Если ты болен на голову, значит вооружён

На территорию загородного реабилитационного центра въехала большая машина, в которой вместо окон решетки, а за рулем мужчина в бронежилете. Мирно гуляющие «психи» и их сиделки с нескрываемым любопытством ждали, когда из «клетки выпустят диковинного зверя». Машина останавливается у парадного входа, и несколько медбратьев выходят на встречу. Двери распахиваются и два вооруженных бойца, вытягивают не спеша массивные цепи, а следом за ними появляется светлая макушка. Гробовую тишину нарушало брякание металла по земле. Стройное тело в белой пижаме, босыми ногами ступило на землю. Голубые глаза были пусты, лишены жизни и души. Главврач вышел вместе с новым, теперь лечащим врачом этой «убийцы». — Я надеюсь, что мы сможем хоть чем-то ей помочь. В Штатах врачи опустили руки и хотели ее усыпить, но я уговорил передать это дело нам, — главврач уже сомневался, осматривая девушку в маске, похожей на намордник. — Дайте мне один день на изучение ее истории и я приступлю к работе, — парень уже пожалел, что пошёл работать сюда. Подойдя к регистратуре, он получил все необходимые документы про эту девушку. Быстро собрав вещи из ординаторской, он покинул стены больницы, направляясь к машине. Достав ключи, он посмотрел в одно из окон, которое само «кричало»: взгляни сюда. Та девушка стояла, приложив ладони к стеклу и не выражала эмоций. Парень проморгался, но девушка от этого не исчезла, а наоборот натянула ухмылку. Но абсолютно не выказывающую ее превосходство или глумление над ним, а скорее дружескую издёвку. По дороге домой, из головы врача не выходила картина, что столько вооруженных людей, цепи, этот дурацкий намордник. Для чего этот цирк? Она на столько опасна? Зайдя в дом, он сразу же принялся изучать ее историю, которая была довольно интересной. «Имя: Эви Рон Возраст: 19 лет Штат Теннесси, США Ранг: очень опасна. Краткая характеристика: биполярное расстройство личности, антропофобия (боязнь людей), психопатия, замечена в употреблении психотропных веществ и частом распитии алкоголесодержащих напитков. — Вот это букетик конечно, но не сажать же на цепь ее, — он листал страницу за страницей, где каждый врач ее описывал по своему. Кто-то говорил, что сам начал сходить с ума от общения с ней, другой описывал ее как убийцу, — Убийца? А это с какой стати? Перевернув лист, он увидел несколько прикреплённых фотографий, на которых были тела с вырезанными дырами в грудной клетке, а у некоторых были выдавлены глаза. Полиция отписывала, что девушка находилась под влиянием домашнего насилия с раннего детства, подвергалась тяжелым травмам. В 15 лет ее отчим столкнул с балкона третьего этажа, от чего она получила переломы рёбер, правой ноги и несколько трещин в костях. Без сотрясения так же не обошлось. Девочка была изъята органами опеки. Он не смог продолжить читать, но по ее заболеваниям понял: ему нужно втереться в ее доверие. Да, будет долго. Да, будет трудно. Но он знал на что шёл, когда подписывал документ о ведении контроля над ней и когда давал клятву Гиппократа. Решив лечь спать, чтобы с утра со свежей головой принять решение, как к ней подступиться, он отправился в кровать, которая утащила его в мир снов. Тем временем, девушка сидела на кровати, смотря в окно, которое открывало вид на небольшой луг. Пейзажи Кореи ее впечатлили. Тихий шёпот сорвался с ее губ: — Если ты болен на голову, значит вооружён. Все будет хорошо, тебя свои пырнут ножом. Она чувствовала, что в этой клинике настанет ее конец. Он сдастся. Он не справится. Он опустит руки и предаст ее. Но, если тебе осталось недолго, то почему бы не поиграть по правилам, установленных сумраками? Надоедливая мелодия будильника вырвала парня из сна, в котором он так прекрасно развлекался со своей бывшей пассией. Вспомнив о важности сегодняшнего дня, он решил одеть более естественную одежду, чтобы не выделяться офисным этикетом, которому он придерживался. Его гардероб кишит кучей дорогих