Маленький Дазай

      — Блять, чтоб они подавились, — буркнул парень, идя по пустынному парку.       Несмотря на май месяц, на улице всё ещё было прохладно. Особенно, когда ты вышел в семь утра. Хорошо, что Сигма накинул лёгкое пальто, поверх белоснежной рубашки.       Почему он так рано «гуляет»?       Дело в том, что его «друзья», вчера напились, а сегодня проснувшись в шесть утра, у них раскалывалась голова и они попросили — буквально приказали —купить им обезболивающее. А напились и уснули то они в его квартире. И сейчас он прётся в эту долбанную аптеку, вместо того, чтобы спать. А самая короткая дорога к ней, проходила через парк.       — Никого покоя от этих двинутых, — Сигма не боялся сейчас так выражаться, ведь его друзья не с ним. При них, конечно, он не стал бы так говорить.       — Это точно.       — Аа!? — парень аж подскочил.       Что это было? А вернее, кто? Только сейчас же никого не было...       Оглянувшись, Сигма заметил мальчика, лет десяти, который сидел на скамейке.       — Приветик, Сигма! — шатен спрыгнул со скамейки, подбегая к оторопевшему — от всего происходящего — парню, заключая того в объятия.       — Э?... Мы знакомы?... — непонимающе спросил парень.       — Конечно! Это же я, Дазай Осаму!       — Осаму?...       — Ты меня что, забыл?... — надув щёки, спросил его мальчик. Обиделся.       — А... Нет-нет, что ты! Я тебя помню, просто не узнал в твоём новом... Обличии, — Сигма старался выкрутиться, ведь знал, что это такое - обиженные дети. Страшная вещь.       — А, это... Меня кто-то коснулся и я стал таким! Я помню только это. И тебя! — под конец добавил Осаму, кажись уже забыв, на что обижался.       — Да... Я видел в новостях по телевизору сегодня. Там говорили, что кого-то из ВДА превратили в ребёнка, но я никак не думал, что это ты... — пробормотал Сигма.       — Так куда мы пойдём? — вдруг спросил мальчик.       — Что? «Мы»?       — Да! Ты же не бросишь меня? — Дазай включил режим «щенячьи глазки».       — М-м-м...       Что же, придётся трём людям подождать своего обезболивающего. У него здесь более важные дела.

*****

      Всё таки купив обезболивающее на всякий случай, Сигма с Дазаем зашли в магазин. Парню нужно было купить для Осаму чего-нибудь поесть, ведь у него дома холодильник был пуст. Всё сожрали эти три нахлебника.       — Чего ты хочешь?       — А что, можно что угодно купить? — уточнил шатен, уже подходя к прилавку с напитками.       — Да. Только в пределах разумного, конечно, — с собой у него не было много денег, чтобы накупить Осаму всё, что он захочет.       — Оки доки, тогда...       Пока Дазай выбирал, Сигма задумался. Зачем он вообще помогает ему? Ответ прост. Он не смог бы оставить маленького ребёнка одного. Тем более, когда этот ребёнок Осаму. Мало ли, что с ним может приключиться? И как он понял, шатен помнит только его, а идти в ВДА, мальчик не в какую не хочет. Придётся взять его домой.       Парень очень надеялся, что Фёдор, Гоголь и Шибусава уже свалили. Не хотелось бы обьяснять, что это за ребёнок. Тем-более, прошло уже чуть больше двух часов, поэтому они должны были уйти.       — Я всё!       Сигма вынырнул из своих мыслей и обратил внимание на Осаму, который держал в руках бутылку с колой и чипсы.       — Это не вредно? Может посмотришь что-то... — но парня прервали.       — Нет! Хочу это, — настаивал Дазай, топнув ногой.       — Хорошо-хорошо, только успокойся, — уступил парень, направляясь к кассе.       Шатен, довольный своей маленькой победой, последовал вслед за своим другом.

