Осколки разбитого лета. Когда настанет тьма

Она стоит совершенно одна посреди заснеженной поляны. Оглянувшись по сторонам девушка понимает, что это на самом деле равнина почти на самой вершине горы. Жаль, что она не оказалась здесь в одежде потеплее. Осматривается ещё раз и замечает девушку, что сидит на скамейке, читая газету. — Простите, — девушка подходит к незнакомке, желая что-нибудь узнать про то, где она вообще находится. А та опускает газету и переводит весёлый взгляд, желая узнать: кто же потревожил её спокойствие. Её длинные синие волосы заплетены в косы. Синие глаза отливали каким-то сиреневым цветом. Она несколько секунд придирчиво рассматривает подошедшую к ней, а затем сияет улыбкой: — О! Я же тебя знаю! — Что? — недоумённо спрашивает девушка, отступая на шаг. — Ты ведь умерла. Я только что про тебя некролог в газете прочитала! Вот смотри: "Паудер, пятнадцать лет. Умерла…" — Но я ведь тут стою, — перебивает её Паудер. — И я живая. Я же с тобой как-то разговариваю. — Оу, — задумчиво тянет девушка, а затем листает на первую страницу, проверяя номер и дату газеты. А затем радостно выдаёт: — Ой извини! Это номер следующего лета! Вот незадача. — Что значит "следующего лета"? — Паудер чувствует, что у неё в горле от этого пересохло. — На это уйдёт так много слов! — страдальчески тянет она, вот только сама не выглядит ни капли расстроенной. — Но я могу тебе вместо этого показать. Пошли со мной! Она подскакивает и уже хочет взять Паудер под руку, как та резко отходит на пару шагов. — Кто ты? — спрашивает она, выставляя руку перед собой. Девушка от этого широко и хищно улыбается, опасно сощурившись. Она уже не выглядит такой весёлой и доброжелательной. — Умная, — шипит она, улыбаясь своей дикой улыбкой. — Умная девочка. Я Джинкс. Так внезапно она исчезает, оставляя после себя лишь эхо, что шепчет её имя. Паудер резко распахивает глаза, начиная жадно хватать ртом воздух. Сердце колотится как сумасшедшее. — Всё. Это был просто кошмар. Ничего более. Обычный кошмар, — шепчет она, в попытке себя успокоить, и ложится обратно, укрываясь одеялом. Закрывает глаза. Нужно поспать. Вот только девушку что-то тревожит. Она сама не понимает, что именно. Может, поведение Силко её так беспокоит. В последнее время тот стал какой-то хмурый и напряжённый. Что-то явно происходило, но ней никто ничего не говорил. А девушка поначалу исходилась от любопытства. А затем поняла, что всё это значит, что происходят не какие-то там пустяки. Потому и сама напряглась. Жизнь всё это время шла своим чередом. Благодаря связям Силко Сельвия смогла попасть в пилтоверский архив. И прихватила с собой Паудер, чтобы было быстрее. А потом ещё и хвасталась, что они ничего не взорвали, за что получила красноречивый взгляд от Силко и подзатыльник от самой Паудер. Про Безбрежную Тень им ничего выяснить не удалось. За то удалось выяснить старый состав Совета на несколько поколений назад. И, подметив присутствие одного и того же йордла в Совете, Сельвия вознамерилась с ним поговорить. Тот наверняка должен был что-то про это знать. А узнав, что тот ещё и в академии преподаёт, то сразу вознамерилась поступить туда, как только появится такая возможность. Паудер же отнеслась к этому довольно скептически, полностью уверенная, что Сельвия довольно быстро перехочет. И в жизни бы не призналась, что до жути боится, что её подруга действительно в какой-то момент уедет в Пилтовер. Она из Зауна в этот город прогресса уезжать не собиралась, а значит, могла потерять подругу. Да и там ей могли в голову ей что-нибудь вбить, настроить против Зауна. Сельвия же о подобных мелочах не беспокоилась. Говорила, что там она точно получит нужную ей информацию, и буквально горела этой идеей. Пару раз Паудер высказывала свои опасения Силко, однако тот лишь говорил, что такой как Сельвия будет прекрасно в академии Пилтовера. И он более чем уверен, что сразу же после этого она вернётся обратно в Заун. Тогда же они и прекратили искать того, кто попытался убить Паудер. Да уж, на это они потратили целый год, но так и не смогли ничего найти. Похоже, этот человек сделал одну попытку и после своего промаха решил больше не рисковать. Паудер иногда пыталась аккуратно завести тему касательно своих подозрений насчёт Севики, вот только Силко не оценил и сразу же сказал перестать нести всякую чушь. А после этого отношения между Паудер и Севикой стали совсем натянутыми. Та любой промах на тренировках засчитывала, как личное оскорбление, потому часто ругала девочку. А та потом жаловалась Сельвии, заставляя её только глаза закатывать. Подруга придерживалась мнения, что та сама виновата, раз в тот раз вывела Севику на такой конфликт и пыталась подставить. — Да ещё и так неумело, твой заговор белыми нитками был сшит, — недовольно комментировала она. Однако признала и то, что сама женщина могла бы быть немного помягче. Хотя, с другой стороны, именно из-за Севики и её тренировок Паудер в потрясающей форме способная дать отпор. Что она