костюмов, рубашек разных цветов, свитеров, пиджаков и прочего. Остановив выбор на простой белой футболке и чёрных брюках, он взял свой зелёный чай в бумажном стаканчике и выбежал из дома. По пути в больницу, он репетировал речь с которой появится перед Эви. Хотелось проявить дружеские намерения, и показать, что он ей поможет. Он уверен, что, хоть ее и не вылечить, но симптомы можно ослабить. Машина остановилась на пустующей парковке, и он быстро зашагал ко входу, из которого санитары выкатывали на инвалидной коляске мальчика лет 14. — Доброе утро, — один из медбратьев поздоровался с врачом. — Доброе, а куда вы его? — он знал этого паренька, потому что был его лечащим врачом. — Меня домой забирают, — мальчик улыбался, предвкушая встречу с родителями, которые сами чуть с ума не сошли, пока он находился в этих стенах, в которых рушатся жизни. Врач входит в светлое помещение, где пахнет сладковатыми лекарствами. Подходит к стойке и достаёт из корзинки ключ от ординаторской. Заскакивает туда на пару минут, оставляя там пальто и личные вещи. Зовет двух медбратьев, которые идут следом за ним, прямиком к палате номер 57. Палата для особо опасных, где нет ничего, кроме привинченных к полу двух стульев, столика и кровати, на котором даже нет постельного белья. — Если что-то пойдёт не по плану, мы зайдём, — мужчина имел ввиду, что врачу всего-то надо нажать на кнопку на его наручном браслете, который есть у всего персонала, и в дело вмешаются санитары. — Не переживайте, вы тут просто для того, чтобы нас никто не отвлекал, — сделав глубокий вдох, парень приложил браслет к электронному сканеру и дверь открылась. Девушка сидела на стуле, запрокинув назад голову, смотря в потолок. Она даже не пошевелилась, когда парень зашёл внутрь. — Доброе утро, — парень довольно тихо сказал это, потому что не мог предугадать ее реакцию. — Не обманывай себя, оно у тебя вовсе и не доброе, — резко переведя взгляд на врача, она наклонила голову вправо, разглядывая его острые черты лица. Этот аккуратный нос, глаза, цвета темного шоколада, острая челюсть. Хоть она и псих, но цену парням она знает. — Ну почему же не доброе, — он присел напротив неё, кладя на стол бумаги, — Я помогаю людям, а значит доброе. — Мне не поможешь, так что не трать свое время, — она не моргала и не отводила своего взгляда от парня. — Так, ладно, давай представимся, я Чон Уён, а ты… — он полез в бумаги, чтобы случаем не перепутать имя. — Эви, — она резко выцепила бумажки из его рук и швырнув их в угол, посмотрела в самую бездну его глаз, — Не надо переводить на меня лишнюю бумагу, лучше кораблик сделай. — Ты слишком низко о себе думаешь, ты такой же человек как и я, — он слегка поправил белоснежный халат, который неудобно образовал складки в области спины. — Я не такая же как ты, я не такая же как и те санитары, стоящие за дверью и ждущие момента, чтобы всадить мне успокоительное, — она начинала немного закипать, — Я не должна вообще существовать в этом мире. Нет причин жить. Нет. — Почему ты думаешь, что нет причин жить? Ты молодая, красивая, но со своей изюминкой, — он не понял, но такой аспект как «красивая», сам вырвался из его рта. — Изюминка? Изюминка есть в тебе, а во мне огромная бочка дёгтя, которую ты пытаешься исправить ложкой мёда, — она села на кровать, отвергавшись от него, и зажала голову между коленями. Ее бледная кожа покрылась мурашками. — Ох… А как твое самочувствие? Как спалось? — Ужасно, тут холодно, — он бурчала невнятные фразы. — Почему ты не накрылась? — он подошел к ней поближе, и аккуратно встал рядом с кроватью, чтобы не нарушать не зону комфорта. — Мне его не дали. Матрас вообще только с утра занесли, — она приподняла его, и взору Уёна предстала сетка, с множеством торчащих кусочков проволоки. Посмотрев на рубашку девушки, он заметил несколько «стрелок» и кровоподтёков. Аккуратно отодвинув ночнушку за воротник, он увидел ужасные царапины, некоторые из которых уже начали затягиваться. — Мне сказали, что