Дети гениев

Окно спальни Леннара было открыто, донося далекие звуки уличной суеты и щебет птиц в саду. Постель была убрана, во всей комнате царил порядок, рамки с фотографиями и цветочные горшки были расставлены то тут, то там. На одной из стен висела огромная коричневатая карта, с булавками, помечающими самые живописные места Империи и близлежащих государств, о которых Ленни еще в детстве читал в большой имперской энциклопедии. В проникающих в комнату солнечных лучах, наплевав на старания слуг, мерно плавали пылинки. Несмотря на ранний час, было тепло, так что восседающий на темно-зеленом диване Дамиан Эллохар, погруженный в весьма толстую книгу, был в одной рубашке, а камзол его был переброшен через гнутую спинку. — Дам, — позвал его выходящий из гардеробной Леннар, облаченный в серый костюм. — Посмотри, как тебе? Эллохар отозвался не сразу, затянутый написанным, но добросовестно вгляделся в друга изучающим взглядом. — Признайся, у тебя к этому паровозу чувства более глубокие, чем ты мне рассказывал? — усмехнулся он, наконец. Ленни рассмеялся: — Нет, у меня встреча с Вайорикой после открытия. — Ты же обещал проверить меня? — Дамиан нахмурился. Леннар закатил глаза: его лучший друг был просто одержим учебниками! — Вот я и оделся сразу, чтобы потом было больше времени. Хотя, я уверен, что ты выучил уже все, что можно! Вот сейчас, — он посмотрел на резные деревянные часы, стоящие на кофейном столике рядом с семейной фотокарточкой. — всего семь часов восемнадцать минут, а ты все учишь! Ох, уже семь часов восемнадцать минут! Давай, у нас две минуты! — Да, может, задержатся. — Дамиан, тем не менее, стянул со спинки камзол и захлопнул вовсе не относящуюся к его учебникам книгу, демонстрируя другу название: «Психология личности». — Поезда ходят с точностью до минуты! — возразил Ленни, открывая огненный переход. — Ого, — хохотнул он. — ну, и какая у моей личности психология? Важность запуска первой в Темной Империи железной дороги понимало не слишком много народу, и это было Леннару на руку: толпа собралась совсем небольшая даже за две минуты до события. К человеческим изобретениям относились с опаской, и все же, когда власти Третьего Королевства предложили Императору построить за свой счет железную дорогу от угольных шахт в пригороде Карры и до самой Сарды, тот отказаться от такого выгодного предложения не смог. — Бездна, подумать только! — воскликнул Ленни, щурясь от яркого солнца. — Поезд в три раза быстрее самой быстрой грузовой повозки. Путь, на который раньше требовалось два месяца, теперь займет всего три недели! Торжество прогресса! — назидательно воздел он палец спине шагающего впереди Дамиана. Перед высоким светловолосым лордом расступались немногочисленные любопытные, в основном, из жителей окраины Карры, взволнованно перешептывающиеся. — Этот паровоз создали специально для Империи, другого такого нет! — продолжал Леннар. — Те, которые ходят по Третьему Королевству, гораздо меньше и проделать бы такой путь не смогли. Он выудил из нагрудного кармана солнечные очки с прямоугольными стеклами и тонкими дужками и водрузил их на нос. Их пропускали в первые ряды, прямо к сверкающим на свету новым рельсам, которые на фоне еще мерзлой северной земли с редкой травой выглядели чужеродно. Исполненные важности работники железнодорожной станции, небольшого деревянного здания рядом, тоже новенького, еще пахнущего свежим деревом, стояли неподвижно, зорко следя, чтобы никто не оказался на пути паровоза и не омрачил этот день кровавым происшествием. — Умереть не встать, до чего же красиво! Кстати, как думаешь, труп, который переехал поезд, быстро встанет и пойдет? — спросил он друга. Тот задумался: — Сомневаюсь… Там такое месиво, должно быть, получается, с раздробленными костями и всем таким. Может, поезда решат еще и проблему растущей популяции умертвий. — усмехнулся Дам. Полненькая