продолжила скрывать, так это свои голоса и галлюцинации. Те появились редко при сильном всплеске эмоций, так что со временем она научилась сдерживаться. Наедине с собой она могла и вступать в разговор. Но вот в обществе старалась игнорировать. Благо, те были не слишком настойчивыми. Сначала она не рассказывала потому, что не знала, как о таком рассказать. Потом потому, что не хотела тревожить. А потом прошло полгода, год, два и уже было как-то поздно об этом говорить. А ещё через полгода Силко получил какую-то информацию, после которой всё пошло как попало. Тот занервничал, сразу стараясь оградить Паудер от возможной опасности, а значит и от информации. Не слушал никакие её доводы, наотрез отказываясь с ней об этом говорить. А потом начал спать ещё меньше, что было видно по его измождённому лицу. Стал жутко раздражительный. Начинали сгущаться тучи, что-то происходило, а Паудер даже не знала, чему они будут противостоять. Потому и сама стала нервной. Возобновились кошмары. Ну вот, она снова о них думает. Нет, так не пойдёт. Она точно уже не заснёт, потому лучше заняться чем-нибудь другим. Девушка поднимается, вздыхая, и подходит к окну. Открывает его и выскальзывает на улицу, оглядывается по сторонам и, убедившись, что за ней никто не следит, неспешно идёт по улицам. Не то, чтобы она всерьёз беспокоилась, что её могут преследовать, однако предосторожность никогда не бывала лишней. Она идёт неспешно к дому подруги. Замечает, что у той включен свет и открыто окно, потому Паудер шагает в тень, решая, что пока что ей лучше держаться тут. Девушка запрыгивает на ближайший балкон, цепляется за лестницу и карабкается на крышу. И так перепрыгивает с одной крыши на другую, пока не добирается до дома Сельвии. А та как раз выходит на балкон, похоже, ей тоже не спится. вот только потом замечает, что та была одета совсем не так, словно проснулась посреди ночи, а значит и сама хотела куда-то слинять. Паудер спрыгивает рядом с ней, заставляя ту вздрогнуть от неожиданности. — Хорошая ночь, да? — весело спрашивает она. — Почему не спишь? — Я, по твоему мнению, теперь достаточно взрослая, чтобы сваливать всё на бессонницу? — хмыкает Сельвия, опирается на перила. Паудер на это ей ничего не отвечает. Молчит, разглядывая её. — Сама посреди ночи куда-то хочешь сбежать, а со мной по городу побегать не хочешь, — наконец подмечает она. — Не сбежать, а прогуляться. И между прочим, первый раз, — защищается девушка. — Никуда не выходишь, сидишь за книгами и своими заметками. Ты от этого умрёшь. Пока ещё точно не знаю от чего: от скуки или от того, что ты всегда в четырёх стенах. Вон уже бледная, как поганка, — замечает Паудер. — Отлично, меня ещё никто и никогда не обзывал грибом. Это что-то новенькое, — Сельвия, кажется, пребывает в самом прекрасном расположении духа. А вот её подруга юмора как-то совсем не оценила, состроив постную мину. Девушка отвечает ей совершенно невинной улыбкой. Закончив кривляться, Сельвия добавляет: — Серьёзно, Паудер? Сижу днями дома и не бегаю с тобой радостно по крышам? Может, мне тебе подарить футболку с надписью "спорт — это жизнь"? — Такое нужно дарить Севике. Только даришь ты, мне она уже ничего не простит, — отзывается девушка. Сельвия поправляет свой кожаный плащ и улыбается, всем своим видом показывая, что готова идти сейчас хоть куда. В любом случае она планировала прогуляться, так что Паудер нисколько не помешала её планам. Да и они ведь хотели исследовать весь город. Просто она действительно как-то засиделась в библиотеке. Но теперь это недоразумение нужно исправлять. Наконец прогуляться, найти особые закоулки. Что-нибудь в этом роде. Сельвия руководствовалась тем, что знание территории всегда поможет при планировании тактики, в Паудер же играло простое любопытство. Потому та помогает подруге бесшумно спуститься с балкона. Не то, чтобы они обе боятся привлечь к себе внимание, просто не хочется лишний раз выслушивать вечные расспросы и возмущения. Один раз они так неудачно спустились, от чего проснулись родители Сельвии, тут же начиная возмущаться и кричать на обеих девочек. А та потом ещё очень долго жаловалась, что её родители с чего-то внезапно включили режим заботы. До этого четырнадцать лет жила только и слыша: "Сел, не сейчас", "Сел, не мешай маме строить карьеру", "Сел, твой отец занят, уйди". И никогда не проявляли ни капли заинтересованности, вечно держась довольно холодно и отчуждённо, словно им нет до неё никакого дела. А как только ей начало близиться пятнадцать, так сразу вспомнили, что у них, вроде как, дочь есть. В этот раз подруги решили исследовать окраину города. Ту часть, что окружена скалами. Там наверняка есть что-нибудь интересное. И хороший пункт обзора в случае чего. Паудер, правда, вечно приподнимала брови, спрашивая, какой может быть случай, что эти скалы придётся использовать как пункт обзора. Они ведь в самом конце города даже не с той стороны, откуда могут прийти миротворцы. Однако та только отмахивалась, мол, может