Как я встретил твоего папу

— Пап, а как ты познакомился с папой? Микки напрягся, услышав невинный вопрос дочери. Он положил нож, который держал в руках, рядом с разделочной доской и обратил все свое внимание на Лору, сидящую за кухонным столом. Они впервые увидели ее, когда гуляли с Фрэнни в парке, где Лора играла вместе с остальными детьми из приюта. Йен почувствовал к ней то, что он до сих пор называл любовью с первого взгляда, в то время как Микки и сам был потрясен встречей с маленькой девочкой. Она была худой, почти тощей, и, казалось, едва могла стоять, но на ее лице все равно сияла широкая улыбка. Ее прекрасные голубые глаза были обрамлены веснушками, а непослушные волосы выглядели так, словно были готовы в любой момент выскользнуть из резинки, которая удерживала их. Сначала они оба утверждали, что этот интерес быстро пройдет, но вскоре поняли, насколько ошибались. Даже несмотря на то, что они уже и так изо всех сил пытались справиться со своими рабочими обязательствами, новой квартирой и хаотичными отношениями с остальными Галлагерами, существование маленькой девочки стало для них чем-то важным. Очень важным. Несколько раз в день Йен позволял себе представлять, где она сейчас может быть и чем занимается весь день. Между тем Микки умудрялся в течение дня держать образ маленькой девочки подальше от своих мыслей, но ничего не мог поделать, когда наступала ночь. Он понимал, что мечтает о ней, и не мог не думать о том, какими будут родители, которые ее удочерят, что с каждой ночью делало ситуацию лишь хуже. Не прошло и недели, как они начали процесс удочерения. Они были совсем не готовы к появлению ребенка и далеки от идеальных родителей, и только Фрэнни и Лиам поддержали их, узнав об этом намерении. Добиться ее удочерения, учитывая их криминальное прошлое, было само по себе непростой задачей, но Микки сделал все возможное, чтобы поддержать Йена и убедиться, что тот готов в случае отказа. Затем их прошение было наконец одобрено. Поначалу обрадованный, Микки вскоре забеспокоился о Йене и о том, как эта новость отразится на нем, прежде чем муж его полностью успокоил. Так же хорошо осознавая опасность, которую могут принести сильные эмоции, подобные этой, и решив приложить усилия, чтобы все прошло как можно лучше, Йен взял на себя инициативу, увеличив встречи со своим психиатром и начав следовать графику лечению как по книге. Лора впоследствии оказалась еще более милой и быстро покорила все семейство Галлагеров. Прошли годы, маленькая девочка выросла, но не утратила той широкой улыбки, которая была у нее, когда Микки и Йен впервые встретили ее. Не все было безоблачно, и они не раз ссорились как из-за важных вопросов, так и из-за пустяков, но в итоге всегда мирились. Лора любила обоих своих отцов так же сильно, как они любили ее. Наблюдая, как она растет, Микки понял, что ему придется пройти через дискуссии, которых он больше всего на свете хотел бы избежать. Месячные, первая любовь, мальчики или девочки… Защита во время секса. Они уже сталкивались со знаменитым вопросом «откуда берутся дети?» и сумели выкрутиться, но не без ущерба. Тем более что этот вопрос неизбежно привел к вопросу о ее собственном рождении и отсутствии матери. Но если и был один вопрос, о котором Микки не подумал, но который был столь же деликатным, то это именно тот, что она задала сейчас. Переведя взгляд на Йена, который сидел рядом, он стал искать поддержки, но вынужден был прийти к выводу, что его муж оказался так же растерян, как и он сам. — Почему ты задаешь этот вопрос? — спросил Микки, надеясь выиграть время или, еще лучше, отвлечь дочь настолько, чтобы она забыла о своих расспросах. — Сегодня Мег рассказала нам, как познакомились ее родители. Это было очень романтично! Микки изо всех сил старался не закатывать глаза. Он знал Мег, а главное, знал ее родителей и сильно сомневался, что их первая встреча прошла так, как рассказывала их дочь. Словно подтверждая его сомнения, дочь добавила: — Они оба плыли на пароме, и шляпа ее матери слетела, а отец поймал ее и вернул ей… Не в силах оставаться