ECSTASY

      — Скажи мне… Чего ты желаешь на самом деле, Фриск?       Скелет потянул за ремешки, отчего тугой кожаный корсет упал к ногам. Ласково провёл по пояснице, развернул к себе за плечи, поцеловал ложбинку между ключицами       — Хочу… Хочу, чтобы ты любил меня. По-настоящему. Только меня, Санс.       Казалось, что комната отделилась от целой Вселенной, повиснув в пустоте. Маленький отдельный мир, где только две души. Его и её. Монстр и его человек. Человек и его совсем не прирученный, ведь, как оказалось, это не так уж и важно, монстр. Даже чувственная музыка на фоне словно стала тише.       Они замерли. Застыли, наслаждаясь моментом. Край кровати, застеленной холодным безмятежным атласом. Плотные шторы. Неоновые тусклые лампочки в стенах. Контакт глаза в глаза. Одни, полные неба Поверхности. И другие, мерцающие лилово-алой радужкой нарастающего магического влечения.       Сладкий момент. Бесценный.       Кто бы мог подумать, что им предначертано встретиться. Так крепко застрять друг в друге, как мотыльки в засахаренном меду. Опасно и притягательно. Вынести столько боли, измен, смертей и перерождений. И в итоге очутиться здесь — в спальне. Смешно смотреться со стороны — глупыми, улыбающимися, полностью и безнадёжно влюблёнными.       Их любовь — мистика. Далека от здоровых отношений, далека от совершенства, которого иногда так хотелось достичь Фриск в своей нелёгкой жизни. Проклятый перфекционизм оказался бесполезным перед обаянием и харизмой скелета в забавной куртке. Столько времени утекло с момента их встречи. Санс тоже не мог выкинуть из головы упавшего Человека ни на миг с того самого дня. И не важно, сколько одноразовых партнёров, событий или препятствий он успел перебрать за этот срок. Пришлось признать, со скрипом и смущённой неохотой, что это всё-таки случилось. Тёмное и пошлое Подземелье посетила Любовь. Прям как в старых книжках из библиотеки, которые давно никто не хотел читать. И всё другое вдруг стало неважным, мелочным. Декорацией их общей истории. Не больше. Больше нет.       Слова были не нужны. Одно осознание связанности сводило с ума. В головах не осталось ничего, кроме звона и дурманящей пустоты.       В комнате безопасно. Дом полностью в их распоряжении. Спальня, тем не менее, была заперта на ключ. Шторы плотно закрыли окна. Никто и ничто не смог бы их прервать.       Долгожданная свобода. Души тоже вышли из тел, радуясь обретённой близости. Спальня осветилась красным и синим. Свет не смешивался, но сплетался. Они дышали и пульсировали в унисон.       Фриск сдалась первой. Санс был рядом спустя столько времени. Его хотелось касаться, и она не видела причин дальше себя сдерживать.       Лёгкие прикосновения. Она мягко очерчивала его прохладные кости пока собственная кожа горела огнём. Ключицы, позвонки, рёбра. Мягкий поцелуй в скулу. Ещё ближе. Приятная на ощупь одежда стала критично лишней. Пальцы не слушались, и Санс помог раздеть себя, а затем переключился на неё.       Фриск была на грани потери сознания. Чувства переполняли, как будто она не могла их выплеснуть, и вместо этого тонула. Дыхание сбилось. Короткие вздохи нестройно наполнили спальню новой музыкой. Фриск облизывала пересохшие от волнения губы. Прикрыла глаза, делая чувства острее. Полностью настроилась на Санса, который играл на ней, как мастер на любимом музыкальном инструменте.       Она боялась открыть глаза. Боялась, что всё вокруг — всего лишь сон, который может исчезнуть, а мир — стереться навсегда, пустив её на новую дорожку. Фриск так устала от перемен. В объятиях Санса она обретала стабильность, по которой успела так ужасно истосковаться.       Она не знала, но он думал ровно о том же. Лишь бы эта ночь не оказалась его сном, хмельной иллюзией, болезненным маревом после драки или очередного эксперимента с химией. Но Фриск была рядом. Живая и тёплая. И пьянила куда сильнее любого алкоголя. Своим присутствием, энергией, прикосновениями, своим голосом и запахом.       Нужно было доказать реальность происходящего. Санс прижал её к себе крепче, стараясь ощутить как можно больше. Что она с ним. И пусть Подземелье со своими проблемами катится в Бездну. Он никогда её им не отдаст. Его душа вспыхнула ярче, почти опалив, но это был приятный жар. Обещание, которое услышало и укрепило Подземелье.       Фриск дрожала от предвкушения, её руки сцепились на его спине. Она видела их души над собой. Это всегда было странно и очень лично — когда они покидали тело. Хотелось молить о радости. Кричать от своего счастья. Но всё погрузилось в вакуум. Так близко, что не хватало воздуха. Танец касаний превратился в хаос.       Она на миг потеряла равновесие, а затем буквально утонула в мягкости кровати. Волосы лезли в глаза, и Санс осторожно убрал их за уши, не упустив возможность попутно пощекотать ими Фриск. Она улыбалась раскрасневшимися прикушенными губами. Её щёки, нос, кончики ушей горели малиновым огнём.       Санс принялся странствовать по её телу. Фриск закрыла глаза, и в какой-то момент ей показалось, что его рук слишком много. Магия, не иначе. Он баловал её, и не жалел при этом сил.       Души стали кружиться сильнее. Та, что принадлежала монстру, едва сдерживалась, чтобы не начать делать то, чего жаждала своей природой — забирать энергию. Фриск знала это. И ей не нужно было притворство. Она хотела Санса таким, каким он был.       — Не…сдерживайся, — попросила она воспалённым шёпотом, и этого было достаточно.       Фриск чувствовала, как словно тонкие нити начали покидать её тело. Струйки энергии от неё плавно стремились к душе монстра. То, без чего монстры в этом мире не могли существовать. Но это ещё не конец. Далеко не он.       Цепко сжатые руки над головой. Полный контроль, беспомощность до судорог в пальцах ног. Безжалостные, резкие движения. Доказать друг другу, что живы, что рядом. Рваные укусы на шее, за ухом, на уровне сердца. Она что-то тихо шептала, как в бреду. Он звал её по имени — редкое явление, ведь обычно она была «красоткой», «человеком» или просто «сладочкой».       Губы треснули окончательно и отзывались болью — частое дыхание не давало им и шанса зажить как можно скорее. Осталось немного. Душа монстра уже насытилась. Санс тоже был близок к этому. Фриск выгнулась в пояснице, чувствуя, что на грани потери сознания, и на выдохе простонала его имя. Нити энергии прервались. Душа с тихим шипением вернулась в человеческое тело. Санс нашёл в себе силы пошутить по этому поводу. У Фриск было желание только расслабленно лежать. Она не хотела думать. Не хотела отпускать эту ночь.       И если это не любовь в её человеческом понимании, то как минимум…       Их личный экстаз на двоих.