Красивые парни с неба не падают!

      Он неспеша прикрывает дверь и поворачивает ручку до щелчка. Отходит на пару шагов влево и ставит свечу на подоконник. Юнги прослеживает каждое его движение, дышит слишком быстро и отводит взгляд, стоит ему посмотреть на него. Сокджин всё ближе и ближе, вот он уже в одном шаге, вот Юнги пятится назад, пока не упрётся голой спиной в стену, вот между ними уже нет расстояния, ибо Сокджин не останавливается.       Юнги чувствует его до жути горячее дыхание на своем лице, моргает часто-часто. Джин цепляет указательным пальцем его подбородок, поднимает вверх лицо.       - смотри на меня. - проговаривает тихо. Юнги не осмеливается ослушаться и поднимает глаза, сталкиваясь взглядом с чужими, темнее чем сама ночь глазами. - Поцелуй меня, как тогда.       У Юнги глаза наполняются влагой в миг, он снова отводит их в сторону, из уголков скатываются сверкающие капельки слёз.       - я просил, смотри на меня, пожалуйста, не заставляй повторять. Ты не хочешь поцеловать меня? - Сокджин провожает взглядом слёзы, бегущие одна за другой, падающие затем с подбородка в межключичную ямку, собирая маленькую солёную лужицу. Юнги отрицательно кивает, крепко зажмуривая глаза. - Не хочешь значит? Почему?       Рыжий молчит упрямо, сжимая розовые губы в тонкую линию. Джин опускается чуть ниже, чуть ближе, целует легко скулу, щеку, островатую линию челюсти, мочку уха.       - отвечай на вопрос. - требует всё так же тихо и низко, продолжая оставлять поцелуи на лице хаотично. Все внутренности скручивает от его манипуляций, и завязывает в узел. Юнги цепляется ногтями за стену, чтобы не съехать по ней вниз.       - потому что, я помню, помню что ты сделал в прошлый раз, что ты говорил. Мне никогда не было больнее, чем тогда. Ещё один раз, я не смогу пережить это, не смогу, лучше убей меня сразу, если собираешься...       - эта ошибка, отняла так много, я потерял столько лет. Столько лет! - Злость на самого себя, обида на общепринятые нормы и радость, за крошечный шанс исправить ошибки, столько чувств, эмоций переполняли его. Сокджин обводит ладонью слабо освещённое отдаленным светом свечи, лицо. Проводит ею по шее, и замыкает несильно сжимая. Рыжий скулит сдавленно, приоткрывая глаза и начинает задыхаться. Но воздух никуда не девался, эта близость любимого человека, столь желанная, столь боязненная, доводит до края света, не отрывая от земли. - Я мог бы поцеловать тебя сам, но я хочу чтобы ты сделал это первым. Я хочу, чтобы ты перестал бояться меня. Не обижу, не сделаю больно, обещаю.       Его слова бьют по ушам, как молотом по наковальне, отскакивают эхом от стен и оседают в сердце глубоко. Его словам хочется верить, Юнги верит, не может иначе.       - я люблю тебя! - дрожащими губами произносит Юнги, приникает ими к чужим долгожданным. Целует нежно, требовательно, вкладывает всю свою любовь, ожидание и боль, так глубоко как только может, жадно и с упоением. Затягивая всё глубже, пальцами перебирает мокрые волосы, опускает их на плечи и сжимает одежду в руках. Касается нёба языком, проводит им по дёснам, отстраняется прикусив губу зубами.       Джин облизывает языком нижнюю губу, слизывая каплю крови, его губы шевелятся, но Юнги ничего не слышит. Окутанный вакуумом будто, дымкой наслаждения, уплывает из реальности. Сокджин возвращает его обратно, потянув за волосы назад.       - ты слушаешь?       - ты всё ещё мокрый.       - значит нет. - его пальцы трепетно очерчивают каждый сантиметр кожи, вызывая хриплый стон, когда ногти задевают нежный сосок. - Щщщ, тише, мы же не хотим разбудить мальчиков.       - что ты делаешь? Что ты собираешься сделать?       - всё что захочу, всё или хотя бы маленькую часть, из того о чём думал эти годы, представляя тебя. - Сокджин наклоняется, выцеловывая шёлковый путь, от шеи до ключиц, кусает одну зубами, своеобразная месть за прокусанную губу. Юнги рот рукой прикрывает, чтобы не издавать звуков, между тем, язык Джина вырисовывает узоры на груди рыжего, пока руки блуждают по пояснице. Он отстраняется и стаскивает с себя мокрую кофту через голову, бросая ту на пол, идёт к подоконнику и берёт в руку свечу, возвращаясь обратно.       - так будет лучше видно. - разглядывает в тусклом свете свечи яркорозовеющее лицо. - Разденься. - командует и уходит приподняв свечу, разглядывает комнату внимательно, пока Юнги растерянно смотрит ему в широкую спину.       Сокджин останавливается перед одной из полок, на которой пылится несколько бутылок, берёт одну в руку, оглядывает и идёт дальше. Наткнувшись на небольшой бочонок, стоящий около маленького, видимо обеденного стола, открывает крышку и суёт туда палец, затем удовлетворённо хмыкнув, ставит свечу на ближайшую полку на стене и оборачивается.       - ты ещё одет! Иди сюда, ну же, не бойся.       Юнги медлит секунду, но слушается и подходит в плотную. Сокджин притягивает его за руку, вытаскивает старый ремень, держащий штаны и приспускает их, пока предмет одежды не падает сам.       - садись. - указывает на стол. Юнги нервничает, его руки трясутся от волнения. - Ты хочешь этого?       - дда, я просто, я неуверен.       - тогда мы оденемся в сухую одежду, и ляжем спать, только не бойся, я точно не стану принуждать тебя.       - нет, нет я хочу, я мечтал об этом с тех пор, как узнал, что такое секс.       - в чём же дело? Говори со мной Юнги, иначе ничего не получится.       - ты ведь не знаешь что делать, и вряд-ли захочешь быть...       - договаривай уже. - Юнги мнется неуверенно, бегает глазами по комнате, Джин понимает о чём он хочет сказать, но видеть смущение на этом лице, доставляет по истине эстетическое удовольствие.       - вряд-ли ты захочешь быть снизу. - рыжий прячет лицо в руках и опирается голой попой о стол. Джин облизывается сыто, отнимает его руки от лица и прижимает к своей груди.       - ты прав кот, я не буду снизу, но с чего ты взял, что я не знаю, что нужно делать? Забыл кем я должен был стать в том мире?       - доктором, терапевтом!       - точно, и я отлично помню, как устроена человеческая анатомия. Что скажешь?       Юнги ничего не отвечает, залезая на стол. Джин откупоривает бутылку и подаёт ему, рыжий отпивает немного и закатывает глаза от гастрономического удовольствия.       - сладкое!       Сокджин забирает бутылку у него из рук, делает глоток, проливает вино очищая им бутылку от пыли, и закупоривая снова ставит на пол. Уместив ладони на коленках Юнги, раздвигает их тягуче, ведёт руками вверх по мягким бёдрам, не отрываясь от пленительного взгляда. Юнги опускается на стол, не в силах выдержать зрительный контакт. Холодные руки раздвигают ноги ещё шире, поднимают ступни, и сгибают ноги в коленях.       - не забывай говорить со мной, я хочу слышать тебя, только не громко, хорошо?       - хорошо. Продолжая тему зонтиков, я не был готов к этому, мы же на острове, тут нет ни бритвы, ни салона, я вообще не думал, что это случится...       - к чему ты ведёшь кот? - Сокджин зачерпывает пальцами густую субстанцию из бочонка и размазывает в ладони, разогревая.       - я о волосах, там. - Юнги стыдно, а Джин тихо смеётся, гладит его по ягодице свободной рукой ласково.       - не волнуйся так, это совершенно нормально, мне даже нравится. - Джин пользуется отвлечением рыжего, во всех смыслах и местах Юнги, чтобы протолкнуть один палец внутрь. Юнги закусывает ребро ладони, чтобы не вскрикнуть. - А вот о том, что человеческий анус не приспособлен принимать в себя, мужской детородный орган, я бы поволновался, поэтому придётся немного потерпеть. - двигает пальцем внутри постепенно взад и вперёд, сгибает и крутит, вынимает и вставляет снова. Юнги давится воздухом, не больно вообще-то, а дискомфортно от холодных, уже двух пальцев в заднице.       - скажи мне Юнги, у тебя был кто-нибудь?       "А вот это уже настоящий пиздец!" - подумал про себя рыжий резко.