Скорый Питер-Москва

      Грому эта идея не нравилась. Ему вообще не нравилось, когда Хазину приходилось внедряться и вести оперативную работу, так сказать, изнутри. В такие моменты, во-первых, у них почти не было возможности связываться даже через сообщения, во-вторых, это было просто-напросто опасно, и в-третьих… Это нравилось самому Хазину. А, как известно, этому утырку могут нравиться только столь же конченые вещи. – А теперь повтори-ка мне ещё раз, – тяжело вздохнул Игорь и потёр пальцами переносицу. – Нахрена? – Потому что там закрытый клуб… подпольный… бляха… Нельзя его накрыть так просто, чтобы маски-шоу, всех мордой в пол и – готово. Надо, бля, инфу собрать сначала, разговорчики интересные, фотографии поделать. Ну, смекаешь? Серьёзные там дяденьки и тётеньки очень. Не любят, когда их мордой в пол без прелюдий. С ними помягче надо, как с теми лягушками в кипятке.       В принципе, Гром понимал, почему на это задание отправляют именно Петю. Ну а кого ещё, собственно? Он такой, со смазливой мордахой, на всё отделение один, красивый чёрт, породистый. Остальные в отделе ГУНК как раз и выглядят как эти самые гунковцы. Такого даже в штатском в клуб запусти любой – тут же вокруг него мёртвое пространство образуется. Чуют таких сразу, как звери опасность. На каком-то инстинктивном уровне чуют.       Вот и сидел сейчас Петя Хазин на полу у Игоря дома, и примерял туфли. Точнее, для Грома всё, что на каблуке и женское – туфли, а у этих, оказывается, и название есть – стрипы.       Выглядела эта конструкция жутковато. Каблук с платформой огроменные, шнуровка какая-то, шпилька. Поэтому, собственно, Игорь и подсел поближе, чтобы, если что, подхватить Хазина в полёте и не дать ему заработать ещё один шрам на своей бедовой головушке. – Ты не ответил на вопрос, – терпеливо сказал Гром, наблюдая за тем, как Петя воюет со шнуровкой на второй туфле. – Нахрена – в смысле, зачем тебе это страшилище? – Потому что я туда внедряюсь как танцор. Ну, стриптизёр. Понял? – с усмешкой ответил Хазин и поднял колючий и игривый взгляд на Игоря, сдув чёлку, которая липла к чуть взмокшему от этой борьбы с обувью лбу. – Танцевать я малость умею, а вот ходить на стрипах почти нет. Надо подготовиться.       Как только Петя поднялся на ноги – очень уверенно и быстро, хотя Гром уже собрался его ловить, – майор даже забыл спросить, откуда это он умеет стриптиз танцевать.       Потому что Пётр, мать его за жопу, Хазин смотрелся на стрипах просто потрясающе, особенно вкупе с бесстыдно облегающими ноги и задницу чёрными леггинсами и голым торсом.       В целом, Игорь понимал, почему на это задание отправляют Петю. – Ну, как тебе? – с искушающей улыбкой спросил Хазин и медленно подошёл к дивану, на котором сидел Гром, плавно ступая длинными и стройными ногами, которые теперь зрительно стали вообще «от ушей». – Идёт мне? – Мгм, – согласно промычал Игорь и поправил кепку, сдвинув её на затылок, потому что очень стало жарко вдруг. – Петь, ну там хотя бы это, без всяких бонусов типа приват-танцев? Ну? – Не знаю, Игорёш, но я ради своей Родины и не на такое готов, – ухмыльнулся Хазин совершено бесстыдно и упёрся ногой в край дивана совсем рядом с бедром Грома, чуть наклонившись к нему. – А что, ревнуешь? – Ну, допустим, ревную, – неохотно признал Игорь, стараясь смотреть только в глаза Пети, но в этих почти чёрных омутах плясало столько чертей – даже не чертят, – что лучше бы он пялился куда-нибудь в район его паха, и то меньше бы возбудился. – Слушай, а давай ты вот сейчас так же медленно пройдёшься вперед от дивана до стены, а там встанешь как для досмотра, ноги на ширине плеч, руки за голову… А я тебя досмотрю. А? – А понятые? А разрешение и основания на досмотр? – вскинул бровь Петя, но рассмеялся и выпрямился, поворачиваясь к Грому спиной. – Ладно уж. Досматривай. Только с особой тщательностью, барыги нынче изобретательные, без пачки резиновых перчаток на облавах никуда.

