Все из-за тебя.

Он докурил последнюю мятную сигарету и бросил окурок прямо на каменный холодный пол. Да, тут было настолько тихо, что падение несчастной сигареты слышалось так отчётливо, словно громкость его самого превышала человеческий голос. Светлые волосы этого парня выглядели неухоженно, спутанные пряди висели, точно сосульки на крышах старых обветшалых домов где-то на окраинах. Кожа его была бледной, неестественно бледной. Всякий, кто увидел бы его подумал, что тот находился в психически нестабильном состоянии уже долгое время, но не обращался за помощью и, кстати, оказался бы прав. Йоэль действительно тонул в своём состоянии, которое не давало ему даже малейшего выдоха без навязчивых мыслей о том самом. Он засыпал с мыслями о нем и просыпался, не мог спокойно есть и пить, отчего истощал до состояния трупов наркозависимых. Отчасти то и он сам был зависим, но в случае с человеком отказаться от этого намного сложнее. Наркотики были частью несчастной жизни Хокка года два назад, когда мать умерла от своих бесчисленных попыток заглушить боль от ухода отца из семьи алкоголем. Йоэлю не было от этого печально или грустно, нет, таковых чувств он не испытывал довольно давно. Скорее, полное опустошение. Близкими людьми с родителями он и не был никогда, но привязанность оставалась и, как оказалось, она была сильнее равнодушия. Йоэля утешали все, кто мог, давали деньги на восстановление, которые тот спускал на наркоту. Друзья подталкивали парня к этому, да и тогда сил сопротивляться, даже если бы хотелось, совсем не находилось. Тяжёлых наркотиков в городе не было, поэтому Йоэль глушил таблетки, которые изначально были изобретены для подавления боли физической. Однако же, вскоре обнаружили их наркотическое действие, запретили на законодательном уровне, но это мало кого волновало. Впрочем, дело тут было не столько в том, как начал он эту дрянь принимать, а в том, чем заменил её. В то ебаное утро таблетки закончились. Йоэль, естественно, позвонил друзьям, узнал о том, когда новая партия будет доступна. Ждать нужно было целый день, а это очень много для того, кто плотно сидит на этой херне уже как полтора года, лишь изредка выбираясь из наркотических запоев. Сегодня выбираться Хокка не собирался, поэтому решился сходить в аптеку за аналогом. Он не изучал историю вопроса, как и действующий компонент своих таблеток, поэтому вслепую шёл за чем-то похожим. Чувства сильной ломки не было, парень мог встать с кровати, постельное белье на которой было смято и окрашено в кроваво-красный цвет из-за носовых кровотечений, которые приследовали парня всю сознательную жизнь, а во время зависимости стали ещё сильнее. Тогда Хокка ещё не забывал о том, что необходимо следить за собой и своим здоровьем хоть самую капельку, поэтому выглядел намного лучше, чем сейчас, хотя по своей сути должно было быть наоборот. Благодаря этому, парень вполне мог заявиться в аптеку и курить лекарства, ведь максимум, что могли сделать люди — бросить пару косых взглядов из-за огромных синяков под красными глазами. В аптеке не было людей. Даже за кассой не было продавца. Наверняка, все ушли на обед ведь Йоэль не следил за временем. Вставал в двенадцать ночи, засыпал в шесть утра — режима не было совершенно, да и о чем шла речь, на самом деле? Разве зависимые следят за такими мелочами? Ну, по-крайней мере, Йоэль делать этого не собирался и твёрдо решил жить, как укажет ему организм. То есть, питался парень очень скучно и то потому, что желудок изнывал. Вода поступала в его тело тоже в очень ограниченных количествах, чаще всего это был всего один стакан в день, реже два. Ни о каком балансе речи и не шло, но даже для здоровья это было ужасно. Но не так ужасно, как то, к чему он пришёл после визита в эту чёртову аптеку. — Добрый день, — пока Хокка вглядывался в названия лекарств, которые мирно стояли на витрине, с обеда вернулся кассир. Парень быстро перевёл взгляд на продавца и собирался так же скоро отвести его, но… Не получилось. Сердце заколотилось так быстро, как могло. Образ этого юноши отпечатался в больной голове, точно шрамом на запястье. Чёрные, как смоль, волосы, небесно-голубые глаза и такой невинный добрый взгляд, как у маленького ребёнка. А эта улыбка… Она сводил с ума, но в плохом смысле. То есть, буквально. И с того самого момента началась одержимость. Несчастным стал двадцатидвухлетний Алекси, который учился на медицинском в паре кварталов от аптеки. Устроился туда, чтоб помогать своей больной маме, у которой были огромные проблемы не только со здоровьем, но и с долгами. Отец умер, когда пареньку было два года, но смерть эта особо ни на что не повлияла. Дело в том, что мужчина