бесстрастным перед лицом такой большой лжи, Йен усмехнулся, а затем сделал все возможное, чтобы скрыть свою реакцию за воображаемым кашлем. — Действительно, очень романтично, — сказал Микки, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более убедительно. — А вы? Теперь уже понимая, что не сможет заставить дочь забыть этот вопрос, Микки принялся искать лучший или, скорее, наименее худший ответ. На самом деле ему не очень нравилась идея рассказать ей, что он притащился на работу к Йену, угрожая ему смертью за то, что тот якобы сделал с Мэнди. И он также не хотел рассказывать ей о Кэше и многочисленных побоях, которые он ему нанес, заставив Йена прийти к нему домой и зайти прямо в его комнату с ломом в руке. — Это было в школе… Мы не учились в одном классе, но в итоге оба посещали факультативную программу и сидели рядом друг с другом. Чтобы быть полностью честным со своей дочерью, Микки, конечно, должен был дать понять, что эта дополнительная программа была ничем иным как наказанием после уроков, но он не видел смысла в столь точной информации. Тем более что после стольких лет он даже не мог вспомнить причину, по которой его наказали. — У твоего папы не было с собой пенала, поэтому он попросил у меня карандаш. — И ты дал ему свой? — спросила маленькая девочка так, словно это было самой ожидаемой вещью в ее жизни. — Конечно, — солгал Микки, улыбаясь. — А он все еще у тебя??! Микки видел, как при этой мысли глаза его дочери блеснули. Искушение снова солгать ей было велико, но он не хотел еще больше изменять реальность, поэтому решил быть честным. — Если бы в то время я знал, что Йен станет моим мужем, я бы так и сделал… Его ответа, казалось, было достаточно для Лоры, которая широко улыбнулась и вскочила со стула, направляясь к лестнице. — Мег и остальные будут ужасно завидовать, когда я им расскажу! В ответ на это Микки лишь издал тихий смешок. — Я не припоминаю, чтобы это произошло именно так… — тихо сказал Йен, вставая, чтобы подойти к брюнету. — Иногда приходится немного приукрашивать реальность. На самом деле в тот день Микки не одолжил Йену карандаш, но не потому, что он этого не хотел, а потому, что тот, который он тогда держал в руке, был у него единственным — украденный карандаш, как и все его остальные школьные принадлежности. Терри Милкович был не из тех людей, которые беспокоились о различных вещах для своих детей, заставляя их проявлять изобретательность. Как только Лора вошла в их жизнь, Микки и Йен решили не говорить с ней о Терри и обо всем, что он с ними сделал. И он не нарушит этого обещания. Кроме того, он никогда не признавался Йену, что был вынужден красть все ручки и тетради во время учебы. Теперь, оглядываясь назад, он понимал, что, вероятно, именно поэтому и получил наказание в тот день. — Когда я думаю о нашей первой встрече, на ум приходит еще один момент, — заявил Йен, тесно прижимаясь к мужу. Микки мгновенно покраснел, вспомнив свой первый раз с Йеном. — Я не собираюсь рассказывать ей о чем-то подобном. С легкостью понимая, о чем говорит брюнет, Йен поспешил поправить его. — Имел в виду твое выдающееся выступление в бейсбольной команде малой лиги. — Тоже так себе идея, — сказал Микки, не желая рассказывать дочери о подвигах, о которых говорил Йен. — Я не знал, что ты помнишь ту историю с карандашом… — Такое инопланетное лицо, как твое, не так легко забыть, — сказал Микки без всякой злобы в голосе. — Хочешь узнать секрет? — спросил Йен, мягко заставляя Микки повернуться к нему лицом. Он положил руки по обе стороны от мужа, зажав Микки, который нахмурился, заинтригованный, между собой и прилавком. Йен воспринял это как положительный ответ. — В тот день у меня был карандаш, но я хотел использовать это как предлог, чтобы поговорить с тобой. — Не знаю, должен ли я считать это чем-то романтичным или суицидальным. — Голосую за романтику, — ответил Йен, его рот теперь был всего в нескольких дюймах от губ брюнета. — Тогда романтично… — подтвердил Микки, смеясь, прежде чем свести на нет это крохотное пространство, прижавшись своими губами к губам мужа.