они вообще сейчас себе прекрасное укрытие найдут и будут туда периодически сбегать и проводить там всё свободное время. Около скал всегда особенно красиво летали поджигатели. Эти маленькие зелёные жучки всегда нравились Сельвии. Она вечно говорила о том, какие те красивые. Паудер же не находила в них ничего привлекательного, пожимая плечами и отвечая, что это просто самые обычные жуки. Жуки как жуки. Что вообще такого красивого можно найти в жуках? "Красоту можно найти в чём угодно, если только приглядеться," — ответила однажды Сельвия. В тот момент она казалась старше, чем кажется. На Паудер этими серыми глазами словно бы взирал кто-то более взрослый и опытный, однако секунда, стоило девочке моргнуть, как это наваждение исчезло. Но фраза эта почему-то въелась глубоко в голову. Пока Сельвия рассматривала открывшийся ей вид с одной из равнин, Паудер осматривалась. Обломки камней, каменная пыль и в принципе всё то, чему полагается быть здесь, на скале. И так ровно до того момента, когда она замечает дверную ручку. Прямо в скале. Дёргает её, рассчитывая, что та сейчас просто упадёт. Однако этого не случается, и тогда девушка проводит рукой по этой скале, чувствуя под пальцами словно какой-то узор. Замечает, что песок и пыль, что осели здесь с годами, можно смахнуть, если приложить усилия. Что Паудер и делает. — Что там у тебя? — заинтересованно спрашивает Сельвия, замечая, чем занята подруга. — Не знаю, похоже на дверь, — отвечает та. Девушка подходит ближе, а затем вздыхает и тоже начинает помогать оттирать всю эту грязь. Так они провозились около десяти минут, пока не виднеется изумрудно-зелёного цвета дверь. Она всё ещё вся в пыли, однако уже заметен цвет. А саму дверь украшали золотые заветки цветов. Интересно, сколько понадобилось времени, чтобы смастерить такую дверь? Паудер пару раз дёргает дверную ручку, надеясь, что хоть теперь дверь поддастся, однако этого не происходит. От чего девушка начинает злиться, хмурится. Сельвия же сохраняет относительное спокойствие. Ей и самой было до ужаса интересно, что же за той дверью. Вот только она понимает, что, раз до сих пор никто сюда не сунулся кроме них, то и переживать сейчас просто не о чем. — Может, нам её просто взорвать? — предлагает Паудер. — Ты с ума сошла? — шипит Сельвия. — Ты хоть представляешь, что там может храниться! А ты взорвать хочешь! Есть и менее радикальные методы открыть дверь. Она достаёт отмычку, подходя к этой двери. Сельвия завела привычку их носить с собой после того как услышала какую-то сплетню о том, что однажды заперли человека на несколько дней в кладовке, от чего тот и умер. Паудер слушая это только хмыкала, говоря, что всё это не более чем выдумки, ведь никто бы в Зауне так просто не остался бы в той кладовке. — Да ладно тебе, ты же сейчас полдня с этим провозишься, — раздражённо вздыхает она, прислоняясь спиной к скале. — А если ты будешь ворчать и мешать мне, то целый день, — парирует подруга, заставляя Паудер заткнуться. Наконец дверь поддалась. На это ушло где-то чуть больше получаса. К этому времени Паудер уже успела уснуть, прислонившись спиной к камням. А Сельвия решила, что беспокоить её сейчас не стоит. Только время от времени посматривала на подругу, замечая, что та время от времени вздрагивает или хмурится. Сельвия убирает отмычку обратно в карман и подходит к подруге, тряся её за плечо. Та вздрагивает и открывает глаза, растерянно осматриваясь по сторонам. — Я дверь открыла, — сообщает Сельвия. Паудер тут же подскакивает, словно она не спала до этого и сейчас совершенно бодрая. Её подруга на это лишь хмыкает и подходит к двери и дёргает за ручку. Потребовалось приложить чуть больше усилий, чтобы дверь со скрипом открылась. Девушек встречает тёмный проход без единого намёка на просвет. Сельвия с сомнением косится на поход, а Паудер же наоборот подходит ближе, пока в её глазах разгорается любопытство. — Постой, может, мы немного повременим с этим? — неуверенно предлагает Сельвия. — Подготовимся получше. И тогда уже вернёмся. Посмотрим, что там. — Да ладно тебе, — отмахивается подруга. — Пошли, ты мне ещё потом спасибо скажешь. — Пау, не… Договорить она не успевает, потому что та прошмыгнула в проход, растворяясь в этой темноте. Не было не слышно ничего. Никаких странных звуков, шагов. Ничего. Только ночная тишина. И это пугает девушку до чёртиков. — Пау, что там? — спрашивает она. — Ты меня слышишь? Ответь мне, это не смешно! В ответ ей была только тишина, которая нервирует ещё больше. Сельвия делает вдох, стараясь успокоиться, а затем подходит к проходу. Медлить пару секунд, а затем всё-таки ступает в него. — Идиотский проход. Идиотская дверь. И Паудер с её желанием влезать куда-нибудь тоже, — недовольно шепчет она, чтобы себя саму успокоить, отвлечься хотя бы на это, чтобы не думать о том, что же её поджидает. Шаг, другой. Она оборачивается назад. Проход всё ещё открыт, улица видна, она может вернуться обратно в любой момент. Шаг. Ещё один. Внезапно земля уходит