Бутерброд

Когда ее друзья называли ее парней «истеричными блондинистыми сучками», Изуку сначала обижалась на них. А потом… понимала, насколько они на самом деле были правы. Монома и Бакуго сами по себе не были ангелочками, а когда эти двое находились в поле зрения друг друга, то из этого всегда выходил, мягко говоря, pizdets. Потому что, во-первых, никто из них не следил за языком. — Иди сюда, белобрысая дрянь, я сейчас устрою тебе прожарку! — заорал Бакуго, нервно выдыхая, прежде чем пуститься в атаку. — Сдохни! — Ну, давай, псина, — язвительно усмехнулся в ответ Монома, уворачиваясь от атаки с помощью причуды Ииды, которую он заблаговременно скопировал. — Посмотрим, насколько ты жалок в бою. И ладно бы, если только на тренировках. Так нет — они всегда так разговаривали. С одноклассниками, на улице, в магазине, друг с другом. Только если Бакуго имел привычку орать и обзываться, Монома предпочитал острить и сарказничать. Поэтому по дому Изуку предпочитала ходить в наушниках. Во-вторых, у них были разные вкусы в еде. — Слушай, сюда, горе-Гордон-Рамзи, — прошипел Нейто, сжимая кухонную лопатку до побелевших костяшек. — Если ты еще раз добавишь в блюдо острый перец, а позабочусь о том, чтобы он попал в твой организм через другое отверстие. Кацуки любил острое, поэтому каждое приготовленное им блюдо обязательно приправлялось перцем чили. Да еще и не одной его разновидностью. Нейто, наоборот, привык к европейской кухне, и не переносил слишком острые азиатские блюда, предпочитая травяные приправы типа базилика, розмарина или тимьяна. — Мы, что, травоядные какие-то? — Бакуго недовольно уставился на овощной суп, который аппетитно дымился перед ним. Сегодня готовил Монома. — Просто заткнись и ешь, — процедил Нейто в ответ. И такие перепалки были частым явлением, к счастью, не заканчиваясь драками на кухне. Иначе Изуку бы не согласилась на эти отношения, ведь кухня — это святое. — Изуку, ну а какую еду любишь ты? — Я люблю кацудон, но на самом деле мне без разницы, Мики. Лишь бы было, что покушать. В-третьих, они не умели искать компромиссы. — Я же еще неделю назад сказал, что мы идем на этот фильм, — проскрежетал зубами Бакуго. — А я сказал, что мы идем на другой, — нахмурился в ответ Монома. У них были разные вкусы, разные предпочтения и увлечения, а еще каждый постоянно настаивал на своем, поэтому Изуку часто сама решала куда им идти или где им сегодня покушать. — Ребят, если что, я уже купила билеты в музей, — сказала Изуку, побыстрее сваливая из гостиной, чтобы и ей ненароком не влетело. В итоге, места и кафе, которые выбирала Изуку, им нравились, но девушка каждый раз сильно рисковала своей пятой точкой. Хотя довольные лица парней и их благодарные поцелуи после таких свиданий всегда стоили того. Но даже на этом их перепалки не заканчивались. Потому что был еще один пунктик, который не давал им подружиться: они были просто ужасными собственниками. Просто. Ужасными. Собственниками. И очень ревнивыми. Даже друг к другу. — Каччан, мне больно! — пытаясь оттолкнуть Кацуки, укусившего ее за шею, выкрикнула Мидория. Тот, тяжело дыша, все же отстранился от девушки, потемневшими глазами сверля засос под правой ключицей. — То есть ему можно, а мне нет? — прорычал парень, и Изуку даже вздрогнула от его интонации. В итоге, если один из них оставлял «случайные» засосы или укусы, то второй обязательно добивал ее многострадальную шею или губы. — Нейто, у меня еще с прошлого раза синяк не зажил, давай сегодня без этого, хорошо? — Изуку аккуратно попыталась выскользнуть из объятий своего парня. В прошлый раз Кацуки так сильно увлекся, отчего у нее под ключицами образовалась гематома. — То есть ему можно, а мне нет? — Монома обиженно уставился на девушку, на что девушка страдальчески выдохнула. И так было каждый раз. Изуку даже не понимала, какому чуду они обязаны тем, что все еще не разругались друг с другом и продолжают встречаться. Ведь они такие разные, да и ладить друг с другом совершенно не умеют. В редкие моменты — особенно, когда ее парни громко ругались друг с другом — Изуку даже думала о том, чтобы порвать с ними, чтобы ни мучать ни себя, ни их. Потому что ей буквально не хватало сил на то, чтобы терпеть выкрутасы