Разуй свои глаза, крошка

Анна внимательно всматривалась в черты лица Пятого, которое в данный момент излучало ненависть или злобу. Он не знал, о чём она думала на протяжении этой минуты, но эта информация могла бы объяснить ему, почему она долгое время уделяет размышлениям. С ним в это короткое время было лишь тело Анны, а сама она витала где-то в облаках, что мешало ей сконцентрироваться на разговоре. — Ну же, и чего это ты молчишь?! Во время убийства посмелее была, — Пятый не сдержался и вякнул это девушке в лицо, чтобы вернуть её к реальности. Она лишь рассмеялась. Этот смех не был похож на тот, что издают при смущении или когда пытаются показаться милыми. Этот смех был противен Пятому, он дёргал за каждую ниточку нервов в его голове и выводил из себя всё больше и больше. — Хватит! — в этот раз он повысил голос ещё сильнее, что напугало Анну и заставило её немного успокоиться. Её поведение в этот момент было похоже скорее на рефлекс, а не на подчинение, что слегка смутило Пятого, ведь девушка позиционировала себя, как уверенную личность, которая может разобраться с кем пожелает, а на деле она оказалась зашуганным человеком, у которого большие проблемы с головой. — Ты действительно хочешь это знать? А ты не боишься, что это может сказаться на твоей психике? — Она и так у меня потрёпана, так что мне плевать. Говори живо всё, что сделала, и не ври мне. — Ха-ха, ты такой смешной, Пятый, — она молчала некоторое время, а потом, откинувшись на кресло, начала говорить: — Ладно. Их было пятеро, и, чтобы ты не удивлялся, я скажу, что они заслужили всё то, что я с ними сделала. — Многообещающее начало, — Пятый ухмыльнулся и дал знак, что он её слушает. — Что ж… тем вечером я шла по живописной тропе, следуя за несколькими парнями, которые похабно вели себя и обсуждали свой подвиг. Я была свидетелем этого и помню, как будучи поглощённой мондражем, я убежала сначала домой, чтобы взять всё необходимое для расправы. — Это был вечер? — Пятый странно на неё посмотрел, копошась в своих мыслях, и ожидал ответа. — Да. — Если ты ушла сначала домой, как ты потом смогла найти ребят, чтобы проследить за ними? — Таких мразей можно почувствовать за километр, уж поверь мне, — Анна уклонилась от ответа и ощутила себя победителем в этом раунде, будучи уверенной, что Пятый ей с лёгкостью поверил. — Так вот, ты знаешь, что они сделали? Напоили какую-то девчонку, связали её и надругались над ней по очереди, как только их душе было угодно. Так что я захотела сделать тоже самое, но в плане их убийства. — Ты захотела сделать это из-за девчонки, с которой ты даже не знакома? — Женская солидарность, знаешь ли, Шерлок недоделанный, — она обиженно посмотрела на него, скрестив руки, что наталкивало на мысль, что этой девчонкой могла быть она сама, но ей не хотелось признаваться в этом. — Ладно, — Пятый недовольно ухмыльнулся, но пропустил её слова мимо ушей. — И что было дальше? — Я следовала за ними, но не стала нападать сразу, я долгое время наблюдала за ними, пока мой уровень агрессии к ним рос каждую секунду. Я вообще не люблю людей, знаешь ли, была бы моя воля, я бы всех устранила, они все мерзкие и самовлюблённые существа… — Не отвлекайся, а говори по делу! — Пятый прервал её отступление, потому что не хотел тратить время на эту бестолковую ерунду. — Они все сидели там вокруг костра, смеялись, обсуждали свой поступок и имитировали эмоции той девочки, издеваясь над ней. Дети, что с них взять. Меня очень раздражало это поведение. Я подкралась к одному незаметно и вырубила его. Я думала, что у меня получится сделать это со всеми, но они испугались, увидев парня без сознания на земле, и по цепной реакции стали кричать. Вырубить их всех вышло очень трудно, я потом ещё минут пять пыталась отдышаться, но всё-таки, несмотря на усталость, я всех связала и думала о том, что я с ними буду делать