Маленький кролик

— Да ебись в рот она и все ее гребаное племя! — Раздался крик, который ни на минуту не умолкал в цеху гудящей фабрики. Если бы у Гейзенберга были соседи, они незамедлительно вызвали бы полицию. Однако несчастным людям повезло, что величественный лорд не водит знакомств, да и проживает у черта на рогах. Карл сутками то и делал, что разрабатывал план по спасению девушки. Порой ему казалось, что он лишь трус, который не может просто напросто завалиться в лабораторию Миранды, первоначально размозжив ее лицо кувалдой, победно спасая девчонку. На деле все было гораздо сложнее. Не заручившись поддержкой других членов семьи, будет сложно дать отпор и без того могущественному мутанту. Несмотря на то, что Гейзенберг по праву самый сильный среди лордов, ему мешала скорее моральная часть вопроса. Как бы там ни было, не в его принципах убивать слабоумных Донну и Моро, да и оставлять тройняшек без их гигантской мамаши было бы слишком жестоко. Однако, если ситуация потребует, «семью», очевидно, придётся разрушить. Не то, чтобы мужчина был этим огорчён, напротив, кучка идиотов зачастую привлекала внимание Миранды своей преданностью, а значит, притворяться верным пёсиком Карлу приходилось тщательнее. Неожиданно он обнаружил соратника в абсолютно бесполезной в его деле девчонке, так или иначе повлиявшей на хозяина фабрики. Гордость не позволяла признать, но в глубине души он был рад, что в этой войне сражается не один. Героизму Лии стоило позавидовать, хоть она совершенно случайно была вынуждена геройствовать. Гейзенберг подумывал каждый свой шаг, перебирая в голове варианты развития событий. Как на зло все из них были фатальными для девушки. В такие моменты в голове параллельно возникали мысли о том, как вообще могущественный Лорд Гейзенберг мог опустится до спасения какой-то там смертной девчонки. Возможно, он сам убедил себя в ее значимости, но даже если так, она не заслуживает тех страданий, что переживает по его вине. Ведь на вряд ли Миранда сейчас угощает Лию горячим чаем и заботливо кутает в плед. — Продержись еще немного, маленький кролик. Я обязательно что-нибудь придумаю. • После пробуждения во рту, кажется, все высохло, а слюна больше не планировала выделяться. Девушка с трудом разомкнула тяжелые веки, ещё некоторое время пыталась хоть что-то разглядеть в полумраке, подумав о том, что было бы славно сейчас увидеть очертания уютной спальни, ощутив под собой мягкий, тёплый матрац. На деле же из мягкого у девушки были лишь обмякшее тело, которое, по ощущениям, онемело и было невероятно тяжелым. На секунду в голове проскочила поганая мысль о том, что вечно она здесь не пролежит и все-таки умрет, но от этого стало только хуже. Из глаз предательски закапали слёзы, вызывая покалывания и дискомфорт ссадин на правой щеке. Но никакая физическая боль не могла сравниться с привкусом подлого предательства и морального разрушения. Лия не ждала от Гейзенберга сострадательности, не рассчитывала, что он станет рисковать ради неё. Однако быть брошенной ещё никогда не было так страшно, как сейчас. Жизнь девушки буквально висит на волоске. Кто знает, переживет ли она ещё один день. Когда снова послышались шаги, желание пережить хотя бы минуту этой никчёмной жизни растворилось в воздухе вместе с запахом сырой плесени. • Когда яд снова разлился по венам, а комната наполнилась истошными криками, Лия в очередной раз вспомнила, за что когда-то возненавидела Гейзенберга. Ее тело будто сгорало изнутри, боль прожигала каждую клеточку, заставляя мышцы ежеминутно сокращаться. Сердце бешено разгонялось в груди, в голове петляли воспоминания, на первый взгляд никогда не случавшиеся с пленницей. В них Карл только и делал, что оскорблял, избивал, причинял много страданий. Если бы мысли были материальны, мужчина уже десятки раз вертелся бы в гробу. На мгновение показалось, что перед ней стоит сам Гейзенберг. Его улыбка была настолько омерзительна, что воспринималась как насмешка охотника над беспомощной жертвой. Оттого обида лишь нарастала, причиняя неизмеримое количество боли. — Остановись, хватит… — Сквозь зубы процедила Лия в надежде, что сердце не выдержит такой нагрузки и она скончается прямо сейчас. В ответ послышалась лишь ехидное хихиканье. Миранда определённо получала удовольствие, изнуряя девушку пытками. Очевидно, девочка поняла с первого раза и при любом удобном случае убежала бы из последних сил как можно дальше от деревни. Только вот, Миранда не планировала замучить бедняжку до смерти. Ведь кто