Madness

Над рисовым полем — кровавое небо, солнце давно не посещает угодья, и культура загнулась, от нехватки яркого света, кое-где участки земли подверглись засухе, и вместо водных островок, лишь трещины грунта. Молодой человек ступает босыми ногами по единственным водным тропинкам, не боясь простудиться, масштабы бедствия поражают, некогда плодородные плантации сейчас напоминают пустыню. Здесь жарко, руки тянутся к бутылке с жидкостью, тем временем над головою человека парят падальщики — изнеможденные вороны, пикируют на гостя этих мест. Сакуса, достаёт талисман жёлтого цвета, с выведенными красными иероглифами и создаёт вокруг себя круг жертвоприношения, следуя инстинктам птицы отлетают на безопасное расстояние. — Одержимые — заключает он. Снимает лук с плеча, натягивает тетиву и целится, в чёрные туши на мощных ветвях деревьев. Прислушивается к ветру, ему как охотнику на нечисть, очень важно, знать о разрешение природы на истребление, её поданных. Никто не отвечает, лишь маленькие вихри фокусируются у его ног. Сердце сжимается на секунду, но он не должен колебаться, это место достаточно настрадалось, достаточно пролило крови и лишило многих возможности к пропитанию и существованию. Тяжёлый вздох и Киёми хочет отпустить стрелу, снять грех с плеч беззащитных существ. В воздухе больше не летает запах сырости, он чувствует, рядом с ним человек. — Прошу вас, не стреляйте. Слышать разговор живой души для него абсурдно, здесь точно, в пару сотнях километров никого. Кучерявый смотрит в сторону, в сандалиях и просторном хакама к нему приближается юноша тэнгай на его голове, скрывает половину лица. На лице мускул не дрогнет, опасности не исходит. — Вы ведь, Сакуса Киёми? — Верно, а кто вы? — Это я отправил вам письмо, я староста деревни — Кита Шинске. Пальцами он развязывает верёвочку, и шляпа падает на безжизненную землю. При знакомстве, для того, чтобы вселить доверие, следует смотреть в глаза пристально не отрывая их. Сакуса немного удивляется, парню на вид около двадцати, но он уже главный в опустевшей деревне, и присматривает за оставленными домами и полем. — Скажу сразу этих птиц уже не спасти, лучше прикончить, так не будет мучений. — К сожалению, они единственные мои друзья, я провёл в одиночестве два года, и давно не слышал человеческую речь. Умоляю, опустите ваше оружие. — Они вам очень близки, но вы должны понимать, что так будет лучше — Сакуса, вновь возвращается к деревянному изделию. — Неужели их нельзя вернуть в нормальное состояние? — Жертвы демона не имеют возможности обратиться. Шинске замирает при упоминании мифического существа, перед глазами воспоминание, последнее перед тем, как он остался совершенно один. — Что станет с их душами. — После кончины я освобожу их тела, обещаю. Кита подходит ближе и завороженно смотрит, как наконечник стрелы поджигается огнем, яркие вспышки разлетаются в стороны и попадают на ладони, оставляя красные следы. Совершенно не больно, тепло словно в объятиях матери, значит безопасно. Сакуса отправляет стрелу в сторону птиц, их глаза-пуговички не наполнены страхом, для них это освобождение от вечного хождения по мукам. Чётко в цель, пробивает трёх воронов, они падают замертво. — Пойдёмте, староста. Кивает и идёт. Место падения находится от них в десяти метрах, охотник обрабатывает руки неизвестной мутноватой жидкостью, и дотрагивается до крыла. Аккуратно подымает, печать на внутренней стороне, подтверждает догадку об одержимости. Чуть позже чертит круг, и яркий свет забирает с собой непонятных существ, кажется это души птиц, они кричат. У Киты рвотные позывы и шум в ушах. Призраки в тёмном столбе духовной энергии, возвышаются над людьми, и фейерверк прорывается сквозь облака, на момент открывая взор на голубое небо. Неслышно больше ничего, лишь хруст веток под ногами, Шинске видит, как на дереве появляется небольшой бутон. А ведь, он и забыл, что сейчас март — время возделывания. — Не удивляйтесь, что цветок появился так рано. — Почему же? — Дерево находилось долгое время под проклятьем, но продолжало жить, предыдущее цветение оно провело в спячке, и сейчас, когда мне удалось снять печать с места, где ютились вороны, сакура смогла расцвести без проблем. — Значит, я не ошибся в вас, вы действительно, можете воскресить нашу деревню? — Демоны, это моя работа, но в письме вы указали странное дело. — Да, здесь обитает полукровка. Сакуса смутился, полудемоны иногда опаснее настоящих. — Пройдёмте ко мне в дом, обсудим всё за чашкой чая. Черноволосый принимает предложение и за людьми остаются следы, которые настораживают обитателей проклятого поля. Они точно сообщат своему предводителю о новой проблеме, и он начнет действовать более жёстко чем раньше. Иллюзия голубого неба, вновь скрыта красными кусками облаков.