я должна благодарить их, хотя бы за то, что я жива и не сплю в подвале, — она хмыкнула и слегка засмеялась. Смех был искренний, но наполнен такой болью, что сердце парня слегка встало. — Я обязательно поговорю на этот счет, — Уён хотел попросить медбратьев пока позаботиться о предметах комфорта, но рука девушки, вцепившаяся в его халат, не дала ему сдвинуться. — Пообещай, что ты меня не предашь, — глаза ее блестели от подступивших слез. — Обещаю, — Уён не понял с чего у нее возникла такая мысль, но оставив ее одну в комнате, понял, что она боится одиночества. Она боится смерти. Боится остаться такой навсегда. Но Уён увы не Всемогущий, и излечить ее не сможет. А зачем тогда обещал? На следующий день, когда парень точно по расписанию зашел к ней в палату, увидел мирно сопящее тело, которое было свёрнуто колачиком и лежало на краю кровати. Видимо, привычка из детства осталась. — Эви, — Уён полушепотом протянул ее имя мягким баритоном. Девушка резко распахнула глаза и поднялась. Ее прошлое, научило ее просыпаться сразу, не дожидаясь ударов по ногам, рёбрам, спине и голове. — Прости, не хотел тебя пугать, — он заметил за девушкой такую черту, как тактильность, несвойственную, а точнее несопоставимую с ее заболеванием. — Не извиняйся, я должна была встать раньше, — она зевнула и потянулась, а ее позвонки нездорово громко хрустнули. — У тебя нет проблем со спиной? — Уён хоть и был психиатром, но все-таки имел медицинское образование и знал, что когда позвонки человека хрустят как скрежет металла, то это ненормально. Хотя, это поймет человек и без медицинского образования. — Смещение межпозвоночных дисков и сколиоз, — она завела руку за спину и провела костяшками по выпирающим позвонкам, морщась от боли. — Позволь, я слегка разомну тебе позвоночник, — он потянулся к ней, но она дернулась, прижавшись к спинке кровати, — Не переживай. Доверься мне, я буду аккуратен. Девушка все же рискнула, и впервые до нее касались руки не с целью навредить. Проведя тыльной стороной ладони вдоль линии позвонка, он слегка надавил в нескольких точках, а девушка приглушенно шипела, чувствуя, как происходит деформация. После завершения массажа, Уён проследил, чтобы Эви приняла все лекарства и попрощался с ней. Дни сложились в недели, а недели в два месяца. Два месяца он уже борется за нее. Зайдя к ней в очередное утро, он увидел абсолютно свежую и бодрую девушку. Не было больше той исхудавшей и бледной мыши, от которой веяло могильным холодом. — Приветик, — она листала какой-то старый журнал, в котором были схемы выкроек платьев для кукол. — Привет, — он слегка приобнял ее. Это было у них уже как ритуал приветствия, — Интересно? — Честно? Вообще нет. У меня кукол то никогда и не было. — Никогда? Даже маленькой плюшевой собачки? — Нет. У меня была маленькая деревянная машинка, которую мне отдал мальчик в песочнице. Но, отчим ее сжёг… — Хочешь, я принесу тебе плюшевую игрушку? — Нет, пожалуйста, не надо, — она поглаживала его руку, проводя по каждой выпирающей венке. — Хорошо. Чего бы тебе хотелось? Ты знаешь, я тебе ни в чем не откажу, — он улыбнулся, как ангелочек, которого небеса послали этой девушке, чтобы хоть как-то облегчить ее пребывание на этой бренной земле. — Уён, я так скучала по тебе, — она уткнулась носом в его плечо и томно вздохнула. — Я тоже, солнце, — я думаю, говорить о том, какая химия протекала между этими двумя, не стоит? Они признались друг другу в чувствах, и Уён верил, что все обойдётся. Что все будет у них хорошо. — Пожалуйста, останься со мной, — под лучами закатного солнца ее глаза казались ему самым прекрасным, что может существовать. Он потянулся к ее губам, легонько подталкивая, чтобы Эви легла на кровать. Нависнув сверху, он скинул с себя мешающийся халат. После ее появления, он только однажды одел рубашку, и то, это был день рождения главврача. — Не предай меня, Уён, пожалуйста, — она впилась страстным поцелуем в его пухлые губы, и притянула ногами его бёдра