Выходец из 104-ого

      Вокруг так темно и прохладно… Ветер умудрился пробраться внутрь когда-то уютной комнаты, потушил еле горевшие свечи, вызвал мурашки по коже. Хотя, может, это и не ветер вовсе.       Витори ничего не чувствовала. Боль от потери Саши окончательно вымотала её, и теперь девушка могла лишь битый час смотреть в стену или потолок, обнимая подушку. Ей ничего не хотелось, она ни о чём не думала — просто превратилась в пустую оболочку. Все слёзы были выплаканы ещё в дирижабле, и теперь оставалось только ждать, когда придут с сообщением о начале похорон.       Витори не первый раз впадает в такое состояние, но сейчас все иначе. В такие дни она могла пойти к подруге и погоревать вместе с ней или наоборот, найти что-то, что помогло бы отвлечься. Да и просто проводить время вместе с ней было лучше любого лекарства. Но её больше нет, и никто не сможет помочь…       В комнату постучали, но ответа гость не дождался, и дверь со скрипом открылась, покрывая тёмное помещение бледным светом от фонарей в коридоре. Случись нечто подобное в другое время, Витори бы подскочила и наехала на наглеца, но сейчас она продолжала лежать, игнорируя все происходящее.       — Нам пора, — из проёма раздался мужской голос.       Анимару медленно приподняла голову и увидела знакомый затемнённый тенью силуэт. Лица не было видно, но человека она узнала.       — Могу я остаться здесь? — спросила девушка, уронив голову обратно на кровать.       — Если не простишься с ней — будешь сильно жалеть об этом. Пойдём.       Жан подошёл к ней и слегка потрепал по плечу, словно пытался разбудить. Витори тяжело вздохнула и тяжело поднялась. Голова гудела, в висках неприятно стучало. Она не помнила, сколько времени провела в одиночестве, но, судя по ощущениям, не один час точно.       — Ты помогал с организацией похорон? — тихо спросила Витори, обратив внимание на уставший вид друга.       — Да, вместе с Конни. Её семью и Николло решили пока не беспокоить, — ответил Кирштайн.       — Почему не позвали меня?       — Посмотри на себя в зеркало и попробуй задать этот вопрос ещё раз.       — Но вы ведь тоже скорбите, однако всё равно пошли туда.       — Давай закроем эту тему. Всё уже готово.       Ребята вышли на улицу, где, соответствуя общему настроению, шёл дождь. Мрачное небо нагоняло ещё больше тоски. И почему на похоронах, когда бы они не проходили, всегда идёт дождь? Природа тоже тоскует по погибшим?       Когда Жан и Витори подошли к назначенному месту, все остальные уже успели собраться. Из-за дождя было непонятно, кто лил слезы, а кто нет. Это было видно только по детям, которые громко всхлипывали и тёрли красные глаза.       Здесь и сейчас вокруг гроба собрались все друзья и родственники Саши, кроме Эрена, которого сразу по приезде посадили за решётку. Каждый по очереди подходил к телу девушки и прощался с ней. Витори была последней, потому что долго не могла найти в себе силы даже просто взглянуть на Сашу. Когда побледневшее лицо подруги оказалось совсем близко, Анимару не выдержала и расплакалась. Её глаза больше никогда не откроются, она никогда не заговорит, не улыбнётся… Этот мир теперь существует без неё.       — Прости… Прости меня, Саша! Пожалуйста, прости! Если бы я только была чуть внимательнее, если бы не оставила тебя, если бы…       Слова застряли в горле. Витори хотела столько сказать, но подруга всё равно её не услышит. От мысли об этом сердце разрывало на части.       — Мы спасём Элдию, обещаю тебе, — прошептала Анимару, слегка погладив холодную щёку Саши. — Я буду скучать.       Церемония длилась мучительно долго, по крайней мере так казалось. Витори насквозь промокла, но не обратила на это внимание. Небольшой дискомфорт мерк на фоне общего траура.       Люди начали потихоньку расходиться, и, в конце концов, Анимару осталась одна. Она хотела уйти, но что-то мешало. Девушка не могла так просто оставить могилу подруги.       — Витори.       Блондинка обернулась, услышав своё имя.       — Пойдём, заболеешь ведь, — Жан накинул на неё плащ.       Девушка устало на него посмотрела и вспомнила один из недавних разговоров с Сашей.