сначала одного, потом второго, а потом их совместные. — Изуку, успокойся, кризисы в отношениях — нормальны, не стоит принимать решения на эмоциях, — успокаивающе поглаживая ее по голове, которую зеленовласка положила ей на плечо, сказала Сумико. — Твои парни любят тебя и заботятся о тебе больше, чем тебе кажется. — Да, вчера я даже видел, как они вдвоем выбирали тебе подарок, а потом обсуждали, что тебе приготовить на ужин, — подтвердил Лин. — Правда? — тихо, но с надеждой в осипшем голосе спросила Мидория, на что Чан кивнул. — Мило. — Уже улыбаясь сама себе, прошептала девушка. К тому же, как однажды сказал ей Картер: «не так уж сильно они и различаются», когда нашел ее плачущей в пустой аудитории после очередной ссоры с парнями. — Ты правда, — Изуку шмыгнула, промокнув глаза бумажным полотенцем, любезно предложенное Дэниэлом, — так думаешь? — Угу, — кивнул шатен. — Хочешь докажу? Ну смотри: во-первых, они оба блондины. — На полном серьезе начал перечислят парень, и оба хихикнули на этой фразе, не сдержав смешка. — Да, — согласилась девушка, чуть повеселев, и добавила: — А еще они оба вкусно готовят. Только встречаясь с Кацуки и Нейто, можно было ожидать оригинальные домашние бенто на обед и шикарные ужины. А еще Монома знал кучу классных ресторанов, где подавали самые разные блюда всех кухонь мира. — Так, смазливая рожа, разве я тебе не говорил, что сегодня моя очередь приносить ей бенто? — процедил Кацуки, когда во время обеда он и Монома одновременно подошли к своей девушке, чтобы угостить ее домашней едой. — Ты что, вчера на тренировке последние мозги отбил? — Нейто недовольно посмотрел на Бакуго. — Я тебя еще три дня назад предупредил, что буду готовить рататуй на четверг. — Ребята, если такое дело, я могу и оба бенто взять. — Смущенно постукивая указательными пальцами, Изуку посмотрела на парней из-под опущенных ресниц, смиренно ожидая, когда ей вручат ее обед. Ну а что? Еда лишней не бывает. — Они ведь даже не повторили ни одного блюда в течение того месяца, да? — Картер посмотрел на подругу с легкой завистью. Вот бы ему кто-то так готовил. — Ага, — Изуку слегка приподняла губы в нежной улыбке, вспомнив, как ухаживали за ней ее парни. Но на этом их сходства не заканчивались. «А еще они очень тактильные» — уже про себя продолжила девушка. Потому что и Мономе, и Бакуго нужно было как минимум поцеловать ее, а в идеале прижать к себе и потрогать в придачу — пока она не начинала пинать их, если они слишком увлекались. — J’ai manqué tant de choses (пер. с фран: Я так соскучился), — подкравшись к ней со спины, Нейто сомкнул руки вокруг талии Мидории и уткнулся ей в правое плечо. — Oh, allez, on ne s’est pas vus depuis deux jours (пер. с фран: Да брось, мы не виделись всего два дня), — накрывая руки парня своими, Изуку ласково потерлась своей щекой об его и прикрыла глаза, как вдруг… — Эй, руки от моей груди убрал! — … И, возможно, ты этого просто не замечаешь, так как при твоих парнях мало кто к тебе полезет, — Картер хмыкнул, почесав затылок, будто бы обдумывая свои следующие слова, а Изуку недоумевающе посмотрела на друга, — но они оба буквально порвут за тебя кого угодно. Возможно, Картер прав, так как Изуку действительно никогда не видела, чтобы парни «активно» заступались за нее. По крайней мере, при ней точно, потому что максимум, что они делали, это чуть ближе прижимали ее к себе, если на улице на нее засматривался какой-то тип, или обязательно брали ее за руку, если они шли в слишком людном месте или в вечернее время. Но чего Мидория действительно никогда не видела и о чем уже никогда не узнает, то это скольких людей, которые хоть как-то посмели ее обидеть или тронуть в их отсутствие, они «предупредили» в не самой вежливой и мягкой форме. — Если я еще раз услышу, как ты что-то пиздишь в ее сторону, — прошипел Кацуки, приподняв бледного как смерть парня за грудки, — то ты пожалеешь о том, что вообще умеешь открывать рот. — А вот сейчас вообще не подумай ни о чем таком, — Картер кашлянул, дождавшись кивка Мидории, — но они оба у тебя еще и красавчики. Так что ты словила джекпот. С этим утверждением, конечно, никто не мог поспорить. Оба — атлетически сложенные, подтянутые, со светлой ровной