у неё из-под ног. И Сельвия начинает падать. Всё это происходит так неожиданно, что она не успевает даже вскрикнуть, когда её кто-то хватает чуть выше локтя, просто не давая ей рухнуть в эту тёмную бездну. Девушку тянут на себя, заставляя встать на ноги на твёрдую поверхность, где она была до этого. А Сельвия лишь испуганно хлопает глазами, пытаясь понять, что вообще произошло. Сердце бешено стучит, пока она поворачивается в разные стороны, пытаясь разглядеть хоть что-то. — Ты когда вот так вертишься, то на попугая похожа, — хихикает Паудер. И включает фонарик, светя им прямо подруге в лицо, заставляя ту зажмуриться. — Ты, — зло шипит она, понимая, что ничего ужасного не случилось, что Паудер её просто хотела напугать. И у неё это превосходно получилось. — Ты… — Да, я знаю, — хмыкает девушка, отталкиваясь от стены. — Я просто бесподобная. — Ты просто бессовестная. — И это тоже. Сельвия на это лишь закатывает глаза, понимая, что подруга просто неисправима. А та тем временем светит вглубь тоннеля, от чего становится видна лестница. Похоже, именно на ней Сельвия чуть не упала. А Паудер тем временем идёт вперёд, начиная аккуратно спускаться. Её подруга стоит несколько секунд в сомнениях, а затем всё-таки припускается за ней. — Значит, у тебя всё это время был фонарик, — начинает она. — И к чему тогда было это представление? — Мне было скучно? — И тебе бы стало весело, если бы я расшиблась на этой лестнице? — Паудер на это только закатывает глаза. — Пожалуйста, постарайся, чтобы в следующий раз твоё "мне скучно" не пыталось меня убить. Так они и спускаются вниз по винтовой лестнице. Самой обычной высеченной прямо из камня самой скалы лестнице, на которой за долгие года, а может даже и столетия скопилось много мусора. И ничего особенного нигде нет. Только круговые повороты всё вниз и вниз, и вниз. Паудер уже сама начинает переживать, что прямо сейчас их поглотит эта бездна. "Неужели я тоже так исчезну?" — проносится в голове обрывок старого сна. Она поджимает губы и поворачивает голову к Сельвии. Та всё ещё рядом, а значит всё хорошо. Если, конечно, это не очередной кошмар. Может, это действительно сон? Может, их поглотит бездна, и они исчезнут навсегда? Паудер исчезнет. Кто её спасёт, если это сон, в котором настоящей Сельвии нет? — Эй, что такое? — тёплые рука внезапно легла Паудер на плечо, заставляя её вздрогнуть от неожиданности. — Ты остановилась. Что такое? — Ничего, просто задумалась, — отмахивается девушка и тут же продолжает движение вперёд. Она ещё поделится своими переживаниями. Но не здесь. Здесь этому немного не место. "Если она, конечно, захочет выслушивать тебя," — противный голос Майло, заставляет её скрипнуть зубами. Конечно захочет. Сельвия ведь её подруга. С чего бы ей этого не хотеть. Они ведь всегда поддерживали друг друга и старались позаботиться. Так с чего бы сейчас всему этому меняться? "Потому что ты ноешь. Вечно. Только и делаешь, что ноешь." Нет. Паудер не ноет. Да, иногда её может немного заносить не в ту сторону. Однако в такие моменты Сельвия сама об этом говорит. Они могут урегулировать всё происходящее в случае чего. "Ноешь. Ноешь. Ноешь. Ещё как ноешь. И её это бесит. Жутко, жутко бесит." — Паудер жмурится, а Майло пропадает, оставляя девушку один на один с этим ворохом мыслей. Наконец-то блаженная тишина. Всё хорошо. Свет фонарика падает на дверь, что была похожа на первую, но уже в синем цвете. Вот только было то, что отличало эту дверь от любой другой самой обычной. Зелёное свечение, что просачивалось сквозь щели. Яркое и жутко пугающее оно шло из того помещения, что было скрыто за этой дверью. И заперта она на засов. Обе девушки переглядываются, однако обе не хотят так просто отступать. Сельвия открывает дверь, пока Паудер на неё светит. И обе готовится к самым худшим сценариям. Дверь открывается без лишних проблем, зато с жутким скрипом, заставляя обеих подруг поморщится. Паудер сразу же направляет луч фонаря в открывшееся им помещение. Они ожидали увидеть там много чего, однако уж точно не огромное помещение, что что освещает тот самый ярко-зелёный свет, делая его ещё более жутким. Девушки переглядываются, а затем Паудер ступает первой, сразу оглядываясь по сторонам на предмет угрозы. Хотя, казалось бы, какая здесь вообще может быть угроза? И так пока её взгляд не цепляется за что-то… Что это? Она подходит ближе, чуть прищуриваясь, и понимает, что это просто старый диван. Очень старый диван, которым сейчас просто страшно пользоваться. Кажется, тот в принципе готов развалиться от одного неправильно вдоха. Рядом стояло такое же кресло, а напротив ещё один диван. Паудер начинает двигаться дальше. Место выглядит пустым и полностью заброшенным, однако она всё равно не позволяет себе расслабиться, напоминая, что опасность может поджидать в любую секунду. Письменный стол с креслом около стены, не так уж далеко от когда-то уютной гостиной зоны. А рядом висит гобелен. От него и исходит это пугающее свечение. Похоже, здесь