шатенка, — судя по крою платья, блестка, — стоящая рядом, бросила на них странный взгляд. — Бр-р. — Ленни пожалел, что задал этот вопрос. — Ты же вроде в Школе Третьего Королевства учишься, а не Искусства Смерти. Ответ Эллохара потонул в оглушительном гудке, по сравнению с которым утренний горн Академии Проклятий был просто детской колыбельной. В белых клубах пара, величественный и монументальный, показался черный паровоз. Под ногами Леннара задрожала земля, сзади раздалась пара вскриков ужаса, и он прекрасно понимал издавших их: чугунная махина надвигалась, казалось, прямо на него; в сверкающем боку он на одно мгновение увидел свое нечеткое отражение. В следующий миг, растрепав порывом ветра каштановые волосы, гигант с грохотом пронесся, утягивая за собой длинный состав закрытых вагонов и груженных углем полувагонов. Через пару десятков секунд отголоски рокота уже стихали вдалеке. Первый поезд Карра-Сарда, пронизывающий солидную часть территорий Темной Империи, отправился в путь. Ленни поднял голову и встретился глазами с Дамианом, которого, как оказалось, он крепко схватил за плечо. Лицо у того было каким-то серым. — Невероятно. — замирая от восторга, прошептал в наступившей тишине Леннар. Дамиан странно на него посмотрел, затем провел рукой по собственной щеке, смазывая серость и продемонстрировал Ленни почерневшую ладонь: — Угольная пыль. — Вот Бездна, — пробормотал Ленни опуская взгляд на собственный костюм, покрытый пылью. — придется переодеваться. — Бездна! — раздался возглас в толпе. — Расходитесь! — зычным голосом крикнул кто-то позади толпы. — Никаких столпотворений! — Это что еще за дела? — гаркнул работник станции, мощный полукровка в темной форме из грубой ткани, стоящий рядом с крутившими головами Ленни и Дамианом. — Не разбегаться! — крикнул другой голос, и на этот раз Ленни увидел на кричавшем серую форму Дневного стража. — Расходитесь по одному или двое, отправляйтесь прямо домой и не покидайте его без необходимости! Еще один страж подошел к насупленному железнодорожнику и стал тихо что-то втолковывать; двое других спроваживали собравшихся горожан, одновременно убеждая не паниковать. — Что, за черной Бездной, происходит? — пробормотал Ленни. — Эй! — раздался рядом возмущенный возглас. Ленни обернулся и увидел, как сопротивляющуюся темноволосую блестку, которая стояла рядом с ними, пытается увести еще высокий страж. — Что вы делаете? — подскочил к ним Ленни. — Именем его Императорского Величества вы задержаны. Если, на основании допроса, вас сочтут невиновной, вы будете отпущены. — спокойно, но твердо сказал страж девушке, и затем пояснил Леннару: — Лорды, в городе сейчас неспокойно, настоятельно рекомендую его покинуть. — В чем ее подозревают? — спросил Леннар. — Лорд, оставаться здесь нецелесообразно. — настойчиво повторил страж. — Пойдем. — подошедший Дамиан схватил его за локоть. — Открывай переход. Леннар в последний раз взглянул на ошарашенную девушку и послушал друга — в дом Тьеров они могли попасть только алым пламенем. Стоило взметнуться горячим языкам, как Дамиан сказал: — Какие-то беспорядки в Карре, я подслушал, что страж говорил железнодорожнику. — Видимо, не «какие-то», а серьезные. — нахмурился Леннар. — Стражи обычно говорят, в чем подозревается задержанный, а тут, похоже, не хотят, чтобы началась паника. Но серьезные беспорядки и блески? Как это может сочетаться? Огонь опал, и запыленные парни вновь оказались в покоях Леннара. — Понятия не имею, — сказал Дамиан, проходя в ванную и включая воду. — но, если ты не против, я бы начал повторять. — Но ведь блески, кроме своих дурацких танцев и нарядов, ничем не занимаются. — протянул Ленни, облокачиваясь на стену рядом с раковиной, где старательно пытался смыть пыль с лица Дам. — Почему из всех людей на станции арестовали только ту девушку? Эллохар посмотрел в зеркало в тонкой золотой раме