*****

      Дёрнув за ручку двери, парень понял, что та открыта. А это значит одно.       — Они свалили, — выдохнул Сигма. И хорошо, а то он уже замучился придумывать объяснение.       — Кто? — снимая обувь, с интересом спросил Осаму.       — Достоевский с Гоголем и Шибусавой, — ответил парень, проходя на кухню. Он уже успел снять обувь. Там он обнаружил записку:

Не знаю, где ты шлялся три часа, но нам надоело тебя ждать, поэтому мы сами пошли в аптеку. Надеюсь, что у тебя есть веская причина, по которой ты задержался на столь долгое время.

Достоевский.

Сигмушка, я на тебя не сержусь, так что не переживай!

Гоголь.

      Пф, да он и не переживал. Фыркнув, Сигма принялся читать последние две строки.

Меня Гоголь просто заставил добавить что-то от себя, так что, хорошего дня.

Шибусава.

Хоть что-то нормальное. Хмыкнув, Сигма свернул записку и положил в карман.       Дазай последовал за ним, и понял, что кухня объединена с залом.       — Садись.       Шатен послушно сел на большой угловой диван, смотря, как Сигма идёт к нему.       — Вот, держи, — парень даёт в руки Дазая пачку с чипсами, а колу ставит на столик.       — Спасибочки! — Осаму легко вскрывает пачку и достаёт от туда одну чипсину. А Сигма просто наблюдает, с каким радостным лицом четырнадцатилетний шатен уплетает вредную еду. Всё таки, маленький Осаму очень милый. Этого парень отрицать не мог. — Держи. — А? — беловолосый смотрит на протянутую руку, сначала не понимая, что от него хотят, но после замечает в ней несколько чипсин. — Спасибо... — немного растерявшись, поблагодарил Сигма, забрав их с ладони подростка. — Да не за что. Кажется, улыбка, которой Дазай одарил его, похожа на солнце. Такая же яркая.

*****

      Прошёло уже два часа, и за это время Сигма обнаружил две вещи:       Первая - Осаму стал шестнадцатилетним подростком.       Вторая - в холодильнике остались нужные продукты, чтобы приготовить Хоккайдо.       Да-да, он умел готовить. Только как этому научился, он не помнит, просто знает и всё.       Замешав тесто и немного раскатав его, Сигма принялся смазывать их сливочным маслом, после чего посыпал корицей и сахаром и завернул. Выложив их на противень, парень включил духовку и поставил его внутрь.       — Фух, я уже устал. Готовка непростое дело, — Сигма говорил это скорее себе, нежели Осаму.       — Я немного выпью? — спрашивает беловолосый, указывая на бутылку с колой, в которой осталось чуть больше половины.       — А, конечно, — машинально отвечает Осаму, не отрываясь от телефона, который ему любезно дал хозяин квартиры.       — Спасибо, — сделав пару глотков, Сигма почувствовал себя лучше. Пусть это и вредный напиток, но парень должен признать, что он бодрит.       — Я пойду в душ, — сказал Сигма, вставая с дивана.       Как только Осаму услышал звук закрывшееся двери, он отложил телефон и взял в руки бутылку, из которой буквально пару минут назад пил его друг.       — Если я сейчас выпью из неё, это будет считаться поцелуем? — вслух рассуждал подросток. От этого покраснели щёки.       — Ну, ничего страшного не случится, верно? Может, я просто пить хочу? — медленно открутив красную крышку, Дазай поднёс горлышко к своим губам и несмело коснулся.       «Это почти как первый поцелуй...» — пронеслось в подростковом сознании.       — Извини, забыл рубашку, — в зал вдруг заходит Сигма, от чего Осаму давится.       — Кха-кха...! Кхе-кхе...!       — Ты в порядке!? — парень подскакивает к нему и легко ударяет пару раз по спине.       — Кха... Всё нормально... — румянец на щеках пылает ещё сильнее, и шатен утыкается лицом в подушку.       Что он только что делал?...

