Маленький кролик

Обыденность дней, проведённых в цеху за работой стала понемногу утомлять Лию. Карл безусловно был счастлив тому, что не один ковыряется среди шестеренок и проводов, однако понимал, что девушка из иного теста и интересы у неё кардинально другие. Лия со скучающим видом очерчивала глазами успевшее надоесть помещение, когда Карл стал подглядывать за ней, отвлекаясь от работы. — На сегодня достаточно, давай пройдёмся? — Мягко начал он, снимая очки. — Куда? — Девушка насторожилась, но вида не подала. — Почему бы просто не согласиться без лишних вопросов, любознательный кролик? — Усмехнулся мужчина, поднимаясь с места, протянул руку Лие и услужливо пропустил ее вперёд. Девушка торопливо надела свитер, настаивая на том, чтобы оделся сам мужчина, но тот отмахнулся под предлогом того, что никогда не мёрзнет. Они уже привыкли быстро передвигаться по коридорам, обсуждая различные темы. Иногда новые идеи для рисунков Лии, чаще изобретения Карла и никогда прошлое обоих, сведённых то ли судьбой, то ли волей случая. Гейзенберг отвёл девушку на самый верх здания, помог подняться по ржавой лестнице, расположенной строго вертикально на стене, в то время как тёплое, закатное солнце окатило их приятным свечением. Этот закат не был похож на предыдущий, потому оказался завораживающе прекрасным, удивительным. Восторг переполнил соскучившуюся по природе девушку и та во все глаза жадно изучала каждый кусочек неба, впитывая золотистые лучи. Карл пригласил присесть на крышу, опираясь спиной на трубы, заставив Лию замешкаться от смущения, но все же присесть рядом. Ей было невероятно приятно от подобного шага со стороны мужчины, потому когда он похлопал по месту рядом с собой, она не стала пререкаться и молча согласилась, присаживаясь ближе к нему. Лия снова принялась рассматривать алый закат, обрамлённый светом уходящего солнца, когда Гейзенберг неожиданно притянул ее к себе. — Кажется я замёрз, согреешь? — Тихо прошептал он, внимательно вглядываясь в лицо девушки. — Не дождёшься. — Коротко буркнула она и прильнула спиной к его груди. По телу Карла разлилось приятное тепло, когда его не оттолкнули и не послали куда подальше. Маленькая победа приподняла настроение и до этого скучный закат уже не казался таким непримечательным. Впервые Гейзенберг попытался взглянуть на мир глазами Лии и, кажется, вселенная ее глазами не так уж и плоха. Они просидели до тех пор, пока последний лучик солнца не скрылся за массивом старинных гор и холмов, покрытых густыми лесами. Первый шаг навстречу друг другу. Карл молился несуществующим богам, чтобы этот миг никогда не заканчивался, а первый шаг не стал последним. • Пробуждение было настолько резким и неожиданным, что в ушах зазвенело. Гулкий удар пришёлся на железную дверь, отделяющую цех от множества коридоров. Карл всю ночь работал над новым реактором, пока Лия не пришла за ним, параллельно ругая за безответственность. Тот лишь посмеялся, но обещанное все же выполнил. После починки кранов на первых этажах мужчина, кажется, начал принимать душ. От него исходил приятный мускатный запах, смесь сладкого ореха и терпкого дерева. Порой запах был настолько сильный, что голова слегка кружилась и по телу разливалось приятное, обволакивающее тепло. Девушка выглядела уставшей, потому без споров и лишних пререканий также легла на стоявшие рядом друг с другом кровати. Гейзенберг поставил их потому, что девушка часто не дожидаясь его засыпала на стуле, и ради ее удобства перетащил две ужасно скрипящие раскладушки в цех. Лия утверждала, что в этом нет необходимости — она лишь приляжет, но спать не будет. И каждый раз Гейзенберг краем глаза отмечал, что та уснула, поджав колени. Однажды они даже поспорили, из-за чего Лия стойко держалась, стараясь не погрузиться в глубокий сон, но затем, проспорив, все равно целую неделю помогала Карлу, таская для него всякие детали со стеллажей. Мужчина шумно сопел рядом, когда грохот в коридоре напугал девушку. Он привык к тому, что опасаться стоит лишь полнейшей тишины, что была редкостью на фабрике. После появления в его жизни Лии удары станков могли затихнуть, и такая тишина