Звёздная пыль

Она смутно помнила как ехала в такси, "незаметно" гладя Северина по колену, думая своей пьяной головой, что ночной Питер красивый... Всегда такой красивый, когда едешь на такси пусть даже по дороге в Купчино, с банкета по случаю юбилея главврача... Как в калейдоскопе сменялись образы, вот он расплатился с таксистом, вот она цепляется за Севино плечо поднимаясь на лифте, и рассеянно удивляется, потому что стоять так тяжело... Они пересмеиваются, её не держат ноги. –...И что за альбом? – Зигги Стардаст. – Стардаст-педераст... – Позор тебе. Юмористка. - смеётся он, легко целуя её в губы и она пытается углубить поцелуй... Но им пора выходить Сева тянет её за собой. Она сползает по стенам пока он открывает квартиру, смеётся и льнет к нему. Пока не оказывается в комнате. Северин достал пластинку из проигрывателя, и она выключив свет успела заметить размалеванное что твой клоун, юное лицо, с холодной, чужой красотой черт. Такое дурацкое... Она была пьяна и не хотела думать ни о каком Дэвиде, мать его, Боуи, будь он хоть тысячу раз гений. Она хотела только Севу. Чтобы он взял её, глубоко, грубо. Она ластилась к нему, как учуявшая валерианку кошка, прижимаясь щекой, грудью, всем телом пытаясь коснуться его. Северин позволял себя обнимать, ласкаться, привлекая её к себе за талию, целуя в губы. Она задыхалась, стонала в поцелуй изнывая от желания, ощущая каждое его мягкое прикосновение как блаженный легкий ток, как мурашки по коже, задыхаясь, чувствуя как слегка кружится голова. – Я хочу тебя. - шепнул он прижимая её к себе и её руки взметнулись растёгивая пуговицы на платье, освобождая мягкие горящие от нетерпения груди... Сева прижал её к стене задирая юбку, ловя соски губами, лаская языком, целуя в шею, пока пальцы уже ласкали ее между ног, дразня, так и не проникая в сжимающееся спазмами нетерпения влагалище. Северин прижался к ней, целуя, сминая мягкое податливое тело. Она расстегнула его рубашку, штаны, пальцами гладя под майкой по впалому животу, спускаясь вниз к острым косточкам, к темным волосам, к твердеющему члену. Запоем целуясь с ним, она уже хотела скользнуть вниз, вобрать в рот затвердевшую плоть... Но он не дал ей опустится на колени, припечатав поцелуем, вскидывая её ноги себе на пояс, вонзаясь в неё, растягивая под себя, целуя в губы жарко и требовательно, входя в неё раз за разом... Она выстанывала в его руках, отдаваясь вся, без остатка, захваченная и унесенная волнами блаженства, жгучего невыносимого такого неизъяснимо сладкого, заставляющего вздрагивать, теряя контроль, кусать губы, безотчетно сжимать его плечи, впиваясь ногтями, стонать, скулить в его шею, пока он ебет её все быстрее, всё грубее и яростнее... Пока её не накрывает судорогой оргазма, одного затем второго, с протяжным стоном, закатывая глаза... А затем он стискивает её прижавшись тесно, натянув глубоко, беспрепятственно проникнув в податливое тело, и со стоном кончает в неё, тут же тягуче, страстно целуя. Они вместе очень тяжело дышат, оба взмокли как после ливня и не помнят, зачем они и чем занимались... Ничего кроме того, что безумно влюблены и пьяны. И кажется собирались послушать его пластинку с Зигги Стардастом... Они и правда её послушали... Северин лениво опустил иглу на пластинку, разложил небрежно диван, и они рухнули на него еле дыша, держась за руки... Переплетя пальцы под нежное и мелодичное, уносящее в сон: "There's a starman waiting in the sky, He's toid us not to blow it, ‘Cause he knows it's all worthwhile. He told me, ‘Let the children lose it, Let the children use it"