должно было быть фамильное древо, однако его уже здесь никогда не будет. Да и он сам от времени так сильно испортился, что просто ничего на нём не разобрать. А рядом со всем этим… — Сел, — тихо зовёт подругу Паудер, изумлённо смотря на найденный стеллаж. Длинные стеллажи с книгами были расставлены вдоль всей комнаты. У Сельвии от этого моментально загораются глаза. — Ты только представь, какие знания могут здесь храниться, — в восхищении шепчет она. — Потом придём и всё подобнее рассмотрим, — обещает Паудер и двигается в сторону двери, которую только заметила. Странный гобелен занимал у неё самое последнее место в списке размышлений. Здесь столько всего, что можно найти, так что сейчас совсем не до него. Для начала бы осмотреть всю территорию. Сельвия же понимает, что та права. Что они сейчас могут сделать с одним фонариком? Нет, им нужно будет хорошенько подготовиться. Да. А пока рассмотреть что-нибудь другое. А её подруга тем временем входит в соседнюю комнату, что оказывается спальней. Такая же старая кровать, прикроватные тумбочки. И на них блокноты с рукописями. Наверняка какие-нибудь дневники. — И так, твои ставки: что же мы нашли? — весело спрашивает Паудер, поворачиваясь к Сельвии. Вот только той в спальне нет. Ну конечно, она пошла к книгам. Девушка выходит из комнаты и замечает свою подругу около того гобелена. Неужели она пытается что-то там рассмотреть? Бесполезное занятие. Тем более, когда в глаза бьёт это яркий свет. Да, глаза немного привыкли к темноте, однако всё равно от этого ничего не менялось. — Ты что делаешь? — спрашивает Паудер, подходя к подруге. — Я не знаю. Меня почему-то тянет к этому гобелену. Как будто… — растерянно начинает Сельвия, а затем ещё более изумлённо выдыхает: — Как будто он зовёт меня. — Тогда есть только два варианта: либо у тебя уже крыша поехала; либо к этой штуке не стоит подходить, — отвечает девушка, не воспринимая слова подруги всерьёз. А когда та тянет руку к гобелену, уже начинает напрягаться: — Эй! Ты меня вообще слышала?! Стоит только Сельвии коснуться гобелена, как это треклятое свечение начинает только усиливаться.. Та уже хочет испуганно отдёрнуть руку, как понимает, что просто не может. Она как будто приклеилась. Девушка опускает взгляд на ладонь, видя, что кисть постепенно начинает поглощать этот свет, от чего она начинает вырываться только сильнее. — Пау! — испуганно вскрикивает Сельвия, словно надеясь, что её подруга сможет найти какой-нибудь способ её освободить. — Я… я… — растерянно бормочет та, просто не зная, что ей сделать, чтобы не стало хуже. А её подруга бездумно опирается другой рукой, надеясь, что хоть с точкой опоры сможет наконец выбраться, вот только свечение поглощает и вторую её руку. Паудер бледнеет, смотря на всё это. В какой-то момент свечение мелькает и в глазах Сельвии, после чего обеих девушек отбрасывает назад словно ударной волной. В ушах жутко звенит, хотя Сельвия просто уверена в том, что никаких громких звуков не было. Да и вряд-ли от удара по голове может так звенеть. Она приоткрывает глаза. Весь мир плывёти двоится. И так резко над ней склоняется лицо подруги. Такое обеспокоенное. Кажется, она даже её зовёт. И Сельвия с еле заметным любопытством всматривается в это лицо, цепко подмечая каждую мелочь. А Паудер от этого на несколько секунд теряется. Возможно, кто-то, кто так долго не знает Сельвию, ничего бы и не заметил, но вот не она. Потому и напрягается, начиная прокручивать в голове самые ужасные варианты. — Ты успела обзавестись близняшкой или я стукнулась головой? — с улыбкой тянет Сельвия, заставив губы подруги чуть дрогнуть. — Думаю, ты всё-таки стукнулась. Но вряд-ли это так критично. В конце концов, ты всегда такой и была, — пожимает плечами Паудер и подаёт руку, помогая той встать. — Ну спасибо, — хмыкает она.

***

Утром Сельвия, сидя в библиотеке Силко, пожаловалась на то, что как-то не очень хорошо себя чувствует. Сказала она об этом вскользь, говоря на какую-то совершенно другую тему, а тут как раз к слову пришлось. А Паудер из-за этого целую шумиху подняла. Спасибо, хоть не на весь дом. Она сразу же убрала из рук книгу, которую до этого читала, переводя взгляд на подругу. Что именно не так? Болит что-то? Дай температуру проверю. Да не кричи ты на меня, я же просто беспокоюсь! Ну конечно, ты самам о себе позаботишься, ты же у нас сама самостоятельность. Не ценишь ты меня. Вскоре Паудер сидела на другом конце дивана, обиженно надувшись, пока Сельвия смеряла её насмешливым взглядом. — Ой да прекрати ты, — хмыкает она наконец. — Это просто лёгко недомогание, успокойся. К вечеру пройдёт. За это она заслуживает ещё один обиженный взгляд от подруги, вот только ничего на это не отвечает, только берёт свою книгу, возвращаясь к чтению. Голова у Сельвии раскалывалась жутко, словно кто-то в неё забрался и теперь барабанит изнутри. От этого на тексте сосредоточиться было сложно, однако и говорить о том, что что-то не так, не хочется совершенно. Она знает Паудер, та