в багровом поле

***

—А знаешь что, Сигма, — мальчик сидел на подушках и считал сливовые косточки, периодически поглядывая на друга. — Тебе очень идёт фиолетовый. —Да? — тот осмотрел фрукт со всех сторон. — С чего ты взял? —Да точно тебе говорю! Только не такой, а сиреневый. Как… — он забегал глазами по помещению в поисках похожего оттенка. — А вот как эта подушка! «Вот эта подушка» прилетела мальчику в голову до того как он успел среагировать. —Оу, а ты не думал, что тебе пойдёт, например, красный? Уже как вот эта подушка! — Гоголь едва успел отшатнуться в угол от летевшего в него снаряда. —Не сомневаюсь, дорогой! Смотри, какой плюшевый заяц, ужасно на тебя смахивает! —Не попал! — Сигма подскочил, прикидывая, чем ещё можно запулить в приятеля. — Зараза, отдай, я её кину! —Ни за что! — Николай поднял над головой серую сову, мешая другу её отнять. Сам Сигма был ниже всего на пять сантиметров, но Коля любезно этим пользовался и тыкал того носом в его рост при любом удобном случае. Как сейчас. —Отстань. — надувшись как ребёнок, мальчик плюхнулся обратно к сливам. —Так вот, про фиолетовый. Я к чему клоню? Нашёл в какой-то кладовке краску. — нырнув рукой под подушки, он достал оттуда баночку. — Не хочешь забабахать? —Все? —Нуу, как ты пожелаешь. Я думал половину для начала. —А давай! Только на выходных, чтобы нам не мешали. Эти оболтусы вечно где-то шляются, не говоря уже о преподавателях. —Договорились. С приезда Коли в приют прошло чуть больше недели. С ним мало кто пытался познакомиться, да и не было необходимости. Они с Сигмой очень подружились за это время. Его быстро перестали трогать, после того как Николай заявился в комнату к тем придуркам. Хотя сам мальчик не хотел, чтобы его защищали. Он не любил проявлять свою слабость. Но этого Гоголя разве переубедишь? Балкон они разгребли, и благополучно сделали его своим убежищем. Часто приносили туда еду, книги из каких-то подвалов или карты. Сигма, как оказалось, здорово играет. И если с Фёдором у него был небольшой разрыв, тут проигрывал в сухую. —Сииииигмочка, ну как ты так играешь, а? — мальчик обиженно тянул слова, перемешивая колоду. — Ну научи меня, пожаалуйста. —Без понятия, о чём ты. Играю так же, как и все остальные. —Нет-нет-нет, обычно я не проигрываю со счётом одиннадцать-два! —Я как-нибудь тебе покажу. —Так всё-таки что-то не так?! —О Боже… — Сигма многострадально закатил глаза. — Потом.

***

По выходным, как правило, мальчики ночевали на балконе. Такое утро начиналось с чужих волос на лице. Всегда. Сигма спал до обеда, положив голову на грудь другу. —Си-г-ма вста-вай — негромко будил его Коля. — Нельзя спать до двенадцати! —Мне можно. — сонно бормотал тот, сползая с Николая. — Мне всё можно. Могу себе позволить поспать в выходные, в конце концов… —Ишь как заговорил! Две недели назад он плакал у меня на коленях и шарахался от каждого встречного. —Это было очень очень давно. —Да что ты, — Гоголь стащил с мальчика одеяло. — Сегодня красим волосы, помнишь? —Ой, да! Достав из-под подушек краску, они вылетели с балкона и закрылись в ближайшем туалете. —Так, ну по идее, нужно её на волосы намазать, — Коля размешивал в банке какие-то растворы, некогда лежавшие в коробке. — А почему она зелёная? Должен быть же фиолетовый. —Если они станут зелёными, ты будешь следующим… —Я понял. —Крась. Сигма опустился на пол, спиной к Николаю, и почувствовал едкий запах краски, а через несколько секунд саму смесь у себя на волосах. —Она жжётся. —Наверное, у тебя все волосы выпадут теперь. — Коля улыбнулся, на что Сигма недовольно пихнул его в бок. Краска пахла просто ужасно. В какой-то момент мальчик правда испугался, что его волосы испортятся. Чтобы легче дышалось, он хотел вернуться в их укрытие, но предложение было категорически отвергнуто под предлогом «весь балкон краской провоняет, как ты его проветривать собираешься?». Спустя полтора часа мучений, они смыли краску под краном. —Смотри, та сторона темнее, — Гоголь стоял возле раковины и мочил волосы друга. —Я всё ещё не верю, что там фиолетовый. Там зелёный и я тебя прибью. —Да нет же! В комнате Николая они нашли полотенце и волосы Сигмы быстро высохли. Он залез на подоконник и открыл окно. На улице, видимо, было жарко, хоть и ветер дул прохладный. Мальчик зажмурился. —Тебе серьёзно очень идёт, — Коля уселся напротив друга. — И сочетание цветов красивое. —Хочу посмотреть. — тот быстро спустился и направился к выходу. Из зеркала смотрел одиннадцатилетний мальчик с двухцветными волосами. Немного непривычное, но очень знакомое лицо. Сигма аккуратно докоснулся до сиреневых прядей. Они как будто стали чуть мягче. Приятные. Отряхнув брюки, он вышел из туалета, направляясь обратно к комнате. Резко появилось такое желание спать… В помещении, как ни странно, друга не оказалось. Зато его кровать очень удачно располагалась прямо на солнце. Вздохнув, Сигма упал на неё и быстро заснул. Тепло.

