Правила боя

      Голова, как у меня болит голова… Зачем я вчера столько выпил?!       Одно хорошо — привыкать я начал, что ли, к пьянкам? На этот раз до обеда уже не валялся, смог встать в десять. Возле кровати стояла уже привычная кружка с отваром горичника. Ох, Ричард, вот как бы тебе не спиться от такой жизни! У северных народов, помнится, часто похуже с ферментами для переваривания алкоголя.       Завтракать не хотелось от слова «совсем». Я решил спуститься на кухню, напиться какого-нибудь компота и вообще…       Ой. Айри. Как я в таком виде сестре на глаза покажусь? Старшему брату следует быть примером, а не похмельным синдромом… в смысле, воплощением этого похмельного синдрома. Мда. По стеночке, по стеночке — и вниз, на кухню. За компотом и информацией. Что там Айрис — встала, не встала, не сказала ли, чем собирается заниматься…       Я настолько привык, что в доме у Алвы в мирное время чужих не бывает, что с Герардом Арамоной чуть не столкнулся лоб в лоб, и даже не сразу понял, на кого наткнулся в коридоре — застыл, хлопая глазами. Зато Герард меня узнал сразу.       — Сударь Ричард! — обрадовался он мне как родному. Впрочем, судя по счастливой улыбке, обрадовался сейчас он бы даже папаше-выходцу. — Как у вас дела?       — Спасибо, Герард, неплохо, — выдохнул я, наконец опознавая встречного. — А… что вы… что вас привело сюда?       — Приглашение Первого маршала, — счастливо хлопает ресницами Герард. Ух ты, монсеньор так быстро всё решил?! Надо было вчера меньше пить!       — Тогда не буду вас задерживать, — решаю я. — Если потом вам сразу не дадут поручение — сможем пообщаться спокойно.       На кухню — и компот. И информацию!       Как выяснилось, сестра моя уже встала, позавтракала и снова честно засела в комнате с книгами, чтобы не мелькать по дому. Моё ж понимающее чудо! Надо, надо заняться Надором, чтобы за старшей из моих девочек дать достойное её приданое. Ох… а ведь ещё два года до конца Излома. Я вообще успею?       Есть всё ещё не хотелось, но компотом я успешно отпился от того, что не добил отвар горичника, и отправился сторожить Герарда. К Айри можно будет зайти чуть позже, уже с более чёткими новостями.       Впрочем, Герард появился удивительно быстро, с ещё более ошалелым видом. Я не успел его ни о чём спросить — следом появился Рокэ.       — А, Ричард, очень удачно, я собирался вас звать. Герард — мой новый порученец, и вот вам обоим первое моё поручение — съездите за почтенной матушкой Герарда. Думаю, она не откажется меня навестить, а у меня к ней будет просьба.       — Да, монсеньор, — наклонил голову я. Так быстро!       — Да, монсеньор, — эхом откликнулся Герард, хлопая глазами.       — И возьмите карету, — потребовал Рокэ, — ни к чему почтенной вдове кататься верхом. Герард, вам лошадь выдадут на конюшне, пешком вы по Олларии бегать не будете, а за её пределами — тем более.       — Да, монсеньор, — снова кивнул я. Герард только слабо кивнул, уже не очень осознавая окружающий мир. Я вздохнул, взял его за рукав и потянул за собой.       Впрочем, к конюшне будущий рэй подошёл уже в сознании. Пако был уже в курсе приказа соберано (как и когда они узнают, если ни мобильников, ни обычного телефона, ни интернета?), поэтому повёл Герарда знакомиться с его служебным транспортом, а я пошёл к своим. Погладил Баловника, выдал ему яблоко, почесал, потом пошёл к Бьянко, тоже погладил и скормил второе яблоко. Чесать не стал — пускай его Айри чешет, раз её конь. Ехать я в любом случае собирался на Соне.       Быстро наладивший контакт со своим конём Герард смотрел на это весьма недоумённо, особенно когда увидел, что третье яблоко досталось Соне, и её же я потянул наружу.              