Сборник драбблов по омега!Хаджиме

- Ваше Сиятельство Граф Мицуба. - слуга Мицубы, Ахато, встал на одно колено перед ним, выражая глубочайшее уважение. - Ахато, встань. - мягкий голос прозвучал в ответ. - Что случилось? - Привезли выкупленных рабов, сразу отпускать? Или желаете их осмотреть? - медленно встав с колен спросил Ахато. - Если есть искалеченные, то осмотрим. Подготовь лазарет. В этом был весь граф Мицуба, он никогда не любил, когда человек служил другому человеку без своего согласия. Он готов купить и оказать помощь таким людям. Многие из его слуг тоже были рабами. Граф почти всегда сам осматривал их раны. Как и сейчас, Киджи встал из-за письменного стола пошёл за Ахато. Они шли минут десять по коридорам дворца, пока не дошли до одной комнаты. В ней стоял амбре из самых разных запахов. Все они выглядели ужасно: тощие, словно молодая ветвь ивы, взгляд, что ничего не выражал. Особенно пугали шрамы и побои на телах уже бывших рабов. Киджи начал говорить: - Леди и джентельмены! - граф всегда выражал уважение к людям, даже к "отбросам общества". - Я граф Мицуба. Прошу Вас послушать меня! Сейчас, Вас осмотрит лекарь, затем, если Вам ничего не будет угрожать, то мы Вас отпустим! Все с удивлением посмотрели на него. В их взгляде читалась надежда, они готовы били боготворить графа, что выкупил их в аукционе. Все, кроме одного. Этот парень смотрел в пол. Он отличался от всех не только внешним видом, похоже, его держали чуть лучше, чем остальных. Но этот факт вызывал лишь жалость, ведь держали так лишь работников борделя. Об этом говорили и следы зубов по всему телу. Через несколько часов, когда очередь дошла и до Хаджиме, лекарь ужаснулся, как только посмотрел на лицо. Оно было залито свежей кровью, что текла из открывшейся раны на нём, она длинной полосой разделяла глаз, а на щеке рана было горизонтальной. Раны походили на перевернутый крест, клеймя его. Киджи решил оставить его в своём дворце. Сугороку жил у него уже месяц, успев привыкнуть к обществу графа Мицубы и лекарей. В это утро он проснулся с лёгкой болью внизу живота. Неужели у него начинается течка, которой не было уже полгода? Он не хотел получать нежелательное удовольствие от альф. Через двадцать минут в комнату вошел лекарь, Окина, как только он вошёл, то сразу же почувствовал легкий омежий запах. Тонкий запах с оттенком какого-то цветка. - Сугороку? - Отоги подошёл к завернувшемуся в одеало омеге, но тот лишь тихо заскулил в ответ. - Я сообщу об этом графу, после того, как осмотрю тебя. - сказал он. Через несколько дней мучительной течки Хаджиме еле сдерживался. Боль стала невыносимой. На пятый день, вечером омега не смог держаться. Он пробрался в покои Киджи. Мицуба повернул голову в его сторону, удивленно пробормотав: - Хаджиме? Что случилось? - Альфа. - тихо послышалось в ответ. Он стал подходить к нему, сев к нему на колени. - Хаджиме, ты не в себе. Тебе же потом будет больно. - Граф сжал руки Сугороку, стараясь при этом убедить его. Хаджиме же потёрся об него, не слушая его. При этом чувствуя, как граф стал возбуждаться. Его глаза будто потемнели, а дыхание участилось. Посильнее сжав кисти рук, Мицуба перевернул его на живот. Одежда задралась до груди, а он громко застонал, подмахивая задницей и насаживаясь глубже. Спустя пару толчков Киджи протолкнул в него свой узел и заполнил его своим семенем. *** - Отец! Брат меня обижает! - маленький мальчик подбежал к Мицубе. Ребёнок с мятными волосами обнял отца за ногу, показывая язык своему брату.