с расходящимися во все стороны лучами, пригладил мокрыми руками пшеничные волосы и остался относительно доволен своим отражением. — Во-первых, я видел, как хватали еще кого-то. — сказал он, уступая место другу и зарываясь лицом в пушистое салатовое полотенце. — Во-вторых, в Дневной Страже не дураки работают. В-третьих, я с тобой больше на железную дорогу не пойду. — он показал ему оставшиеся на полотенце серые пятна и бросил испорченную ткань в корзину для белья. — Ну, и в-четвертых, у меня экзамены на носу, об этом мне думать некогда. — Да что ж с тобой делать. Начинай повторять, а я — в душ! — от угольной пыли кожа чесалась даже там, куда она попасть не могла, а костюм точно не годился для свидания. Ленни быстро выбросил из головы и полненькую блестку, и странное поведение стражей. Недолго понежившись в душе, он завернулся в темно-зеленый махровый халат и прошествовал в гардеробную. Дамиан вернулся к той же позе, что и полчаса назад, и о том, что он был свидетелем первого большого технического шага Темной Империи, напоминал только запыленный камзол, висящий вновь на гнутой спинке дивана. — Назови номер билета. — попросил он. — Хм-м, — Леннар со скрипом сдвинул на штанге вешалки с брюками. — давай четвертый. Он снял четвертую по счету вешалку и покачал головой: эти молочно-белые узкие брюки ему уже давно не нравились. Вешалка вернулась на свое место. — Преобразование неживой материи. — со вздохом, достойным осужденного на казнь сообщил Дамиан. — Итак, в зависимости от того, преобразуем ли мы не живую материю в другую неживую или же живую, используются разные способы направления энергии, для достижения минимизации ее расходов… Ленни слушал, перебирая вешалки и особо не вникая: ему было далеко до человеческой магии. Магия темных лордов была куда проще, огонь повиновался мимолетным желаниям своего хозяина. Дамиану повезло — или не повезло, как посмотреть, — он унаследовал и отцовский огонь, и материнские способности. Почему он выбрал человеческую магию, Леннар не очень понимал. Впрочем, его друг легких путей никогда не любил. Пальцы с подпиленными ногтями остановились на одной вешалке. Ленни снял ее и вытянул прямого кроя штанину, скептически осматривая брюки, чей цвет продавщица эльфийского бутика охарактеризовала, как охру. Ленни же скорее склонялся к сиене. Он приложил брюки к себе и посмотрел в зеркало в полный рост, висящее на стене гардеробной. Кстати, очень даже неплохо.

***

— Реган. — раздался негромкий, мягкий голос, чья-то рука потрепала его по плечу. — Реган, вставай, нам пора. Реган усилием воли заставил себя поднять тяжелые, будто сухие, веки и поднять голову со сложенных на краю кровати рук. Спина и шея возмущенно заныли, выражая недовольство сном в сидячем положении, им вторили затекшие ноги. — Ты как? — спросил он у бледноватой Уллы хриплым голосом: во рту пересохло. Он осмотрелся, схватил с белого и хлипкого, как и все в этой больничной палате, прикроватного столика стакан воды и сделала несколько жадных глотков. — Нормально, даже голова не кружится. Пойдем, нужно выписаться до полудня, иначе придется оплачивать два дня. — она убрала ладонь с его плеча и полоской ткани собрала волосы в низкий хвост. Улла наклонилась, чтобы взять с пола сумку с вещами, наскоро собранными вчера вечером. — Я возьму! — бросился к ней Реган. Соседка по палате недовольно глянула на них и поплотнее завернулась в светлое казенное одеяло. Две другие кровати в палате, аккуратно застеленные темно-красными покрывалами, пустовали. В больничном коридоре и приемной народу было достаточно: видимо, все торопились выписаться до полудня. Реган встал в очередь, а Улла заняла свободный стул, устроившись среди ожидающих. Дом, точнее, часть дома в Четвертом Тенистом тупике, в котором Вэли собирались жить, не оправдала даже заниженные ожидания. На прохудившемся крыльце с визгами играли