По-французски

      Париж шумный даже ночью. Шумный, яркий, людный и романтичный. Правда, когда ты ужасно устал и последние несколько часов шел через половину города на своих двоих, романтика уже ощущается не так остро.       Вампир и вампирский доктор входят в общий номер резковато, выдыхая с мыслью «ну наконец-то!». Ной с порога скидывает шляпу на ближайшую кровать, за что через секунду получает этой же шляпой по носу от недовольного Ванитаса. Не больно и даже не неприятно, скорее забавно. Хихикнув, вампир держит цилиндр в руках недолго и перекладывает уже на стол, заваленный книгами и разными… честно сказать, даже Ной не может подобрать название всему, что привлекает его внимание. К примеру вон та розовая… штуковина… всё ещё кажется парню очень забавной и её приятно трогать.       «Приятно трогать…»       В голове всплывает их сегодняшняя пациентка — милая помолвленная девушка. Она прислала анонимное письмо прямо по адресу отеля, и в письме описывала, как в последнее время стала чувствовать сильную жажду.       «Я помолвлена с прекрасным юношей, мы познакомились…» — письмо было затянутым, как и речь пациентки, она то и дело начинала рассказывать о том, какой её жених хороший. Ною нравилось её слушать, она была мила в своей влюблённости, пока Ванитас, закинув ногу на ногу и слегка болтая одной, отводил взгляд и занимал себя поглощением очередной чашки кофе — «Мне всегда нравилось в его руках, обнимать и трогать его кожу было чудесно… в последнее время, проводя по его шее губами, я стала ловить себя на мысли о том, что хочу его укусить, и не просто укусить а разорвать его горло своими клыками, чтобы кровь пропитала моё платье, чтобы она текла рекой и согревала… в последнее время я чувствую ужасный холод, сколько бы одеял не брала в постель. Холод отступает, только когда я пью его кровь, но… мне всё сложнее остановиться…»       Она убирала пряди волос за ухо, её руки слегка дрожали, она была бледна — точно их случай.       И всё же Ной, как ни силился, сколько бы книг не читал, не мог понять, что же такое любовь. — Эй, Ной, ты чего встал в дверях истуканом? Спать не будешь что ли? Ванитас уже сидел на своей кровати в пижаме, распуская ленту на волосах и не оборачиваясь. Вампир вздрогнул и принялся снимать пальто, повесил на стул.       Сев на свою кровать, Ной задумчиво наблюдал за готовящимся ко сну человеком, взгляд упал на метку Жанны. — Помнишь, в самом начале ты спросил, интересуют ли меня поцелуи?       Ванитас недоумённо выгибает бровь но кивает. — В общем… Интересуют. Расскажешь?       И младший не может сдержать смех, наверняка будит соседей и сгибается пополам, держась за живот. Кто бы мог подумать, что вампир с таким серьезным выражением лица думал о подобной ерунде! Ванитасу жутко весело с подобных вопросов Ноя, что сейчас, что на балу, что в принципе когда он так или иначе его подначивает. Когда его перестало трясти от смеха, тот закинул ногу на ногу, откинулся назад, опираясь на руку, и с самой своей хитрой улыбкой почти пропел: — О, мой милый Ной, неужели тебя правда заинтересовала эта тема? И что бы ты хотел узнать? — Он картинно подносит руку ко рту, прикрывая как веером но, это совсем не скрывает ехидный блеск в глазах и улыбку.       Ной краснеет и уже жалеет о том, что поднял эту тему. Ванитас не тот человек, у которого следует спрашивать о подобном! — Я читал много книг и… пытался понять… расскажи, что же ты чувствовал, когда целовал Жанну? Мне кажется, это отличается от того, что написано в книгах… скажи, ты… чувствовал как бешено бьется сердце и трясутся руки? — Ной, что за книжки ты читаешь? — смеется доктор, едва удержав порыв снова будить соседей. Он прищуривается, картинно облизывает губы и томно выдыхает: — я чувствовал, что хочу сжать её талию в своих руках и избавиться от её платья. Она просто сводила меня с ума… Я… о, мой милый Ной, видел ли кто-нибудь когда-нибудь подобное, такое нежное, хрупкое и в то же время безумно сильное и гордое создание… она была просто создана для меня… такому… — он сделал паузу, прикрыв глаза, его голос слегка надломился, проступила хрипотца, — не было бы места в грешной, порочной… грешной… О- — Ванитас!!! — взревел вампир, кидая в друга подушку и закрывая лицо руками, потом сразу уши, и через секунду снова лицо, не зная, куда себя спрятать от картинок из собственного воображения, пока человек на соседней кровати упал спиной на матрас, заливисто смеясь. Ванитас отличный актёр, а Ной прочитал ужасно много романов. — я обратился к тебе, потому что доверяю! Потому что у тебя больше опыта и ты можешь рассказать обо всём, но ты только и делаешь, что шутишь!       