Она ненавидит розы

Вокруг то и дело бегали осветители; стилисты, поправляющие макияж актёрам, и операторы, выстраивающие кадр. И вроде бы всё было как обычно. Но это была ночная смена, и каст буквально валился с ног. Тихон выпивал, по моим наблюдениям, пятую кружку кофе, Аксёнова уже умирала от каблуков на своих ногах, Горошко, по-видимому, вжился в роль или реально выпил (дело в том, что он играл пьяного Разумовского), и я, проклинающая отсутствие энергетиков на площадке. — Кто придумал эти ночные смены? — пробурчал подошедший ко мне Тихон. — И не говори. Я уже вторые сутки не сплю, — пожаловалась парню я и сонно потёрла глаза. — Слава Богу, что мы уже отсняли последний кадр. — О да. Ты домой? — спросил меня Жизневский, переминаясь с ноги на ногу. — А куда ж ещё? — ответила вопросом на вопрос я. Тихон хотел что-то мне ответить, но нас перебили. — Ребят, мы мало крупного плана Тихона и Любы отсняли, так что все на площадку, — весело скомандовал Олег Трофим, вбежавший в павильон. — Ну Борисыч, вы же крупняки Тиши и Любы не отсняли. Остальные могут быть свободны? — просящим взглядом посмотрела на режиссёра я. — Не-а, Ника, остаются все, — ухмыльнулся проходящий мимо Беседин. — Кстати, там ещё тебе сцену с Горошко надо доснять. — Вова, ты меня убиваешь, — простонала в адрес продюсера я, и вместе с Тихоном поплелась на площадку. Мы закончили съёмки только часа в четыре. Все начали расходиться, и я тоже вышла с площадки. На улице меня встретил слегка накрапывающий дождь. Я прошла к парковке и не увидела своего мотоцикла. Перебрав все мысли в своей сонной голове, я наткнулась на одну стоящую: «Ты ещё вчера отвезла его в ремонт». — Черт, — вслух выругалась я. — Как неприлично, — раздался недалеко от меня знакомый голос. — Тебя подвезти? Обернувшись, я увидела источник звука. Передо мной стоял небезызвестный нам Серёжа Горошко. Взвесив все за и против, принимая факт, что метро ещё не открылось, а такси нужно ждать кучу времени, я решительно прошла к машине парня. — Прошу, — сказал он и открыл мне дверь. Вскоре он сам уселся в машину, и мы поехали. Через минут пять парень протянул мне стакан кофе. — Будешь? — Скажи, что он без лимона, — с надеждой сказала я. — Без, — усмехнулся парень. Я, всё же понюхав содержимое стакана, отпила. — Специфический вкус, — сказала я, посмотрев на рыжика. — Это корица просто, — хмыкнул он, отводя взгляд. Я почувствовала подвох, но мои силы были на исходе, поэтому я выпила кофе чуть ли не залпом. Несмотря на то, что кофе должен бодрить, меня потянуло в сон. Мои веки сомкнулись, и царство Морфея встретило меня. Но пелена сна вскоре развеялась, и я проснулась. Только я сидела не в машине, а лежала на кровати. Причём не у себя дома. Оглянувшись, я поняла, что лежу в какой-то спальне. И самое страшное — я была абсолютно обнажённая. «Вот блин, — пронеслось в моей голове. — Ничего не помню. Я уснула в машине Горошко. Горошко…» Я повернула голову, рядом со мной лежала эта рыжая, наглая морда, которая тут же открыла глаза. — Уже проснулась? — потерев глаза, спросил он. Я, всё ещё пребывая в шоке от происходящего, не сразу врубилась в тему разговора. — Ты мне обещала завтрак в постель после нашей бурной ночи. — Где у тебя душ? — сквозь зубы прошипела я. — Прямо по коридору и направо, — ухмыльнулся парень. Встав, я наткнулась на свою одежду, лежащую посреди комнаты. Быстро накинув её, я прошла в ванную. Я встала под душ, и горячие струи воды, обволакивая моё тело, привели мысли в норму. В голове крутился вчерашний день. Сначала ночная смена, окончание съёмки, энерджайзер