***

      — Хватит отрицать очевидное! Даже я это вижу!       Саша и Витори сидели в комнате Анимару и уже около двух часов непрерывно разговаривали о всякой ерунде. Это был их выходной, поэтому нужно срочно рассказать обо всём, что произошло за неделю.       — Наверное, мне лучше знать, что творится у меня в голове, — Витори активно пыталась доказать свою правоту в образовавшемся споре.       — Когда дело касается чего-то такого, людям свойственно ошибаться даже в самих себе.       Анимару промолчала, анализируя услышанное, а затем громко засмеялась. Саша вопросительно на неё посмотрела.       — Чего смеёшься! Мы тут на серьёзные темы говорим! — возмутилась подруга, слегка ударив вторую девушку в руку.       — Да, прости. Просто слышать от тебя какие-то философские мысли очень непривычно, особенно на тему отрицания чувств. Сама ведь до сих пор не признаёшь свою влюблённость в нашего дорогого повара.       Витори подмигнула подруге, наслаждаясь тем, что ей удалось её смутить. Саша резко покраснела, схватила лежащую рядом подушку и зарылась в неё лицом.       — Я не отрицаю… — пробубнила Блаус.       — Ну надо же! Я дождалась от тебя этих слов!       Подруга раскраснелась ещё сильнее и громко выдохнула в подушку. Когда приступ смущения немного отступил, Саша продолжила их словесную дуэль.       — Видишь? Я призналась тебе и самой себе в этом. Твоя очередь! — она кинула в подругу подушкой.       — Я не собираюсь признаваться в том, чего нет! — предмет полетел обратно в Блаус.       — Дело в Райнере?       Резкая смена тона и упоминание Брауна напрочь сбили царившую дружескую и комфортную атмосферу. Витори никак не ожидала, что разговор дойдёт до такого. О Райнере не говорили уже очень давно, что только сильнее укрепило появившееся напряжение. Саша продолжила свою мысль:       — Из-за того, что произошло между тобой и Райнером, ты не хочешь впускать в свою жизнь других? Боишься?       — Откуда такие выводы? То, что тогда случилось, уже давно меня не беспокоит, — Витори скрестила руки на груди и наиграно обиделась, пытаясь вернуть шуточный характер беседы.       — Тогда почему не признаёшь свои чувства к Жану?       — Потому что их нет! Он мой друг. Он им был, есть и будет. Ничего большего.       Витори неосознанно повысила голос. Дружеская перепалка начала приобретать вид серьёзной ссоры, что очень не нравилось обеим. Заметив это, Саша решила временно отступить.       — Хорошо, больше не буду доставать тебя с этим вопросом. Однако, советую всё же как-нибудь подумать об этом. Он хороший парень, и тебе с ним очень даже комфортно. Зуб даю, что в твоём списке лучших друзей он стоит на втором месте.       — На втором? А на первом ты что ли? — Витори тоже решила попробовать разбавить атмосферу.       — А ты ещё сомневаешься?! — подушка снова полетела в лицо Анимару. В ответ она накинулась на подругу, и завязалась драка, в сопровождении звонкого и заливистого смеха обеих девушек.