чумазые дети еще двух семей, занимавших остальную часть дома; в самом доме их встретил запах жирного супа, от которого Уллу сразу замутило. Они перенесли коробки в комнату Яно и Уллы и открыли там окна, сопровождаемые тяжелым взглядом матери семейства — тучной полуорки, орудовавшей на кухне, — и принялись разбирать вещи. День в заботах пролетел незаметно, Уллу даже перестало тошнить. Вечером же она вдруг резко согнулась от боли, схватившись за живот. — Быстрее, найди возницу! — приказал Регану Яно, бросаясь к супруге. Он стремглав выбежал из домика: возница, к счастью, нашелся быстро, по какой-то причине заехавший в этот район. — В ближайшую больницу, срочно! — Двадцать серебряных, плата вперед. — быстро сориентировался кентавр. — Да ты, мать твою, издеваешься! — вспылил Реган, у которого уже не осталось наличных. — Столько стоит проехать весь город насквозь, рожа лошадиная! Кентавр разъяренно застриг ушами и раздул ноздри с кустами черных волос. — Ты, тощий засранец, даже не знаешь, на что нарываешься! — обнажил он клыки, показывая, что его рацион составляют далеко не травка и одуванчики. — Это ты не знаешь, с кем связываешься. — Реган ткнул кентавру в нос оттопыренным средним пальцем. Тот сперва разъярился еще больше, скосив глаза и явно планируя перекусить тонким пальцем пианиста, но замолк, едва разглядел сидящее на пальце кольцо из черненного серебра с прямоугольным черным камнем. Реган оказался прав: как и любой кентавр Хаоса, работающий в Империи, этот возница варился в криминальной среде и узнал украшение, которое, не снимая, носил Ахазриель Катаграй, известнейший наркобарон Темной Империи по прозвищу «Демон». Оно было на его мизинце и год назад, когда он был убит добравшимися до него, наконец, сотрудниками СБИ. Регану кольцо подарил Дэриан, участвовавший в операции. Весь имперский криминальный мир знал, чья группа схватила Демона. — Лорд Ть… — сглотнув, начал кентавр. — Именно. — перебил его Реган. — Полезайте в повозку. Он домчал их до больницы быстро, но деликатно, не взяв и медяка. Лекарь в белом халате вышел из палаты, куда определили Уллу, скоро, что было добрым знаком. Он успокоил взволнованных Регана и Яноро, строго наказав пациентке не волноваться и не таскать тяжестей. — И тогда угрозы плоду не будет. — заверил их врач, поправляя выбившиеся из-под чепца седые космы. — Стоит воздержаться от сырых и недоготовленных яиц, а также советую есть побольше фруктов и овощей. Услышав радостные новости, Яно, который все это время сидел, как на иголках, заглянул в палату к жене, уснувшей после дозы травяных успокоительных. Реган не стал за ним подсматривать. Яно быстро вышел. — Я домой, подготовлю все к ее приезду. Ты тоже давай к себе, бери возницу и езжай. — с этими словами он ушел. Реган кивнул ему в спину, соглашаясь, но остался в больнице до утра. Домой не хотелось. Он устроился в коридоре, под холодным больничным светом закрепленных на стенах кристаллов, слишком тусклым, чтобы комфортно бодрствовать, но слишком ярким, чтобы уснуть. Медсестричка с красными вампирскими глазами, пройдя мимо него несколько раз, в конце концов, сжалилась и пустила его в полупустую палату, где он, скорчившись на хлипком стуле, проспал примерно два часа. Сейчас, стоя в очереди, он вспомнил ее и задумался, не тяжело ли вампирше работать медсестрой? Каково ей присутствовать на операциях или зашивать порезы, борясь одновременно с желанием хлебнуть крови страждущего? — Кошмарных, господин. — прервала его мысли медсестра, сидящая за стойкой регистрации; ее волосы были убраны под белый чепец, белый же фартук был надет поверх темно-красного форменного платья. — Выписываетесь? — Темных. — он и не заметил, как подошла его очередь. — Не я, вон та женщина. Сестра вытянула шею, чтобы взглянуть на Уллу: — Какая палата? — Тридцать вторая. — Что ж, господин… Вэли, — произнесла он, вытащив из ячейки