***

Во дворе расположен сад камней, сидя на коленях, Сакуса слушает звук, воды, бамбуковая палочка падает, и он возвращается в реальность. Пар от зелёного чая оседает на волосах, и он берёт в руки напиток делая маленький глоток. Собеседник кашляет, прочищая горло, кладёт руки и начинает разговор. — Это случилось два года назад, в поселение начали пропадать люди, мы сразу придали этому значение, и вызвали полицию. Но после проверки окрестностей храма, не нашли ни единой зацепки. — Были ли жертвы среди них? — Да, целый патруль пропал, после этого место отцепили и людям порекомендовали уносить ноги отсюда. За неделю, здесь стало тихо и смерть решила наступать на тех кто остался. — Голод и болезни? — Верно, мы гибли как мухи. Каждый день непонятная зараза распространялась по окрестностям, и забирала преимущественно женщин и детей мальчиков. — Были ли схожие черты у детей? — Вряд ли это можно считать совпадением, но все ребята были плохишами, и в основном родными братьями. Интересная зацепка, юноша пишет в блокноте. — Жертвоприношение, демон не может успокоиться, что-то случилось с ним в детстве. Скажите, у вас были странные случаи с младенцами. — Да, восемнадцать лет назад, мне тогда было пять, и помню я по рассказам бабушки. Ночью у храма лисицы на крыльце оставили корзинку с мальчиком. Тогда, его забрал к себе наш бонза — Суна Ринтаро. — Где я могу его найти? — К сожалению, он отдал жизнь за Атсуму, я видел как чёрная мантия проткнула Ринтаро вместо маленького мальчика. — Атсуму, значит. — Да, в корзинке было имя. — Какие-то украшения или фотографии? — Ничего, но после убийства, ребёнок исчез. — В смысле? — Его нигде не нашли, будто испарился. — Говорите, всё произошло два года назад? — Верно. — Значит этому Атсуму было шестнадцать, возраст проявления демонической сущности. — Не может быть, вы уверены в этом? — Определённо, вопрос в другом где он скрывался одиннадцать лет. И почему вы считаете его полукровкой? Кита встаёт и подходит к небольшому шкафу, ящик скрипит, но подаётся действию, рукописи бережно переданы охотнику, и он глазами ищет важную информацию. Находит, в записях Суны Ринтаро говорится о том, что мальчик не похож на человека, он видит духов и общается с ними, предсказывает погоду и предупреждает об опасности своего опекуна, но в нём есть частичка от человеческого дитя. Он играет в мяч, и спокойно держит в руках амулеты, совершенно не подвергаясь их воздействию. Сакуса сводит брови к переносице, такой объект встречается ему впервые, и он с удовольствием изловит его и посмотрит кто же он на самом деле такой. Даже если придётся сорваться в бездну. — Кита-сан, проводите до храма? — В моей памяти стерты любые воспоминания о нём. — Демон поработал и здесь, поэтому вы два года не могли обратиться к охотникам? — Я жил, как в тумане, точнее однажды зашёл в него слишком глубоко потерял сознание и скитался по своему внутреннему миру, пока меня не вывел из этого состояния непонятный чёрт. — Оми-Оми, если что это я. Киёми вздрагивает от знакомого голоса. К сожалению, лицо тоже известно, даже не задумываясь он кидает кружку в красноволосое существо, и оно падает ударяясь мягким местом об землю. — ТЫ ЗЛАЯ БУКА! — ТЕНДО, БЛЯТЬ, КТО ОСВОБОДИЛ ТЕБЯ? — Хозяин. Бровь изгибается в удивлении. — Тебя одного из опасных демонов. — Смогли приручить. — ЧТО? Неожиданно появляется силуэт, который узнается по мощной спине, и арбалету на ней. — ВАКАТОШИ? — Звал, друг сердечный? — Это, что? — он указывает на Сатори. — Мой демон. — ОХОТНИКАМ ЗАПРЕЩЕНО ДЕРЖАТЬ ПРИ СЕБЕ ДЕМОНОВ, ТЫ НАРУШИЛ ПЕРВЫЙ ЗАКОН ШКОЛЫ ОХОТНИКОВ. Ушивака машет рукой, и подаёт руку своему подопечному. Киёми не может закрыть рот, Кита вообще ничего не понимает, демона вблизи он видит впервые. — Я ему сейчас рога оторву. — Выключи кипятильник. Из ушей кучерявого валит пар получше чем от остывшего чайника. — Ты сам сказал заняться разведкой, а этот чертёнок лучше всего отыщет своих сородичей. — Он в любой момент, может сожрать твою душу. — Спокойно, когда