приятно успокаивала только потому, что рядом была Она. Та, из-за кого его внутренний мир перевернулся с ног на голову, неся за собой изменения в поведении Лорда. Ей было приятно, что тот начал прислушиваться к ней и относиться уважительнее. Маленькая победа над суровым нравом обладателя железного сердца. Девушка подорвалась, растолкав Гейзенберга, а тот в свою очередь недовольно проворчал, но все же поднялся с кровати. Причиной пробуждения стал один из солдат, колотивший окровавленным сверлом, торчащим вместо руки, по двери, на которой оставались вмятины от сильных ударов. Лия затряслась, паника охватила ее. Гейзенберг кажется уверенным в своих силах, лишь легкое недоумение на его лице выдало сомнения, окутавшие разум. Такое бывало изредка, когда экспериментальные образцы не подчинялись ему в связи с тем, что отдельные участки их мозга были сильно повреждены. Гейзенберг поднялся на ноги и притянул своей силой кувалду, легонько оттолкнув девушку назад. — Сиди здесь, не высовывайся. — Бросил он и железо, небрежно разбросанное по всему помещению поднялось с пола, вибрируя и дрожа. Девушка прижалась к стене, соскользнув на пол. Пот выступил на лбу, а паника сигнализировала о приближающейся опасности. Она настолько отвыкла от всеобъемлющего чувства тревоги спустя столько спокойных дней на фабрике, что дышать стало труднее, словно подачу кислорода сократили вдвое. Гейзенберг резко вытянул руку вперёд и дверь, сорвавшись с петель, выбило в коридор, роняя на пол солдата. Тот прорычал что-то невнятное и, не пролежав на полу пары минут, снова поднялся на ноги. Лицо Карла выражало явное недовольство, скорее, смешанное с величественным безразличием, нежели страхом. Пальцы яростно сжимали перемотанную тряпкой рукоять кувалды, отчего кожа перчаток жалобно заскрипела. Он торопливо зашагал к своему, судя по всему, вышедшему из-под контроля подопытному, на миг остановившись. — Закрой глаза, пока не попрошу открыть их. — Гейзенберг переждал несколько секунд, пока противоречия отступят и позволят трезвому рассудку управлять девушкой, сжал кулак левой руки перед собой, а затем кратко его разжал, топорща пальцы. Лия, поглощенная страхом, не сразу доверилась мужчине, о чем сильно пожалела. В один миг тело человекоподобного монстра разорвало на части, его перегнившие внутренние органы разлетелись, окропив потрёпанную рубашку Карла кровью. Ее стеклянные от испуга глаза наполнились мелкими слезами, а дрожащие зрачки не могли поверить в то, что им пришлось увидеть. В нос ударил яркий запах крови и гнили, а тошнота подступила к горлу. Наконец паника ненадолго отпустила скованное ужасом тело, что позволило опустить взгляд. Гейзенберг задумался о причинах девиантного поведения, потому не сразу заметил упавшую на колени Лию. Она шумного вдыхала воздух, сжимая пальцы до побелевших костяшек. — Черт, детка, я же предупредил… — выдохнул Карл, опустил молот на пол и приблизился к девушке, приподнимая ее за локоть, — вставай, пойдём прогуляемся. Он, подбежав к девушке, подобрал со спинки кровати плащ, небрежно брошенный еще ночью. До Лии не сразу дошёл смысл его слов, не осознавая происходящего она, приподнятая за локоть Гейзенбергом, поднялась на ватные ноги и поплелась следом за ним. Было страшно смотреть в сторону останков трупа, стекающих по стене кишок и мужчина, словно поняв это, закрыл неприятное зрелище собой. За широкими плечами не было видно крови, однако навязчивый запах то и дело вызывал рвотные позывы. Прохлада как ничто иное приводила в чувства. Духота резко сменилась избытком холодного воздуха, от чего даже голова закружилась. На улице было пасмурно, но все равно слишком светло после мрака фабрики. Глаза заслезились, что вынудило девушку прищуриться, оглядываясь по сторонам. Рядом стоял Гейзенберг, придерживал за плечи, а бешеный сердечный ритм понемногу успокоился, ведь мужчина в любой момент подставит плечо, защитит. Было приятно положиться на кого-то хотя бы на миг, мимолетно расслабиться, сняв оборону, не думать об угрозе со стороны напарника. Все же не доверие к нему было сильно подорвано, в памяти то и дело всплывали его вспышки агрессии