Красивые парни с неба не падают!

      Человек-гора даже не обращает внимания на своего племянника, который начинает плакать вместе с ним в унисон, очень скоро лёгкий плач превращается в рыдания, Тэхен воспринимает очень остро, пока не понятную ему печаль дяди, если он плачет, значит случилось что-то ужасное.       - случилось что-то ужасное Тэхенаа! — немного успокоившись всё же говорит Намджун.       — расскажите дядя, что произошло? — они начали говорить, но плакать не перестали, и это было бы смешно, не будь это так грустно.       — я нашёл его здесь вчера, браслет сломан смотри, значит его сорвали с руки, и очень больно наверное. — Гора показывает племяннику порванный браслет и всхлипывает.       — вам так нравился этот браслет, да дядя? — смотрит огромными, мокрыми глазками на украшение.       — мне нравился человек, который его носил… — Намджун замолкает, перестав плакать и смотрит на бесконечную водную гладь. — Я каждый день приходил сюда, под любым предлогом, в надежде снова увидеть когда-нибудь Соки. Пришёл вчера и нашёл его, сломанный в песке лежал, и все эти следы.       — кто это, Соки? — Тэхен следует примеру дяди и тоже перестаёт плакать, у юноши нос уже покраснел.       — один маленький, очень добрый и красивый человечик, из племени туземцев. — зрачки племянника испуганно расширяются при словах дяди.       — но дядюшка, они же, папа говорит…       — я знаю, что говорит мой брат, и всегда слушаюсь его, ноо… постой-ка Тэхен, что ты здесь делаешь, это место слишком далеко от дома?       — я, яя, я здесь, пришёл за вами дядя. Что вы собираетесь делать теперь, вы будете искать Соки, чтобы узнать что случилось? — Тэхен пытается перевести тему и отвлечь дядю от себя.       — да именно так я и сделаю, но сначала отведу тебя домой, брат будет переживать за тебя, и не говори ему что я собираюсь сделать, тогда я не скажу как далеко ты ушёл от дома без спроса. — Намджун может и не гений дедукции, но просечь нервозность племянника смог на раз.       — нет, я помогу вам дядюшка, не отводите меня домой пожалуйста. — Тэхен снова заплакать готов и слёзно умолять Намджуна, он же так далеко зашёл и не может отступить сейчас, вдруг Чонгук нуждается в его помощи.       — Тэхен, здесь опасно для тебя, и будет ещё опаснее, когда мы окажемся на территории племени Битчей. Я не смогу защищать тебя, и искать Соки одновременно.       — меня не надо защищать, я пригожусь вам, пожалуйста… я должен найти Чонгука. Что если он тоже у дикарей, я спасу его, я смогу. Обещаю дядя Намджун, я буду таким же сильным и смелым как вы! — Тэхен вздёргивает гордо подбородок, смотрит решительно на дядю, и слезинка что катится по румяной щёчке, вовсе не портит его внушительный образ.       — ты так вырос мальчик мой, ты уже очень смелый и сильный, я вижу это, и я обязательно возьму тебя с собой, но сначала мы поговорим с моим братом и всё ему расскажем. Пора перестать хранить секреты, мы же семья, и я действительно должен быть очень смелым ради Соки, и ради тебя. А Чонгука мы найдём вместе, он же и мой друг тоже, не волнуйся об этом. — Намджун треплет по макушке парня и тепло улыбается, как умеет только он. Тэхен успокаивается и выдыхает, раз дядя обещал что поможет, значит так и будет.       Всю дорогу домой, Намджун мучается в попытках отрепетировать речь и ясно изложить брату свои мысли. От того как отреагирует на его слова Сокджин, зависит многое, если не всё. Тэхен вяло плетётся позади, и уверенности никак не добавляет, он ещё больше боится реакции отца, чем дядя Намджун. Но вот картина, которую они увидели войдя в дом, застигла их обоих врасплох и вышибла напрочь все разумные мысли из голов, коих там и так было немного.       