я освободил его от твоих оков, тот проголодался, мы шли в поисках пищи и наткнулись на этого паренька, кстати здрасьте. — И вам не хворать — отвечает Кита, и хочет встать пойти за едой намечается спектакль. — Так вот, он был ходячим мертвецом, Тендо скушал его ядро души и он вновь смог стать человеком. — ТЫ ВТОРОЙ ЗАКОН НАРУШИЛ. — ЗАТО У МЕНЯ ЕСТЬ ИНФОРМАЦИЯ. Шинске грызёт огурец, и смотрит, как подушка летит в лицо другому охотнику. Киёми смотрит на парочку, они отбивают его атаку держась за руку. — Он ещё мой любовник. — Боже, с какими идиотами я работаю. Ушивака дуется и садится на край. — Сам такой — показывает язык. Слова, об информации вынуждают вновь обратиться к другу, коллега по охоте за нечистью, всё же уступает, ведь каждому нужно время, что бы осознать, отношения с мифическим существом. — Выкладывай. — Атсуму демон, который долгое время скрывается от нашей организации, славиться своей ненасытностью, всё те, кто с ним встречался сходить с ума. — Отлично, мы можем начинать, есть доказательства. — Именно, он причастен к бедам деревушки. — Зачем ему мстить родным местам, где вырос? — Шинске встревает в разговор, но задаёт важный вопрос. — Вряд ли у него была неприязнь, его гнобили? — Нет, дети спокойно относились к нему.—Кита смотрит в отражение. Кажется они уткнулись в бетонную стену и не могут её пробить, обычно завладеть телом, как сосудом можно, если духовное состояние человека ослаблено, но здесь и это подтверждается записями Суны, малыш Атсуму рос счастливым и ни в чём не нуждающимся ребёнком. Да, он был демоном, но если с ним проводили обряд его сущность могла проявляться лишь в предсказаниях, но никак не в состоянии мести. Он действительно, любил это место, прятался от холодного дождя в храме, жил и наслаждался каждым днём, что могло изменить его сущность, по одному щелчку пальца? Опять загадки заставляют шестерёнки крутится, но идти напролом, было бы глупо, нужно найти человека, который сражался с ним не один раз. Правда есть ли такой, или охотники давно стали кормом дождевых червей, и ни предположения о местонахождении демона не имеется. — Кита, скажите, есть ли поблизости ещё одно поселение? — Данная территория отрезана от внешнего мира, наши старцы прозвали её проклятой. — Люди врезались в непонятное ограждение? — И встречали трупы животных. Ушивака, выжидает, когда до Сакусы дойдет спросить. — Разведка, там охотник? — С последователями, и твои мысли направлены правильно, он единственный выживший в схватке с ненасытным. — Состояние деревни ухудшается, последний водоём пересыхает на глазах, конечно, мы можем оставить это забытое место, но почему бы не пощекотать себе нервы? — Киёми, это на тебя не похоже — Азарт, и какой профессионал откажется от нового достижения в своей карьере. — Надо выдвигаться сейчас. У нас рано темнеет — Кита забирает чашки. Тендо загорается и бежит сломя голову через дворик к выходу, Сакуса закрывает лицо шарфом, шумные люди, целое цунами на его пути. Деревья волнуются раз, арбалет наготове, странное шебуршание в кустах. Кита смотрит вдаль, там мелькает огненная лисица с куском мяса в зубах. Крикнуть он не успеет, подумает, что привиделось от недосыпа, он по ночам пытался восстановить загнувшиеся стебли. — Чужой взгляд. — Хищник. — Ушивака двигается вперёд. — Не отставай! Плохая примета встретить голодного лиса, животное бесшумно передвигает лапами и скалится на человека, словно мстит за смерть своих. Сакуса прекрасно знает, пришли за ним, он такой же, бросил друзей ради защиты себя самого, и лицо предателя скрыто под маской для рая он чужой, для ада возможно родной. Чёрные глаза смотрят на дом старейшины, и свечи горят равнодушно жёлтым огнём, досчитать до десяти, успокоить ритм сердца, и уйти на покой. Резкий выпад, черты лиса перед зрачками. Сакуса не успевает коготь, вонзается в руку, друг шипит... Киёми отвечает за покинувших этот мир товарищей, становясь мишенью. Белые зубы стукаются друг об друга, пышный хвост исчезает рядом с полем.