и отвратительное отношение. — Иногда складывается впечатление, что ты создаёшь проблемы специально, чтобы затем меня спасти. — Тихо начала Лия, развеивая молчание. Карл грустно рассмеялся и убрал с лица упавшие пряди непривычно чистых волос. Гейзенберг засмотрелся на девушку, с лица которой не сошёл румянец, вызванный прилившей от страха к голове кровью. Он казался слишком ярким в окружении белых земель и серого неба. Мужчина накинул на плечи замёрзшей дурёхи плащ, а та в свою очередь молча его причиняла, благодарно улыбнувшись. — Прогуляемся, маленький кролик? Это прозвище как никогда мягко и заботливо прозвучало из его уст, потому не вызвало особого раздражения даже у Лии, в другое время отображавшееся на ее лице нахмуренными бровями и сердитым взглядом, сверлящим задорного мужчину. Его облегчённая улыбка скорее снова вызывала раздражение, чем подбадривала. В последнее время она привыкла идти с ним наравне, не отставая, чтобы сбежать и не пытаясь вырваться вперёд, важно шагая изо всех сил, с трудом успевая обогнать быстро сокращающего расстояние до цели Гейзенберга. Тот лишь усмехался, поддаваясь. Мужчина стал чаще улыбаться, скрывая лицо под широкими полями шляпы, меньше курил, так как Лие становилось тяжело дышать от дыма и спертого на фабрике воздуха, но теперь чаще нервничал, потому как возложил на плечи груз отвественности за смертную девчонку. Они неспешно добрались до отдаленной части территории и подошли к сетке, натянутой вокруг фабрики в качестве забора, однозначно не сдержавшего бы ни единого монстра, но служащего скорее преградой для деревенских. Лия заприметила дыру, через которую смогла юрко выскользнуть на свободу, тут же оглядываясь по сторонам. Гейзенберг в удивлении вскинул бровь, надменно ухмыляясь, но применять силу не стал. Чтобы ощутить себя более человечным, решил пройтись тем же путём, что и девушка. Лия не стала акцентировать на этом внимание, хотя уже придумала множество вариантов колких шуток в адрес мужчины. Краски на небе сгущались, а бледность облаков смешивалась с яркой горечью темных туч. Зима наступала, под ногами приятно хрустел недавно выпавший, не растоптанный никем снег. Ели выбивались из однообразного заснеженного пейзажа, окутанные морозной дымкой. Уши и ноги девушки уже замёрзли, когда ее внимание привлекли цветы, на удивление распустившиеся зимой. — Смотри, «Морозник белый». Природа настолько удивительна, что даже в лютые холода и морозы поддерживает жизнь. — С восхищением закончила Лия, указывая пальцем на небольшие цветочки. — Не люблю живность, но цветочки действительно милые. — Натянуто улыбнулся Гейзенберг и закинул на плечо молот. Где-то позади послышался приглушённый рык, что заставило хозяина фабрики напрячься, крепко сжимая в руке оружие. — Жди здесь, я проверю. — Коротко бросил Карл и спешно зашагал обратно к забору, взмахом его разрывая. Они не успели уйти далеко, но сквозь туман силуэт быстро скрылся из вида. Лия занервничала, прекрасно зная, что здесь обитают далеко не зефирные зайчики и лисички, а машины для убийств, из пастей которых течёт гнилая слюна. От воспоминаний передернуло и, мотнув головой, пришлось оборачиваться по сторонам и внимательно прислушиваться к тишине. Запомнив, в какой стороне Гейзенберг, мысленно был проложен путь к отступлению. Тревога нарастала с каждой минутой одиночества, а сердце шумно билось в груди от любого подозрительного шороха. На самом деле в подобной обстановке каждый звук казался подозрительным, но проверять их источник желания не было. Лия снова заметила цветы и страх немного отступил. Девушка присела на одно колено и сорвала цветок, рассматривая его белые лепестки. — Порядок, красотка, я все уладил, — словно из неоткуда за спиной возник Гейзенберг, — заждалась меня? — Он был весел, широко улыбался. Выглядит слишком опрятно и девушка подметила, что в руках отсутствовал молот. Лия тут же подскочила, испугалась, цепко сжимая цветок покрасневшими от холода пальцами. — Я не слышала как ты подошёл, — Лия напряглась сильнее, пристально изучая взглядом мужчину, — как тебе удалось так бесшумно и быстро вернуться? — Должно быть, ты