к себе. Возбуждение накрывало обоих, причем с головой. Да, это неправильно спать с пациенткой. Но, что делать, если твоя пациентка это твоя девушка? Он медленно запустил руки под ее ночнушку, оглаживая линию талии и спускаясь к бёдрам. Он любил ласки, особенно ее сладкие тихие стоны во время них. Уён убьет любого, кто лишит его этого наркотика. Приподняв подол туники, он поцеловал ее в ложбинку между грудью и положил ее руку на свою выпуклость в области паха. Она заводила его, лишь одним косым взглядом. Как говорится, запретный плод сладок. Этот плод был чертовски сладок и манил к себе. Потянув собачку молнии вниз, Эви расстегнула следом пуговицу, которая была последней преградой между ее горячим лоном и возбужденной плотью парня. — Уён, давай в этот раз не будем спешить? — она затянула его в чувственный поцелуй, который оборвался, когда головка проникла внутрь. — Прости, у меня планерка скоро, так что придется поторопиться, — он чмокнул ее в краешек губы. Хоть толчки были и медленные, но глубокие и довольно грубые. — Ты же потом придёшь? — сквозь слова пролетали стоны, которые давали парню второе дыхание и собрав все силы в свое половом органе, парень вдавил ее в матрас и ускорился. Понимая, что близится его разрядка, он круговыми движениями водил пальцами по комку нервов, слегка надавливая. От такого напора, Эви накрыл оргазм, а стенки начали сокращаться, и Уён понял, что его финал настиг и выйдя из девушки, кончил ей на бедро. Времени полежать вместе с ней не было, надо было бежать на совещание. Поцеловав не на прощание, он покинул палату. Зайдя в кабинет, где не было никого кроме самого главврача, он сел рядом с ним. — Ну, как Эви? — его взгляд сквозь тонкие стёкла очков, выдавал, что от ответа парня зависит многое. — Намного лучше, я даже подумываю перевести ее на домашнее лечение, — и после этих слов, дверь кабинета открылась и три мужчины в форме государственных органов, поприветствовали присутствующих. — Ну, раз ей лучше, значит, можно ее и в колонию теперь везти, — генерал забрал соглашение главврача на выписку пациентки, и приказал своим людям идти за ней. — НЕ СМЕЙТЕ ЕЕ ТРОГАТЬ! — Уён вскочил со своего места и хотел наброситься на сотрудников, но его пыл усмирил голос босса. — Уён, успокойся, пожалуйста. Ей придется ответить по закону, мне очень жаль, — он похлопал парня по плечу, но тот все равно рванул в коридор, к той самой палате номер 57. Санитары перехватили его и вкололи дозу снотворного, что охладило парня. Он очнулся в зале колонии строгого режима, и перед ним, на невысоком подиуме, стоял электрический стул. «О Боги…» пронеслось в голове парня, видя, как его сокровище приковывают к этой машине смерти. Он не может ей помочь, ведь и сам прикован к скамье. Зачем его сюда привели? Смотреть на смерть любимой? — Эви Рон, по постановлению Верховного Судьи, была приговорена к смертной казни, через электрический стул, — голос мерзкого мужчины, резал слух парня. В его глазах были слёзы, в ее глазах была лишь искренняя любовь и вера, что у Уёна будет все хорошо. Одними лишь губами она прошептала «Я люблю тебя», и ужасный сигнал раздался по залу и звук подачи тока растоптал сердце парня. Девушка не кричала, а лишь тихо скулила, молясь в последние секунды жизни за счастье своего любимого. Он не спас ее. Он же обещал не предавать ее. Он же обещал не оставлять ее одну. Не выдержав, он начал плакать, как маленький мальчик. Ком подкатывал к горлу, а слёзы все лились. Он не верил, что жизнь его любимой оборвалась прямо здесь. На его глазах. *** Прошел год с момента смерти Эви. Он каждые две недели посещал ее могилу вместе с псом Чанми, которого она просила завести, после того, как не выпишут от туда. Бульдог будто чувствовал скорбь хозяина в том месте, и аккуратно ложился возле него, когда Уён протирал надгробную плиту. В доме не было тепла и уюта, как и в сердце. Причиной жить оставался лишь пёс и младший брат, который любил Уёна всем своим детским сердцем.