***

Несколько километров позади, кожа бледнеет, и их без задержек вычислили хранители леса. Ушивака держит руку, это уже десятый кусок ткани, потеря крови колоссальна, и взору Сакусы предстает закат во всей красе. Долговечен, но догорает, последняя надежда найти хижину охотника, и попросить у него противоядие. Неизвестно, каким образом, но в организм попало вещество, мешающее крови сворачиваться, рыжая подлюка не даёт работать. — Это нападение неспроста, зверь никогда не нападет, если его не раззадорить. — Похоже за нами уже идёт слежка, и устранить, как можно больше опасностей их первоначальная задача. — Оставьте меня, так Атсуму уйдет. — Не будь идиотом, я никого не оставлю, это наша битва, и мы должны довести её до конца. — По правде, деревни остался день. Сакуса останавливается, лучи алого солнца падают на скулы, согревая замерший нос. — Что ты сказал? — Сам прекрасно, знаешь, для чего демонам нужна деревня. — Духовная энергия, что кипит в земле, её состояние поддерживали монахи и бонзы, но стоит прикоснуться к неустойчивому потоку. — Откроется портал в иное измерение, мой дом — Тендо кладёт руку на своё плечо, и ноги хозяина передвигаются из последних сил. — Истинная цель ненасытного, завладеть душами и дать начало новой расе, что способна уничтожить людей. — Сакуса заключает. Ветер разносит догадку до белок и зайцев, они выходят из убежищ, прощаясь с лесом. Забирают детёнышей и убегают, да так, что пятки сверкают, прочь. По сторонам от охотников сверкают фонарики, красного цвета, зажигаются для путников потерявшихся на поле проклятий. — Мы близко, Киёми, постарайся уговорить его, помочь нам. Ты слишком юн, для такой задачи. — Без тебя мне не справиться, так, что держись и не говори слов. Мысли по кругу они могут не успеть, тело камень, ноша, что не вытянуть канатами. Хочется бросить снаряжение, но без него демон переломит хребет даже забыв зевнуть. Сатори упирается в непонятное препятствие и не может проткнуть своими силами, барьер оставит шрамы на рогах, гордость демона раскрошится и его выгонят из ада. Плевать, кажется он нашел нечто большее чем статус рядом с троном Люцифера. Судороги проходятся по телу, падение на колени не сломит, глаза любимого закрыты. — Отойди, подальше. На полу краски, рукава закатываются до предплечий, подушечки касаются холодной смеси, и на конечностях расцветают руны, одна из них здоровья перестала действовать на тело Вакатоши. И этому лишь одно объяснение: у демона есть те, кто знаком с искусством охотников. Аккуратно он выводит знаки, от них исходит электрический ток, это смерть для Тендо. Сакуса расставляет ноги на ширине плеч, левая рука направлена вперёд, от знаков на мощных запястьях бьёт дрожь по телу. Желто-белая молния даёт трещины, и не вооруженный взгляд видит, как барьер рассыпается на песчинки. Прядь волос ветер сдувает с лица Киёми, он делает один шаг, убеждаясь в отсутствии дополнительных ловушек, таких как капканы или же ямы под кучей листьев. — Фокусник, прямо-таки. — Обычное дело, но хочу предупредить, этот охотник профессионал своего дела, может прошить тебе череп быстрее скорости звука. — Такое разве возможно? — Да, сосредотачивая на кончиках пальцев малое количество энергии, и высвобождая её небольшим шариком. Беседа затягивается, времени остаётся мало, на лес опускаются сумерки, и непривычное уханье сов тревожит компанию. С давних времён, охотники пользовались умениями ночных хищников для выслеживания жертвы, Сакуса, осведомлен, данная птица — дозорный. Следовательно, они уже в непосредственной близости. — Стой, кто идёт. — Охотник, у меня раненый не могли вы помочь. — Нельзя представляться, Оми-Оми, когда не видеть лица — Тендо настораживается — Там. Черноволосый смотрит на ветку дерева, паренёк, младше его примерно на год, свисает держась лишь на ногах. — Вижу демона, предатели? — Он не причинит боль никому. Отведите нас к лекарю, прошу. — Чужакам здесь не место. — Это и к вам относится. — Хината Шоё, ученик местного охотника и лекаря, но могу ли я доверять тем, кто при себе держит бедствие? — Уж лучше принять помощь и истребить ненасытного, чем придираться к одному прирученному демону. — Если с ним не справился мой учитель, то и от вас не будет толку. Хината расслабляет ноги и приземляется на руки. Делает сальто, вооружается кинжалом, делая толчок, подлетая к раненному. Сатори прикрывает собой, он цель для рыжего, готов принять свою судьбу — испачкать металл своей кровью. — Быстро — Сакуса берёт стрелу. Уханье совы, разносится над головами, пернатый приземляется перед Шоё, начиная бить крыльями. Исходит пар, в почти обнажённом виде, появляется очередной незнакомец, но он забирает оружие, слегка давая