над столом какую-то карточку и глянув в нее. — С вас один серебряный и двенадцать медных. — Вы принимаете чеки? — спросил Реган, решив не исправлять девушку, чтобы не называть свою фамилию. — Нет, но мы можем выслать на ваш адрес счет, который нужно будет оплатить в течение двадцати календарных дней. — Давайте так. — Хорошо, — она протянула ему бланк из коричневатой бумаги и карандаш. — тогда впишите адрес и имя, на которое будет оформлен счет. Он быстро нацарапал адрес дома семьи Тьер и имя младшего брата и, сунув бланк медсестре, поспешил отойти. Девушка, к счастью вчитываться не стала, иначе наверняка задалась бы вопросом, с какой стати посетитель окраинной городской лечебницы указывает адрес прямо напротив императорского дворца. — Провожу тебя до дома, потом — к себе. — подойдя к Улле, сообщил он. Яноро дома не оказалось. Больше коробок было разобрано, по сравнению со вчерашним вечером, но посреди процесса мужчину словно прервали, заставив бросить комнату в беспорядке. — Странно. — пробормотала Улла, ложась на застеленную кровать, на которой этой ночью явно никто не спал. — Спасибо, Реган. — Может, мне остаться? — он нахмурился. — Нет-нет, все в порядке. — она зевнула и укрылась пледом. — Он, наверное, скоро вернется. Реган почувствовал, как его самого клонит в сон — все же двух часов было недостаточно. Бездна пожри Яно, где его носит?

***

Леннар вальяжно раскинулся на темно-зеленом диванчике, сложив ноги на колени напряженно сидящего Дамиана. К брюкам цвета сиены он подобрал молочно-белую рубашку и любимую зеленую бархатную куртку. За темно-зеленой изогнутой спинкой дивана стоял граммофон с тонкой медной трубой, — изящной, выполненной на заказ эльфийскими мастерами, — издавая тихие, мелодичные звуки джаза. Музыка не столько услаждала слух, сколько создавала для несчастного студента дополнительные помехи — так Дамиан тренировал концентрацию внимания. — Билет семьдесят один: закон Мезеуса-Нейсана. — Чего? — растеряно протянул Эллохар, будто впервые слыша это название. Светлые волосы были встрепаны многочисленным запусканием в них рук. — Может, прервемся? — жалостливо спросил Ленни. — Тебе бы отдохнуть не помешало. — Какой «отдохнуть», у меня восемь предметов! Нет, я не помню. Бездна, я вообще этого не помню. — обреченно пробормотал Дамиан, сводя светлые брови к переносице и возводя глаза к потолку. — Дай, посмотрю. — Не-а, — Ленни отвел руку. — Все ты знаешь, вспоминай давай. Он стукнул стопкой по животу, выравнивая, и пальцем придерживая скрытую от глаз Дамиана фотокарточку, которая помогала ему не свихнуться от теоретических основ человеческой магии, перемешанной со стенаниями на тему «я ничего не знаю и ничего не сдам». Со снимка на Леннара, смущенно улыбаясь, смотрела блондинка с очаровательной ямочкой на подбородке и черными глазами, блеск которых, увы, картинка передать не могла. Сегодня у них будет первое свидание. Нет, они виделись и раньше, на балу или в доме Вайорики, куда Ленни переносил все необходимое для фотографии оборудование, но настоящего свидания — чтобы хороший ресторан, цветы и свечи, — у них не было. Палец с подпиленным ногтем коснулся щеки на черно-белом изображении, губы расплылись в нежной улыбке. Мелодия вдруг сменилась на единственную на этой пластинке энергичную, взвыл саксофон. — Тьма, нет, я не помню! — воскликнул Дамиан и потянулся за конспектами. Ленни, выдернутый из приятных мыслей, резко отвел руку. Дам не сдавался: потянулся, нависая над другом, и неудачно надавил ему на плечо. Леннар зашипел от боли и дернулся, случайно заехав ему коленом в живот, так, что Дамиан охнул. Вдруг дверь распахнулась. — Здорово, педики! — раздался голос Регана. Он, как всегда, был одет в мешковатую рубашку и широкие штаны, в которых выглядел еще более тощим, чем был, вишневые волосы были неряшливо присобраны, а лицо как-то осунулось, приобретя из-за