Быть человеком.

— Чего я хочу? Хм, я много чего хочу. Сейчас, например, мне хочется того ягодного чизкейка. Эй, официант! — Я задал конкретный вопрос. — Нет. Научись сперва правильно задавать вопросы, а потом уже предъявляй. — Ты мне не нравишься. — Мне многие это говорят, но это не значит, что дело во мне, — у Ханагаки уже начинала болеть голова от дотошности Хаджиме. Он и взрослый-то был чересчур недоверчивым, но его детская копия — это что-то с чем-то. — Зачем тебе Чёрные Драконы? — Что, прости? Я, кажется, тебя неправильно понял. Ты спрашиваешь, зачем мне Чёрные Драконы? — Такемичи уже откровенно издевался. — Мне они незачем. Это твой друг пригласил меня сюда. Я, может, вообще не в курсе, о чём речь. — Всё ты в курсе, не прикидывайся. Я тебя насквозь вижу, так что отвечай. Кто ты и что ты задумал? — Начнём с начала. Я Минами Нэо… — Нет такого человека. — Ну, это понятно. Так вот… я Нэо. Люблю лапшу и чёрный цвет. Хочу стать боссом… мафии, наверное? Я ещё не определился. — Ты серьёзно? — в разговор вмешался до этого тихо сидевший Сейшу. Он не совсем понимал, что происходит, и уже начинал нервничать. А на того ли человека он поставил? — Нет. У меня просто юмор такой, не смешной. Конечно же, я серьёзно! Только вот, судя по вашим лицам, вы не совсем понимаете, что значит «мафия» в моём представлении. Моя идея группировки больше похожа на Якудза Тэкия, нежели на «MAFIA». Всё так, потому что я не хочу вмешиваться в дела с убийствами, наркоторговлей и так далее. Я хочу установить над Токио контроль ради безопасности мирных жителей. Что-то вроде дисциплинарного комитета, только немного в другом масштабе. Я хочу отчистить улицы, подогнуть под себя бессовестно хозяйничающие на территории Канто группировки. Я возьму под контроль весь подпольный бизнес этого города. — И зачем тебе это? — Коко был до жути интересен человек, сидящий напротив, но он не понимал одной вещи. — Нужна причина? Хорошо, как только придумаю её, сразу скажу тебе. — Ты говоришь, что решил подогнуть под себя весь преступный мир Токио, но затем сам себе противоречишь, уточняя, что не хочешь иметь дела с убийствами, проституцией, рэкетом… как же ты хочешь зарабатывать? — Ну, Якудза Тэкия — это, в первую очередь, про финансовые махинации, так что твой вопрос понятен. Информация. Информация — самая высокооплачиваемая в наше время единица. Так же, как я уже сказал, я собираюсь прижать к стенке поставщиков контрафактного товара, оружия и наркотиков. Таким образом, гарантировать безопасность гражданским. Я не имею в виду, что хочу полностью прекратить поставку, ведь на сотрудничестве с нелегальными предприятиями базируется экономика чуть ли не половины компаний страны, однако я хочу снизить радиус распространения. Ещё одна сфера заработка — подпольные казино, рестораны нелегалов, омывающих там свои деньги, бары, ночные клубы — тут, я думаю, и объяснять не нужно. Но на первое время можно ограничиться торговлей информацией, плюс ко всему отчистить улицы от многочисленных, вечно грызущихся группировок. Хочу, чтобы Токио мог вдохнуть спокойно. — Да ты патриот! — А как же. — Не боишься получить пизды от «настоящей якудзы»? — Нет. В ближайшее время я не собираюсь вступать в конфликт с крупными силовыми структурами. На первое время деятельность моей банды будет направлена на установление внутреннего порядка. — Что ты имеешь в виду? — Я не потерплю крыс. Хочу видеть в своих рядах только тех людей, которым можно довериться. Для этого следует составить свой свод законов и правил. Омерта. Слышал про такое? — Немного. — Мафия — это семья. Здесь не место предателям. Ради защиты «семьи» ты должен быть готов умереть. — Всё настолько серьёзно? — Серьёзней некуда. — Твои слова не походят на слова обычного подростка. — Кто сказал, что я «обычный»? По-твоему, каждый второй пацан моего возраста хочет подчинить себе преступный мир своего же города? — ответа не последовало. — Хотя ты прав. Многие могут мечтать о таком. Только не у всех хватит мозгов и смелости. — А ты у нас, значит, смелый? — Нет, я тот ещё трус. У меня просто выбора нет, тут встаёт вопрос о жизни и безопасности близких мне людей. А я, как вы поняли, чувствителен к привязанностям. — С этого момента поподробнее. — Ну уж нет, мы и так долго тут проболтали. Нэо взглянул на наручные часы. 20:40. На улице уже были сумерки. — Я пойду за тобой, — Сейшу поперхнулся и чуть не упал со стула, на котором качался. Видимо, даже он не был готов к тому, что его друг так легко согласится, — Инупи? — Не нравится мне всё это, — тихо заговорил блондин. — Я одно точно знаю: ты, Нэо, — человек, за которым хочется следовать. Только вот вся твоя история в какой-то степени утопична. Скажи мне, ты не боишься? — Я боюсь… Но это не значит, что я остановлюсь на задуманном. Все люди боятся, так что это нормально. Если вы откажете мне в помощи, я просто найду других. Тех, кто не побоится своего страха и пойдут за мной. — Я пойду. Я решил, что ты тот человек, которого я искал. Ты чем-то похож на одного моего старого знакомого… — Но я – не он, так что если это единственная причина, остановись, пока не поздно. Если ты сейчас согласишься, назад дороги уже не будет. Я говорил, что не терплю предателей. — Мне нечего терять… Такемичи, улыбнувшись, прикрыл глаза: — Всем есть, что терять. Жизнь, например. — Что ж, смерть — это не то, на что я рассчитывал. — Все мы смертны. — Плевать. Я готов идти за вами, глава! — Глава? Вот и решили. Я позвоню вам завтра. Хорошего дня, точнее, уже вечера. — с этими словами Ханагаки встал. Сейшу и Хаджиме поднялись следом. На улице начинался дождь, знаменуя старт грандиозной партии.