***

      «Почему сейчас я вспомнила именно об этом? Вот бы снова поговорить с ней на такие темы».       — Ты в порядке?       Голос Жана вывел Витори из «транса». Она уже около минуты смотрела на друга, но взгляд был затуманен, словно парня рядом с ней и вовсе не было. Эти пустые глаза пугали, но вместе с этим вызывали жалость и беспокойство.       — Да. Просто… Я кое-что вспомнила, — ответила девушка.       — Это что-то плохое?       — Нет. Совсем нет. Наоборот. Но всё равно грустно, — Витори поправила плащ на своих плечах. — Пойдём. Я вернусь к себе.       Пока они шли, Жан несколько раз попытался коснуться её, приобнять, хоть как-то поддержать, но не смог. Он чувствовал, что ему самому сейчас очень нужна помощь, но скорбь сломала всех, и каждый нуждался в утешении.       И тем не менее, не смотря на свою собственную боль от потери, вид полностью разбитой Витори вызвал желание быть с ней рядом до тех пор, пока это не закончится, потому что сейчас она казалась очень одинокой и слабой. Как только они придут, девушка зайдёт в свою комнату и вновь закроется в ней, оказавшись в полной темноте, ляжет и будет очень долго думать, возможно плакать, и даже бояться.       Но Жан так и не смог придумать, как можно её утешить. Возможно, это одиночество сейчас необходимо. Всё, что он смог из себя вытащить, было:       — Обязательно позови, если понадобится поговорить.       Витори молча кивнула и скрылась за дверью своей комнаты. Этот день выдался очень тяжёлым, но надо было готовиться к тому, что будет дальше.

***

      Анимару вместе с остальными ребятами из 104-го посещала могилу Саши ещё пару дней, прежде чем им не сообщили новость о задержании добровольцев АМС. Рано или поздно это должно было случиться, учитывая, какую выходку провернул Зик, но с того дня бывшие марлийские солдаты ещё не давали повода усомниться в них, либо никому из разведчиков, кроме Ханджи, об этом не было известно. Лезть в очередные политические распри очень не хотелось, но разве у Витори был выбор?       Вечером ребята собрались в одной из комнат, чтобы обсудить, что будет дальше, и попытаться понять причину, по которой Эрен решил отдалиться от них.       — Добровольцев АМС взяли под стражу? — переспросил Жан. — Не думал, что комендант Пиксис пойдёт на такие решительные меры.       — Разведчики работали с АМС плотнее других, поэтому нам не сказали заранее, — объяснил Армин.       — Да. Едва ли мы можем их винить. Пока мы не знаем, чего добивается Зик, все находятся в опасности. Тем более, что Эрен вдруг встал на его сторону. Кроме этих двоих никто не знает, что наплёл ему Зик при их первой встрече, — рассуждал Кирштайн.       — Зик нам не друг, это уж точно. Но я всё ещё не могу поверить в то, что Эрен поддерживает его. Что-то здесь не так… — сказала Витори и закашлялась. Пребывание под дождём на протяжении нескольких часов давало о себе знать. Девушка сидела, полностью закутавшись в плед, и пила вторую кружку травяного чая, который ей принесла Микаса.       — Народ, а вы вообще уверены, что это Эрен? — спросил Конни, всё так же неотрывно глядя в окно. — Я думаю, нет. Никакой это не Эрен. Если он оставил нас, чтобы переметнуться на сторону единокровного брата…       — И что, если так? — перебила Микаса.       — Тогда надо готовиться к тому, что Эрена придётся убить.       — Я вам не позволю!!!       Витори подскочила от такого резкого и громкого крика. Микаса вся пылала от ярости. Годы идут, а она всё также готова до последнего защищать Йегера, даже если он стал последней сволочью. Конни такая реакция очень не понравилась.       — Тоже сбежишь на их сторону, Микаса?       Девушка осеклась, как будто только сейчас поняла смысл своих слов.       — Думаю, до этого не дойдёт, — тихо проговорила Аккерман. — Эрен больше всего переживает за нас, вы же и сами это понимаете.       Повисло тяжёлое молчание. Витори закрыла глаза и представила картинку из прошлого, где Йегер напрямую заявил о том, как дорожит своими друзьями. Это воспоминание и правда не давало полностью поверить в то, что он мог предать их.       — Возможно, в этом и кроется причина того, почему он так враждебен к остальным. Его ослепила привязанность к нам, — продолжила Микаса.       — Это не так, — сказала Витори. — Прости, но я не могу принять эту версию. Это не похоже на проявление привязанности. Мы все оказались в большой опасности из-за него.       — Она права. Раньше его не волновало, насколько ты сильна. Он не хотел, чтобы ты была на передовой, но он вынудил Армина уничтожить порт, а тебя затянул в самое сердце боя. Он ведь говорил, что дорожит мной, Конни, Сашей и Витори, — поддержал Жан.       — Смеёшься? — удивилась Анимару. — Это даже звучит абсурдно.       — Это потому что он нам доверял. Без нашей помощи он бы ничего не смог, — сказала Аккерман.       — Но и Саша бы тогда не погибла, — Конни, наконец, отвернулся от окна. — Микаса, знаешь, что сделал Эрен, когда она умерла? Думаешь, он хоть слезинку пустил или сильно по ней горевал?       — Конни, хватит, — попытался остановить его Жан.       Витори молча слушала и мысленно осадила Кирштайна за вмешательство. Она не видела реакцию Эрена на смерть подруги, поэтому хотелось дослушать, как же их дорогой друг отреагировал на эту новость.       — Он рассмеялся.       Анимару оцепенела от услышанного. Она ожидала чего угодно, но точно не этого. Рассмеялся? Девушка представила, как могла выглядеть эта сцена, и от образа Эрена, смеющегося над смертью Саши, стало тошно.       Но у Конни не было повода и смысла лгать им. Возможно, он просто не так понял? Или им просто стоит попытаться принять эту жестокую правду?       — Я не знаю, что его так рассмешило. Что он нашёл забавного в её смерти? Может, ты мне ответишь, Микаса? Почему он тогда рассмеялся? Ты же всё про него знаешь. Ну так и?       — С ним надо поговорить, — перебил Армин. — Втроём. Только я, он и Микаса. Узнаем, что у него на уме.       — И чего вы добьётесь? Вдруг он и правда сейчас заодно с Зиком, — сказал Жан.       — Военные получили титановые инъекции, теперь всегда есть выбор.       — Ты шутишь? — испугалась Микаса.       — Они могут передать прародителя другому человеку. Любому, кто заслуживает их доверия.       — Всё, хватит, надоело! — остановила их Витори. — Хотите поговорить с ним? Вперёд! От этого вряд ли станет хуже. Там и поймёте, с нами он или всё же предпочёл выбрать сторону брата. Вы вдвоём — лучшая кандидатура. А сейчас я хочу пойти спать, пока снова не поднялась температура.       — Ты вообще не должна была сюда приходить. Я же говорил оставаться в комнате, — наехал Кирштайн.       — Я здесь, так что это уже неважно. Спокойной ночи.       Витори еле как нашла в себе силы встать и поплелась в сторону выхода, слегка покачиваясь из-за резко накатившей слабости. Болеть сейчас было очень не кстати, но это случилось, а значит, надо лишь всеми силами пытаться побороть заразу. Иммунитет у девушки был хороший, поэтому завтра от этой неприятности не останется и следа.       В какой-то момент перед глазами всё поплыло, и Анимару схватилась за дверной косяк, пытаясь устоять на ногах. Резкий подъём был плохой идеей.       — Ты в порядке? — Армин быстро подошёл к ней и подставил своё плечо. — Давай провожу.       — Спасибо, было бы неплохо.       — Стой, Армин, давай лучше я, — вызвался Жан. — Ты вместе с Микасой как-то приносил ей какое-то хорошее лекарство. Я не знаю, где оно и как выглядит, поэтому не мог бы ты принести ещё? А я провожу.       — Да, хорошо, — почти шёпотом ответил Арлерт и сразу же вышел из комнаты.       Витори приложила ладонь ко лбу, так как снова почувствовала резкую боль. Может, она и не часто болела, но когда простуда брала верх, то все возможные симптомы проявляли себя в полной мере.       Девушка почувствовала чужую руку у себя на талии, а через секунду её ноги и вовсе оказались оторваны от земли. Жан решил не церемониться и просто подхватил её на руки.       — Конечно, я сейчас не в лучшем состоянии, но ходить не разучилась, — пробубнила Витори, надеясь, что пылающие щёки стали такими из-за температуры. Парень не стал ничего говорить и просто понёс заболевшую в её комнату.       Когда дверь в помещение осталась позади, Жан посадил девушку на кровать, а сам оккупировал стул, стоящий возле рабочего стола. Парень устало облокотился на спинку, тяжело выдохнув. Витори сразу же плюхнулась на подушку и закрыла глаза, наслаждаясь долгожданным отдыхом. Головная боль почти сразу же утихла.       Не смотря на то, что в комнате повисло молчание, оно никак не тревожило и не напрягало Анимару, а даже наоборот, ощущение присутствия кого-то рядом и при этом отсутствие необходимости поддерживать разговор было очень нужным сейчас. Она открыла глаза и посмотрела на Жана, который прожигал взглядом потолок.       — Спасибо, — сказала Витори.       — За что? — уточнил Кирштайн.       — За то, что ты всегда рядом, когда это необходимо, за то, что каким-то чудом понимаешь, что мне нужно, и за многое другое, — девушка запнулась, потому что поняла, что открыла непривычно много личных мыслей, однако о сказанном почти не жалела. Учитывая нынешнюю ситуацию в мире, если однажды смерть доберётся до неё, не хотелось бы оставлять недосказанности.       — Надо же, какие откровения. Это болезнь на тебя так влияет? — усмехнулся парень.       — Вот так вот и изливай тебе потом душу, — буркнула Витори и перевернулась на другой бок, слыша за спиной тихий смех.       Вновь образовавшееся молчание на этот раз нарушил Жан:       — Раз уж сегодня день откровений, хочешь узнать необычный факт обо мне?       Анимару развернулась обратно и выжидающе посмотрела на друга.       — Это прозвучит странно, но когда я вижу болеющих людей, то очень хочу их обнять.       — Погоди, что? Обнять? Почему? — факт действительно оказался весьма удивительным, особенно учитывая, что о нём говорил обычно гордый и самоуверенный Жан.       — Ну… — парень задумался, — Не знаю, как объяснить, но попробую. Борьба с болезнью изматывает, и я не могу спокойно смотреть на измученные и уставшие лица. Болеющие люди выглядят как беспомощные котята, даже если это не так.       Витори немного помолчала, а потом прикрыла рот рукой, сдерживая смех. Жан это заметил и покраснел, то ли от смущения из-за открытия своей необычной стороны, то ли от злости.       — И это ты мне жаловалась на неумение реагировать на откровения? Чего смеёшься? — ругался Кирштайн.       — Прости, просто я очень удивилась. Это мило, Жанчик, — подразнила девушка. Даже спустя 4 года Жан бесился от упоминания его детского прозвища, полученного от мамы. Однако в этот раз он решил ничего не говорить по этому поводу.       В дверь постучали. Получив разрешение, в комнату вошёл Армин с кружкой в руках, из которой исходил запах различных трав. Витори решила сесть.       — Вот, держи. От этого должно стать легче, — Арлерт протянул ей лекарство.       — Спасибо, — поблагодарила Анимару.       — Завтра я и Микаса хотим навестить командующего Закклая и попросить разрешение на переговоры с Эреном. Как бы хорошо мы не общались раньше, так просто к его камере не подпустят. Я бы даже сказал, из-за того, что мы были близки, нас и не пропустят… — сказал Армин.       — Большинство тех, кто поддерживает Эрена — разведчики. Военную верхушку можно понять. Мы с вами главные претенденты на подозрение в сотрудничестве с ним, верно? Как не доказывай, а нам ещё не скоро поверят, — рассуждала Витори.       — Кстати насчёт приспешников Эрена. Завтра утром Ханджи вызывает нас к себе. Флок и трое новобранцев были задержаны по подозрению в сотрудничестве с братьями. Командующая хочет, чтобы мы присутствовали на допросе, — объявил Арлерт.       Витори тяжело вздохнула. Не успела она хоть немного отойти от скорби по Саше, как на голову свалилась ещё одна неприятная новость. Хотя, разве сейчас стоит вообще ожидать хороших новостей? Теперь внутри Разведкорпуса тоже начинаются распри. Сколько людей тайно поддерживают Эрена?

