Яркий мой свет

Ветер напористо стучится в закрытые ставни, пока чернильные разводы медленно поглощают солнце, а звёзды крошечными веснушками рассыпаются по небосводу. Пар тонкими нитями тянется от пиалы к потолку бамбукового домика, желая как можно скорее укутать толстые стебли молочной пеленой, однако ещё на середине пути растворяется в толще воздуха. Лю Цингэ сонно моргает и устремляет взгляд на дверь, за которой тихая речь учеников сливается, превращаясь в хитросплетённую паутину, из которой выловить что-то отдельное никак не удаётся. Голос Шэнь Цинцю мерный, заставляющий внимать каждому слову, точно упустишь хоть одно — мир тут же рухнет. Слова мужчины вальяжно скользят сквозь болтовню учеников, в мгновение ока прерывая все споры. Минута, вторая, и дверь в помещение отворяется. Лю Цингэ невольно замирает. Шэнь Цинцю молча садится напротив, и маска напускного спокойствия занимает своё привычное место, скрывая все волнения. Заклинатель осторожно кладёт веер на край небольшого столика, и тонкие пальцы обхватывают пиалу с чаем. — Ох, спасибо, что подогрел. Вероятно, он успел сотню раз остыть, пока меня не было. Прошу прощения за столь длительное отсутствие. Кхм… предложенный чай не по душе шиди? Вопрос выбивает из колеи, и Лю Цингэ недоумённо моргает. — Шиди так и не притронулся к нему за всё это время, — продолжает Шэнь Цинцю, замечая немой вопрос в глазах собеседника. — Вовсе нет. Просто… — “не хотел начинать без тебя” тягучей смолой липнет к нёбу, не желая покидать укрытие, и кончики ушей Лю Цингэ едва заметно краснеют. Мужчина прокашливается, — что случилось? — Ничего серьёзного. Всего лишь небольшое недопонимание среди учеников. Шиди не о чём волноваться, этот шисюн уже всё уладил. Лю Цингэ кивает головой, и тёмная прядь скользит по щеке, частично закрывая мужчине обзор. Не до конца высохшие после купания волосы струятся по плечам и спине заклинателя, напоминая об утренних событиях. Из-за перепуганного Мин Фаня, что несколько минут назад бесцеремонно вбежал в покои своего учителя, совершенно позабыв от страха обо всех приличиях, Шэнь Цинцю пришлось срочно отлучиться, и наведение порядка на голове горного лорда Байчжань пришлось отложить. После же мысли о том, что такого могло произойти и не требуется ли горному лорду Цинцзин помощь, с головой затянули мужчину в пропасть догадок и переживаний, в итоге волосы так и остались без внимания. Со стороны раздаётся тихий смешок, и пиала с тихим стуком опускается на столик. Поступь Шэнь Цинцю мягкая, а взгляд хитрый. Заклинатель в мгновение ока сокращает расстояние между ними, слегка склоняясь к лицу Лю Цингэ, и пальцы осторожно заправляют выбившуюся прядь за ухо. — Кажется, этот шисюн кое-что обещал своему шиди. Шэнь Цинцю обходит мужчину, осторожно усаживаясь за ним. Ладонь опускается на тёмную макушку, слегка ероша волосы на ней, а затем медленно скользит вниз, к самым кончикам. Пальцы перебирают мягкие пряди, деля их на равные части, а после перекидывая одну на другую, и комната на какое-то время наполняется умиротворённой тишиной. Через несколько мгновений сзади раздаётся недовольный вздох, за которым следует тихое ворчание, и Лю Цингэ, ведомый любопытством, поворачивает голову, тут же получая за это лёгкий шлепок по руке и грозное: — Не крутись. Повторять мужчине дважды не нужно, потому он лишь молча разворачивается обратно, прикрывая глаза и прислушиваясь к стрекотанию сверчков за окном. “Интересно, а Цинцю до этого заплетал кому-нибудь волосы? Если да, то кому? Кому-то некогда столь же близкому, как я сейчас? Хотя… судя по сопению, вряд ли он…” — чужие пальцы едва заметно касаются уха, и мысль обрывается. В следующий миг на плечо горного лорда Байчжань опускается косичка: отнюдь не самая аккуратная, но заплетённая столь старательно, что сказать что-то про её