Свободен

Барьер разрушен, и свежий ветерок, прорываясь под своды пещеры, ерошит шерсть на макушке и забирается под старый свитер. Руки в первый и последний раз сжимают хрупкое тельце человеческого ребёнка — самого лучшего друга на свете, друга, о котором можно только мечтать, друга, который наполнил смыслом жизнь, давно потерявшую всякое подобие красок. Все пути пройдены, все тропинки изведаны, все дружеские объятия, все жестокие убийства остались позади. Впереди — неизвестность, но Азриэль чувствует, чувствует как никогда отчётливо: дорога, по которой он шёл, запутанная, петляющая, именно сейчас закончилась. Он свободен — от тюрьмы, в которую сам себя заточил совершёнными от скуки и безысходности перезапусками. Человек силён, несомненно силён, и сила обращать время вспять теперь в его руках. Но принц, прижимаясь всё теснее, безуспешно сдерживая льющиеся из глаз слёзы, торопливо вдыхая исходящую от Фриск смесь запахов и сдерживая в груди сладкую тоску, словно предчувствует, что сбросов больше не будет. Его лучший, самый близкий друг ни за что не позволит себе снова отобрать у монстров свободу. Она далась всем слишком дорого — стоит ли вновь платить такую цену? Азриэль с неохотой разжимает руки и удаляется ещё до того, как монстры, которым возвращены их души, приходят в себя, а Фриск, напротив, падает на землю и отключается от изнеможения. За свою долгую и трудную жизнь принц многое узнал о надежде и отчаянии. Он, как никто другой, понимает, что нельзя никого обнадёживать своим присутствием. Особенно родителей. Пройдёт совсем немного времени — может, полчаса, может, час, может, день, может, неделя — и снова исчезнут руки, ноги, уши, милый свитер в полоску… Останется только большой золотой цветок — без чувств, зато с ехидной улыбкой во всё лицо. Азриэль передвигается по Подземелью быстрыми, торопливыми шагами, неловко ссутулившись и обняв себя за плечи: не только друзьям Фриск — никому в Королевстве лучше не знать, что он «вернулся». Ещё совсем чуть-чуть — и все очнутся, ничего не понимая и наивно радуясь освобождению. Тепло, переданное сотнями, тысячами сердец, любовь, дружба, желание защитить, поддержка, смелость, великодушие — всё это вихрем бушует внутри, переливается, журчит и поёт. И пусть все эти чувства предназначались не ему — совсем не ему! — они величайшая награда сами по себе. Ведь Азриэль давным-давно позабыл, каково это — жить без иссушающей пустоты внутри. Он торопится, подпрыгивает, сжимает собственные плечи всё сильнее: не уронить, не растерять, не дать выветриться слишком рано! Частички блаженства разливаются внутри, в голове по кругу вертится одна и та же мысль: «Я — живой! Я — живой! Я — живой!» И за эти мгновения бытия по-настоящему живым стоит отдать всё остальное — прошлые временные петли и будущую бесконечность. Скоро Азриэль вновь превратится в цветок, но эта перспектива отдаётся внутри лишь лёгкой печалью. Азриэль принимает неизбежное с великодушным смирением. Только что весь мир вокруг него рассыпался на осколки, раскололся и собрался, выстроился заново — так, как нужно, так, чтобы всё оказалось на своих местах. Все станут жить счастливо — разве может быть у его истории конец ещё лучше? Азриэль отпускает. Отпускает чувство вины, терзания и сомнения, прошлые ошибки и огрехи. Вопрос, правильно ли он поступил, не став убивать людей на Поверхности, наконец покидает его голову. Он простил безоговорочно и безоглядно — людей, монстров и, главное, себя самого. Заходящееся пустотным безудержным истерическим хохотом существо, прячущееся во тьме и безразлично наблюдающее за чужими судьбами, умерло в нём навсегда. Флауи вернётся, непременно вернётся — но совершенно другим. Даже вновь лишённый каких бы то ни было переживаний, он обладает разумом и памятью — и он никогда не сможет забыть пережитого. Вина искуплена, долги возвращены, счастье обретено, тревоги и несчастья рассыпались в пыль, и лишь одна картина снова и снова будет возникать в его сознании: вне времени и пространства, на грани гибели мира, наедине с «ужасным чудовищем» — глаза, полные доброты (к нему!), прощения (для него!), надежды (на него!), веры (в него!!!). Маленький, хрупкий человечек, не имеющий при себе ничего, кроме пылающей Решимости, бесконечной любви и неугасимой надежды. Этот взгляд пробил толстую корку бесчувственности и пронзил его насквозь. Разрушив мир, Азриэль привёл к разрушению старого себя. И — возродился вновь, отчаянно вцепившись в протянутую руку помощи. Путь окончен, и перед ним на поляне цветут золотые цветы — начало, конец и символ всей истории. Истории, в которой Азриэль — главный герой, тот самый ангел-освободитель из пророчества… И одновременно — тот, кого нет. Легенда должна оставаться легендой. «Однажды», «жил-был», «когда-то в прошлом». Пусть титул героя-спасителя целиком достанется Фриск. Тем более что она действительно этого заслуживает. Было бы невероятно прекрасно снова оказаться в семье и остаться монстром навсегда, любить и быть любимым — но к чему тратить драгоценные крупицы чувств на бессмысленное «если бы да кабы»? Сейчас, как никогда, время раствориться в настоящем — отвлёкшись разве что на то, чтобы поговорить по душам с Фриск, настигшей его даже здесь, в Руинах. Неизвестно, сколько проходит времени — Азриэль его не чувствует, и ему не хочется ни есть, ни спать. Ощутив наконец, как что-то внутри ломается и переворачивается, он выходит на середину поляны, складывает руки на груди и устремляет взгляд наверх. Там, в вышине, в отверстии горы, ему видно бесконечно далёкое небо. Принц стоит на земле — но все его мысли, вся его сущность давно там, в небесах. Он свободен. Тело трансформируется. Вместо жёлто-зелёного свитера — зелёный цветок с сияющими жёлтыми лепестками, вместо ног — корни, вместо рук — листья, вместо кроткой улыбки — широкая ехидная ухмылка. Но новый Флауи не ощущает и тени пустотной досады. Он переродился — как и растаявший в солнечном свете принц Азриэль Дриимурр. Кошмарное прошлое закончено и для него. Больше нет смысла сидеть на поляне. Без сожалений попрощавшись с цветами, Флауи устремляется наружу вслед за всеми. Максимум пара часов — и он опять будет наблюдать за монстрами и жить среди них. Неудержимо. Непредсказуемо. Захватывающе.

Свободно.