Олег, предложивший переснять сцену; потом я всё же вышла со съёмок, вспомнила про мотоцикл, а точнее про его отсутствие; встретила кукурузина, села к нему в машину, выпила кофе, вырубилась. И всё. А хотя нет… Точно, кофе! Не могло меня так вырубить с кофеина. Эта тварь мне туда что-то подсыпала. Поэтому приняв единственное правильное решение, я вышла из душа, накинув на себя свою одежду, взяла в руки ремень от джинсов и зашла в спальню. Здесь до сих пор валялся Горошко. Я увидела на полу и его ремень и тоже взяла его в руки. Увидев это, Серый, мягко говоря, удивился, но я состроила игривое лицо, развеяв все его сомнения. — Хочешь продолжения? — ухмыльнулся парень, выжидающе смотря на меня. — Конечно, — протяжно сказала я и залезла на кровать. Я села прямо сверху Горошко. — Воу, — сказал он, увидев мои действия. Тем временем я привязала две его руки ремнями к спинке кровати. — Я конечно люблю сверху, но ради тебя готов полежать и под тобой. — Какая честь, — ответила я и затянула ремень туже. — Ау, я не сильный любитель такого, — возмутился парень, пока я аккуратно провела рукой по его оголённому торсу и, прогнувшись над ним, приблизилась к его шее. Я оставила на ней поцелуй и провела дорожку своим языком к его груди. Прильнув к парню, я оперлась руками о кровать, нависла прямо над его лицом и приблизилась к его губам. Я почувствовала его обжигающее дыхание на своих губах. Парень уже сгорал подо мной и слегка заёрзал от напряжения. — Не шурудись, — грозно сказала я прямо в губы парню. Я отстранилась от него и прижала парня к кровати ещё и рукой. — Теперь буду говорить я. — Ника, мне перестают нравиться твои игры, — возмутился парень, посмотрев на меня. — А это не игры, — ухмыльнулась я, и выражение его лица поменялось. — Но теперь, тварь, рассказывай. — Чего? — переспросил меня парень. — Рассказывай, какой дурью ты меня накачал, что я ничего не помню, — прошипела в лицо Горошко я. — И поверь, если ты мне соврешь, то мало тебе не покажется. Сказав это, я провела пальцами по его шее и посмотрела на него диким взглядом. — Это было просто снотворное, — сказал парень, который уже не на шутку был напуган. — То есть ты дал мне снотворное и потом затащил а пастель? — спросила я, и мои глаза полезли на лоб. После этого я ухмыльнулась. — Парень, так ты попал. Я тебя, конечно, по судам не затаскаю — репутация не позволяет. Но вот убью я тебя с большим удовольствием. — Да не было у нас ничего, — буквально вскричал парень. — Я просто подмешал тебе снотворное в кофе, дотащил до квартиры, положил на кровать и всё! — Только ты меня ещё раздел, прошу заметить! — тоже повысила голос я, но мне в голову пришла ещё одна мысль: — Стой, то есть ты смешал снотворное и кофеин? Ты идиот? — Почему? — спросил парень, немного оторопев. — Ты мог меня просто убить, дурак! — прошипела я и повысила голос: — Объясняю для тех, то прогуливал уроки химии: от снотворного засыпают, от кофе просыпаются, и когда эти две противоположности совмещаются, то сердце может просто остановиться! — Но ты же жива. Что раскудахталась? — недопонимая, спросил парень. — Да, я виноват, но я просто не знал. — Не знал? — переспросила парня я. — Мне вот интересно, какую дозу снотворного ты положил в кофе, чтобы меня вырубило? — Пять таблеток, — проворчал парень себе под нос. — Пять? Ещё одна таблетка, и ты мог бы везти меня в больницу! — уже хрипящим голосом прокричала я. — У снотворного дозировка похожа на дозировку успокоительных. — И что? — непонимающе спросил Горошко. — То, что год назад я выпила четыре таблетки антидепрессантов