подзатыльник. — Акааши-сан, за что? — Не смей нападать на демона, который держит раненного. — Но моя задача уничтожать их. — Да, но главная цель тех кто дарит сумеречному миру спокойствие — зашищать людей. Сакуса, поднимает с земли Ушиваку. Тендо берёт на себя левую руку. — Простите его за грубость, я Акааши Кейджи, могу осмотреть вашего приятеля и проводить к нашему предводителю. — Будем очень благодарны. — Хината, возьми оружие. Комната пропитана запахом перечной мяты и зверобоя, перед нанесением руны, нужно очистить место укуса, слабый свет падает на заботливые руки, придерживающие компресс, Сакуса жмётся на входе, кусая шероховатые губы от досады. Ведь, это именно он вытянул товарища в опасное дело, да и сам согласился поймать неконтролируемое существо. Закрадываются мысли, но он не привык бросать дело на полпути, сейчас наблюдатель смотрит, как жестокий посланник Сатаны пытается сдержаться и не вскрикнуть от боли. Даже бесы могут плакать по любимым. — Критическое состояние, вам лучше оставить затею и вернуться в город — Кейджи обматывает стерильным бинтом рану. — Я обещал, выполнить просьбу. — В одиночку с ненасытным, не справится никто. — Можете утверждатьчто угодно, но я обязан уберечь мир. Акааши не подымает взгляда с мутной воды, полоская в ней нагретое со лба полотенце. Безумцы, как много вас ещё осталось? Что движет вами, когда вы берётесь за раскаленное железо голыми руками. — Эх, вот молодежь пошла. А вот в мои годы.. — Ты там с каких пор стариком заделался, Бокуто? Сакуса все же проходит вглубь, в тёмном уголке комнаты сидит мужчина со светлыми волосами, и чёрной повязкой на правом глазу. Предплечья украшены высшими рунами, и охотник вспоминает слова мальчишки. Перед ним тот, кого так долго искал Ушивака, выживший после встречи с Атсуму — Бокуто Котаро. — Наверно с тех пор, как потерял глаз. — Простите, вы тот самый? — Да, а ты, кажется гордость академии, Сакуса Киёми. Знаешь почему, я ещё не прикончил того рогатого? — Вы шокированы тем, что он не покушался на душу. — Мне известны случаи приручения, но это удается лишь мастерам таким, как Вакатоши. И только из уважения к нему я не трогаю его. — Рассудительно. Бокуто анализирует юнца перед собой, потенциал определённо есть, стоит ли направить его в очаг, или прекратить бесполезные потуги приведя в пример себя. — Кита-сан, хочет вернуть деревню, и начать жить совершенно другой жизнью, он вызвал меня для этого. — Герой правосудия, всегда сует нос не в своё дело. — Не хотите рассказать? В принципе, одиночкам проще. — Парень, я лишился глаза сражаясь с ненасытным, он воплощение безумия. За ним стоят две личности, и у нас нет технологий для того, что бы прикончить мразь. — Предлагаете, сидеть сложа руки? Кейджи напрягается. — В этой жизни иногда нужно идти на уступки, иначе небо навсегда скроется за облаками. — Вы упустили шанс на победу, дайте тогда бороться другим. —Сакуса, ты можешь погибнуть. Я пытаюсь уберечь тебя от своих ошибок. Киёми облокачивается на стол, сдерживать гнев все труднее. В каком-то смысле Котаро прав, вряд ли обычными рунами возьмёшь на слабо. Обстоятельства недавнего настоящего не дают покоя, мстить за Ушиваку не нужно, просто пора освободить несчастного жителя деревушки и поле от невзгод, которые они не заслужили. — Это укус проклятого лиса, Атсуму взялся за дело, и уже следит за тобой. — Я оплачу лечение. — Не стоит, вывести яд обычная процедура. — Спасибо, могу оставить его у вас? — Да, только, к сожалению, красноволосого черта придётся тоже оставить, их контракт заключённый на полной взаимосвязи может помочь восстановить состояние. — Вас понял. Бокуто поправляет повязку. — Не хочешь, слушать, верное решение. — Бокуто-сан? — Слабость у него одна—здравомыслие. — Хотите сказать, что он совершает преступления в ином состоянии. — Две личности скрываются в одном, все эти два года он мучается, спасением для нас станет одно—уничтожение второй сущности. — Где он? — За холмом его так называемая база, сразу не нападай, постарайся поймать тот момент, когда он переходит границу . Сакуса кланяется, охотник даёт ему специальную стрелу, орудие смерти промытое в озере под серебряной луной. Легенды сказывают, этот предмет выжигает плоть при одном лёгком прикосновении. С ним нужно бережное обращение, парень протирает руки защитным раствором и берёт за древок. Перед уходом слова наполняют комнату. — Непременно вернусь. Тендо, позаботься о нем, я доверяю тебе. Сатори толкает в спину. — Иди уже без тебя справимся, —подмигивает и идёт с Хинатой к колодцу за чистой водой. Хижина далеко, облака расступаются, фонари не нужны, теплый свет падает на траву, Киёми прислоняется к стволу и шепчет приближающейся ночи. — Близнецы.