***

— Сова, открывай! Медведь пришёл! Новый день начинался не с привычной для Ханагаки медитации и утренней пробежки, а с громких стуков в дверь и криков. — Послушай, Майки, может, не будешь так в дверь долбиться? Не исключено, что Такемичи вовсе дома нет. — Совести у него нет! Открывай, червь, смерть твоя пришла! Только теперь Такемичи вспомнил, что вчера бессовестно прогулял собрание и даже не потрудился предупредить главу. Ханагаки отложил в сторону книгу по истории японо-китайской войны и с мученическим вздохом пошёл открывать, по дороге пытаясь придумать дельное оправдание. «Опоздаешь — пизды дам» Брюнет сглотнул и резко распахнул дверь. — Доброе утречко, давно пиздюлей не получ... а-а-а-а-а, Ханагаки? Ты ли это? — Прости, Майки, мне правда жаль. Вчера моя одноклассница подвернула ногу, с лестницы упала, и я отводил её в травмпункт. А там очередина такая, будь здоров! Я хотел было её оставить, но начались крики, слёзы, сопли… мне, в общем-то, всё равно, но тут подъехал её отец, а он мент. Подумал, что я его дочку обижаю. Пока смогли разобраться, что да как, уже вечер подкатил, а у меня зарядка на телефоне села, вот я тебе и не написал. Кстати, та самая одноклассница… — Подожди, подожди! Такемучи, меня больше другое волнует, когда ты успел так вымахать? — несвязную болтовню перебили, чуть ли не затыкая руками рот вошедшему во вкус Мичи. — Я? — Нет, блин, я! — Ну, э-э-э а-а... я… — Ханагаки и не знал, что ответить, его смущал пристальный взгляд Манджиро и заставлял непроизвольно краснеть. — Отстань от него, Майки! — вмешался до этого молчавший Дракен. — Мы войдём? — Да, проходите! — Такемичи улыбнулся и отошёл, пропуская гостей внутрь. — Вот скажи мне, Такемучи, ты чем на этих каникулах питался? — Манджиро недоверчиво смотрел снизу вверх. Раньше их разница в росте составляла не больше двух сантиметров, теперь же была все шесть. Не великие перемены, но для главы свастонов это был удар ниже пояса. — Странный вопрос. Растишкой, конечно! Есть будете? — соскакивая с темы, почесал затылок брюнет и провёл ребят в гостиную, совмещённую с кухней. — Если есть, что поесть, то давай. — О боже, Майки, только не это! Мичи, не корми этого троглодита, он тебе весь дом сожрёт, а потом заснёт мёртвым сном, а-ля не троньте меня, я спящая царевна! — Не честно, Кенчин! Не было никогда такого! Такемичи из последних сил держался, чтоб не засмеяться. Никто так не поднимал ему настроение, как эти двое. Пока кипятил чайник, искоса поглядывал на без умолка трещащего Манджиро. Как же ему этого не хватало, как же ему не хватало его друзей! — Такемучи... — Да? — Ханагаки расставил перед ребятами чашки с чаем и достал из духовки недавно испечённый вишнёвый пирог. Готовка была для Такемичи чем-то вроде отдушины, он готовил не так часто, но сегодня был именно такой день. Да и с утра что-то совсем не спалось. — Ты изменился. Не могу понять, как именно, но сам факт… — конечно же, не может понять… И с волосами всё, как было, и с телосложением, хотя под длинной футболкой и спортивной кофтой сложно было заметить перемены. Дракен и Такемичи скептически посмотрели на говорившего. — Эм, спасибо? — Это был не комплимент. И постарайся больше не пропускать собрания. В следующий раз я объявлю о некоторых очень важных вещах. Я хотел бы, чтоб ты присутствовал. — Хорошо, Майки, — Ханагаки