Первородные

      На следующий день в Эдеме случилось резкое похолодание. Вернее, обморожение, дождесобирание, ненастьенаступление и заморозкошествие. Окна домов и вилл покрылись серым налётом, как плохо вычищенные зубы нищего, а улицы заметно поредели и поседели, загоняя жителей в утробы зданий. Из таверн и с постоялых дворов с самого утра лились и Глифт, и музыка, и сточные воды, а над самим Зáмком Советов зависла огромная, напоминающая голову безобразного младенца, туша тучи. Одинокие пешеходы боролись с хлябями небесными – кто зонтами, кто энергией. Лилит, в свою очередь, с климатом не боролась. Она с ним мирилась. Принимала со всеми недостатками, как верная возлюбленная, поэтому вымокла с головы до пят, пока рядом не остановился кэб, запряжённый гнедой лошадью, и кучер не поинтересовался, куда сударыня изволют. «Сударыня изволют в Гавриилову койку, но там ей не постелено и мёдом не налито», - подумалось некстати. Но вслух девушка томно произнесла другое:       – Мне бы до главной площади добраться, - денег у неё всё равно не было. Зато дар искушения от дождя не таял. Поплывший извозчик тут же кивнул в уютную теплоту экипажа. В это же самое время, невзирая на непогоду, по булыжной мостовой в противоположном конце города стремительным шагом двигалась странная процессия. Первым шёл Фидеро. В руках он зажимал крохотный флюгер на постаменте, который то и дело крутился, указывая направление. А так как ходил изобретатель быстро и не всегда ровно, за ним, как крысы – за крысоловом с дудочкой, пьяной, покачивающейся амплитудой двигались ангелы – Гавриил, Михаил, Азираил и Эрагон, явно выбивающийся из списка, возжелай эта четвёрка гастролировать трубадурами.       – Ты уверен, что сработает? – Первым не выдержал златокудрый Михаил.       – Если Шепфа в городе, - с достоинством произнёс Фидеро, чуть не поскользнувшись на обледенелой луже, - то жируэтка отыщет его по следу энергии.       – А если нет?       – Узнаем, в какую сторону он ушёл. – Чуть не споткнулся снова. – Или улетел. «Или сгинул», - мысленно, но несомненно мечтательно добавил Эрагон, чувствуя, что от влажности макушка отлично уложенных с самого рассвета волос отсырела и закудрявилась простонародными барашками. Беглый взгляд в отражение в окне дал понять, что он прав, но всё ещё прекрасен. Ощущение, что они занимаются абсолютно бессмысленным делом, не покидало блондина с самого начала прогулки. Но когда, вчера, Создатель не появился и к вечеру, военнообязанный Гавриил стал настаивать на поисках. А сам серафим не мог допустить, чтобы советники, окажись у них даже крохотная возможность обнаружить Шепфу, были в тот момент без его сопровождения. Он и только он первым должен поприветствовать блудного Господа, выразив всё своё волнение, как полагается самому преданному «ребёнку». Не обошлось на собрании и без лицедейства главных клоунов. Кроули предположил, что всё дело в женщинах. Мамон – что Создателю захотелось покутить. А Сатана выдал что-то совсем уже еретическое. Мол, Шепфа – художник, в очередной раз себя ищет, так что ходить-бродить смысла нет, сам появится и каких-нибудь Вендиго новосозданных с собой притащит, как уже бывало не раз. Ещё и динозавра этого несчастного вспомнил, что бегал по южной границе близ проклятых земель, когда Создатель пробовал себя и всё тестировал новые формы. Они потом эту зверюгу убитую полгода жрали на завтраки, обеды и ужины. В погребах с овощами, поди, до сих пор филе мёрзлое схоронено, если поискать. «Никакого уважения к Отцу!», - с завистью пронеслось в сознании Эрагона.       – Ну, - задумчивый голос Фидеро граничил с космической мудростью, - мы пришли. – Флюгер и впрямь замер, останавливая поисковую бригаду. Не колыхаясь, механизм указывал на стену дома, в которой утопала неприметная дверь. Как по команде ангелы подняли головы, вчитываясь в вывеску – белой краской на ней было выведено «Цирюльня Муфасаила. Побреем и помоем».