в таком случае сделает больно ее неродивому сыну, в наказание за неповиновение? — Жаль, что пришлось впутать тебя в семейные разборки, дитя. Женщина давно заметила странное поведении Гейзенберга. С одной стороны ей никакого дела не было до закидонов Карла, а с другой, немного дисциплины ему точно не помешает. Лие не повезло лишь в том, что она оказалась слабым местом несгибаемого мутанта. После стольких лет изнурительных экспериментов над телом Карла его практически невозможно сломить ни физически, ни морально. Было невозможно, до этого момента. • Гейзенберг не находил себе места. Где-то в глубине его скудной душонки скреблась тревога. Сегодня намечено собрание Культа, куда стекутся четверо лордов, чтобы с удовольствием отчитаться об очередных мародерских действиях в отношении деревенских жителей перед названной Матерью. Меньше всего ему хотелось повторять опыт Димитреску, потому он твёрдо решил всеми возможными способами предотвратить смерть Лии. В назначенный час Гейзенберг добрался до полуразрушенной церкви, развалился на лавке, прикрыв полями шляпы лицо. Со скуки начал раздражать Моро, то и дело выдыхал в его рыбью морду сигаретный дым. Тот в свою очередь недовольно бубнил что-то себе под нос, но от Гейзенберга не отходил, слишком уж был к нему привязан, как к старшему брату. Донна молча сидела где-то в углу, пока Энджи носилась по церемониальной зале и тарахтела своими фарфоровыми конечностями. Карл был полностью погружён в свои мысли, когда вошла Миранда в сопровождении Димитреску. Альсина заняла место напротив Карла, бросив на него короткий, но полный сожаления взгляд, что было совершенно ей не свойственно. Это заставило Гейзенберга напрячься, едва не подорвавшись с места, но все же удержать себя в руках, не выдавая волнения. Необходимо доказать свою преданность Матери Миранде, иначе Лия так и погибнет в подвале лаборатории. — Приветствую Вас, дети мои, — словно есть какие-то поводы для радости, торжественно начала глава Культа, — надеюсь, у Вас есть, чем меня порадовать. Моро тут же оживился, нелепо размахивая ручонками, но не успел сказать и слова когда Энджи радостно заверещала. — Да-да, мы создали новую порцию яда, да! — Ее оживленный визг был настолько резвым, что Гейзенберг устал слушать ещё на первом слове. Он лениво сполз на скамье, вытянул ноги и скрестил руки на груди. Сквозь очки было трудно проследить траекторию его взгляда, но голова была слегка повёрнута в сторону Димитреску. Она, в свою очередь, явно игнорировала мужчину, делая вид, что заинтересована в рассказе Донны и Энджи. — Примечательно то, что этот яд на основе беладонны и грибов псилоцибе имеет действие куда более сильное, нежели только на грибах. Таким образом можно добиться большего эффекта при этом, если достаточно контролировать дозировку, будет мучительно больно и страшно, но умереть не получится. Вероятнее всего под воздействием этого яда можно видеть галлюцинации, а значит подавлять и изменять сознание жертвы. Безусловно, риск для здоровья есть, но для психологического здоровья он гораздо выше. — Наконец закончила свою монотонную болтовню Донна. Казалось, наплевать на это было всем, кроме самой Донны. Она промышляла отравлениями и управлением сознания, так как была самая слабая среди 4 Лордов физически. Даже сама Матерь, не скрывая этого, отзывалась о леди Беневиенто, как о неудачном и недоразвитом эксперименте по переселению Каду в тело человека, однако сейчас слушала ее совершенно внимательно. Гейзенберг следил за ней взглядом и был крайне удивлён такому неподдельному интересу со стороны Миранды. С одной стороны это совершенно неудивительно, ведь она ученая, но в действительности имела практически безграничную возможность воздействовать на сознание кого угодно, почему же тогда она так увлечена? Наконец, Карла осенило, а от осознания похолодела кровь в венах. Он моментально вспылил, но быстро взял себя в руки, лишь еле заметно заерзал на церковной лавке. — К чему эти детские методы? Всегда можно просто прописать пару ударов молотом и эффект будет лучше. — Со свойственной ему грубой манерой съязвил Гейзенберг, пытаясь «прощупать почву». Миранда, не скрывая своего удовольствия оскалилась и слегка наклонила голову. Она не видела, но чувствовала напряжение Карла, отчего хотелось подлить масла в огонь. — Недавно мне в лесу попался интересный экземпляр, потому твоя разработка, Донна, пришлась как никогда кстати. Я должна убедится в том, что расшатанное психологическое состояние будет отличной почвой