бросил семью ещё когда узнал, что жена беременна. Его, наверное можно было понять, но Алекси, конечно, этого сделать даже не пытался. Все обучение сына мать тянула сама, не просила помощи у родственников, ведь прекрасно понимала, что ранний ребёнок для них всех стал поводом отвернуться и уйти вдаль, оставив от себя лишь короткие гудки в телефоне. Когда парню исполнилось двадцать, у матери нашли рак. Изначально лечение оплачивало государство и вроде все даже шло на улучшение, но в последний момент… Ремиссия. И вот здесь все полетело в овраг. Лечение было несносно дорогим. Его цена равнялась стоимости хорошей квартиры на окраине, если не превышала её. Мать влезла в долги, обманывая сына, говоря, что лечение все так же оплачивает страна. Месяц назад Алекси все же узнал правду, устроился на работу. Злился ли он на маму из-за обмана? Ни капли. Она делала это для него же, это было прекрасно понятно. Однако же, в тот день все перевернулось и, честно говоря, лучше бы Алекси работал где-то в другом месте, либо даже не работал нигде. Йоэль забыл о том, что хотел купить, поэтому молча смотрел на Алекси. Стеклянные глаза впивались в девственное тельце юноши, пожирая то изнутри и снаружи. — Что-то хотели купить? — юноша одернулся и поморщился. Стало неприятно и настолько некомфортно, что хотелось спрятаться под стол с головой. — Да… — выйдя из транса, произнёс Хокка. — Да, пожалуйста, обезболивающее. — Какое именно? — Не важно. Хотя, нет, мне подешевле. Удивляло то, насколько адекватно вёл себя зависимый психопат при виде своей будущей жертвы. Он не кидался на Алекси, наоборот, тихо стоял в стороне. Особо ничего странного не было заметно, ведь посетители зачастую вели себя ещё хуже. Порой даже доходило до полиции, которую приходилось вызывать, заперевшись на складе к таблетками. — Вот, думаю, такое подойдёт, — рука юноши скользнула под стол и схватила первую баночку, которая стояла с краю. Алекси пару раз брал и себе подобное средство, поэтому был искренне уверен в его эффективности и в том, что оно не вызывало привыкания. Привыкания, за которым гнался Хокка. — С вас один евро. Йоэль достал карточку из лёгкой кожаной куртки, которую купил ещё до своей зависимости. Она казалась новой, да так и было, если считать новыми все вещи, которые не носились ни разу. Сегодня был первый раз, когда парень надел ту вещь, за которой гонялся всю свою жизнь до наркотиков. Оплатив товар, вышел. И именно на улице полностью понял, что таблетки не нужны. Теперь ему нужен был он. Тот, кто так мило улыбался и невинно смотрел в красные глаза, которые были такими отнюдь не из-за слез. Возвращаться в аптеку было страшно, да и что он мог сделать там? Предложить прогуляться, а потом что? Да, тем более, у парня смена, да и Йоэль был уверен, что ему откажут. Поэтому решил действовать против всех законов и моральных принципов. Наблюдать за тем, когда кончается смена Алекси, чтоб в один момент заполучить свой приз. Дома ситуация ухудшилась. Навязчивые мысли душили Йоэля, он не мог даже сосредоточиться на простых действиях. Единственное, что получалось делать — курить и изредка впихивать в себя маленькие порции еды и глоток воды. Безумие стало овладевать Хокка, оно перестало скрываться за маской наркотической зависимости. Вроде, парень мог существовать, смерть не казалась столь близка, но именно жизни больше не было. Единственное, что приносило ему удовольствие — наблюдение за невинным юношей. Животное желание овладевало им каждый раз, когда тот видел Алекси. На лице появлялась сумасшедшая улыбка. Йоэль стал настоящим психопатом-сталкером. Но это положение не устраивало. Поэтому, собрав силы в кулак, Хокка придумал план действий. План по тому, как украсть человека. Это даже звучало страшно до мурашек для обычных людей, но не для того, кто это и придумал. Мозг отказал, оставляя лишь ту самую вторую ворону личности. Все мы немного психи, но Йоэль полностью отдал свое тело в лапы этого зверя. И тем вечером этот псих заткнул рот бедняги смятой бумажкой, толкая юношу в арендованную машину. Сопротивляться Алекси не мог чисто физически, ведь Йоэль был намного сильнее, да и сознание покинуло тельце, как только силой оно было запихано на заднее сидение. Приходит в себя Алекси уже в тёмной комнате, где было невыносимо холодно. Кляпа сейчас уже нет — юноша это понимает и пытается закричать. Но голос не слушается своего обладателя. В комнате стоит мертвая тишина, лишь слышно, как тяжело дышит кто-то за спиной. Этот кто-то, видимо, слышит то, что юноша очнулся, поэтому кидает сигарету на пол. — Очнулся? — сильные холодные руки ложатся на плечи Алекси. — Как себя чувствуешь? — Где… — звук