***

      «Ну и зачем ты явилась?», - Сатана уставился на вход в свои покои, за которым в нерешительности топталась вчерашняя кандидатка. Думала там себе уже целых пять минут всякое, собираясь с мыслями, чтобы постучаться, и веселила серафима воспоминаниями. Солдафонская девица из последней партии Первородных. Тех, кого создал сам Шепфа. К слову о последнем, он смотался. Естественно, никому не докладывая. Излюбленное дело, почти традиция – пропадать в преддверии очередной детонации невыносимого креатива, который уничтожит несколько веков стараний по развитию цивилизации. Например сейчас они как раз получили прекрасную возможность объединить все имеющиеся княжества с местными властолюбивыми царьками в единое государство. А то позор – зовутся Империей, а многие провинции отделены и каждый как хочет, так и… Стук прервал размышления. Щелчком пальцев он распахнул дверь в гостиную.       – Нет. – Вместо приветствия выдал Сатана, не позволяя начать ту впечатляющую речь, которую Лилит заготовила. Она захлопнула уже было открытый рот, пожевала губами, но всё-таки спросила:       – Что «нет»?       – За чем бы ты не явилась, мой ответ – нет. – На ней всё ещё был мундир. Хотя вторник являлся днём вольной повинности в Небесном Войске, и форма не считалась обязательной.       – Хорошо. – Девица смогла удивить. Он-то думал, она пришла вымаливать у него место под солнцем, манящее должностью личного адъютанта, а тут – ни тебе флирта, ни истерик, ни соплей, ни уговоров.       – У тебя нет другой одежды?       – Никак нет! – Брюнетка всё ещё стояла на пороге, чеканя слова строевым шагом, а не светским щебетанием, на которое так любили переходить женщины в его присутствии. – В смысле, никак есть! То есть…       – Я тебя запутал, - рот растянулся в ухмылке, лицо приобрело кошачье выражение. – Почему явилась в том же самом?       – Чтобы вы думали, что я очень хочу попасть к вам в помощники, сир, и не спала всю ночь! – Оттарабанила, как на параде.       – А ты не очень хочешь попасть?       – Никак нет!       – Никак да? – Он вопросительно изогнул бровь, стоя в нескольких метрах от неё.       – На этот раз никакой ошибки, сир!       – Иди-ка сюда, - в пару шагов преодолев расстояние, Сатана втянул девчонку внутрь, плотно затворяя створки. – Что происходит?       – Я пришла, чтобы ещё раз проситься на место вашего адъютанта, сир! – Она вскинула голову, но локоть из пальцев выдернула, хоть и без особых усилий – он её не держал. – Вы отказали мне с порога, сир! Я собиралась уйти, сир!       – Вот заладила! Сир… да сир… – Чертыхнувшись под нос, блондин отошёл от Лилит, рассматривая ту с аристократической придирчивостью. Чернявая. Но красивая. – Что происходит в общем, глобальном смысле, девочка? Ты понимаешь вопрос? – Вдруг засомневался в умственных способностях собеседницы. Верховодье – нищий регион. Кто знает, может она там кальция не доедала…       – Понимаю, сир, - молодая служащая выпрямилась, демонстрируя идеально прямую осанку. – В общем, глобальном смысле сейчас ноябрь, сир. Сегодня ударили первые морозы. Два дня назад в Кеттель-Белле прошли манифесты против майских налоговых указов, сир. На юге, в Барахе, начался долгожданный сезон дождей, сир. Ливр в ходу почти повсеместно, хотя сто лет назад никто не верил, что экономика сформируется так быстро, сир. Урожай тыкв этой осенью стал рекордным за…       – Откуда они тебя достали? – Изумлённого присвистывания скрыть не удалось. Она так быстро рапортовала и без того известную сводку, что мужчина слегка опешил.       – Из Верховодья, сир!       – Заканчивай спектакль, Лили.       – Лилит, сир! Он снова порылся в памяти – от тоски образов там могла повеситься церковная мышь. Сплошная коммуна с такими же Первородными: ягодки, грибочки, гнилые, болотистые топи.       – Зайдём с другой стороны. – Мужик сказал – мужик сделал. Сатана обошёл девицу и теперь стоял за спиной, лицезря руки по швам, приваренные к покатым бёдрам. Портной, пошивший наряд для этой придурошной, заслуживал бутылку лучшего Глифта и крепкое дружеское рукопожатие. – Кто конкретно рекомендовал тебе претендовать на должность?       – Архангел Гавриил, сир.       – Когда это было?       – В минувшую пятницу, сир.       – Какие он давал советы?       – Вести себя неожиданно, - ах вот оно что! Сукин сын наслышан, что этот бастион можно заинтересовать разве что чем-то непредсказуемым, до странности забавным, и тем и напутствовал.       – Бельё под формой носишь?       – По ситуации, сир.       – Зачем пришла второй раз?       – Иначе уволят, сир.       – Интересные у вас порядки… - Сатана вернулся на прежнее место, внимательно вглядываясь в лицо визави. Лилит смотрела точно в центр его лба тем взглядом, который обычно упирают в прицел арбалета. – Твоё руководство тебя шантажирует?       – Нет, сир.       – Поэтому боишься увольнения?       – Не боюсь. Он вызверился. Без всякой вежливости тряхнул её за плечи, заставляя ойкнуть и испуганно хмурить густые брови.       – Снимай… - выразительно глянул на оттопыренный край воротника-стойки. – Снимай амулеты, блокирующие память. Картинка сложилась. Девчонке выдали что-то достаточно сильное, что ему не пробить, из личного «гардероба» Фидеро, поэтому отвечает она правду, но односложно. Ибо соври – Сатана тут же всё поймёт, а так хоть малюсенький шанс, что он позарится на красивую жопу. И когда, беса лысого, успели пройти те славные времена, воспоминания в которых у каждого были скудными и одинаковыми? Бери в адъютанты любого – ни тебе интриг дворцовых, ни личных интересов. Он так Торендо и выбрал. Немного младше самого Сатаны, ангел был услужлив и взирал на наставника с нескрываемым восхищением. Наивно подумалось, что из парня выйдет прок, а вышло только дерьмо собачье. Очень уж быстро небесная «Рапунцель» предал истинную веру и стал поклоняться золотому тельцу, явленному миру в свежеотчеканенных ливрах. Лилит тем временем зыркнула совершенно не подобострастно, но цепочку с шеи вытянула, сняла:       – Простите, сир. – Она привычно порозовела. «Да что ты за аленький цветочек такой? Искусительница ещё называется…».       – Говори, - блондин рухнул в кресло, закинул ногу на ногу и выжидательно уставился на пылающие щёки.       – Мне дали приказ из кожи вон вылезти, но занять адъютантское место, чтобы следить за вами и докладывать начальству. – Не удивила совсем. Хороший человек множит друзей, а не врагов. У человека выдающегося – плодятся и те, и другие.       – Но ты не хочешь этого делать. – Сейчас собеседница не врала, память служила лучшим доказательством.       – Так точно, сир! – Кажется, у него вот-вот начнётся мигрень от этих рапортов.       – Ещё раз услышу «сир», будешь до следующего тысячелетия взбивать молоко в масло в каком-нибудь Вентуре. – И закрепил эффект, - грудями.       – Есть, си… в смысле, есть! Хорошо! Да! – Лилит собралась. – Как мне к вам обращаться?       – По имени. – Ангел что-то прикинул в уме, - тебя пригрозили демобилизовать, если я не возьму тебя помощницей, и ты явилась второй раз. Так? – Не ожидая ответа, сам же и продолжил, - так. Однако следить за мной ты не желаешь, поэтому, когда диалог не заладился, радостно была готова покинуть поле не развернувшегося боя. Но и увольнение страшит, поэтому…       – Не страшит.       – Что?.. – Серафим прищурился.       – Меня не страшит увольнение, с…Сатана. – Она вдруг вытянулась по струнке и показалась очень высокой и несгибаемой. – Я буду рада демобилизации.       – Вот значит как. – Широкая улыбка озарила лицо. – Да.       – М-м?..       – Да, ты принятá. – Он растянул губы ещё шире, обнажая идеально белые резцы. – Отныне ты – мой новый адъютант. Рот у девицы непроизвольно дёрнулся. Оно и понятно, в столь юные годы скрывать эмоции – трудоёмкая задача, когда в соперниках у тебя кто-то посерьёзнее доблестного, но узколобого воина меча и орала по имени Гавриил. Честности ради, архангел был не самым ленивым парнем. В стародавние времена им доводилось вместе отбивать атаки племён низших существ, всё ещё сомневающихся, кто тут – главный доминирующий вид на планете. А, однажды, они даже знатно налакались коктейлей «Сиреневый туман» в «Свистке и утке», что в Цитадели. Мамон тогда перепутал своего дракона с чужим, Гавриил – клозет с хозяйским кабинетом, а он сам – шлюху с замужней дамой. Вечер у каждого тоже заканчивался по-разному: один подрался с хозяином летающей скотины, потом – с гардами, а в темнице, по слухам, дрался даже со стеной, которую победил; второй – отмывал заблёванный нечистотами будуар Тизиллы; ему же, Сатане, досталась роскошь на грани разорения – улетать от разъярённого супруга через задний ход чужого дома, предварительно знатно помучив задний ход неверной благоверной.       – Какие будут приказания? – Наконец, мысленно скрипнув зубами, выдохнула девица.       – Что у тебя по «Скрытому незаконному проникновению в частные владения»? – Он почесал кончик носа, прикидывая, какую информацию будет «сдавать» с потрохами при помощи темноволосой головки, маячившей перед собой.       – Не имею такого опыта! – Снова трансформировалась в офицера, как, вдруг, с ехидцей добавила, - но, однажды, я воровала клубнику из тарелки Эрагона.       – Не любишь эту моль?       – Люблю клубнику. «Чёрт. А она занятная», - пожалуй, Сатана знает, куда повести адъютанта на «первое свидание».       – Сегодня в полночь – у библиотечного корпуса. – Он поднялся, с удовольствием потянулся, расправляя огромные, золотые крылья и, не заботясь о прощании, двинул в сторону спальни.       – Это всё? – Тут же донеслось вслед.       – А что ещё? – Не глядя бросил из дверей, прежде, чем затворить их. – Ну, можешь раздеться и посидеть на дорожку.

***

      Полчаса спустя, когда с утренним бритьём и душем было покончено, серафим Сатана вышел из комнаты, планируя сделать два с виду обычных, но ключевых в связи с пропажей Шепфы дела – отдать Фидеро одну вещь и забрать у него совсем другую. Этакий нечестный, но выгодный каждому обмен бус и рáкушек на чистое «золото».       – Сколько мне так сидеть? – Раздалось с дивана в алькове. Пришлось даже поморгать, чтобы убедиться, что это не мираж, а тяжёлая, возможно боевая травма височной доли. На подушках, совершенно голая, укутанная в собственные крылышки, расположилась новоиспечённая адъютантка – ноги крепко сведены, рук под перьями не видно, одни глаза сверкают на физиономии, сквозь которую проступает недовольство. Решение пришло сразу:       – До полуночи. И он вышел, задорно хлопнув дверью.