задумалась, вот и не услышала. — Его голос резко изменился, стал неоправданно грубым и раздражённым, словно она сморозила глупость. Неприятный холодок прошёлся по позвоночнику, а голову окутал дурманящий туман. — Не перестаёшь удивлять. — Девушка наигранно улыбнулась, скрывая нарастающую панику. Ощущение опасности не покидало, пока от мужчины исходило напряжение. Безусловно он не отличался сдержанностью и дружелюбием, однако в последнее время старался себя контролировать. Что на него нашло? Лия так и не успела найти ответ, когда Гейзенберг в миг оказался еще ближе, замахиваясь на удар. Секунда, две, щелчок — все поплыло, ноги подкосились, роняя тело на снег. Сквозь размытую пелену перед глазами последнее, что ты увидела, был знакомый силуэт, который приглушенно гоготал над твоим телом. • Гейзенберг прошёлся там, откуда доносилось рычание и убедившись, что вокруг никого, заторопился обратно. Он думал о том, как девчонка перепугалась оставшись одна, но брать ее с собой было ещё опаснее, ведь неизвестно, насколько непредсказуемый ликан поджидал за углом. Из головы не выходил девиант, напавший на них утром. Мужчина злился из-за неудач в опытах над трупами, а вышедшие из-под его контроля экземпляры раздражили особенно. — Карл, я заждалась, — нежный девичий голосок раздался где-то совсем близко, — почему так долго? — Голос казался знакомым и одновременно чужим, а капризные нотки заставляли раздражение набрать обороты. — Тьфу ты, привидение. Напугала, — от неожиданности выругался Гейзенберг, хмуря брови, — я же сказал ждать меня на месте! — Прости, я испугалась и пошла тебя искать. Мужчина насторожился. Каждое слово, интонация казались несвойственными девушке, которая стала чем-то родным в этих краях. — Испугалась? Ты бы ни за что не призналась, что боишься, маленький кролик! — Гейзенберг громко усмехнулся, — Что на тебя нашло? Его интонация пропитана навязчивым недоверием и раздражением. Непонятное предчувствие неприятностей злило, как и необычное поведение девушки. Возможно, он перенервничал и просто себя накручивает, но все же придерживался мысли, что что-то здесь не чисто. В носу стоял запах крови, вызывая больше подозрений. — Это на тебя что нашло, Гейзенберг? — Черты лица Лии стали преображаться, напоминая до боли омерзительные, знакомые голубые глаза и светлые волосы. Короткий вздох вырвался из груди, когда Лия обратилась его заклятым врагом. Миранда окинула ошарашенного мужчину безразличным взглядом и одёрнула края чёрного, длинного платья, напоминающего церковную рясу. — Где она? — Выдавил из себя Гейзенберг и, наконец, вышел из оцепенения. — Она — это твоя новая подопытная? — Надменно поинтересовалась глава культа, важно осматриваясь вокруг, — Кажется, ее здесь нет. — С наигранной грустью констатировала женщина. Гейзенберг тихо зарычал, мысленно окатив названую мать многоэтажным матом. Он резко пошатнулся в ее сторону, но какая-то невидимая сила парализовала его, заставив замереть на месте. — Спокойно, не нужно нервничать, — процедила Миранда, следом смягчая тон, — разве нам стоит ссориться из-за какой-то девчонки, сынок? Мужчина был готов размозжить ей голову на протяжении всего разговора, но на последнем слове закипел особенно сильно. Лия куда больше, чем просто человек и Карл прокручивал это в голове снова и снова. Узнай Миранда, что девушка что-то для него значит, то сразу же причинит ей боль — сочтёт слабым местом Карла. Стоило выкручиваться из этого нарочито мерзкого разговора, а затем искать Лию, спасать ее, прятать от Миранды. Что угодно, лишь бы она была жива и здорова. — Прошу прощения, Матерь, в последнее время не в ладах с собой. — Карл стал говорить тише, поправляя шляпу. — Могу я узнать, для чего вам этот человек? Поверьте, она слишком слаба для сосуда… — Молчать! — Выкрикнула светловолосая женщина, расправляя крылья, — Я не собираюсь советоваться с тобой. Займись своей работой, Гейзенберг, не зли меня. Миранда, не прощаясь, одарила мужчину презрительным взглядом и исчезла в густом тумане, оставив Карла наедине с самим собой. • Гейзенберг не помнил, как добрался до комнаты, лишь уцепился за край сознания в