сразу начнёт носится как белка в колесе, вопить, позовёт Силко, устроит толпу из интересующихся, что вообще происходит. Та всегда жутко переживала, когда подруга начинала чувствовать себя не очень. Становилась серьёзной и рвалась помочь любым способом. Так что сейчас бы, наверное, с ума бы сошла просто. — Ты несколько минут таращишься на одну и ту же страницу, — безэмоционально комментирует Паудер, даже не отрывая взгляд от своей книги. — А тебе разве не нужно заниматься своими делами? Я не знаю, там анализ для Силко делать или что-то ещё? Или у тебя хобби такое: доставать меня? — шипит Сельвия, захлопывая книгу и враждебно смотря на подругу. Почему-то в ней закипала злость. Самый настоящий гнев вперемешку с ненавистью. Она и сама не знает, откуда в ней это вообще, однако сейчас это было не так важно, ведь всё это сфокусировалось на именно на Паудер. А значит, она во всём этом и виновата. — Да ладно тебе, не кипятись так, — лениво отвечает та, даже не поднимая взгляд. Он медленно закрывает книгу и переводит взгляд на подругу. И вот тогда и понимает, что что-то не так, потому и замирает. — Не кипятиться? — опасно мягким тоном спрашивает Сельвия, заставляя Паудер поёжится. В её серых глазах мелькают какие-то зелёные искорки, от чего у неё вообще складывается впечатление, что перед ней вовсе не её подруга. — Почему я не должна злиться, а ты можешь меня доставать, сколько тебе угодно?! Последние слова Сельвия буквально выкрикивает, от чего содрогнулось всё, что было рядом с ней Даже стёкла задрожали. От девушки кольцами расходится то изумрудное свечение, которое исходило этой ночью от гобелена. Оно-то и переворачивает дван и Паудер вместе с ним. А та больно стукнулась головой об пол и сразу зашипела, жмурясь. А её подруга только замирает чувствуя, как головная боль начинает проходить, а весь гнев отступает. Она же выдыхает с облегчением, наконец чувствуя себя хорошо. А затем переводит взгляд на перевёрнутый диван и бледнеет. Сразу подбегает к Паудер, садясь рядом с ней. Уже протягивает к ней руки, как та испуганно спрашивает: — Что ты хочешь сделать? Этот вопрос и такой же напуганный взгляд бьют под дых похуже настоящего физического удара. Ощущение, словно она действительно предала подругу и специально напала на неё. Вот только сама и не понимает, что вообще произошло. Но явно ещё не скоро простит себе этого. — Ты цела? — взволнованно спрашивает Сельвия, убирая руки за спину, лишь бы подруга так не переживала. — Прости, я не хотела. Я даже не знаю, почему я так разозлилась. И что это вообще сейчас случилось. Прости меня. Я не… — Я поняла, успокойся, — быстро кивает Паудер, поднимаясь на ноги. Она осматривает библиотеку, отмечая, что больше всего досталось именно самой девушке и дивану, нежели книгам. Как будто этот непонятный удар был по большей части направлен непосредственно на саму Паудер. Та от этого поджимает губы и наклоняется, чтобы поставить диван так, как он стоял до этого. А Сельвия замечает, как подруга косится на неё, словно ожидая ещё одного такого удара, заставляя её нервничать только больше. — Похожее сияние было в той пещере, — задумчиво тянет Паудер, снова садясь на диван и делая вид, словно ничего не произошло. — Наверное, это всё из-за его влияния. Нужно будет снова туда вернуться и всё осмотреть. Может, поймём, что случилось с тобой только что. — Я схожу за фонариками, чтобы там всё было видно, — быстро говорит Сельвия и, так и не дождавшись кивка от подруги, разворачивается, покидая библиотеку. Стоило только двери за ней закрыться, как Паудер выдыхает, откидываясь на спинку кресла. Что это вообще только что было? “Она напала на тебя,” — Майло оказывается прямо над ухом, заставляя девушку зло скрипнуть зубами. — “На тебя. На свою лучшую подругу. Даже она напала. Наверное, не очень приятное чувство, когда на тебя нападают свои, да?” — Заткнись, — зло рыкнула Паудер, тут же отгоняя его от себя. Вот только Майло оказывается над её другим ухом. “Может, отомстишь? Я бы хотел отомстить,” — продолжает шептать тот. — А я бы хотела убить тебя второй раз, чтобы больше нигде ты не появлялся, — пожимает плечами та, стараясь игнорировать. “А она хотела убить тебя,” — силуэт Майло оказывается прямо напротив неё. Паудер отворачивается. Нет, Сельвия не хотела её убивать. Что вообще за бред? Создалось впечатление, что это была даже не она, как будто кто-то другой. “Именно, это даже не она. Отомсти, пусть знает, как это связываться с тобой,” — Паудер нервно втягивает воздух и хватает подушку, сразу же кидая её в силуэт Майло, заставляя его исчезнуть. И в этот же момент распахивается дверь, а на пороге стоит Сельвия. Она быстро подмечает подушку, что лежит на полу, потому переводит вопрошающий взгляд на подругу. — Наверное, поднять забыли, — пожимает плечами та, вставая с дивана. — А я и не заметила, — задумчиво комментирует Сельвия, понимая, что совершенно точно помнит, как складывала подушки на диван. Вот только зачем Паудер врать о таком пустяке?