и чуть не сдохла от этого! — опять крикнула я с ещё большей злобой. — Второго раза я могла просто не выдержать. — Стой, — остановил мой пыл парень. В один момент он просто сам взбесился. — Для чего ты пила успокоительное, если знала, что это опасно? — Это уже не твоё дело, — процедила сквозь зубы я и, перекинув ноги, слезла с парня. Я быстро прошла к выходу, но остановилась. — Ещё раз ко мне подойдёшь, я тебе не только нос разукрашу, но и другие части тела. С этими словами я буквально вылетела из его квартиры. Моя кровь всё ещё закипала, и я буквально по инерции доехала до своего дома. Быстро зайдя в квартиру и закрыв за собой дверь, я оперлась о стену и сползла по ней. Слёзы катились по моим щекам, оставляя за собой влажные дорожки. Я не знаю, почему всё это вызвало у меня такую эмоциональную реакцию. Наверное, просто напоминание о тех временах. …Год назад, Минск, гостиница «Полонез»… Я сидела на большой кровати, прижав колени к голове. Моё тело содрогалось в судорогах, из глаз текли слёзы, воздух постепенно заканчивался в лёгких. — Вероника, можно войти? Тебя там Мирзоев ищет, — раздался стук в дверь. По голосу можно было понять, что за ней стоял Янковский. В ответ он ничего не услышал. — Ника, я захожу. После этих слов дверь скрипнула, и в номере появился Ваня. Он кинул взгляд на кровать и ужаснулся. — Ника, что произошло? — спросил парень и в одно мгновение присел рядом со мной на кровать. Он прижал меня к себе, и я тихо заплакала на его плече. Ваня бережно гладил меня по спине, приговаривая: «Тише, тише». Когда я немного успокоилась, Янковский поцеловал меня в голову. Я немного отодвинулась от него, и он пальцем убрал слёзы с моих щёк. — Ника, что случилось? — сказав это, Ваня кинул быстрый взгляд на кровать. На ней лежала разбросанная пачка таблеток. — Это не важно, — пробубнила я и, встав к кровати, зашла в ванную. Открыв прохладную воду, я умыла ей лицо и, взяв махровое полотенце, вытерла остатки воды. Неожиданно мне на плечи легли руки Вани. — Ты можешь мне доверять, — сказал мне парень. — Точнее, я прошу тебя, пожалуйста, доверься мне. Вздохнув, я вышла из ванной и вновь села на кровать. Мне нужно было собраться с мыслями. Янковский до сих пор стоял в ванной и выжидающе смотрел на меня. Я похлопала по кровати, предлагая ему присесть. Тот послушно подошёл и приземлился рядом. — Ты же сам видишь, — ухмыльнулась я, кивнув на разбросанные таблетки. — Я просто устала, Вань. У меня скоро свадьба, а этот Илья меня уже бесит. Родители против него. А кино? Я вообще не знаю, как здесь всё работает. Мне страшно, правда. — Но не убиваться же из-за этого, дурёха! — обеспокоенно, но с улыбкой сказал Ваня. — Ника, всё будет хорошо. Даже если тебе будет когда-то плохо, то я хотя бы могу быть просто с тобой рядом в нужный момент. Я всегда буду рядом, слышишь? — Янковский, говоря мне это, смотрел прямо в глаза. В этот момент я почувствовала настоящее тепло и заботу. Обо мне правда беспокоились и дорожили. …Наши дни, Санкт-Петербург, квартира Ники… И вот прошёл год. Я привыкла к своей новой жизни, другой, но интересной. И вот прошёл год. А Ваня до сих пор ни разу не нарушил своего обещания. Он всегда был рядом. Даже сейчас. Стоило мне позвонить Янковскому, как через полчаса он уже сидел в моей гостиной и нежно поглаживал по голове. И если кто-то скажет, что настоящей дружбы не существует, то я приведу им в пример Янковского. Который всегда был рядом. Как и Тишка. Хоть он и не знал о нашей с Ваней тайне моего сознания, но он всё равно всегда поддерживал меня. Несмотря ни на что.