этого и из-за легкой щетины угрюмый вид. — Выбирай выражения, Реган. — поморщился Дамиан, и, улучив момент, выхватил-таки конспекты и уселся обратно. Снимок вылетел и шлепнулся на ковер. — Я выбрал. — Что ты хотел? — Ленни наклонился за снимком. Когда Реган пребывал в душевном раздрае, что могло случиться абсолютно по любой причине ил даже без нее, он принимался доставать младшего брата, чтоб погавкаться и отвести душу, но Леннар давно научился не поддаваться на провокации. Еще в детстве, путем ссор, драк, слез младшего и последующего наказания старшего, он усвоил, что, если Регана игнорировать, он побесится и найдет своей энергии другое применение, а отношения между ними не осложнятся еще одной ссорой. Дамиан тонкостей братских взаимоотношений не понимал, — его единственная девятилетняя сестра была очаровашкой, не доставляющей никому хлопот — и отвечал на нападки Регана, из-за чего тот еще больше к нему цеплялся. — На твое имя придет счет. Там немного совсем, просто чеки не принимали. — Реган облокотился на дверной косяк, скрестив на груди руки, выражение лица у него было какое-то напряженное. — Ладно. Все в порядке? — рискнул спросить Ленни. — У меня или в целом? — вопросом на вопрос ответил Реган. — Потому что, в целом, мир катится в Бездну: бедные теряют работу и беднеют, богатые за их счет становятся еще богаче, урожайность падает, молодежь совсем не та, что раньше… Ну, и прочие тезисы из авторитетного источника под названием «заголовки второсортных газет». — Ага, и блески поднимают восстания. — вставил Дамиан, бросив попытки вчитаться в семьдесят первый билет. Реган вопросительно посмотрел на них. — Мы утром ходили смотреть на открытие железной дороги в Карре. — пояснил Ленни. — Тьма, неужели это свершилось. — иронически протянул Реган. Леннар только отмахнулся. Он успел проесть всем домочадцам солидную плешь, рассказывая о железной дороге, и Реган, как больше всех проводящий время дома, больше всех и страдал. — Поезд не успел уехать, как всех стали разгонять, а блесков — арестовывать. Вроде бы, какое-то восстание там произошло. — закончил Ленни. — Слишком громкое слово, раз в утренних газетах нет ничего. — Дамиан, хоть и утверждал обратное, похоже, рад был отвлечься от конспектов. — Или панику сеять не хотят. — парировал Леннар. — Или боятся спугнуть рыбку покрупнее. — Реган подошел ближе и присел на кровать, напротив брата и его друга. — Блески, поднявшие восстание, — бред, но допустим. Но почему в Карре? У них же Ардам — самый рассадник. — Думаешь, что хотят арестовать ардамских блесков и боятся спугнуть их раньше времени? — спросил Ленни. — У них, скорее всего есть способы связи, если это одна группировка. Могли уже узнать о неудаче в Карре и затаиться. — задумчиво проговорил Дамиан. — Есть ли эта «группировка» вообще? — младшему Тьеру в блесков-революционеров не верилось. — Есть или нет, но Реган прав: в Адаме блесков больше всего. Логично было бы их задержать, хоть бы для перестраховки. — Что там логично, пусть эсбэишники решают. — сказал Реган. — Но, если есть вероятность, что будут брать ардамских блесков, нам бы смотаться туда побыстрее, иначе гнить нашей сестрице в каземате. Леннар и Дамиан недоуменно на него уставились. — Ну, — поторопил Реган брата. — открывай переход. — С чего бы Ариане попадать в каземат? — спросил он. — С того, что она с блесками давно тусуется, и сегодня, может быть, тоже. — и, поняв, что без полного пояснения Леннар не двинется, раздраженно выдохнул и пояснил: — Она же давала мне список ругательств составить. Почти все слова, которые она сама написала, — всякие оскорбления для блесков. Леннар неверяще распахнул глаза, коснувшись длинными ресницами бровей, и, переглянувшись с другом, открыл переход. Алое пламя взметнулось, унося троих лордов в столицу Приграничья и оставляя стопку конспектов сиротливо лежать на зеленом диванчике.