обрывается. Пить. Хочется пить, горло пересохло до такой степени, что говорить становится почти нереально. — Где ты? Ох, солнышко, ты дома. Мы теперь вместе жить будем, ведь так делают все влюбленные? Хокка привёз юношу в квартиру матери, которую не выставил на продажу, хотя и вывез всю мебель вроде парочки старых стульев, у которых даже ножки можно легко сломать, если сильно дёрнуть, и строительного мусора. Сейчас Алекси сидит именно на одном из стульев, а тело его крепко привязано веревками, которыми обычно связывают детали более крупных предметов мебели, чтоб они не растерялись по дороге. — Воду, — произносит юноша, не в силах сказать что-то ещё. Страх овладевает им, парализует итак обездвиженное тельце. — Пить хочешь? Потерпи, дорогой. Сначала дела, потом развлечения. Алекси дергается, пытаясь опрокинуть стул, но сильные руки крепко удерживают на месте. Слез особо нет, но сердце выпрыгивает из груди от страха и паники. Юноша не может нормально дышать, хотя и жадно хватает окровавленными губами холодный воздух. Он не только не видит того, кто сделал это, но даже по голосу не догадывается. «Почему именно я?» — Какой ты сладкий, — губы Йоэля прикасаются к шее юноши, отчего тот морщится и еле сдерживает рвотный рефлекс. — Я так давно хотел этого, черт возьми. Руки парня распускают верёвки. Хокка не рассчитывает на то, что жертва может попытаться сбежать и, тем более, ранить его самого. В его мыслях Алекси согласен на все, что происходит, хотя и пытается сопротивляться. Это просто стадия, это вскоре пройдёт. Парень действительно считает, что сам юноша испытывает к нему нежные чувства, увидев того всего раз. Конечно, это совсем не так. Алекси за эти секунды придумывает план побега или, по-крайней мере защиты. Рука его осторожно тянется к ножке стула, нащупывая трещину. Пальцы его проходят по внушительной выемке, которая своей глубиной показывает, что любое резкое движение способно разломить деревяшку пополам. Алекси не понимает, как сделать это столь быстро, чтоб не получить ещё большую боль, которую, видимо, Хокка и собирается ему причинить. Вдобавок к сухому, как тысячи пустынь, горлу, начинает болеть голова. Все против него. Все против несчастной жертвы психопата. Рывок. Как только верёвка падает на пол, Алекси с силой дёргает ножку стула в бок. Хруст. В кулаке остаётся деревянная палка с острым концом. Тело падает на пол, но юноша тут же находит в себе силы подняться на ноги. Наставляя на похитителя единственное оружие, которое есть, хочет прокричать, но вместо этого лишь шепчет что-то невнятное. Слезы все же подступают к глазам, руки дрожат так сильно, что ножка практически падает на пол. Ледяные океаны глаз пытаются найти выход, в то время как острие самодельного копья все так же направлено в сторону психопата. — Мы же не враги… Подумай, — Йоэль улыбается в ответ на это и панически откидывает волосы с лица. Алекси становится ещё страшнее, когда он видит лицо монстра. — Отложи это в сторону. Мы вместе сильнее, не понимаешь? Этот мир не достоин нас, дорогой. Йоэль и сам не понимает, что говорит. Где-то в глубине души закрадываются сомнения — правильно ли это, но они тут же тают, как сахарная фигурка на солнце. Он не владеет своим телом и разумом. — Отступи, черт тебя подери! — истерический крик Хокка заставляет юношу вдрогнуть. — Мы не враги! Йоэль делает резкий шаг к Алекси. Рука сильнее сжимает деревяшку, а глаза наполняются не столько страхом, сколько агрессией. Юноша впервые испытывает подобное, да, впрочем, это совсем не удивительно. Он прекрасно дает понять себе, что каждый шаг похитителя — потенциальная опасность, поэтому решает, что следующий рывок Йоэля станет последним до его же ранения. — Положи эту хуйню на землю! Шаг. Острый край самодельного оружия с силой впивается в живот психопата, отчего тот сгибается пополам. Однако, вместо того, чтоб отступить, он лишь смеётся. У Алекси есть ровно пять секунд на то, чтоб убежать. Куда? Не знает. Глаза судорожно выискивают дверь, но ближе находится окно. Какой это этаж, конечно, юноша не знает, но все же паника берет свое. Алекси срывается с места и молниеносно влетает всем телом в стекло. Морозный воздух бьёт в лицо, становится понятно, что логово маньяка точно не на первых этажах. Тело разрезают осколки, они же рвут одежду и запутываются в волосах. Однако это не волнует юношу именно сейчас. «Я смог…» — думает несчастный Алекси, пока летит с шестого этажа на холодный асфальт. Удар. Перед глазами темнота. В ушах звенит, все тело выкручивает от боли. Последнее, что помнит юноша — крики случайного прохожего и то, как его безуспешно пытаются разбудить. Да, он сбежал но, черт возьми, какой ценой?