момент, когда стол полетел в стену, а его содержимое с шумом упало на пол. Грохот стоял страшный, словно взрывы, разносящиеся по полупустому пространству. Он рычал диким зверем, кричал, громил все вокруг. Железо дрожало и билось о стены, кружа по комнате, сигнализировало о ярости хозяина. Гейзенберг был не просто рассержен, он был в не себя от ярости. Кто она такая, гребанная тварь, чтобы воровать у самого Лорда Гейзенберга? Желание разорвать ее на куски граничило с желанием заставить испытывать адские муки как можно дольше. В голове бурлили немыслимые пытки и способы уничтожить Миранду. Ей мало всего того, что Карлу пришлось пережить, ко всему прочему она решила причинить страдания более изощренным методом? Он ещё долго не успокоится. Будет разбивать кулаки в кровь, разносить в хлам все, что попадётся под руку, ненавидеть весь мир. Под конец, когда регенерация стала замедляться от усталости, все же упадет на пол возле стены, потянется за портсигаром в карман и поймёт, что он остался в плаще, который Карл заботливо накинул на плечи Лии. Горечь обиды стала куда худшим ощущением в сравнении с яростью. Он крепко сжал челюсти и плотно сомкнул веки, снимая напряжение. Впервые за последнее время он сидит на фабрике в полном одиночестве. Сердце сжалось от мыслей, в которых Лие сейчас плохо. Должно быть, Миранда проводит над ней эксперименты, истязает ее тело, искажает разум. Ей страшно и панически тревожно, вокруг лишь темнота, всепоглощающая, давящая. Собравшись с мыслями и взяв себя в руки, Гейзенберг встал и направился в цех разрабатывать план действий. — Продержись немного, маленький кролик, я знаю, ты справишься. — Все оттенки тоски окрасили каждое слово мужчины, отчаянно продумывающего свои действия. • Вокруг было сыро, холодно и, что самое страшное, непроглядно темно. Где-то рядом звонко капала вода, разбиваясь о каменный пол, когда Лия с трудом открыла глаза. Боль пульсировала в затылке, челюсть ныла. В воспоминаниях всплыла причина ее ужасного самочувствия, но никак не могла уложиться в голове. Неужели Гейзенберг ударил ее? В это сложно поверить, но факты говорят сами за себя. Она своими глазами видела, как он пришёл, говорил с ней, а затем… Вырубил. Слёзы навернулись на глаза и полились тонкими струйками по щекам, стекая на влажный пол. Обида сжала горло плотным кольцом, приглушая плач, наполнив комнату лишь тихими всхлипами. — Ну же, хватит, возьми себя в руки, — сквозь зубы прошипела Лия, — нужно идти. Девушка с трудом поднялась на ноги, ощутив усталость и тяжесть каждой мышцей, но жалеть себя времени нет. Позади Лии оказалась решётка, сквозь которую пробивался слабый свет. Когда она наконец крепко стояла на ногах, тут же подбежала к мнимому выходу, дёргая решетки одну за другой, в попытке выбраться. После поняла, что находится в подобии камеры и, очевидно, заперта на ключ. Немного пораскинула мозгами и стала обыскивать камеру на предмет чего-то напоминающего отмычку, может в углу бы лежал кирпич, которым можно разбить замок или окно, куда можно попытаться вылезти. Ничего. Абсолютно пустая клетка, в которой лишь мох пророс от сырости по углам. Лия обходила камеру снова и снова, старательно выбрасывая из головы мысли об очередном предательстве Карла. Жгучая боль полосовала и без того подавленное сознание назойливыми, жужжащими в голове мыслями. Душевные муки ощущались так, словно ядовитые осы жалили разбитое сознание девушки. Не то чтобы Лия ему начала доверять, но столько дней проведённых вместе оставили след, который теперь хотелось стереть из памяти навсегда. Отбросив болезненные воспоминания, было приятно решение сначала выбраться из заточения, а уж потом вершить судьбу больного ублюдка родом из консервной банки. Повторно ощупала каждый кирпичик на стене, в надежде что хоть один отвалится, осмотрела каждый угол, сантиметр за сантиметром сырого пола, но безуспешно. Когда отдаленно послышались чьи-то шаги, Лия скрылась в тени угла в ожидании Гейзенберга. Сердце набирало скорость, отчаянно билось о рёбра, когда стройный силуэт приблизился к решетке темницы. — Ну здравствуй, дитя. — Пролепетал нежный, женский голосок.