***

Примерное описание местности, кажется совпало, только здесь ни души, встретившиеся по пути лисы, не разговаривают, он связаны, но не убиты. Вера в их исцеление греет сердце, он же не садист убивать несчастных, воля случая стать проклятыми и служить тому кто более силен. Их вынудили, возможно забрали маленьких детёнышей, и им пришлось подчиниться дабы спасти. Киёми решает довериться интуиции, не подводит на камне, сидит на первый взгляд статуя. Нет рогов, грубой кожи, когтей, это всего лишь путешественник, заблудился и ждёт вертолетов поисковой службы. Веточками выложит "SOS", и его заберут с помощью лестницы на борт, прочитав нотации, по правилам поведения в лесу. Правда ли это ненасытный, навлекший на деревню голод и болезни, неужели он хочет стать родоначальником новой мифической расы? Сакуса наблюдает как его ладонь открыта для плотоядных бабочек. — Голодны? Мотыльки садятся, пристраиваясь к кубику сахара, демон пытается погладить их. Но они тут же улетают в свою обитель, наверно хотят размножиться и целым косяком проесть его сладкую кожу до костей. — Ненасытны, как и я. Лунный свет падает на скулы, пальцы касаются волос, тянет до шипения, словно пытается выкинуть из головы противное видение. — Уйди, прошу тебя. Тень нависшая угрозой не шелохнется. Он безумец, в котором засела вторая личность. Контроль над своими действиями ему чужд, открывшись отчаянию он пытается скрыться от боли, что причиняет второй близнец, завладевший слабым телом. Мотыльки теряют интерес, отталкиваясь и приближаясь к кровавой луне, бросая его на скитания. Опадают от мощного ветра, листья. Атсуму сгибается пополам его разрывают внутри, оглушающий крик бьёт по перепонкам, ручей дрожит от колебаний воды. Киёми догадывается все совершенные злодеяния противостоят его воли, им управляли, как марионеткой и что бы предотвратить дальнейший разлад, надо изгнать постороннего. Пристрелить, когда противник беззащитен, это не решит проблемы, а лишь усугубит положение. От приближающейся смерти потеряется рассудок, неконтролируемая сила прорвет последние сдерживающие столбы энергии, и порталы откроются. — Прекрати мои страдания. Мольба, и Сакуса впервые за долгую карьеру охотника проявляет сострадание, это ведь не вина, Атсуму. Слабым всегда сложно бороться с миром, где сильные упиваются кровью. Кучерявый не может сидеть сложа руки, шуршание кустов, колючки на одежде и чуть зардевшие щёки. Существо оборачивается на шум, зыркает на нарушителя спокойствия, падая на колени от нового приступа. — Прочь, человек, он скоро будет здесь. — Ты не держи обиду, но это моя работа избавлять мир от таких, как ты. — Тогда пусти в меня стрелу. Ветер шепчет одно: промахнешься. — Я хочу спасти тебя. Ритм дыхания восстанавливается видно, вторая личность в замешательстве, и не имеет ни одной идеи, как противостоять охотнику. Сумеречный, облокачивается на камень, вопросительно изгибает бровь. — Клянусь своим рогом, ты первый, кто на это решится. — А сам не хочешь убить его? — Если бы мог, кровные узы сильнее всего на свете. — Твой брат? — Да, но Осаму тут не при чем, он боится, что его вновь лишат близкого человека, а я слаб здоровьем с самого детства. Вот и пытается впустить в этот мир высших, их сила навсегда избавит его от чувства мести охотникам. Киёми садится на корточки и трогает колени расцарапанные в кровь от резкого падения. Мия отталкивает. — Прочь, человечишка, беги на другой конец света. — Никто не защищён от инфекций. Атсуму не может понять, почему к нему так добры, именно сейчас. Где был этот человек раньше, и что заставило его задержаться. Из карманов куртки мизофоб достаёт баночку, демон пытается отползти, но его хватают за другую руку. Крышка откинута в траву, и пальцы касаются зелёной мази, принюхивается сумеречный, яда нет, лекарство? Лечащий вмазывает в колено массирующими движениями, приятная нега разливается по телу, смущается, но прервать не хочет. Давно он не чувствовал такой заботы по отношению к своей персоне, со дня смерти Суны. Воображение рисует картины прошлого, где Ринтаро ругает за драки с мальчишками, крупная слеза скатывается по щеке. — Больно? — Ответь, почему ты не пытаешься прекратить моё существование. — Странный вопрос, сам не могу ответить. Чувствую к тебе влечение. — Я встречал много убийц, правда, все считали меня скотом, кидали кинжалы, стреляли, в такие времена надо мной брал вверх брат и трупы укрывали рисовые поля. — Платил двойной ценой. — Сакуса убирает лекарство. Больной неожиданно для себя накручивает волосы на фалангу. Лекарь ещё больше становится красным. — Я, я. — Атсуму — утирает слезу — Ты действуешь осознанно. — Я доверяю тебе, помоги спасти брата. Сакуса кивает, портал откроется на рассвете до этого нужно начертить круг, подготовив ненасытного к обряду очищения. Мия боялся брать себя в руки, влияние близнеца оказалось настолько колоссальным, что навсегда закопало в нём личность. Но этот посторонний открыл глаза, люди могут нести добро, а значит не представляют угрозы для них двоих. — Скоро восход солнца, уверен, что хочешь этого? За время проведенное в одиночестве, Атсуму практически забыл, как нужно отвечать, что бы его правильно поняли. К счастью, наблюдение за жителями вымершей деревни дало свои плоды, какие-то взрослые держались руками, и подтверждали свой союз... Сакуса удивляется демоненок ниже его ростом, но уже настырный, берёт его за волосы и наклоняет к себе, прикасаясь устами к устам. Черноволосый закрывает глаза, а вот инициатор смотрит на его родинки, такие милые придают ему мягкости, несмотря на лук за спиной. Киёми прижимает к себе, крепкая хватка, и Атсуму не отвертеться от происходящего между ними. Языки сплетаются в жгучем танце страсти, влажно, пошло, для тех кто знаком одну треть часа. Но стоит ли игнорировать любовь, когда она накрыла с головой? Жаркой ночью, под шелест листвы, отстранившись с небольшой припухлостью губ, они обрели нечто скрытое от других. Определённо Атсуму неправильно поняли.