***

Ты сказал, по мёртвым плакать бесполезно. И я ни разу не плакал.

Коля сидел на ветке яблони, болтая ногами. Он толком сам не понял, зачем бросил Сигму. Когда мальчик вышел за дверь, Гоголь почувствовал опасность. Ощущение, похожее на то в сарае. Захотелось немедленно покинуть помещение, поэтому он быстро соскочил по лестнице на первый этаж, перепрыгивая через несколько ступеней, а оттуда во двор. На улице народу было много. Большинство детей покидало душное здание днём. Они играли в прятки. Воспитателей, как и ожидалось, рядом не находилось. Один мальчик, лет десяти, разбил губу об угол скамейки, на что получил смешок от кого-то из ребят. Никому в этом приюте не было дела друг до друга. Некоторые собирались в группы, звали себя друзьями, но по правде, никого из них не связывало что-либо вроде интересов. Цель была одна: не выставить себя слабым. Слабостью могли посчитать любой неверный шаг, будь то обыкновенная подножка или проигрыш в крестики нолики. Первое время за твоими ошибками внимательно наблюдали, но не подавали виду, однако когда их становилось слишком много, это перерастало в травлю. Николай самостоятельно наблюдал подобное. Ради интереса он обращал внимание на отношение к промахам сверстников. Одного пацана перевели в другой детдом, а началось всё с пролитого супа. Забавно. Но до чего же всё-таки дети злые. Естественно, у каждого на это есть своя причина. Чаще всего — простое желание подняться в глазах окружающих. Заработать авторитет за счёт других. Коля находил таких людей противными. Ещё какое-то время понаблюдав за носившейся по траве малышне, мальчик спрыгнул с дерева и направился на задний двор. Они с Сигмой как-то нашли там небольшие малиновые кусты. За ними никто не следил, и вряд ли вообще было известно, что таковые имееюся. Все довольствовались недозрелыми яблоками, растущими возле калитки. Закинув в рот несколько ягод, блондин лёг на траву, уставившись в небо. —Знаешь, Федь… Я не верю, что ты умер. Это не то, когда ты не можешь принять смерть близкого человека. Прошло почти два месяца, и я ни разу не плакал. Ты не умер. Ты пропал и тебя забрали. Анго-сан точно соврал. Я сбегу отсюда. Вместе с Сигмой. Сбегу и найду тебя. Правда. Поднимаясь по лестнице, Коля пару раз чуть не навернулся. Было не больше семи. Мальчик долго лежал на поляне, размышляя обо всём подряд. Ему хотелось увидеть Фёдора. В комнате стояла тишина, прерываемая глухими криками с улицы. На кровати Гоголя спал Сигма, уткнувшись носом в подушку. Николай лёг рядом и по привычке положил голову друга на грудь, от чего тот сонно приоткрыл глаза. —Ты где был? — стараясь вновь не заснуть, спросил он. —Да просто на заднем дворе сидел. Не обижайся. —Всё нормально. —Сигма. Давай убежим отсюда, а? Пожалуйста. —Куда? —Туда, где я жил раньше. Сам подумай, какой смысл нам тут оставаться? —Нету. — Сигма приподнялся на локте и посмотрел на друга. Тот отвёл взгляд к окну. —Ну вот. Я не думаю, что мы когда-нибудь будем чувствовать себя здесь хорошо. В восемнадцать лет ты уедешь, а через четыре месяца и я. Разойдёмся, как и сошлись, и никогда больше не встретимся. Не хочу так. Хочу всегда быть с тобой. —Хорошо. Давай убежим через месяц.