кожей и смазливыми личиками. Только цвет глаз, оттенок блонда и черты лица различались, что, в прочем, не мешало им обоим привлекать внимание не только своей скандальной репутацией, но и внешностью. Что на Бакуго, что на Моному засматривались девушки (и, о Боже, парни!) даже с других факультетов и курсов. Единственное, что многих (но не всех) удерживало от флирта, так это их нелегкие характеры и пугающие выражения лиц. — И самое главное: я никогда не видел, чтобы ты мирилась первая, — сказал Картер, помогая ей встать. — Разве? — Мидория задумчиво нахмурилась на слова друга. — Да, при своих ужасных характерах, они всегда приходят мириться первыми. — Хэй, вы не видели тут девушку примерно такого роста и с длинными волнистыми волосами темно-зеленого цвета? — Нейто досадно цокнул, когда получил отрицательный кивок. — Блин. Они с Бакуго снова не сдержались, начав во время ссоры давить на свою девушку с двух сторон, отчего Мидория сначала попыталась защищаться, а потом просто тяжело выдохнула, еле слышно всхлипнула и выбежала из класса. — Эй, белобрысый, я нашел ее, — указав в сторону одной из пустых аудиторий, крикнул ему Кацуки. — Деку, отойди от этого придурка! — С фига ли я «придурок», если до слез ее доводите вы, — закатил глаза Дэниэл, даже не вздрогнув, в отличие от той же Мидории, когда Кацуки резко ворвался в кабинет. — И, вообще, это я ее успокоил. Изуку ничего не сказала на появление блондина, только как-то растерянно посмотрела сначала на Бакуго, а потом и на Моному, появившимся в дверном проеме. Те тоже растерянно посмотрели на нее в ответ, но уже потому, что заметили, как припухли щеки и покраснели глаза девушки. «Она плакала. Из-за нас.» — Деку, ты что, ревела, что ли? — первым к ней подлетел Бакуго, обхватывая ее лицо ладонями и поворачивая к себе. Монома же подошел к ней сбоку и взял ее за руки. — Ладно, я пойду, не буду вам мешать, — решив не мешать подруге и ее парням, Картер вежливо и тихо удалился из аудитории, на что Изуку мысленно поблагодарила парня. — Ну плакала я и что? — когда шатен вышел из аудитории, девушка буркнула, пытаясь выпутаться из хватки парней. — Вам-то какая разница? — Не говори так, Изуку, — с самым виноватым выражением лица сказал Монома, прижав девушку к себе с одного бока, позволяя сделать Бакуго то же самое, только с левой стороны. — Прости нас, пожалуйста. Мы были неправы. — Деку, мы правда не хотели, — выдохнул Бакуго, погладив ее по спине. — Обещаем, что больше не будем доводить тебя до слез. И не будем так ссориться. — Правда? — чувствуя, как глаза снова начинают увлажняться, спросила Изуку. Девушка хотела удержаться, но все же тихо всхлипнула. — Вы всегда так говорите, но потом все опять повторяется. — На этот раз точно правда, — заверил ее Монома, чуть отстраняясь, чтобы вытереть ей подступающие слезы. — Не плачь, пожалуйста. — Я просто не хочу вас терять, поэтому… — Мидория шмыгнула, сильнее прильнув к парням, и утыкаясь лицом в грудь Мономы, — давайте больше не будем ругаться. — Я бы с радостью, но если этот… — довольный ощутимый толчок в торс от Изуку заставил Кацуки замолкнуть и смиренно сдаться, — ай, Деку! Хорошо, мы больше не будем. Монома хихикнул, из-за чего словил злобный взгляд от Бакуго. — Не плачь, хорошо? — погладив ее голове, попросил Нейто. — Иногда мы ругаемся, но мы правда тебя любим и будем стараться для тебя. — Мы любим тебя, Деку, — повторил Бакуго, словно одних слов Мономы не хватило бы. — Они всего приходят мириться первыми. И они так делают, потому что любят тебя. Изуку ответила не сразу. Но сегодняшняя беседа с Картером явно пошла ей на пользу. Потому что, может быть, ей надо сосредоточиться не на том, какие ее парни разные, а на том, в чем они могут быть похожи и где они работают слаженно? Потому что даже такие пугающие и грубые на первый взгляд Бакуго и Монома могут быть ласковыми, заботливыми и любящими парнями — и по отдельности, и вместе. А это — самое главное. Как и то, что она любит их не меньше. — Я тоже вас люблю… — Ой, кажется я забыл ей сказать, что последнее, что их объединяет, так это то, что они оба такие suchki, — уже выйдя из кабинета и спустившись на свой этаж, вспомнил Картер. «… мои истеричные блондинистые suchki.»