Вампир вспылил и сразу, не сдерживаясь, как обычно высказал всё в лицо, успокаиваясь через пару секунд, пока Ванитас в ответ аж встал с кровати, делая шаг вперёд и ответно повышая голос. — А я и рассказываю! Кто же виноват, что ты подушками сразу кидаешься?! — он схватил ранее полетавшую подушку и кинул в вампира, хотя скорее всё же просто впечатал в его лицо. — Это ты так описываешь, прямо как в самых откровенных книгах! — Это ты так реагируешь! Извращенный вампир! Знаешь, почему ты не понимаешь того, что написано в тех развратных книгах, что ты приносишь? А потому что тот, кто это не испытывал, не сможет понять ни слово!       Выговорившись, Ванитас остаётся злым и взвинченным, от сонливости не остаётся ни следа и о, как жаль, что на дворе заполночь и мадмуазель Амелия не может налить им чашку кофе чтобы успокоить нервы! Потому Ванитас злится и распахивает окно, собираясь на крышу, как слышит тихое «И как же мне понять это?». Казалось бы простая фраза, а Ванитасу снова уже хочется накричать на Ноя «Иди и поцелуй кого-нибудь!» — он знает, что ему слишком сложно успокоиться после ссоры. Грустное лицо Архивиста справляется с этим почти так же хорошо, как кофе Амелии.       Цокнув языком, Ванитас разворачивается и садится на подоконник. — Ты хочешь кого-то поцеловать? — Нет, но… — Тогда, тебе любопытно, что ты почувствуешь от поцелуя, так? — Да…       Вампир сидит на краю кровати, сцепив руки в замок и глядя в пол. Его лицо красное, что видно даже в темноте и на смуглой коже. Кажется, Ванитас перестарался в своих провокациях и ему даже становится капельку стыдно. Совсем чуть-чуть, незаметно. — Тогда что мешает тебе пойти и поцеловать, ну, скажем, Доминик? Мне кажется, она была бы не против. — Ни за что! — Вскинулся вампир, вскакивая на ноги и подходя к сидящему на подоконнике человеку — поцелуй — это очень важно! Я не могу так просто поцеловать кого-то! Так… нельзя… что, если я просто хочу узнать новое, а Доми это обидит? И если я захочу поцеловать Доми… — То есть… — губы снова растянулись в лисьей усмешке, — ты хочешь поцелуи без обязательств? Ай-ай-ай, мой милый Ной, оказывается ты хочешь побывать в домах терпимости? — Ни за что!!! — тут же кричит он в лицо партнёру, но успокаивается и только гневно смотрит в сияющие радужки.       Рука в перчатке ложится ему на щёку, слабо царапая опускается к шее и сжимает волосы на затылке. — Или ты намекаешь, что хочешь целовать меня? М?       Уголок губ Ванитаса дёрнулся, как и всё тело, он едва сдерживает хохот, смотря в широко раскрытые глаза напротив. Но давится воздухом и кашляет от последовавшего «А можно?». Кажется, вампир серьёзен и от этого становится не по себе. Атмосфера как-то мигом меняется, Ванитас пятится назад и чуть не теряет равновесие, падая из окна на улицу. Он не отвечает слишком долго и в голове опустело, кажется, он никогда не рассматривал Ноя с такого ракурса. Но, если подумать…       Ванитас едва заметно кивает и впивается пальцами уже обеих рук в карниз, наверняка оставляя в том крохотные вмятинки от искусственных ногтей. — Делай, что хочешь… — Ты просто… показываешь мне, как надо, да?       Снова кивок. — Я… Просто покажу, как было написано в книгах?..       Это начинает злить Ванитаса, он издаёт что-то, напоминающее рычание и кивает в третий раз. К черту эту сумасшедшую идею если тот спросит ещё хоть что-то! Но Ной не спрашивает. Он кладёт одну руку на подоконник, а второй придерживает голову доктора за затылок, тот чувствует как вампира всего трясёт от волнения. Поцелуй получается… странным. Первые секунд десять Ной просто прислоняется губами к чужим, крепко зажмурившись, пока Ванитас не цыкает через этот недо-поцелуй и, положив в ответ руку на плечо товарища, проводит кончиком языка между чужих губ. Ной повторяет почти сразу, а потом ещё раз, настойчивей, наклоняет голову набок и вводит язык между губ, касаясь передних зубов. Вздрагивает и думает отстраниться, но раз начал… будет глупо убегать а потом жалеть того, что испугался чего-то нового.       Он вбирает нижнюю губу и слегка царапает клыками, не до крови — нельзя. Будь это кто угодно, кроме Ванитаса, Ной бы уже давно прикусил и перемешал поцелуй с кровью, это бы наверняка свело его с ума.       Ванитас перехватывает инициативу, когда поцелуй становится глубже, он то вытесняет чужой язык, то впускает обратно в свой рот, иногда отстраняется корпусом, каждый раз забывая что вот-вот вывалится из окна. Проводит языком по клыкам партнёра, даёт ему время повторить, касается чужого кончиком своего и сжимает волосы на затылке старшего, в какой-то момент оттаскивая от себя, как котёнка. Прикрывает низ лица рукой и отводит взгляд, толкая вампира в плечо и ловко выбираясь на крышу. Последнее, что слышит Ной — «Доброй ночи», кинутое не глядя.       Вернувшись на кровать, Ной обнимает подушку и трогает пальцами свои губы. Кажется, он наконец понял, почему поцелуи в книгах описаны как что-то невероятно приятное.       Завтра он точно расспросит Ванитаса о том, что он сам думает об умении Ноя целоваться, хорошо это было или плохо. — Если я решу поцеловать Доми… — говорит сам себе вслух. — То я должен сделать это идеально!