для подселение в тело человека Каду и спровоцирует отличную мутацию. Гейзенберг нахмурился, сжимая в руке рукоять стоявшей подле него кувалды-молота. Мужчину слова Матери заставили засомневаться, ведь Лия не перенесла бы ни одной инъекции Каду в силу своей физической слабости. Но все же его невероятно злило, что девушку подвергают пыткам, а он до сих пор не сумел ей помочь. — И как проходит эксперимент, подопытная реагирует на психологическое воздействие ядом? — Неожиданно спросила Димитреску. Карл в удивлении изогнул бровь, но был благодарен за этот вопрос. — Эксперимент проходит отлично, — констатировала Миранда, — девчонка мучается в агонии, сильно галлюцинирует, так что, кажется, все идёт по плану. Глава культа однозначно изощрённо подбирала слова, чтобы спровоцировать хоть какую-то реакцию у Гейзенберга. Тот в свою очередь развалился на лавке, закинув руку за деревянную спинку, молча изучая взглядом выражение лица Миранды. — На этом собрание закончено, можете идти. — Подытожила Миранда, растворяясь в воздухе густым чёрным туманом. Гейзенберг оценил представление, организованное для него и стремительно зашагал к выходу. Вероятнее всего это блеф, чтобы спровоцировать его реакцию. Либо Лию никто и вовсе не пытает, либо за ненадобностью ее уже давно убили и выкинули на съедение ликанам. Гейзенберг знал одно, слабоумная Донна не смогла бы соврать, а значит на самом деле производит яд для Миранды, другой вопрос куда он расходуется. Уставший ломать над этим голову, взбешённый Карл закинул молот на плечо и направился в сторону лаборатории. Он должен был лично убедиться, что Лия жива. И если окажется иначе, Миранда сильно пожалеет об этом. • От былой лихорадки, изнуряющей тело девушки, остались лишь дрожь и стекающий по лбу пот, выводивший из организма ядовитые ферменты. Волосы были мокрые, Миранда некоторое время назад окатила девушку водой, чтобы хоть немного отрезвить перед уходом. Ее интерес подогревался только тогда, когда она лично наблюдала за приступами делирия у пленной, в остальное время Лия передыхала между инъекциями. За последний временной период Миранда еще трижды вводила яд. В общей сложности пять уколов нанесли ощутимый вред сознанию девушки — было практически невозможно отличить реальность от болезненных галлюцинаций. Видения во время делирия подкреплялись перевоплощениями самой Миранды, так как порой Лия физически ощущала руку мужчины на своей шее, сквозь слёзы наблюдая до боли знакомые голубые глаза. Сейчас она сидела посреди сырой камеры, устало обнимая колени. Девушка давно не ела, пила лишь воду, которую Миранда оставляла в миске возле решетки темницы и единожды принесённый кусок хлеба, который, видимо, был приобретён у Герцога. Лия была погружена в свои мысли и совсем не обратила внимания на мужчину, в полной растерянности ставшего перед темницей. Позже лна обратила внимание на тень, нависшую над ней, подняла голову и тут же отскочила к стене, как от огня. Страх ускорил сердцебиение, глаза округлились в ужасе. — Тише, это же я… — Нерешительно пошептал Гейзенберг. — Не подходи ко мне! — Сквозь слёзы прокричали Лия. Если бы могла вжаться в стену, чтобы спрятаться, обязательно бы это сделала. — Не бойся, маленький кролик, я тебя не обижу. Гейзенберг говорил осторожно насколько мог, чтобы лишний раз не напугать девушку. Мужчина сделал пол шага ей на встречу, внимательно изучая встречную реакцию. — Это… Правда ты? — Лия с трудом поднялась на ноги и медленно приблизилась к решетке. Сквозь железные прутья протянула дрожащие руки на встречу Карлу. Тот сделал шаг на встречу, позволив девушке дотянуться до него. Лия легонько коснулась колючей щеки, затем плавно прошлась ослабленными пальцами по краю воротника потрепанного тренча. — Ты жива. — Еле прошептал он, облегченно выдохнув. Девушка слегка улыбнулась, а через мгновение крепко вцепилась в воротник, со всей силы притянула мужчину, ударяя его головой о решетку. Не ожидая подобного шага, Гейзенберг опешил и перехватил руки девушки. — Ты бросил меня здесь! Даже не попытался спасти! — Девушка кричала, пытаясь вырвать руки. — Это не так, — Гейзенберг сдержал порыв гнева, ослабил хватку, — Все не так просто, как ты думаешь. — Да пошёл ты, — рыкнула Лия, — чертов лжец! — Следи за языком, детка, я ведь могу и передумать. — Давай, вали, тебе не в первой меня бросать. Гейзенберг злобно рыкнул и развернулся к выходу. — Я вернусь за тобой. Прибереги силы для побега. Он молча покинул комнату, оставив девушку наедине со своей ненавистью.