несуразный вид — кощунство. Лю Цингэ зажимает заплетённые волосы между пальцами, слегка надавливая, точно проверяя на прочность, и губы расплываются в улыбке. Кто бы мог подумать, что слабостью столь мудрого и сильного заклинателя окажется нечто столь незатейливое. — Осталась ещё одна, — словно самому себе, говорит Шэнь Цинцю, и раздаётся вздох, сродни вздоху великого мученика. — Если тяжело, я могу доплести сам. У меня большой опыт, — “благодаря сестрице” так и вертится на кончике языка, но всё же своего убежища не покидает. — Этот шиди сомневается в способностях своего шисюна? — Нет, просто… — Шиди не нравятся мои косички? — Нравятся… — Тогда шиди не доверяет мне? — Что?.. Нет! Как ты вообще к этому пришёл? Между ними повисает молчание. Шэнь Цинцю по-прежнему сидит за спиной Лю Цингэ, потому остаётся лишь догадываться о том, рассержен ли сейчас горный лорд Цинцзин или же опечален. Отчего-то повернуться и проверить не представляется возможным. Липкий страх того, что словами мог задеть, обидеть, окутывает внутренности, заставляя кожу покрываться мурашками. Портить отношения не хочется совершенно. Тихий смех раздаётся прямо над ухом, и Лю Цингэ глупо моргает. Не обиделся?.. — Может быть, шиди даст второй шанс? Всё же это первый раз, когда этот шисюн заплетает кому-то волосы, — слова опаляют шею, а затем Шэнь Цинцю мягко трётся носом о кожу. Все мысли покидают голову, и ответить долго не получается, потому Лю Цингэ лишь неловко кивает головой, слишком низко опуская ту, а затем резко поднимает, практически врезаясь затылком в нос горного лорда Цинцзин. — Хорошо, — нежное касание губ к шее будоражит, фейерверками взрываясь в сознании, и Лю Цингэ тут же подхватывает пиалу, опрокидывая её содержимое. Чай обжигает горло, но мужчина не особо обращает на это внимание: слишком рад тому, что его щёк, пунцовеющих с каждым мгновением всё сильнее и сильнее, Шэнь Цинцю сейчас увидеть не доведётся. Пальцы вновь принимаются перебирать волосы, однако в этот раз недовольных вздохов практически не раздаётся. Через какое-то время Шэнь Цинцю резко хлопает ладонью по колену, точно вспомнив о чём-то, и просит Лю Цингэ подержать кончик готовой косички. — Смотри, чтоб не распалась, — поднимаясь с насиженного места, наставляет мужчина и уходит куда-то вглубь комнаты, — кажется, где-то в тех шкатулках или, возможно, вот в тех… Возвращается мужчина через несколько мгновений со счастливой улыбкой на губах и искрящимся озорством во взгляде. В этот раз садится прямо перед Лю Цингэ, мягко вынимая из крепкой хватки косичку, и тогда горный лорд Байчжань понимает, чему именно так радовался мужчина. Мгновение, и волосы закрепляют тонкой лентой цвета цин, завязывая ту в маленький бантик. Так же Шэнь Цинцю поступает и со второй косичкой. Лю Цингэ уверен, что выглядит сейчас нелепо: растрёпанные косы с бантами на концах. Увидь его кто — сразу засмеёт. Уши горят, а взгляд невольно опускается, однако расплетать всё это мужчина не стремится. Только не тогда, когда Цинцю смотрит на него с таким счастьем во взгляде. Кроме них, тут никого нет и сегодня уже не будет, так к чему лишние волнения? Лю Цингэ ещё раз оглаживает волосы и смотрит в глаза напротив, что сияют ярче солнца. — Этот шисюн прекрасно справился. Для первого раза. Шэнь Цинцю щурит глаза, не прекращая улыбаться, и подсаживается ближе, склоняясь к чужому уху. — Помнит ли шиди, что опыт приходит с практикой? Похоже теперь придётся каждый вечер заплетать шиди волосы, чтобы в полной мере овладеть данным навыком. Бровь Лю Цингэ дёргается, но ответить мужчина не успевает: чужие губы накрывают его собственные. Нежный поцелуй выбивает все мысли из головы, позволяя забыться в чувствах. Последнее, о чём успевает подумать Лю Цингэ, — то, что, возможно, ничего плохого в предложении Шэнь Цинцю и нет вовсе.