Genshin Impact Yandere!Boys

Видишь ли, у него никогда не было матери или кого-то похожего. Хотя да, у него была Рейндоттир, но… Её описывают как холодную и черствую… Даже в его рассказе говорится: «Он всегда искренне верил, что его наставница выполнит свою угрозу и уйдет от него, если он потерпит неудачу.» Так что в основном его воспитывали так, чтобы он боялся неудачи и быть брошенным. У него никогда не было никого, кто бы заботился о нем по-матерински в традиционном смысле этого слова. Например, супер милая, любящая, обнимающая, заботливая, всепрощающая. Так что когда появляется похожая девушка… Мягкая и милая… Лучик солнца… Он буквально прилипает к ней как клей. Он знал, что Рейндоттир оставит его, если он не оправдает ожидания… Так что он перфекционист. Всегда очень боялся провала. Он не может ничего испортить. Так что это происходит очень-очень редко. К сожалению, один из таких крайне редких случаев связан… с его возлюбленной. В тот день он отвлекся на тебя в достаточно обтягивающей одежде, случайно соединил два неправильных компонента и… упс… Что-то взорвалось. Попало на всю твою одежду, испачкав её. Он извиняется как никогда раньше, редко можно услышать его голос немонотонным, в нем действительно легкая паника. В конце концов, ты работник, можешь уйти в любое время, и, конечно, ты уйдешь сейчас… Но ты… улыбаешься? Немного смеешься. «Все в порядке. Не беспокойся об этом.» И это так… непривычно для него. Ты не злишься? Не разочарована? Ты не угрожаешь уволиться или уйти от него? Даже несмотря на его неудачу? Это очень необычный новый опыт. Он чувствует себя странно. Ты говоришь ему быть осторожнее, но прежде чем он извиняется, ты добавляешь «ты мог пострадать!». И эта реплика сбивает его с толку. Быть осторожнее… ради его же блага? Не твоего? Он все еще молчит, когда ты уходишь переодеваться, и стоит в полнейшем оцепенении, уставившись в пространство, не в силах понять. А потом ты… заботишься о нем? Он засыпает за своим столом. Когда он просыпается, на его плечах лежит одеяло, все рабочие бумаги отодвинуты в сторону и сложены аккуратной стопкой, чтобы он не размазал чернила или не напускал на них слюней. Странно, он не помнит, чтобы делал этого… Если только это не ты? Здесь только вы вдвоем, так что это должна быть ты. Но… почему? Далее через несколько недель он заболевает. Не то чтобы это что-то значило. Его наставница всегда учила его, что болезнь и травма не оправдание для прекращения работы, поэтому он все еще занят своими делами, шмыгая носом и кашляя. И ты переживаешь из-за этого. Впадаешь в этот… странный… режим «мамочки», говоришь ему «нет-нет, пойди приляг, бедняжка». Ты более или менее, но заставляешь его отдыхать, приносишь ему еду весь оставшийся день. Говоришь ему не беспокоиться, ты обо всем позаботишься, приберешься на рабочем месте и разберешься со всеми делами на сегодня. Он логически размышляет об этом и решает, что ты, должно быть, беспокоишься, что он заразит остальных, верно? Поэтому. Ничто другое не могло бы объяснить эту странную череду действий. Его мозг не может понять, зачем ты делаешь это все… просто потому что хочешь. К его ранам это тоже относится. Он к этому привык. Стекло легко разбивается, режет ему руки и пальцы, но он просто перевязывает это всё и возвращается к работе, как его учили. Хотя ты не позволяешь. Он даже не позаботился о ранах должным образом! Она воспалится, говоришь ты, когда заставляешь его сесть, снимаешь плохо наложенные повязки, достаешь все необходимое. Протираешь спиртом, чтобы предотвратить заражение. Будет больно, говоришь ты, вот, сожми мою руку. И он сжимает — в конце концов, это щиплет просто невыносимо. Но в его сознании боль занимает последнее место. Он слишком потерян в странности происходящего. Разве это не пустая трата времени? Он может легко справиться с болью. Он просто молчит, когда твои мягкие руки обхватывают его пальцы. Ты снова суетишься, говоришь «бедняжка» или «все в порядке», и в довершение ко всему подносишь его руку ко рту и целуешь пальцы. Чтобы быстрее зажило, говоришь ты. Очень странно — с научной точки зрения, поцелуи не имеют никакого реального эффекта, но каким-то образом это действительно заставляет его чувствовать себя лучше… Какой-то химический эффект, о котором он не знает?.. Но