***

В этот раз спуск был не таким долгим и напряжённым, как ночью. Однако Сельвия всё равно переживает, что в любой момент может произойти то, что произошло в библиотеке. Паудер на счёт таких вещей, кажется, не слишком переживает. Всё-таки связала это с сильным всплеском эмоций, а раз сейчас Сельвия не злиться, то и бояться нечего. Пока что. Открыв дверь, девушки проходят в помещения освещая себе путь фонариками. Паудер мгновенно переводит взгляд на гобелен, от которого всё ещё исходит свечение. Очень тусклое, а вокруг яркие огоньки, словно бы совсем крохотные зелёные светлячки летают. От этого она хмурится и косится на Сельвию. А та обводит фонариком помещение и задерживает взгляд на камине, который они тогда даже не заметили. Что ж, хоть какая-то радость. По крайней мере, им теперь будет тепло. Паудер медленно подходит к гобелену и всматривается в него. С удивлением замечает, что теперь на нём всё прекрасно видно каждого, кто был здесь отмечен. А гобелен оказался просто огромным. Сейчас, когда смотришь на него со своими его людьми, то понимаешь, насколько это вообще большое полотно. Правда, некоторые люди были просто выжжены, хотя сейчас видно, как все те маленькие летающие огонёчки заделывают и эти дыры. Девушка сразу отшатывается. Как такое вообще возможно? Это фокус такой? Сельвия всё это спланировала, чтобы показать ей это и пошутить над ней? Однако та подходит к ней и смотрит на всё это с не менее шокированным выражением лица. Но как тогда такое вообще может быть? Это же просто невозможно. — Смотри, — хрипло произносит Сельвия, указывая куда-то вниз гобелена. Паудер переводит туда взгляд и бледнеет по видя там свою подругу. На каком-то древнем фамильном гобелене изображена она. Её имя. Даже фамилия. Портрет. Как такое вообще возможно? — Чертовщина какая-то, — бормочет Паудер и отступает на шаг назад. А Сельвия же наоборот подходит к гобелену, начиная его внимательно рассматривать. Хочет понять, как вообще очутилась на этом гобелене. Вот её родители, вот бабушки с дедушками, про которых она слышала. Она ещё раз возвращается взглядом к своему портрету, выглядывается в него. И замирает, замечая около своего имени нарисованного енота. Чуть хмурится и возвращается взглядом к родителям. Около их имён ничего подобного нет. Как нет ни у каких ближайших родственников. — Видишь этого енота? — спрашивает Сельвия, указывая на своё имя. — Как думаешь, что он значит? — Нужно будет выяснить. Не нравится мне всё это, — бормочет Паудер, хмурясь. А Сельвия тем временем начинает осматривать гобелен в поиске ещё енотов около имён. Оказалось, что всего какое-то столетие назад те были ещё у нескольких людей. Но впечатление складывалось такое, как будто это передавалось по наследству. Вот только это прекратилось на столетие, а затем внезапно снова возникло около имени Сельвии. Она ищет того, на ком вся эта цепочка временно прервалась и замечает имя Рихдиан Хенфрей. Около его имени располагается енот. И какая-то корона, но она сейчас не имеет значения. — Смотри. На нём всё обрывается, — кивает девушка в сторону гобелена. — Нужно найти про него какую-нибудь информацию. Может, мы так узнаем поподробнее про всё. И, не дожидаясь ответа Паудер, Сельвия тут же подскакивает на ноги и несётся к полкам с книгами, освещая себе путь фонариком. Правда, совершенно не знает, с чего именно ей начать. Она только растерянно осматривает одну из огромных полок. А Паудер тем временем ещё немного разглядывает гобелен, п затем подходит к подруге. И теперь внимательно рассматривает весь стеллаж. — Смотри, — указывает она на табличку, что стояла на одной из полок. Подходит и стирает с неё пыль, от чего видна надпись "Основы для обучения. Азы. Средний уровень". — Думаю, нужно поискать что-нибудь, что будет похожее на наш случай. Сельвия кивает и двигается вдоль стеллажа, смахивая пыль с табличек. "Высокий и высший уровень", "Боевые искусства", "Механика: основы комбинации", "Механика: усовершенствование". Паудер же попадаются абсолютно другие таблички, которые, как ей кажется, могут им подойти. Абсолютно все из них. "Выдающиеся личности", "Летописи I", "Летописи II", сколько было летописей девушка предпочла не считать, сразу пропуская эти полки, стоило ей увидеть это слово. Да и годы летописей никак не подходили под годы жизни Рихдиана. "История Духов". Паудер хмурится, смотря на это. Нужно будет почитать про это, наверняка позже им пригодиться. Главное только не забыть про это. Ещё позже шли полки с какими-то философскими названиями. Наверное, там велись безумно скучные и совершенно непонятные рассуждения, которые только запутают. Вскоре Паудер натыкается на полку, на которой таблички не было. Книги было в одинаковой черной кожаной обложке с каким-то нацарапанными на обложках знаками. Девушка тянет руку и берёт одну из книг. Открывает её и видит, что это рукопись. Читает, чуть хмурясь, и понимает, что это дневник. Паудер листает, пытаясь найти того, кому вообще принадлежал это дневник и наконец натыкается на имя Рихдиана. И сразу замирает, смотря на это. И через пару минут до неё наконец доходит: это дневник. Его дневник! А значит, оттуда будет легче всего узнать всю информацию. Вряд-ли он будет искажать историю или что-нибудь ещё в таком роде. Дневники вроде как обычно ведут как раз для того, чтобы очистить душу. — Сел, или сюда! Я нашла то, что может нам помочь! — выкрикивает она, беря сразу внушительную стопку дневников. Подруга не заставляет себя ждать, практически сразу оказываясь рядом с ней. И с любопытством смотрит Паудер через плечо. — Это дневники Рихдиана, — поясняет та, сразу поворачиваясь к подруге. — Наверняка там найдётся что-нибудь, что нам