опустил голову, ему было тяжело смотреть в глаза Манджиро, ведь он понимал, что не только глава скажет на следующем собрании кое-что очень важное… — Кстати, сегодня мы идём развлекаться! Надеюсь, ты не против, потому что твоего мнения всё равно не спрашивают, — Манджиро хитрюще улыбнулся и стащил последний кусок пирога прямо из-под носа зазевавшегося Дракена. — Вкусно! Мама готовила? — Мама в командировке, второй месяц уже. — А? Ничего себе, а кто тогда? — Я сам. — Ох ты ж, круто! Повезло Хине… — как-то с завистью пробубнил себе под нос Сано. — Ладно, погнали.

***

Домой Ханагаки вернулся ближе к вечеру, весь день его таскали за собой. Он давно не проводил своё время, бесцельно шатаясь по городу и живя просто в своё удовольствие. Все часы, проведённые с ребятами, Такемичи старался лишний раз не смотреть на Манджиро: в памяти были свежи нелицеприятные картинки прошлого. — Это будет моя последняя игра, — стоя перед зеркалом в ванной, Такемичи плакал, слёзы катились по его щекам и капали на футболку, уже насквозь сырую, — я справлюсь! Потому что… потому что не умею сдаваться, но чёрт, ещё ничего не началось, а мне уже тяжело! Ханагаки сполз вниз по стене на холодный кафель. Он обнял себя за плечи и мелко трясся то ли от плача, то ли от беззвучного смеха. — Кажется, я окончательно сошёл с ума… что, впрочем, неудивительно, если учесть, что до этого я окончательно сходил с ума минимум два раза. Забавно… — хотелось курить и Ханагаки инстинктивно потянулся к нагрудному карману, но пачки «золотых» Мальборо на месте не оказалось. Мичи и забыл, что в этой жизни развить вредную привычку ему просто не дали. Перед глазами всплыло лицо мастера, и курить сразу перехотелось. Такемичи понимал, что мастер так или иначе не узнает, но заповеди старика гласили, что, если вдруг каким-то образом он узнает, парню настанет тотальный пиздец, даже в сравнение не шедший с пиздецом, происходящим в его жизни сейчас. — Проехали… работа не ждёт… Ханагаки с кряхтением поднялся, ещё несколько минут осматривал свои покрасневшие от слёз глаза и пытался исправить положение холодной водой. Брюнет переоделся в белую рубашку, заправил её в брюки под ремень. Волосы спрятал под кепкой, а лицо скрыл чёрной маской. Последний автобус «Сибуя – Минато» уже ушёл, а метро скоро должны были закрыть, так что приходилось идти пешком. Ханагаки поставил в уме галочку не забыть купить себе транспорт, как появится нужная сумма. Шагая по ночной автомагистрали, думать ни о чём не хотелось, но привыкший не тратить своё время попусту Ханагаки и сейчас не хотел его терять. В руки лёг телефон, и парень набрал номер. — Я вас слушаю, — в трубке раздался недовольный голос Инупи. — Это Нэо. — Глава! Я всё ждал вашего звонка, — на заднем фоне раздались чей-то приглушённый хрип и скрип пружин кровати. — Прости, не хотел тебя отвлекать, — Ханагаки слегка улыбнулся. — Завтра. Собери мне Чёрных Драконов. Проследи, чтобы пришли все. — Но… Тайджу? — Я сказал всех. — Не лучше ли будет встретиться с ним отдельно… всё-таки Тайджу, он… он очень сильный. — Ты сомневаешься в моих навыках убеждения? — Нет, но Тайджу — тот человек, с которым практически невозможно договориться. — Кто сказал, что я собираюсь с ним договариваться? — Я вас понял. Будут ещё распоряжения? — Всё остальное обсудим завтра. Это нетелефонный разговор.