***

Роса, туман стоит над поляной, густой и непроглядный. Нелепый мальчишка держит руку другого, улыбается, и больше не скрывается за маской кровожадного охотника. Стая проснувшихся птиц мчит на юг, пришла пора, Сакуса пинает Атсуму, тот морщит нос, поднимая веки. Они провели три часа вдвоём, и вместо бесед предпочли крепкий сон, легче мыслить на трезвую голову, а не на забитую мыслями. Проснувшийся отряхивается от грязи, впервые ему не противно заснуть на голой земле, без подстилки. Сонный демон громко зевает. — Придётся учить тебя манерам. — Не выспался просто. — Что же так. — Любовался тобой. Киёми замирает, потеряна связь с этим миром. Диагноз, поставлен без дополнительного обследования. План ждёт провал, ведь ему придется помнить нестерпимую боль Атсуму, мириться с этим сложно, противно от своего звания одного из охотников, кто он на самом деле, если не может придумать безболезненного способа. Его попросту не существует. — Всё нормально, я готов на любые увечья. — Ожоги по всему телу, реабилитация, и возможная потеря рога. — Это мелочи, главное мы сможем вместе гулять, ты покажешь мне, как живут смертные? — Обещаю — он протягивает палец. Жест весьма непонятен, что с этим делать? — Сделай также, это клятва. — Контракт? — До этого ещё рано, ты должен окрепнуть духом, а это традиция так принято у японцев. Обещание под белоснежными облаками должно быть исполнено. Сакуса чертит белым мелом на земле круг, грунт должен выдержать, поэтому он игнорирует рыхлую почву. Сильно нажимает от чего предмет крошится в руках, как и надежда на успех. Внутри звезда, в центре которой солнце раскидывает лучи по сторонам горизонта. Далее специальная зажигательная смесь растекается по периметру, в воздухе сладкий запах, от которого Мия теряет обоняние и способность оценивать ситуацию. Для тех кто пришел из ада, это смертельная отрава, прогнать чужака из тела, можно только причинив вред сосуду. Огненная завеса способ резкого вызволения близнеца. Киёми ощущает дрожь по левую сторону от себя, страшная смерть — сгореть заживо. — Я оставлю вовремя. — Не сомневаюсь. Через границу круга Атсуму переступает босыми ногами, пятки обдает жаром земли, он смотрит на вставшее солнце, восток пробудился. Пришло и его время избавиться от страшных грёз Осаму. Охотник стоит со сделанным на скорую руку факелом. Ненасытный поднимает высоко руку и опускает давая сигнал, к тому, что он уже все решил для себя. Все вспыхивает мгновенно, становится тяжело дышать, искры падают на одежду, ладонью Киёми тушит, стихийное бедствие стремительно набирает силу. Он закрывает глаза, пытаясь не слышать крик полон страданий. Зачитывает молитву на латыни. Пугает треск догорающего рядом пня. Не сбивается четко произнося, обращаясь к мертвым. Атсуму заглатывает чёрное облако внутри вихря. Голос пропал, шепот направлен в глубину души, где дремлет Осаму. — Саму, надо расстаться, ты хорошо заботился обо мне, настали мгновения, когда мы должны встать к друг другу, спиной к спине. — Нет, я потеряю тебя, всё охотники наглые лжецы. — Это ты застыл в прошлом, где наш клан вырезали. Настоящее отличается от прошлого, пойми. — Дай мне свое тело и мы избежим ожогов. — Осаму, нет. Выходи, даю слово никто и пальцем не тронет нас. Вспомни, тебя растил такой же охотник, он же мог при необходимости убить дитя демона. — Чёрт, не могу завладеть сосудом. — Ты знаешь, как прекратить страдания. Киёми не видит второго сумеречного, беспокойство овладевает его сознанием, на лучший исход буквально пять минут, больше он не удержит поток пепла и искр. Прочтение молитвы требует огромной концентрации внимания, естественно он не слышит шагов рядом с собой. Переводя дух и повернув голову в сторону противоположную дыму, он видит в добром здравии — Ушиваку. — Крепкий орешек попался. — Рад, что ты в порядке, но сейчас, не до разговоров. — Надо тушить, иначе убьем виновника, и суд не свершится. — Не позволю, я пойду с Атсуму. Тендо рассмеялся, взъерошив