Посреди комнаты дёргается, щипит и извивается полуголый Чонгук, прикрывающий причинное место небольшим лоскутком ткани, переодически хихикая. А перед ним на коленях, с неким пузырьком и другим куском ткани, стоит Сокджин. Он часто обмакивет импровизированный бинт в пузырёк с мутнозелёной жидкостью, и прикладывает его на разные участки кожи, на бедрах и ногах Чонгука.       — да не дёргайся ты, я не могу попасть точно. — возмущается Джин, глядя снизу вверх на парня.       — но это так щекотно, а я очень чувствительный. — снова хихикает Чон, на что Джин больно бьёт его кулаком по бедру.       — всё ещё чувствительный да, Чимгук?       — ну хватит, ты же знаешь как меня зовут, зачем делаешь так? — Чон обиженно дует губки и хмурит бровки.       — затем что ты меня бесишь, сволочь. — огрызается злобно Сокджин. Никто из них не замечает, стоящих на пороге и разинувших рты до пола Намджуна и Тэхена, хотя как они могли не увидеть их глаза, которые вот-вот вылезут из орбит и лопнут?       — во имя святых портков папы римского, что здесь происходит? — вырывается необычно высокое у Намджуна. Застигнутые с поличным словно преступники, оба синхронно медленно оборачивают головы к дверному проёму.       — это совсем не то, что вы могли подумать. — на выдохе проговаривает Сокджин, на что Чонгук машет головой.       — а что мы подумали? — спрашивает абсолютно искренне не понимающий, что имеет ввиду его отец Тэхен, который также впервые в жизни видит настолько голого человека и невольно краснеет.       — так сынок, закрой ушки и развернись. — командует Джин, сын нехотя выполняет приказ. — Только посмей ему объяснить это, и я тебя гиенам скормлю, живьём. — обращается к Чонгуку, всё так же стоя на коленях перед ним.       — но ты сам это сказал, папа! — Чон торжествует, ситуация до невозможного выгодная для него и его дьвольских планов. Самому Чону даже делать ничего не пришлось, везёт так везёт.       — папа?! — Джун недоумевает до глубины души.       — Чонкряк так шутит, никакой я ему не папа. Парень попал в беду, его покусали ядовитые муравьи, а я всего лишь обрабатываю укусы, чтобы он не умер, потому что я слишком добрый. — улыбается словно ангел непорочный, Сокджин.       — ядовитые?! Я же мог умереть! Ты чуть не убил меня! — воскликнул Чон, шокированный таким поворотом. Джин за это его локтем в пах ударил оперативно, ибо нечего выдавать информацию без согласования. — Только не опять, не туда, господи я же так импотентом стану, за чтоо?! — кряхтит Чонгук опадая на пол и скрючиваясь в позе эбриона.       Намджун стоит как вкопаный на пороге, обрабатывая в голове всё что произошло на его глазах только что. В это же время, игнорируя все недовольные взгляды отца, Тэхен несётся помогать бедному Чонгуку, не выдержав его воплей боли.       — я здесь Чонгук, где болит, чем тебе помочь, я всё сделаю, только скажи. — Тэхен наклоняется и гладит Чона по волосам, тот еле шевелится и улыбается криво.       — Тэхен, тебе очень идёт юбка, принеси что-то холодное малыш. — давит из себя Чон.       — что, какая юбка? — озвучил Тэхен, то что хотели спросить все. — Я сейчас, принесу мясо, оно холодное, в погребе лежит. — Тэхен убегает за мясом, а Джин думает, что надо было бросить этого парня на огороде.       — так о какой юбке ты говоришь ромашка, аа?       — да так, это из моих глюков тоже, не волнуйся папа.       — а по яйцам тебе должно быть Гарфилд вмазал, так тебе и надо.       — чтоо, он видел Юнги, когда?       — если вы про того рыжего чудика, вчера это было, а первый удар я получил позавчера, от эльфа. — Чонгук разлепляет наконец глаза, боль немного начинает стихать, в глазах двоится, над ним виснут два огромных Намджуна, а рядом презрительно смотрит Сокджин. – какой ещё эльф, что за глюки, Чонгук, что с тобой случилось?       – дибил нанюхался оранжевых цветочков, и таскался так по всему острову.       – нуу знаешь, у него были такие длинные волосы, красивый носик и губы в форме сердечка, кажется другие эльфы гнались за ним. Кстати он тебя знает Намджун.