нужно. Тут вообще много всего связано с историей. — А мне попалось много более научных книг. Кажется, там даже что-то про механику и изобретения есть, — отвечает Сельвия, окидывая взглядом полки за спиной Паудер. Надо же, здесь хранятся бесценные знания человечества. А глаза её подруги начинают светиться от одного упоминания изобретений. Наверняка обе из них почерпнут отсюда много полезной информации. Я вижу глаза Его всё реже, они уже не такие яркие, какими бывали раньше. Порой, не вижу я его, однако чувствую гнев Его рядом со мной, словно бы испепелил Он меня, если бы только была у Него плоть для этого. И только сейчас осознаю я, что работа моя, мои эксперименты, не более чем фальшивка. Ведь только я Его вижу и чувствую. Ученики мои этого не видят, не понимают, про что я говорю вечно. Я их разговоры слышу. Думают они, что я совсем из ума выжил. Но не так это, дитя моё, не так. Пусть мои эксперименты и даровали им всем силу великую Безбрежной Тени, но не даровали самой сути её. Слепы все они. Не видят прекрасного они, как и Безбрежную Тень не чувствуют. Дитя моё, надеюсь я, что из-за глупых моих убеждений, из-за поступков моих неразумных, из-за учеников моих слепых у тебя, дитя моё, не пропадёт возможность чувствовать всё, что я сейчас чувствую. Чувствовать всё так, как должно ты чувствовать. И видеть переплетения нитей Великого Мироздания Я сам вернусь скоро в него. Воссоединюсь с Мирозданием. Там приму я свою кару за то, что я натворил. Прости, дитя моё, если тебе по вине моей страдания и слепоту пережить пришлось. Обещаю тебе, дитя моё, спадёт твоя слепота однажды. Дальше Паудер читать просто не стала. Это был лишь крохотный кусочек, однако и от него уже голова просто кипела. — Что это вообще за бред? — вздыхает она, борясь с желанием захлопнуть дневник и выбросить его к чертям. — У меня ощущение, что это просто какие-то мемуары. — Может, он великим писателем был, — хмыкает Сельвия, правда и сама уже порядком устала и мало что понимала во всём этом. — Вот уж в чём я сомневаюсь, это в том, что он был великим, — вздыхает девушка. — Ну правда. Это ведь всё похоже на какой-то бессвязный бред. Нити Великого Мироздания. Безбрежная Тень. Слепота учеников. Что он вообще имел ввиду? Что это такое, а? Мы ещё с Тенью не разобрались, а уже Мироздание приплели. Как вообще можно увидеть Мироздание? И тем более увидеть нити его переплетения? — Он описывает это не просто как нити, — подмечает Сельвия и зачитывает: — "Нити эти потоками движутся, окутывая всех людей. Но слепы они, не отмечены Великим Мирозданием…" — У меня складывается впечатление, что мы читаем какие-то записки душевно больного, — перебивает её Паудер, заставляя подругу шикнуть, лишь бы девушка замолчала. — "Безбрежной Тенью я помечен. Чувствую я Его. При каждом своём вдохе, я чувствую, как вдыхаю силу великой Тени, чувствую я, как наполняет она меня, чувствую и то как сила моя растёт вместе с силой Тени. Я чувствую тепло, что даёт Безбрежная Тень. Я чувствую всю ту мощь и силу, которой и не обладал доселе," — заканчивает Сельвия и поднимает взгляд на подругу, ожидая, что шестерёнки в её голове наконец закрутятся. Вот только этого не происходит, потому ей приходится пояснять: — Тебе не кажется, что Безбрежная Тень — это магия? Помнишь старую легенду? Человек стал сильнее, раздавал Безбрежную Тень всем, кто хотел. Здесь Безбрежная Тень тоже наделяет силой. А кто её помечен, то есть не обладает, тот и слепой. — Но и своих учеников он слепыми называл, — напоминает Паудер. — Он говорил что-то про фальшивку, думаю, это как-то связано, — отвечает подруга, задумчиво хмурясь. — Может, он нашёл способ поделиться магией, но из этого ничего хорошего не вышло, а магия оказалась совсем не той, которая должна была быть? — Допустим, — кивает Паудер. — Но это совершенно не объясняет того, что происходит с тобой. — Нет! Как раз и объясняет! Дай свой дневник, — Сельвия быстро вырывает дневник из рук подруги. Быстро пробегает глазами по тому кусочку, который читала та до этого. А затем победно воскликивает: — Вот! Слушай! "Обещаю тебе, дитя моё, спадёт твоя слепота однажды". Вот! — И ты думаешь что… — Да! — Но это же полный бред. — А почему это не может оказаться правдой? — Потому что это бред, — Паудер замолкает, а затем скептически приподнимает брови и спрашивает: — Или ты чувствуешь, как вдыхаешь силу и чувствуешь гнев рядом с собой? — Нет, но… — Ну вот и всё. Признай, этот Рихдиан был просто старым маразматиком. Состарился, с ума сошёл, вот ему и мерещилось всякое. Сельвия кусает губы, задумываясь. Может, подруга права? Вот только что-то ей не давало покоя. "Порой, не вижу я его, однако чувствую гнев Его рядом со мной, словно бы испепелил Он меня, если бы только была у Него плоть для этого". Если вспомнить, как сильно она сегодня разозлилась на Паудер. Она ведь никогда на неё так не злилась. Могла беситься, но уж точно не испытывать ненависть, как это было в этот раз. Причём совершенно необоснованную. Да и потом, как ещё можно объяснить то, что произошло позже? Спустя пару минут Сельвия хмурится, видя в дневнике знакомое имя: Херзат Хашира. Она видела это имя, когда была в библиотеке Пилтовера. Это были книги, на которые требовался специальный доступ. Её тогда привлекло название "Книги о магии". Она в принципе не ожидала увидеть такого. Потому сразу же спросила у библиотекаря пол это. "На эти книги требуется специальное разрешение," — ровно ответил тот. А теперь оказывается, что это один из учеников Рихдиана. Значит, все разговоры о магии — не просто бредни. Сельвия поднимает взгляд на Паудер, которая со скучающим видом изучала дневник. Нет, ей она пока не будет ничего говорить.