Будущее оставленное в прошлом

Твоя кожа белого цвета. Почти прозрачная, мягкая как бархат. Глаза твои голубо-серые. Как пасмурное небо, тусклые, словно солнце закрыто тысячей туч. Твои движения грациозны и аристократичны. Аккуратны, как фарфоровые статуэтки, украшающие отцовский мэнор. И даже черная метка, портящая многих людей, не затмит твоей красоты, что годы спустя я смог разглядеть. Ты идёшь ко мне на встречу. Вдоль высоких мрачных коридоров. Прямо под лунный свет попадает твой силуэт, ветер сквозит из окна, и чёрная мантия бьёт по коленям, закрывая твой облик, твои сейчас тёмные глаза. Я знаю, что ты чувствуешь то же, знаю, что, то, что, между нами, выкапывает две могилы. Знаю, что нас ждёт перед этим пытка, болезненная и ужасная. Но больнее ныло бы мое сердце, окажись ты далеко. Дальше расстояния моей согнутой руки, что сейчас гладит твои жёсткие волосы. А ты все трепещешь под ней, боясь нашего будущего. А будущего у нас ведь нет, только война перед носом видна. И ты с красным вином на руках, что я утащил с кухни, пьешь дрожа губами, в страхе перед судьбой. Я сам не понимаю почему это происходит. Почему судьба жестока. И пытаясь запомнить как можно больше поднимаю пальцами твой подборок. Нежности у нас двоих не было практически совсем. Но я смотрел на тебя полный того, чего не было у меня долгие годы. Твои губы обмочены в вине, но такие же сухие будто ты не облизываешь их, когда обманываешь. Я хочу чувствовать лучше, для этого прикрываю глаза. Твой нос острый, язык гибкий. Перед прикрытыми глазами всего три цвета. Черный, красный, белый. Я расплываюсь в ощущениях, зная, что это скоро закончится. Но надежда умирает последней. Год без сомнения выдался тяжёлым. Ужасным, я бы хотел его навсегда стереть со страниц учебника. Но так заведено, что приходится сражаться за справедливость. Я ненавижу это. Меня злит зло, но ведь и это значит что я совсем не добряк. Несмотря на это выступаю за сторону ангелов, сам таковым не являясь. А между нами с тобой уже выросло расстояние, оно меня убивает и душит. И обида пробирается со спины, не видя перед собой того, кто сможет её согнать. Мы ведь теперь не спина к спине, а палочка к палочке. Мне уже давно все наскучило. Одни боль, зависть, ярость. Ты тоже переполнен агрессией, я знаю, ты сжигаешь мои редкие письма. И глаза в глаза не виделись мы уже слишком долго. Чтобы помнить ту глубину. Но я всё ещё помню. Знаю помнишь и ты, несмотря на то что хочешь забыть. Я не буду просить прощения за то, что меня не было долго. Я не виноват за вечные суды. Но я знаю, что и обиду сжимая зубами ты идёшь на свое слушание. Гарри, зная об о всем, тебя вызволяет, и ты уходишь домой. А под ночь, ужасно пьяный, идёшь на вичаут. Я знаю об этом ведь я тоже там. Уже под препаратами которыми тешатся магглы. Уже под сигаретным дымом что к ноздрям так настойчиво прилипает, поднимаю взгляд и вижу тебя, худощавое тело за баром. Ты хочешь мне врезать за то, что я сел рядом? Я тоже хочу это сделать. Я зол на тебя, на себя, на все дерьмо что заставило нас это пережить. Разрушить трепетно построенный песочный замок. А давай разотрём в порошок его остатки из говна и обиды? Не попытаемся строить из слез новый, просто оставим все так. Но может потом пустим в круг эту грусть? Оставить прошлым запятнанное. Ты из скуки и боли согласен. Вижу по твоим все таким же тусклым глазам. Только раньше я видел вспышку, просвет меж черных облаков. А сейчас один лишь корабль, что затонул и оказался на дне. И два года назад ты смеялся и плакал, был полон эмоций и любви. А сейчас по Бродвею, который никогда не увижу, я сам, иду и смеюсь. Ты не удивлен, не хочешь знать ничего. И я тоже, не заинтересован. Но ты ведь знаешь, от любви, избавиться бывает не так просто. Это сегодня мы с тобой разошлись в ночи под яркими цветами звёзд, ведь завтра я приду к тебе потрепанный вновь. Порог твоего одинокого дома. Который ты делишь на ноль. Я стою под светом лампы с цветком, твоей любимой белой астрой. А давай этим вечером сходим на выставку? Ты ведь так любишь картины. Любишь ходить по коридорам своей фирменной походкой, горящими глазами исследуя полотна. Пожалуйста, только без криков, обид. Я натерпелся и нахлебался этим дерьмом, по уши погрязнув, затем испарившись в тени. Два билета в руках, жаль, что не для нас с тобою в обратную сторону. Я бы хотел начать все с начала, но незаконченное и такое острое не даст белого листа. А мы ведь не можем закончить? Ты же знаешь, как это будет. Как слезы будут реками злыми катится с щек на подушку. Как кулаки будут сжиматься от боли. Как губы в полоску тонкую сложатся, как ноги начнут холодеть. Думаю, и продолжаю идти, картина за картиной коридор за коридором. Конечно, я хочу вернуть те моменты, когда ты горел от восторга при виде них. Но тебя другое гложет сильнее. Стискивает словно удав все конечности, и хруст костей больно отдается в черепной коробке, разлетаясь на тысячи частей. Мне трудно дышать, тебе неинтересно, так почему бы нам не пойти в парк? Почему бы не сесть возле озера, к которому я как-то тебя привел. С которого ты, завороженный, смотришь в закаты над городом в моих снах. В которых у нас есть ещё что-то. В которых от нас многое осталось. А не безликие оболочки рыжего и блондинистого паренька, что сейчас идут по тропе тихо сглатывая. В свете все того же фонаря своего дома, твоя кожа белее мела. На ней явно видны ожоги, ссадины, синяки, последствия того, что мы хотели бы забыть. У меня тоже на руках шрамы. Ты же знаешь откуда они? Ты ведь сам на пятом курсе ругался, но трепетал над ними. А потом и поцеловал на прощание. Помню хотелось дать тебе леща. И сейчас хочется. Но жизнь тебя уже совсем истощила. Избила, побила, размазала. Но я знаю, что ты продолжаешь. Сам себя избиваешь, бьешь, размазываешь. Ночью на коже шрамируешь глифы. Откуда я знаю? На руках видно все, несмотря на то что ты пытался скрыться рукавами. Мне тебя жаль. Мне хочется тебя обнять. Но ни я ни ты не можем этого сделать? Почему? Да потому что это действие для дальнейшего будущего, а у нас оно, уже, осталось в прошлом. В том ночном коридоре Хогвартса, мы оставили все, что могли бы иметь. И сколько бы не было памяти это то, что толкает вниз.