***

Такемичи сбросил звонок и сел в остановившееся у обочины дороги такси. Он расположился на мягком сидении, и стало клонить в сон, но на сегодня у Ханагаки было запланировано ещё несколько дел, так что спать было некогда. Брюнет набрал следующего человека: — Привет, Айко. Не спишь ещё? — Нет, заезжай. Я уже всё подготовила для тебя. — голос был чуть сиплым, но вполне себе бодрым. Должно быть, девушка полсубботы провела в караоке, что неудивительно. Айко жила не в самом благополучном районе Токио. Кабуки-тё — район красных фонарей, находился в Синдзюку. Не самое лучшее место для пятнадцатилетней девочки, но если вспомнить, где подрабатывала Айко, то место проживания уже не играло значительной роли. Пробок, на удивление, не было, и парень добрался относительно быстро. Ханагаки поднялся на третий этаж и постучал в слегка помятую железную дверь. Кто мог помять железную дверь — оставалось загадкой. — Проходи, — блондинка открыла почти сразу и пропустила позднего гостя в небольшую, бедно обставленную, но уютную квартирку. — Будешь чай? — Нет, спасибо. Я ненадолго зашёл, у меня есть ещё дела на сегодня, — осматриваясь как впервые, заметил брюнет. — Двенадцатый час! Какие нафиг дела? Даже у меня сегодня выходной! — Я вижу, но давай ближе к делу. — Вечно ты так… — Айко села за монитор новенького компьютера производства «GIGABYTE» и развернула его в сторону Такемичи, чтобы тот мог видеть. — Этот человек? На многочисленных фотографиях, некоторых с камер наблюдений, был изображён один и тот же потрёпанный жизнью беловолосый парень. — Это Изана Курокава. Он сейчас в исправительной колонии. Зачем он тебе? — Когда он выходит? — проигнорировав вопрос, спросил Нэо. — В конце следующего месяца. Так ты не ответил, по-еврейски как-то, не думаешь? — Скинь мне всю информацию, что нашла, на почту. — Не считаешь это палевным? — Слушай, кто из нас хакер? Если не хочешь, чтоб твой IP-адрес спалили, значит, сделай пересылку безопасной. — Ты совершенно не считаешься с моими чувствами… — заныла девчонка, откатившись на стуле подальше от стола и сделав вид, что обиделась. — Минами, что ты творишь? Такемичи подошёл вплотную к монитору и кого-то рассматривал, не замечая ничего вокруг. — Приблизь этого парня, пожалуйста, — Нэо показал на темноволосого, высокого юношу, стоящего на фото рядом с Изаной и Шиничиро Сано. — Кто это? — Ты про того, что рядом с главой первого поколения Чёрных Драконов? Хм, не знаю… Я могу поискать… — Да, поищи… я тогда зайду к тебе ещё завтра. — Ага, только я сегодня уже ничего делать не буду. Завтра с утра поищу. — Хорошо.