*****

      Как только Сигма сходил в душ, то заставил Осаму тоже идти, и сказал, что если тот не помоется, то он не пустит его на свою кровать.       Конечно, он мог бы и расположить его на диване, но тот, как понял Сигма недавно, пропах алкоголем. И всё из-за его напившихся дружков.       Так же, парень дал семнадцатилетнимуподростку свою домашнюю рубашку, лавандового цвета и штаны белого цвета. И к удивлению, Дазаю идеально подошла одежда. Ну, это пока он не станет снова двадцатидвухлетним.       Потом они поели свежеиспечённых булочек, и Дазай не мог остановиться их есть, ведь они были просто обалдеть, какими вкусными!       И сейчас они лежат в одной кровати и не один из них не может уснуть.       — Сигма?       — Мм?       — Ты тоже не можешь уснуть?       — Ага.       Они поворачиваются друг к другу, и их лица оказываются в пяти сантиметрах.       — Знаешь, а ты мне нравишься, когда не ведёшь себя как клоун, — вдруг произносит беловолосый, чем заставляет Осаму улыбнуться. Только вот, как-то грустно.       — Это всего-навсего маска клоуна. За ней можно спрятать настоящего себя.       — Зачем?       — ... Я решил больше не открываться никому и не привязываться, после одного случая, — в кофейных глазах застыла печаль. И, кажется... Страх?       — Я понимаю, ты боишься, что все уйдут и отвернутся от тебя, — не в бровь, а в глаз — Но я не собираюсь тебя бросать. Я буду на твоей стороне. За этот день я понял, как ты мне дорог и... Мне кажется, я чувствую что-то большее к тебе, чем просто дружеские чувства...       — Я... Я тоже...       Оба никогда не признавались никому в чувствах, а уж тем-более не влюблялись.       — Хах, никогда не признавался? — похоже, Осаму развеселила такая ситуация.       — Нет, а ты? — Сигма подхватил его лёгкий смех.       — Тоже.       Отойдя от неловкого смеха, Осаму предвинулся чуть ближе к парню, нежно проводя рукой по его щеке. Сигма перестал смеяться и перевёл взгляд на чужое лицо.       — Можно?... — беловолосый уже понял, на что он спрашивает разрешение. По взгляду, который направлен на его губы.       — Да...       Мгновение, и их губы соприкасаются. Простое прикосновение, оно лишено какой-либо пошлости. Наоборот, этот поцелуй наполнен нежностью и чувственностью. Никто из них не хочет заходить дальше.       По крайней мере пока.       Они отстраняются и смотрят друг на друга. На губах обоих легкая улыбка, а в глазах читаются все те недосказанные чувства.       И им этого достаточно.

*****

      На утро, Сигма просыпается первый. Он не пытается встать с кровати, да и как, если его крепко прижимают к себе, крепкие мужские руки?       Беловолосый смотрит на лицо Осаму, который мирно посапывает. Пока есть такая возможность, он рассматривает его черты лица внимательнее.       Аккуратный подбородок, полуоткрытые губы, утончённый носик, ровные брови, и то, что раньше не замечал Сигма, аккуратные и красивые ресницы. Солнечный свет, исходящий из незашторенного окна и подающий на лицо Дазая, делает его только красивее. И Сигма мог поклясться, что ничего красивее он, до сего момента, не лицезрел.       Не сдержав нахлынувшего порыва, парень немного поддаётся вперёд и запечатляет нежный поцелуй на розоватых устах.       — Люблю... Сигма... — пробормотал во сне Осаму, легко улыбнувшись.       На щеках Сигмы выступил яркий румянец. Сердце затрепетало, а в животе будто порхает тысяча бабочек.       Какой же его Осаму милый.       Внутренне сдерживая радостный звук, похожий на писк, он прижимается к шатену ближе, и, даже не заметив как, снова заснул.       В этот момент, Дазай, приоткрыв один глаз, нежно улыбается, и целует своего Сигму в макушку.

У них полно времени, можно и подольше поваляться в постели.