дальше. Мне хотелось помучить их и очень страшно. В голове Анны в тот момент происходил полный хаос, который пытался воссоздать полную картину тех событий, которые были в её сознании. За спокойным выражением её лица об этом было трудно догадаться, чем и был взбешён Пятый. Впервые за долгие годы ему не удалось прочитать человека по его эмоциям и телодвижениям. Он знал лишь одно: она умело врала и чего-то не договаривала. Воспоминаний у девушки было очень много, и они были слишком яркими в её мыслях, поэтому она с лёгкостью рассказывала всё с большими подробностями. Это настораживало молодого человека, так как ему всегда казалось, что людям, совершавшим подобные преступления, было свойственно что-то забывать. Анне же нравилось рассказывать о содеянном, она словно чувствовала себя повествователем или же знаменитым писателем, у которого брали интервью по поводу её остросюжетного романа. В её голове выстраивался образ, где она сидела на пеньке перед пятью парнями, ожидая, когда они очнутся после ударов. Сидела она уверенно, широко раздвинув ноги и опустив на них скрещенные руки, как это делали молодые люди перед серьёзным разговором. Анна точила лезвия своих орудий для убийства и выбирала, каким из них она будет убивать каждого из парней. Пока она раздумывала о пытках, каждый человек открывал по очереди глаза и начинал дрожать от страха, стоило ему лишь увидеть девушку с сигаретой во рту в окружении холодных предметов. В тот момент они уже не были такими смелыми, как в момент совершения преступления, по словам Анны. Она не смотрела на внешность, когда дело касалось выбора её жертвы, ей хотелось убить всех по очереди, которая была у этих парней, когда они насиловали девушку. Это было очень странно, что Анна запомнила даже это, но Пятому было важнее услышать во сколько и каким образом она убила людей. Девушка помнила, как схватила первого парня за шиворот и кинула к костру. Он пытался вырваться из её рук, что очень раздражало Анну, из-за чего её агрессия возрастала всё сильнее и сильнее. Парень отодвинулся от неё, прижавшись к дереву, и кричал о пощаде, моля о том, что будет паинькой, но девушка лишь смеялась. Этот смех был безумен, как и её взгляд, что уже говорило о том, что ей нравилось, как они боятся её. — Пожалуйста, не трогай меня! Что ты хочешь сделать?! — он был похож на маленького пугливого мальчика, когда Анна стала приближаться к нему с ножом. — Ничего особенного, не бойся, я не кусаюсь, — девушка села к нему на бедра, прошептав эти слова ему на ухо, чем сильно насторожила и его самого и друзей, которые лежали напротив. Не предупредив ни о чём, она замахнулась ножом парню в левый глаз, а затем в правый, крича о словах Иисуса: — Если ты не можешь удержать свою похоть перед девушкой, то тебе следует выколоть глаза, а не слабому полу быть скромнее и осторожнее, верно? Девушка продолжала вдавливать остриё ножа в его глазницы в ожидании ответа, но парень ей ничего не сказал, он даже не дышал, поскольку её удары оказались слишком глубокими. Анна расстроилась из-за этого, потому что хотела мучить всех парней очень долго, а не настолько быстро расправляться с ними. Она лишь слышала громкий крик остальных позади себя, что выводило её из себя. — Я вообще не понимаю, почему он умер мгновенно, я надеялась издеваться над ним хотя бы десять минут, чтобы он понял, что натворил. Я всего лишь выколола ему глаза, — Анна надула губы, откинувшись в который раз на спинку стула. — Действительно, почему же он умер так быстро. Подумаешь, ты проткнула ему мозги ножом, что же могло пойти не так? — Пятый закатил глаза и ухмыльнулся, поражаясь глупости девушки. — Ах, вот в чём дело, блин. — Продолжай говорить, я слушаю. Пятый поправил свой пиджак и вернул своё прежнее серьёзное лицо, ожидая услышать подробности об остальных убийствах. Они его не пугали, потому что он и так повидал многое.