***

На улицах было многолюдно: мужчины в ярко-жёлтых куртках и выпившая молодёжь, девчонки в откровенных нарядах, зазывавшие в свои заведения и танцующие хип-хоп, уличные музыканты. Этот район, кажется, жил своей жизнью, отвлечённой от всего остального города. Что-то подобное можно было наблюдать в Акихабаре, и единственное, что отличало — это то, что над районом Акихабара не был установлен контроль мафии. В Кабуки-тё же нужно было всегда быть начеку, особенно таким, как Ханагаки. Такемичи свернул с главной улицы и вошёл в переулок. Откуда-то доносились звуки громкой музыки и бьющегося стекла. Здесь, в переулке, была небольшая старенькая дверь, уклеенная объявлениями о найме на работу, направо бар и куча мусорных пакетов рядом. Ханагаки подошёл и постучал три раза, предварительно натянув маску и капюшон, чтобы тот прикрывал верхнюю часть лица. Дверь бесшумно открылась, и оттуда высунулась аккуратная головка молоденькой девушки, почти девочки. — Простите, вход с другой стороны, — и указала ярко-розовым, накрашенным ноготком в сторону улицы. — Я к BOGу. Девушка огляделась и, поджав губы, выдавила из себя вежливую улыбку. — Проходите. Парень проскользнул внутрь, и дверь быстро захлопнулась за его спиной. Девушка уверенно шагала по тёмным, узким коридорам, изредка оборачиваясь и проверяя, не отстал ли её спутник, каждый раз натянуто улыбалась и пыталась исподтишка рассмотреть лицо гостя. Но ей это не удавалось, она хмурилась и отворачивалась. — Мы пришли. Он ждёт вас у себя, — девушка поклонилась, остановившись у следующей двери и открыв её ключом, пропустила Ханагаки вперёд, сама оставшись снаружи. Такемичи прошёл внутрь комнаты, украшенной дорогими картинами и мебелью из чёрной и бордовой кожи. В помещении пахло перегаром и виски. Клубами летал дым, и на фоне играла первая симфония Чайковского. На дальней стене, прикрытый по бокам занавесками, висел огромный красный гобелен с надписью, вышитой золотыми нитями: «October gore»*, — и с изображением в углу перекрещенных серпа и молота. В углу, мерцая на всю комнату, стояла свеча — единственный источник света. В кожаном кресле с высокой спинкой и подлокотниками, повёрнутом в сторону гобелена, кажется, кто-то сидел.

***

Холодные волны Тихого океана, казавшегося в последнее время вовсе не тихим, разбивались о песчаный берег и поднимали в воздух тысячи брызг. Ночь была неспокойной. Облака лениво и несколько меланхолично тянулись по небу в даль, не думая расходиться и накрыв собой уже весь Токио. Осень в Японии медленно, но верно вступала в свои права, вгоняя окружающий мир в серое уныние и тоску. — Послушай, Дракен, тебе не показалось, что с Такемичи что-то не так? — двое парней неторопливо брели по ночному пляжу. — Тебя это так волнует? — Рюгуджи внимательно посмотрел на друга, нервозно пинающего каждый попадающийся на пути камень. — Я не знаю. Я с недавних пор вообще стал слишком много по мелочам переживать. И сплю тоже плохо, и аппетита нет. Может, я заболел? Болезнью какой-нибудь смертельной? — Манджиро покрутил в руках поднятый с песка гладкий булыжник и, замахнувшись, попытался кинуть «блинчик». Камень не отскочил ни разу и с громким всплеском погрузился в воду. — Придумаешь ещё… Сейчас просто время такое, неспокойное. Накануне война с Вальхаллой, понятное дело, что ты переживаешь. — Вовсе я не переживаю. Свастика победит в любом случае, — блондин выдавил из себя слабую улыбку и сунул озябшие руки в карманы. Верно, Майки тревожил вовсе не конфликт с враждебной группировкой. Со дня на день из тюрьмы должен был выйти его враг. Человек, к которому он ещё не знал, как должен относиться, но понимал одно: он не сможет его простить. — Давай вернёмся, поздно уже. Да и ветер усилился, кажется, гроза начинается…