необходимым. Неужели человек, что делил с Шэнь Цзю одно лицо, нашёл в нём не горделивого, бездушного зверя, а человека, что жаждал любви и внимания? У историй всё же способен быть счастливый финал.