***

      Утром, как и было приказано, ребята встретились с военной верхушкой и Ханджи в комнате допроса. Флок и новобранцы сидели на стульях, не имея права даже пошевелиться, но их лица были спокойными и не выдавали ни капли страха или каких-либо других эмоций. Это были лица уверенных в себе солдат, преданно служащих своему командиру и готовых пойти ради него на любые свершения. Витори вспоминала, как раньше мало у кого можно было встретить такой взгляд.       У входа на территорию штаба Разведки собралась толпа жителей. Каким-то образом они узнали об аресте Эрена и были очень возмущены этим, ведь благодаря ему остров, хоть и ненадолго, но стал свободным.       — Надо полагать, это вы пустили слухи об Эрене? — спросила Ханджи, зайдя в комнату. Вид у неё был очень уставший. Через окно Витори видела, что даже просто попасть сюда оказалось нелегко, потому что разбушевавшаяся толпа требовала ответов от командира Разведки.       — Хоргер, Вим, Луиза. Трое новобранцев и Флок. Зачем вы разболтали? — продолжила расспрашивать Ханджи.       — Потому что Эрена нужно освободить. Он не сделал ничего предосудительного, лишь выступил против невероятно грозного врага и вернулся с победой. Теперь в наших руках необузданная сила Дрожи Земли — ключ к нашему выживанию. Все жители новой Элдийской Империи обязаны Эрену своей жизнью! — уверенно заявил Флок.       Его слова заставили Витори задуматься. Как бы подло не поступил Йегер, но его план спас остров от нападения на ближайшие несколько лет, пока марлийцы не восстановят порт и не пополнят ряды новыми солдатами, потому что от прежней армии мало что осталось.       — Думаю, стоит напомнить: нет никаких гарантий, что Дрожь Земли не подведёт, и мы спасёмся. Вы полагаетесь на слова одного человека и только, — одернула командир.       — Однако, вы бросили Эрена в тюрьму, — Флок тоже не планировал так просто отступать. — Я не понимаю, разве мы можем и дальше тратить время попусту? Ещё немного и наш недавний успех пропадёт напрасно. Нашу страну ведёт за собой Эрен Йегер! Вы должны сейчас же его освободить!       — Ага… Как знать, возможно ты и прав. Если опустить детали, в конечном счёте, план Зика получил мою поддержку, а значит и ответственность лежит на мне. Поэтому дальнейших вольностей я не допущу, — пригрозила Ханджи. — Вас будут судить за разглашение информации об Эрене. Всех четверых в камеру.       — Если это принесёт победу островитянам, я буду только рад.       Присутствующие направились в сторону выхода. Витори, Жан, Микаса, Армин и Конни повели задержанных в камеры.       Как только виновные оказались заперты, Витори решила немного задержаться и поговорить с Флоком. После услышанного на допросе в голове поселилась одна мысль, которая не давала покоя. Девушка надеялась, что ответ парня поможет ей разобраться.       — Ты идёшь? — спросил Жан, обернувшись на стоящую возле камеры девушку.       — Хочу ещё кое-что узнать. Я догоню, — ответила Анимару, и парень без лишних вопросов покинул комнату.       — У тебя ещё остались вопросы? — уточнил Флок.       — Да, есть один. Не мог бы ты повторить, почему ты сражаешься на стороне Эрена?       — Ты же слышала, что я сказал на допросе. Мне больше нечего добавить. Так и передай Ханджи.       — Эта информация нужна не для Ханджи, а лично для меня. Хочу разобраться кое в чём. Так что прошу повторить свой ответ.       Флок немного помолчал, анализируя услышанное. Было видно, что он не до конца понимал намерения Витори, но, взглянув на неё ещё раз, он начал догадываться, к чему всё идёт.       — Всё, что делал и делает Эрен, на благо острова и его жителей. Он хочет, чтобы мы были свободными, перестали воевать. Вот, чего он добивается. Больше мне сказать нечего, — ответил Форстер.       — Быть свободными от войны, — тихо повторила Витори.       Она вновь задумалась и пришла к неоднозначному решению. Что если она присоединится к нему? Поможет в осуществлении его безумных планов, в освобождении острова? Ведь это именно то, о чём она давно мечтала — в какой-то момент перестать сражаться и спокойно прожить остаток жизни. Но тогда придётся встать против старых друзей, и это большая проблема. Меньше всего Витори бы хотела биться против тех, с кем сражалась бок о бок на протяжении многих лет. Хотя, кто знает, вероятно, однажды они поймут Эрена и встанут с ним на одну сторону.       — Ты узнала то, что хотела? — перебил её раздумья Флок.       — Да, спасибо, я тебя поняла. Возможно, я ещё вернусь к этому разговору, а пока хочу, чтобы ты знал: я тоже мечтаю о свободе, — ответила Витори.       — Тогда буду рад увидеть тебя в наших рядах.       Девушка коротко кивнула и пошла в сторону выхода, уже в который раз обдумывая свои дальнейшие действия. Анимару вышла в тоннель, объединяющий несколько помещений с тюремными камерами, закрыла дверь и облокотилась на неё спиной, прикрыв глаза. Из-за болезни Витори поспала совсем немного и, хотя утром стало лучше, сейчас голова казалась тяжёлой, а веки неподъёмными.       — Так вот значит, что ты задумала.       Девушка резко отпрянула от двери и схватилась за сердце, потому что оно вот-вот могло остановиться от страха. Недосып как рукой сняло.       — Чёрт возьми, Жан, как же ты меня напугал, — Витори облегчённо выдохнула, когда первый испуг начал отступать, но повторно прокрутив в голове слова друга, в груди тревожно застучало.       — Погоди, ты подслушивал?       — Хотел понять, что такого тебе могло понадобиться от Флока. Чего-чего, а такого я от тебя точно не ожидал, Анимару, — разочарованно ответил парень.       Переход на фамилию сильнее закрепил чувство вины и некой опасности, но Витори не собиралась извиняться или как-то оправдываться. Может быть то, что Жан всё слышал, даже к лучшему.       — Ты серьёзно собралась встать на сторону Йегера? — после небольшой паузы спросил Кирштайн.       — И что если так? — невозмутимо ответила девушка.       — Тебе болезнь в мозг пробралась? Ты же видела, что стало с Либерио! Хочешь, чтобы Эрен и дальше творил подобные вещи?       — Я хочу начать жить жизнью обычного человека, больше не хочу воевать! Но это не будет возможно, пока существуют те, кто желает смерти элдийцам! Ты же понимаешь меня, Жан? Ты же тоже устал, разве нет?       Жан ничего не сказал, направив пустой взгляд куда-то в сторону. Витори выжидающе на него посмотрела, но ответа так и не последовало, поэтому она просто продолжила идти к лестнице, ведущей на улицу, добавив:       — Думаю, сейчас самое время меня арестовать, разве нет?