* * *

      Игорь не мог не напроситься на эту облаву с коллегами с отдела наркоконтроля. Вроде бы – обмен опытом, лишние умелые руки никому не помешают, особенно в таком серьёзном деле, и всё такое. Грому, конечно, не отказали, поди такому откажи, но выдали броник и попросили особо вперёд не лезть. Он и не лез, ибо инструкции для гунковцев почти не знал, и вообще мир госнаркоконтроля интересовал его постольку-поскольку, и до знакомства – очень плотного и тесного знакомства – с Петей он в эту кухню не влезал. У него своя работа, следственная, у ГУНК – другая, с наркоманами, дилерами и изготовителями с импортёрами.       Подпольный клуб находился в подвале какого-то старого завода в промзоне. Место, в общем, пустынное и заброшенное, немудрено, что именно его выбрали местом встречи и отдыха различные криминальные элементы разной степени связанности с наркотиками.       Правда, праздник жизни закончился. Куда ни глянь – кирпичный заводик был окружён полицейскими машинами с включенными мигалками и чёрными фургонами гунковцев, и темнота вокруг весело играла красно-синими огнями, разрываемая только монотонным механическим голосом из рупора: «Здание окружено… выходите по одному… с поднятыми руками… повторяю, здание окружено…».       К штурму клуба Игоря не пустили, вот и пришлось торчать снаружи, постоянно прислушиваясь: стреляют или нет? Или кажется? А если выстрелы только что были – это наши или наших? А Петя-то там как, успел броник накинуть или опять геройствует, шалава такая?       У стоявшего рядом гунковца в чёрном полном обмундировании ожила рация, прицепленная к груди, и что-то пролаяла-прошипела. Какие-то свои позывные, которые Игорю были неизвестны, но не подслушать он не мог. – Подкрепление запрашивают, рук не хватает. Эй, Гром, идёшь? – окликнул его коллега и кивнул шлемом на тёмный провал подъезда-входа. – Будет весело.       Как уж тут откажешься, когда обещают веселье. И когда Петя, мать его, Хазин где-то до сих пор там, внутри, и связаться с ним – ну никак.       Внутри был уже ожидаемый бардак. Накурено – жуть, до сих пор приглушённо играла какая-то музыка, всюду мусор и разбитое стекло, в каждом втором зале – лежащие на полу люди с закинутыми за голову руками и по-хозяйски прохаживающиеся между ними люди в чёрном и с автоматами. То самое «маски-шоу» во всей красе.       Сопровождающие Игоря гунковцы очень быстро исчезли, рассосавшись по этим комнатам, и майор в одиночестве отправился дальше, раз ему не сказали ничего другого. Значит, можно.       Петю Гром услышал задолго до того, как увидел. Петя, как всегда, орал – на задерживаемых, на подчинённых, в принципе на ситуацию. Петя, мать его, выпускал пар.       Замерев в дверях – хотя дверей как раз и не было, они, вышибленные, аккуратно лежали в коридоре, – майор с удивлением смотрел на Хазина. Он был тоже весь в чёрном, но от своих коллег его наряд отличался разительно: те же чёрные стрипы с опасно блестящей металлом шпилькой, явно латексные облегающие брюки, а выше только какое-то несуразное болеро-сетка. На руках – бряцающие браслеты, в руках – пистолет, а глаза, густо подведённые черными тенями, словно мало было в них природной тьмы, метают молнии, не иначе.       Весь Хазин сейчас был похож на помесь бляди и служебного добермана, который лает до хрипоты, кидается и готов уже цепь порвать, лишь бы вцепиться в чьё-нибудь горло.       Хорош, чтоб его!       Убрав ногу в туфле с чьей-то спины, Петя выпрямился и зачесал рукой налаченные волосы назад, переводя дыхание. – С-сука, – зло и немного хрипло выплюнул напоследок Хазин, скривив брезгливо нос. – На нарах, блять, вспоминать будешь, как меня лапал. Я тебя, уёбище, на строгач засажу, чмо! Будешь знать, с-сука, с кем связался!       Гром, не удержавшись, начал аплодировать. Доберман, в которого сейчас перевоплотился Петя, тут же вскинулся, клыки, блестящие от слюны, оскалил и зарычал, готовый драть глотки ублюдкам, но признал своего и снова стал Петей. Разве что разодетым и размалёванным, как последняя шалава на вписке. – А ты чего тут? – спросил Хазин, подходя к Игорю, и уже тише: – дома меня не мог дождаться, что ли? Я же сказал, к полуночи буду, ну. – Решил, что такую картину я должен увидеть лично, – улыбнулся Гром и красноречиво окинул Петю оценивающим взглядом. – Красота. Помощь-то нужна? – Нужна, – улыбнулся в ответ Петя и обернулся, кивнув на задержанного, на которого только что орал. – Вон, видишь, лежит лысое мудло с красной рожей? Сядет лет на тридцать, там статей в УК штук десять наберётся, где наследил, в том числе распространение цэпэ. Всё у меня тут, в телефоне… Думаю, слишком удобно лежит, ребра ему сломанного не хватает. Всё присунуть мне пытался, козлина. Прикинь? – Да уж... Ну, свою даму сердца от мудаков защищать надо, правильно? – с усмешкой ответил Гром, делая шаг вперёд и с хрустом разминая кулаки. Его «дама» сама могла за себя постоять, но по лицу Пети было видно, насколько ему это приятно.