волосы. — Тоже подался нашему обаянию, Оми-Оми? — Мне просто суждено быть с ним. Сакуса теряет силы, угарный газ травит лёгкие. Атсуму держится за догорающую деревянную палку, уголёк скоро превратится в чёрную пыль. — Всё кончено, больше не будет у тебя брата. — Тсуму, этот человек не позволит, судить нас за преступления? — Мера наказания всегда следует за преступником по пятам, но грешили вместе, сообща и ответим. — Правда ли, мир может измениться, благодаря одному охотнику? — Да, а твоя месть за Ринтаро. Если коротко он не обрадуется ей. Осаму сжимает кулаки, он почти отделился от тела, сейчас такие простые выводы, как никогда открывают затвердевшее сердце новому миру. Суна погиб защищая обоих детей, отдав Саму, Арану, знал, что второй близнец сможет защитить слабого Тсуму от охотников. И сейчас, в торнадо смерти, гордо подняв голову, улыбнувшись образу Ринтаро в языках пламени, хватает родственничка за шкирку и выкидывает. — ОСАМУ! Твердая земля неприятно встречает лицо ненасытного. Обморок, и ладонь Киёми, последние события промелькнувшие мимо него. Кучерявый ложится рядом, держится за горло, внутренние органы, будто поджарили в самом жарком котле ада. Тучи нависают над грешниками, дождь решает разразиться, это прощение. Каждый защищает то, что ему дорого своим способом и мы не можем судить за это. Осаму в центре стоит на коленях. — Прости меня. — Атсуму, ты жив? Ответь.. — Сакуса трясет его, но глаза не открываются. — Потеря жизненной энергии, отойди Оми-Оми, близнец не сможет в таком состоянии помочь. Сатори проводит ногтем по своей руке, капли крови капают вместе со слезами небес. Рот Мии открыт, жидкость стекает по пищеводу, толкая сердечный мотор. Осаму подползает к блондину, держит руку, Сакуса поддерживает голову. Шинске, прижимается к дереву, как глубоко верующий человек, он не может противоречить желанию всевышнего. Атсуму кашляет. — Прощаю, Саму. Кита подходит к Сакусе, садясь на колени. — Похоже, до конца задание не выполнится. — Приношу извинения. — Для людей главное не казнь виновного, а то, что он признает вину и — Готов понести ответственность — Осаму дотрагивается до рога. — Киёми, разрешите взять близнецов, как работников на рисовом поле, так они искупят вину. — Тогда, и я останусь здесь, рядом с Атсуму. Ушивака вздыхает. — Свалил, же ты на меня работу. — Поговори с начальством, Вакатоши. — Не думаю, что прислушаются. — А как насчёт отчёта от величайшего охотника, oya-oya? — Бокуто-сан? — Довольно скрываться от совета старейшин. Клянусь гордостью охотника, вас никто не тронет. Эти слова Сакуса и Мия не слышат, громко посапывая друг на друге. Кита, переносит начало рабочей недели на более поздний срок.

***

Спустя месяц, поле наполняется детскими криками, стуками молотков, смехом взрослых, всё возвращается вновь. Шинске командует новобранцами и они складывают мешки с рисом в сторону, плодородие и реки помогают взростить небольшое количество риса, и это уже маленькая победа для деревни. — А где эти прохвосты, Осаму. — Упорхнули в семейное гнёздышко, Кита-сан. — Тогда пусть сегодня не приходят на ужин, урежу им зарплату. — Какой вы злой. — Не отвлекайся, дорогуша. Осаму вздрагивает, и находит милым видеть злое лицо Шинске, что-то у них получится. Сакуса жуёт траву, Атсуму повторяет. — Хрюшка-повторюшка. — Сам такой, — Атсуму немного хрюкает. Киёми смеётся, треплет по волосам. — Люди интересно живут, делят хлеб на целую семью, работают в поте лица до самого вечера, и никогда не унывают. — Ага, удивительные создания, проходят через испытания, не боясь, что в душе, однажды появится осколок. — Ведь существуют те, кто вытащит его. Сакуса прижимает к себе, вдалеке слышен голос Шинске, кажется он идёт вместе с косой. — Атсуму не думай даже о том, что будет дальше. — Поползем к Акааши? — Да, к лекарю, Кита сам боится подходить из-за больного зуба. Мия, целует в щеку, и они пластом пытаются сбежать от босса рисовых полей. Я чувствую, что я по-настоящему жив.