Карета ехала по улицам медленнее, чем мог бы всадник, поэтому мы с Герардом, следовавшие за ней, смогли поговорить спокойно.       — У вас… три лошади?       — Ну, строго говоря, они не совсем мои, — признался я. — Мой только Баловник, он странно смотрится рядом с морисками, но это надорская порода и выезжен он под горы, а вот город переносит плохо. Бьянко вроде как мой, но на самом деле — это подарок для моей сестры.       — Линарец! — восхищённо сказал Герард. Вот видно человека, который с этими зверюгами общается семнадцать лет, а не неполных три года.       — Да, я его получил в награду за Варасту. А Сона, — я погладил по шее свою красавицу, — Сону мне год назад выделил монсеньор, и она прошла Варасту со мной, боевая подруга.       — Расскажете о Варасте? — попросил Герард с горящими глазами.       Вот видно человека, которому действительно по душе вся эта сомнительная военная романтика! Правильно его в каноне… тьфу ты! Правильно его монсеньор к себе порученцем взял.       — Герард, это долгая история, — вздохнул я, — мы сейчас даже до начала боевых действий не дойдём, если я рассказывать начну… Если после этой поездки монсеньор не даст нам новое поручение — предлагаю отправиться в одно неплохое место и поговорить уже там.       — Хорошо, буду рад принять ваше приглашение, — кивнул Герард.       Ну прямо будто хвостом сейчас завиляет, как я год назад при первом разговоре с Рокэ. Но я-то не Рокэ, на меня так смотреть не нужно!       — И вот ещё что, — сказал я, мысленно повздыхав, — предлагаю для простоты общения перейти на «ты». Когда монсеньор будет нас гонять в хвост и в гриву — будет не до церемоний. Герард? Герард, на дорогу смотри, я плохо помню, где ваш дом!       — Хо…хорошо, Ричард, — почему-то очень удивлённо откликнулся Герард. — Смотрите… то есть смотри — ещё квартал прямо и два поворота, сначала налево, потом направо.       Чему он так удивился?       Впрочем, сударыня Луиза удивилась не меньше. Сначала, конечно, обрадовалась тому, что Герард попал в порученцы к Первому маршалу, а потом удивилась.       — К герцогу? Я?       — Да, мама, — закивал Герард, — вот письмо от него.       А я даже не заметил, когда Ворон его Герарду вручил. Да-да, с таким вниманием к деталям — только и быть военным! Я постарался изобразить серьёзного человека, но, кажется, получилось не очень убедительно. Впрочем, Луиза Арамона на меня даже толком не глянула — немедленно подхватилась собраться, как только мы с Герардом на два голоса подтвердили, что монсеньор ждёт её прямо сейчас.       Если я ничего не путаю — она в него влюблена. Впрочем, в Алву влюблены многие — кто как в мужчину, кто как в полководца, кто как в государя…       Ох! Я, конечно, не следил, сколько одевается Айри, но помнил, сколько когда-то наряжался сам… сколько Лера когда-то наряжалась «на выход». Да и теперь придворное платье вызывало тихое шипение, хоть и было проще женских платьев. А Луиза Арамона, казалось, проходила «школу молодого бойца» — появилась раньше, чем неуверенно переглядывающиеся мы с Герардом нашли тему для разговора, уместную в этом доме. Тёмно-синее платье, плащ с капюшоном, ни одного украшения. Всё-таки в этикете я до сих пор «плаваю» — вдове положено только чёрное, вдове допустимо тёмное, есть ли ограничения на украшения? То есть — госпоже Луизе требовалось время на размышления, или у неё просто вариантов не было?       — Мама, ты так быстро! — вслух подтвердил мои раздумья Герард.       — Монсеньор просил поторопиться, — сдвинула брови Луиза. Кажется, в книгах говорилось, что она некрасива. Что ж, передо мной было наглядное подтверждение, что во всём полагаться на книги не следует: да, обворожительной красавицей, как Марианна, или Катари, или Селина Арамона, — красавицей Луиза не была. Но у неё было чистое и интересное лицо, стройная подтянутая (особенно для матери пятерых детей) фигура, густые чёткие брови, толстые золотые косы и весьма умный взгляд. Короче, Арамона такую жену не заслужил, а рассуждающие о якобы «некрасивости» — слишком много кушать. Зажрались то бишь! Можно подумать, тут через одну Марианны!       Пока я размышлял о неполном соответствии канона окружающему миру, Герард успел заверить свою матушку в том, что он не в курсе, зачем она понадобилась монсеньору, и сообщить о карете. Я раскрыть рот не рискнул — нет уж, попросил о помощи, так не лезь потом монсеньору под руку и не мешай.              В особняке госпожу Луизу проводили к монсеньору в кабинет, а я остался нервничать под дверью. Впрочем, нервничал я хотя бы не в одиночку — Герард резонно посчитал, что никто нас не отпускал. Но я-то знал, зачем герцогу Алве Луиза Арамона! И от этого нервничал вдвойне — в конце концов, за Герарда я не просил, а вдруг про Селину монсеньор не вспомнит? И вообще… Ведь это, наверное, мне нужно будет знакомить сестру с дуэньей. А Айрис, кажется, монсеньора ещё не видела? Ох. Он красивый. Что, если Айрис станет ещё одной из влюблённых в него? Это добром не кончится! С другой стороны — Айрис не имеет никаких оснований предполагать, что Алва смотрит на неё хоть как-то кроме как на сестру своего оруженосца. Должно обойтись.       Не знаю, долго ли мы нервничали в ожидании — в таком состоянии чувство времени идёт к кошкам. Но наконец Луиза Арамона вышла с выражением лица, очень похожим на выражение лица её сына, с которым он сегодня выходил из того же кабинета. Умеет же монсеньор походя творить немыслимое.       — Ричард, идёмте, познакомимся и пообщаемся с вашей сестрой. Герард, пока ждите. Надеюсь, говорить о молчании не нужно?       Герард отчаянно замотал головой, я так же молча закивал и подорвался с места.       — Ричард, вы же не думаете, что госпожа Арамона будет бегать за вами? — притормозил меня Алва.       — Монсеньор, ну дайте хоть Айрис предупредить, — возопил я. — Я же не знал, что вы уже сегодня решите вопрос.       — А за время нашего с ней разговора вы это сделать не догадались? — поднял бровь монсеньор.       Я засопел обиженно.       — Я же не мог знать, согласится ли госпожа Арамона!       — Зная, что у госпожи Арамона дочь одного возраста с вашей сестрой и самолично предложив именно этот вариант? — усмехнулся Алва.       — Я надеялся, что она согласится, но я же не мог быть в этом уверен, — снова возразил я.       Герард непонимающе хлопал глазами. Его матушка сообразила, что к чему, но, кажется, удивляться сильнее уже не могла.       — Что ж, предупредите девицу Окделл, раз уж не догадались этого сделать, — милосердно отпустил меня Алва.       Я стартанул с места, чуть ли не кубарем ссыпался по лестнице, и притормозил только у комнаты, которую сейчас занимала Айрис. Постучался.       — Айри, ты там? Я могу войти?       — Дик? Да, конечно, — несколько удивлённо откликнулась сестра.       Я немедленно толкнул дверь, ныряя внутрь. Сестрёнка сидела в кресле с книгой, которую немедленно отложила, увидев мой взъерошенный вид.       — Что-то случилось?       — Не совсем, — смутился я, — ну то есть да, но ничего плохого. Айри, монсеньор нашёл тебе компаньонку. Это госпожа Луиза Арамона, почтенная вдова, её сын служит у монсеньора порученцем, а ещё у неё дочь как раз твоего возраста, я надеюсь, вы подружитесь. Она только что согласилась. Ну и я сейчас тебя ей представлю, и монсеньору сразу.       Айрис ойкнула, подскочила и заметалась по комнате.       — Дик, но я же не… У меня и платья-то нет подходящего! Дик!       — Айри, ну ты же не эрэа на выданье, — попытался я утешить сестру. Она попыталась в ответ сжечь меня взглядом. — Я не то имел в виду! В смысле, ты моя сестра, то есть для монсеньора — сестра его оруженосца, а не очередная девица, которую ему пытаются подсунуть в надежде на брак. Вот он и согласился помочь с твоим представлением ко двору! Я, кстати, потом расскажу, мы, оказывается, в дальнем родстве с Савиньяками и Алва.       Айрис фыркнула и снисходительно на меня глянула.       — Дик, ты ничего не понимаешь!       — Не понимаю, — охотно согласился я, — только, пожалуйста, не пытайся кидаться монсеньору на шею при одном взгляде на него, ладно? Всё остальное я переживу.       Айрис фыркнула, глянула на себя в зеркало и вцепилась мне в руку.       — Окделлы не кидаются на шею! Веди.       Я улыбнулся. Всё-таки замечательная у меня сестра. Боевая!       Особняк я за год жизни в нём выучил — это не Лаик, так что уверенно повёл сестру к ближайшей гостиной. Я угадал — монсеньор и Луиза успели туда спуститься, пока я разговаривал с Айрис.       Я безумно нервничал — но не за себя, за Айрис.       — Монсеньор, — наклонил я голову, стараясь не показать своё состояние ни монсеньору, ни, что важнее, сестре. — Позвольте представить вам мою сестру, Айрис Окделл.       Айрис вздёрнула подбородок, но склонила голову, как положено.       — Счастлив знакомству, герцогиня, — отвесил церемонный поклон Алва. — Представляю вам госпожу Луизу Арамона, вдову капитана Лаик. Она будет вашей компаньонкой. Ввиду известных всем присутствующим сложных обстоятельств вы прибудете в столицу только послезавтра, в сопровождении госпожи Арамона, мои слуги это подтвердят.       Айрис попыталась что-то пискнуть в ответ, но Рокэ, видимо, решил высказать всё сразу:       — Эрэа. Завтра мы с Ричардом едем в Тарнику. Послезавтра вы «приезжаете», а я отправляюсь на инспекцию гарнизонов, и забираю своего оруженосца с собой. Позже Хуан снимет вам дом, но до тех пор вы поживёте у меня, а мне с моей репутацией лучше в это время не быть дома. Вернее, моей-то отсутствующей чести ничего не будет, а вот вашей… Вы что-то хотите спросить?       Айрис сглотнула, наклонила голову:       — Я хотела бы поблагодарить вас за такое участие в нашей с Ричардом судьбе. Я не имела намерения вас стеснить.       — Стеснить меня затруднительно, — усмехнулся Ворон, — считайте, что я решил принять участие в судьбе дальней родственницы и закроем на этом тему благодарностей. Надеюсь, не надо говорить, что упоминать об истинных обстоятельствах вашего прибытия не следует?       Айрис мотнула головой:       — Нет, монсеньор, я всё понимаю. Я прибыла двадцать второго Весенних Ветров вместе с эрэа Луизой.       — Отрадно видеть такое благоразумие в столь юном возрасте, — чуть улыбнулся Ворон. — На этом позволю себе вас оставить. Ричард, на сегодня вы свободны.       Он наклонил голову и вынесся из комнаты в своей привычной стремительности.       Айрис выдохнула и вцепилась в мою руку обеими руками.       — Дик?       Я улыбнулся ей в ответ, стараясь изобразить взрослого и уверенного старшего брата.       — Ну вот видишь, всё хорошо. Завтра мы с монсеньором едем на аудиенцию к её величеству, и получим патенты для тебя, госпожи Арамона и Селины. А на сегодня, ты сама слышала, меня отпустили. Могу посидеть здесь, пока вы будете знакомиться…       — Это будет излишне, сударь, — решительно подала голос Луиза Арамона, — не все женские разговоры мужчинам стоит слышать, а нам с вашей сестрой есть о чём поговорить.       — У меня ещё две сестры, кроме неё, может, мне лучше будет знать? Айри? — повернулся я к сестре.       — Дик, эрэа Луиза права, даже тебе я не собираюсь рассказывать всё, — улыбнулась Айрис. — Эрэа, Дик упоминал о вашей дочери, вы расскажете? Я буду рада с ней познакомиться.       — Ну… хорошо. Как скажешь. Но если что — ты правда можешь рассказать мне всё, что захочешь.       Айрис хихикнула и посмотрела снисходительно.       — Дик, ну что ты можешь понимать?       — Если ты ничего не скажешь — и не смогу, — охотно согласился я. — Но я твой старший брат и за тебя отвечаю. Вот промолчишь ты, что у тебя болит что-нибудь, и как я узнаю, что срочно лекарь нужен?       — Вот если что — тогда и буду говорить, — сверкнула глазами Айри. — Ты всё равно не можешь всё время рядом быть, ты на службе.       — Тоже верно, — вздохнул я. — Но если что — вне службы я всегда для тебя свободен.       И я отправился вылавливать обратно Герарда. Я же обещал рассказ о Варасте в «Солнце Кагеты»!              Герард был правда очень хорошим парнем, дружелюбным и открытым. И смелым. Мда. Военный из меня так себе, но я всё-таки отучился в Лаик, поэтому про Варасту мог рассказать чуть больше, чем «мы стреляли, они стреляли». К шашлыку, то есть, простите, мясу по-кагетски, я заказал не только вино, но и просто компот. Вино я пододвинул Герарду, а сам рассказывал, прихлёбывая совершенно безалкогольный напиток. Оно безопаснее — не в особняке у монсеньора сидим.       Я старался гнать от себя мысли о том, что Герард намного больше подходит Ворону, чем я. Он мечтает об армии, ему это интересно, а даже если его таланта и не хватит на большее, чем капитанская или полковничья должность — для него нормально, он дворянин без титула. Это мне, герцогу, позволительно уйти из армии со званием меньше генеральского только в случае серьёзного ранения. А какой из меня генерал?! Разве что паркетный, да то — и интриган я никакой, и «служить бы рад — прислуживаться тошно», а при дворе без этого никак.       Посидели мы хорошо. Герард ещё и к вину более устойчив, чем я — я бы с кувшина еле-еле до дома добрался, а ему нормально. Ну то есть не то чтобы трезв, но стоит на ногах, нормально говорит, нормально ориентируется в пространстве и времени. Так что разгреблись… тьфу, то есть разбрелись мы с чистой совестью в разные стороны. То есть не сразу, какое-то расстояние от таверны мы прошли вместе, а потом разошлись — я к себе домой, то есть в особняк Алвы, Герард к себе.       Дело было уже хорошо так к вечеру. Да что там — уже был закат. Как быстро день пролетел! Вроде только встал, а там уже и Герард, и его матушка, и встреча Алвы и Айрис (вроде обошлось, уф!), и разговор с Герардом о Варасте (чуть язык не отвалился!), и наконец-то домой.       Впрочем, дома меня ждала ещё одна новость — днём, пока я носился туда-сюда, пришло письмо от Берто.       Я уже зевал, но за письмо взялся. Берто, ну, кроме морских баек, таки написал про кэцхен! Очень осторожно, постоянно упоминая про то, что это местные поверья, но тем не менее про дерево, жемчужные бусы и Вальдеса он написал. Отлично! Точно напишу ему текст «горных ведьм», зря я, что ли, переводил?       На самом деле — стоит уже браться за письма. Буду писать всем сразу, но кусками, чтобы потом, перед Фельпом, можно было чуть-чуть дописать и сразу отправить. Сейчас я уже могу написать про Надор чуть-чуть, про Октавианскую ночь и Герарда. Про Айрис, которую приняли ко двору, напишу, когда её собственно ко двору примут… Зеваю. Нет, сегодня я уже ничего не смогу написать. Спать-спать-спать, завтра поездка ко двору!       И уже на грани сна ухватываю мысль — надо добиться от Герарда упоминания о его отце-выходце, чтобы были основания предупредить друзей.       