самое необычное из этого всего, когда он добивается успеха. Он привык к тому, что все считают его умным и восхищаются им. Это было разительной переменой, когда он впервые прибыл в Мондштадт, он привык делать все правильно… как от него и ожидают. Необходимый минимум. Рейндоттир смотрела на все, что он делал, и часто просто кивала в знак одобрения. Это было ожидаемо. Но другие думают, что это хорошо… Он говорит себе, что его работа на самом деле не такая впечатляющая. Люди думают так, потому что никогда раньше не видели алхимию в действии. Это на самом деле не так хорошо. Он всегда говорит себе взять себя в руки, когда чувствует радость от успеха — он не должен быть счастлив или горд, нет, этого недостаточно, он должен стараться больше, быть лучше… Но ты не можешь не заметить улыбку, которая появляется на его лице, его горящие глаза, прежде чем они снова потускнеют, когда он обругает себя за то, что позволил себе возгордиться… Ты проницательнее, чем он думает, ты заметила, как сильно он стремится к совершенству. Так что ты пытаешься заставить его чувствовать себя лучше… говоришь, что гордишься им. Что он хорошо справился. Это не просто нормально, не минимум. Ты действительно впечатлена. Он чувствует гордость, в кои-то веки он не может избавиться от этого чувства. Это похоже на эйфорию, кайф, и это не оставляет его до конца дня. Он держит в голове твои слова о том, что ты гордишься им! Ты сказала, что он хорошо справился! Это заедает в его голове как пластинка. Требуется некоторое время, чтобы это понять, когда Алиса возвращается назад. Он рад снова ее видеть, но когда он наблюдает, как она общается со своей дочерью, это кажется ему знакомым. Бедняжка Кли никогда не пострадает от своих бомб, но она спотыкается и царапает колено, идет плакать к маме… которая делает то же, что и ты. Говорит ей, что все будет в порядке, предлагает сжать ее руку, если будет больно… У нее такой же суетливый тон в голосе, Алиса называет ее бедняжкой, прямо как ты его… Когда Кли засыпает на полу, Алиса улыбается, укутывает её в одеяло, убирает ее вещи, относит в постель… И когда она случайно что-то взрывает (снова), Алиса просто проводит пальцами по ее волосам и говорит, что все в порядке, ты ведь этого не хотела, верно? Просто будь осторожнее, ты могла пострадать — то же самое, что ты ему сказала — но… она все еще гордится, бомбочки сделаны отлично! Он проводит параллель. Так вот что такое материнская привязанность и забота? Он начинает думать, что было бы неплохо и ему такое заиметь, даже если он никогда не был ребенком в физическом смысле. Было бы неплохо иметь это на ранних этапах его жизни… Да и вообще всегда. Или прямо сейчас. Это приятно. Необычно, незнакомо, но так приятно, тепло и успокаивающе. Он чувствует, что если это ты, то не так страшно потерпеть неудачу. Ты простишь его. Всегда прощаешь. И если он пострадает или заболеет, то ты поможешь… Это так приятно. Единственное утешение, которое он когда-либо знал. Он чувствует себя защищенным, в безопасности, ему необязательно быть идеальным все время. Но ему не нравится, как это распространяется на других. Вскоре он понимает, что ты ко всем добра. Ты всем помогаешь, когда им больно. Прощаешь всех, если они что-то портят. Он испытывает странное холодное, ворочающееся чувство в животе и груди, ловит себя на том, что хлопает дверью, стискивает зубы, когда слышит, как ты говоришь тем же ласковым голосом с другими. Если подумать, то это действительно несправедливо. У других всегда это было, а у него — никогда, верно? У большинства людей есть мама или кто-то похожий, к кому они могут обратиться, а у него никогда такого не было. Ты должна быть с ним. У всех должна быть только одна мама, она должна принадлежать кому-то одному, а не всем. Почему именно его должна быть рядом с другими? Почему не только с ним? Разве он не заслуживает того же, что и остальные? Именно такой образ мышления приведет его к тому, что он изолирует тебя. Когда он впервые отправляется разбивать лагерь в горах, он решает, что ты должна быть с ним, а не другие помощники. Они могут остаться в Мондштадте… Ты все равно слишком добра к ним. Пока ты здесь, наверху, ты не сможешь быть милой с другими, и вся эта материнская забота и привязанность только для него… Как и должно быть.