***

      Завтракали мы по-прежнему вдвоём с монсеньором. Айрис всё ещё «не приехала».       — Итак, Ричард, сегодня мы едем в Тарнику. В придворном платье! — уточнил Алва. — У вас есть странная привычка легкомысленно относиться к одежде. Возможно, в Надоре вы и ходили в одном и том же месяцами, но здесь не ваш, хм…       — Монастырь, — подсказал я. — Да, монсеньор, я понял. У меня есть придворное платье.       Придворное платье у меня действительно было — всё благодаря монсеньору, ещё год назад, при первом посещении дворца на день рождения королевы я в нём был. К счастью, за год я вырос не очень сильно, и оно мне было всё ещё впору.       — Одевайтесь и отправляемся, — кивнул Ворон.       После завтрака мы и выехали. Рокэ во всём великолепии и я в придворном платье.       — Я же спрашивал, — вздохнул Алва, увидев меня.       Я недоумённо захлопал глазами и оглядел себя. Всё чисто, всё идеально, всё впору.       — Вы неисправимы, — махнул рукой Алва. — Попробовать, что ли, познакомить вас поближе с виконтом Валме? Вдруг поможет… Придворное платье на вас следует шить заново, и возможно, не только его. Что ж, инспекция гарнизонов откладывается. Вернёмся — мерки снимут не только с вашей сестры, но и с вас.       — Извините, монсеньор, — виновато пискнул я.       Сколько я ему всё-таки забот доставляю! Кто бы мне объяснил, зачем Рокэ меня вообще взял?       — Итак, Ричард, — заговорил Алва, когда мы уже выехали из города. — Мы едем, разумеется, вместе, но по разным причинам. Я еду как Первый маршал лично докладывать его величеству о событиях Октавианской ночи. Вы же едете как герцог Окделл по приглашению… надеюсь, вы его не забыли?       Я отчаянно замотал головой и полез во внутренний карман, вытащил и продемонстрировал приглашение.       — Отлично, — кивнул Алва, — вы едете по приглашению к её величеству. Во дворце нам следовало бы разойтись, но, пожалуй, я вспомню о своих обязанностях и провожу вас до приёмной её величества.       — Спасибо, монсеньор, — выдохнул я с облегчением.       Ей-богу, я бы согласился второй раз полезть в Варасту, только чтобы не являться ко двору самостоятельно, как всё ещё сомнительная личность. На самом деле даже претензий Дораку не выскажешь — Эгмонт Окделл воевал в Торке до того, как поднять мятеж.       Алва опять чему-то усмехнулся, покачал головой и чуть ускорил Моро.              Летний дворец в Тарнике был меньше в размерах и менее пышным, чем столичный, зато гораздо более зелёным. В смысле — парк там был много больше, и деревьев было больше, и даже какой-то ручеёк протекал через парк, наполняя парочку искусственных прудов.       На меня, возможно, посмотрели бы косо, будь я один. Ладно, будем честны, кто-то из Манриков (не Константин, не Фридрих, а остальных я знал плохо), и так раздражённо на меня глянул, когда Алва в его присутствии в привычной манере поинтересовался, когда её величество посчитает возможным принять герцога Алву и герцога Окделла для изъявления верноподданнических чувств. Так и сказал — «изъявления верноподданнических чувств»! Я попытался изобразить самое спокойное выражение лица. Ворон легко и непринуждённо упомянул меня отдельно от себя, по титулу, чтобы подчеркнуть, что я здесь не как его оруженосец.       Её величество долго думать не стала, и уже через несколько минут нас обоих пригласили выйти в сад. Катари гуляла среди цветущих деревьев — белая сирень? Да, похоже. Ветер чуть переменился — точно сирень, не перепутаешь.       Мы с Алвой подошли и поклонились, и, надеюсь, Повелитель Скал в моём лице не выглядел слишком убого на фоне именуемого Повелителем Ветров.       — Мы рады видеть своих слуг, — бедная Катари опять была в тяжёлом платье, несмотря на тёплую весну, почти лето. У королев работа тоже собачья, её дамы, шуршащие поодаль, были одеты полегче. — Герцог Окделл, вы просили о нашей аудиенции.       — Да, ваше величество. Я прошу разрешения представить к вашему двору мою сестру, герцогиню Айрис Окделл.       — Мы будем рады видеть герцогиню Окделл и пришлём приглашение для неё.       — Благодарю вас, ваше величество, — поклонился я.       — Ваше величество, — теперь уже Алва чуть наклонил голову, вновь, — король и Первый маршал со времён Франциска опекают семьи погибших воинов. Я прошу разрешения представить ко двору дочь покойного капитана Лаик, девицу Селину Арамона, и её матушку, почтенную вдову Луизу Арамона.       — Это наш долг — призревать слабых, — слабо кивнула Катари, — мы не можем оставить без защиты и внимания семью верного слуги. Мы будем рады видеть при дворе девицу Арамона и её матушку и пришлём для них приглашения.       — Благодарю ваше величество за неизбывную доброту.       — Герцог Алва, герцог Окделл, — чуть нахмурилась Катари, — мы также желаем услышать, спокойно ли теперь в Олларии? До нас доходили вести о беспорядках.       — Теперь — да, ваше величество, — спокойно откликнулся Алва. — Виновные примерно наказаны, как участвовавшие в беспорядках, так и те, кто не участвовал лично, но указывал на чужие дома. Всё спокойно, бунт подавлен, дальнейшим занимается тессория и канцелярия.       — Герцог Окделл? — глянула на меня Катари.       — Всё так, как сказал герцог Алва, ваше величество. Зачинщик бунта погиб, те же, кто послушал его слова, наказаны.       — Мы рады это слышать, — слабо улыбнулась Катари.       Может, рискнуть передать ей слова Феншо? Я бросил быстрый взгляд на шушукающихся поблизости дам. Им было слышно многое, если не всё, так что… Такие вещи всё-таки лучше передавать наедине, особенно если учесть, что рядом стоит Ворон, который и приказал Феншо расстрелять. За дело, между прочим!       — Мы пришлём приглашения в дом герцога Алвы, — определилась Катари, — ныне же отпускаем вас, но будем рады видеть и впредь.       Мы с Алвой снова поклонились, я чуть запаздывая, как обычно, и развернулись уходить. Спустя несколько шагов мне в глаза бросилось совершенно кошмарное платье. То ли тот, кто его заказывал, был абсолютным дальтоником, то ли тот, кто шил, то ли оба. Ярко-зелёный, почти неоновый атлас и такие же ярко-розовые ленты в качестве отделки. Руки оторвать за такой кошмар! Интересно, можно было бы сделать это платье ещё хуже? Я перевёл взгляд на его хозяйку, стоявшую ко мне вполоборота. Можно. Фигуристая невысокая девушка была рыжей. Бедная… Впрочем, девушка чувствовала себя отлично и, упрямо вскидывая подбородок, спорила с другой девицей.       Рыжая? Странно, в прошлый раз я таких не видел. Впрочем, я был-то при дворе два с половиной раза! Один раз на приёме в честь дня рождения королевы, второй раз на малом приёме, куда сопровождал Алву, и ещё на награждении после Варасты, где мы были главным блюдом… в смысле, главными лицами, а потом был меч Раканов и знамение в небе, после чего мне не было дела ни до каких девушек.       Но из рыжих при дворе только Манрики. Да, и цвета, кстати, их же, но как же кошмарно они смотрятся! К ярким от природы волосам будут хороши более тёмные цвета, да хоть при тех же оборках — тёмно-зелёный, как летняя листва… Что-то притягивало взгляд к дочери семейства Манрик — то ли резкие жесты, то ли упрямо вскинутый подбородок. Айрис себя ведёт похоже, когда сердится. Хотя странно — от обласканных вниманием Манриков следовало бы ждать большего следования придворным условностям.       — Герцог Окделл, не отвлекайтесь, — окликнул меня Алва, — я отправляюсь к его величеству на доклад о беспорядках. Вряд ли это будет долго, но вы, как участник подавления, можете понадобиться его величеству.       — Вряд ли я смогу рассказать больше вас, — удивлённо откликнулся я.       — И тем не менее, — пожал плечами Алва, — советую вам подождать меня в приёмной. Если вы не заинтересуете его величество как свидетель начала беспорядков — значит, просто поедем домой.