Родственные души

«МУЗЫКАЛЬНАЯ НОЧЬ» только звучит многообещающе. На самом же деле так называются вечеринки по выходным, когда владелец полуразрушенного клуба в центре города приглашает на сцену местные группы. Он закрывает глаза на то, что к нему приходят несовершеннолетние, лишь бы группы приводили с собой друзей-фанатов, чтобы заполнить танцпол. Мы ходим сюда с тех пор, как Ронни отрастила грудь и научилась с ее помощью отвлекать вышибал. Когда мы подошли к клубу, на улице уже стемнело. – О нет, – сказала Бетти , – очередь. Наверное, все узнали про этого красивого гитариста. И правда, последние желающие скрылись где-то за углом клуба. А девушки собрались в группки, дрожа от холода и молча оценивая друг друга. Мы потащились в самый конец под хмурые взгляды, которые девушки бросали на нас и неприкрытый бюст Ронни, на что подруга лишь усмехнулась и выпятила грудь еще больше. – Может, стоит пролезть без очереди? – спросила она. – Нет смысла, – ответила Джози. – Она быстро движется. Вероника затопала ногой, имитируя раздражение: – Но тогда девушки впереди познакомятся с сексуальным гитаристом раньше меня. Я улыбнулась: – Да ну тебя. Возможно, он не такой уж и сексуальный. Я уверена, что девушки считают его таким лишь потому, что он участник группы и играет на гитаре, при этом оставаясь совершенно обычным парнем. Бетти протяжно выдохнула: – Можешь себе представить, как замечательно было бы встречаться с музыкантом? Девочки поддержали ее вздохами. – Или как он достает свою акустическую гитару, чтобы спеть любовную песню, а ты знаешь, что она посвящена тебе, – добавила Бетти. – Как читаешь его интервью в глянцевых журналах, в которых он говорит, что обожает тебя, – сказала Джози. Мы продвинулись в очереди. Приподняв бровь, я продолжила: – Или представьте, как вас охватывает паранойя, когда он уезжает в тур. Ведь ясно как день, что он начнет изменять. Представьте, что вас знают только как его жалкую девушку, а не благодаря вашим добродетелям, или как застряли дома с его детьми, пока он притворяется рок-звездой, невзирая на отвислый живот и залысину. Или… Я прервала свою речь, заметив, что подруги сердито уставились на меня. Бетти тихонько присвистнула: – Черт возьми, Шерил, зачем мы вообще тебя с собой взяли? – Ну ты и зануда, – сказала Ронни. – Можно же немного помечтать. Мы снова продвинулись и оказались почти у входа. – Помечтать можно, – защищаясь, сказала я. – Но не встречаться с музыкантом. Да бросьте, это же так предсказуемо. Они застонали одновременно. – Ты одержима, женщина! – Я не одержима. Просто не понимаю, почему вам так хочется подцепить какого-то меланхоличного болвана, который пишет песни о «боли перемен». Бетти усмехнулась: – Кто знает? Может, он невероятно талантливый, но замкнутый и влюбится до беспамятства в одну из нас. – Бет, мы живем не в романтической комедии. – Думаешь, общаясь с тобой, я этого не знаю? Затем она взяла меня под руку, и мы вошли в клуб. Из-за наплыва мечтательных фанаток здесь было много народу. Деревянный танцпол, который обычно люди заполняли лишь наполовину, сейчас был забит ярко накрашенными толкающимися девушками. Я посмотрела на часы: чуть больше половины десятого. Группа начнет выступать только через полчаса, но женские особи уже боролись за лучшие места у сцены. Их безумие было таким терпким, что казалось, можно разлить его по флаконам и продавать как духи. Как ни странно, мне тут нравилось. Ярко-фиолетовые стены украшены черно-белыми фотографиями знаменитых музыкантов. Когда-то белый потолок пожелтел от сигаретного дыма. Но больше всего я любила бар. Владелец, как истинный рок-н-ролльщик, настоял на том, чтобы все напитки, которые можно продавать на розлив, отмеряли с помощью дозаторов, в том числе и вино. У него имелся и особенный дозатор, с помощью которого в этом клубе наливали двести пятьдесят миллилитров розового вина. Это было немного грубо, но придавало заведению характер, что для нашего стандартного городка было еще большей редкостью, чем получить в ресторане стейк с кровью. Мы с девочками протиснулись через толпу к бару. Я локтями расчистила себе дорогу к самой стойке и наклонилась вперед, чтобы привлечь внимание бармена. – Чего желаете?! – прокричал он сквозь громкий хеви-метал, вырывающийся из колонок. Я подняла руку: – Четыре бокала двойного темного рома с диетической колой, пожалуйста. – И добавила: – Со льдом. Становилось жарко, я начала обмахивать лицо. Я ждала и наблюдала за болтающей Бетти. Эта девчонка знала всех. Металась от одной компашки к другой, как колибри, которую привлекали слухи, а не нектар. Думаю, она расспрашивала о новой группе и загадочном гитаристе. Лиззи нравилось знать обо всем. Она говорила, что таким образом готовится к своему будущему. Бармен передал мне напитки. Я кинула ему десяти – и пятидолларовую купюры и аккуратно взяла стаканы. Потом пробралась к подругам, которые заняли местечко поближе к сцене. – Что я пропустила? – отдавая девчонкам напитки, попыталась перекричать я музыку. – Спасибо! – забирая стакан, крикнула в ответ Бетти. – Ни за что не угадаешь! У меня есть не самая лучшая сплетня о Ное. – Кто такой Ной? – сделав довольно большой глоток, спросила я. Она прокричала что-то в ответ, но я не расслышала: – Что? Я придвинулась ближе. – Ной. Тот самый красивый гитарист. Я кивнула. Значит, его зовут Ной. Бетти подозвала нас поближе. – Я тут узнала! – Бетти пыталась театрально шептать, но на самом деле все равно почти кричала. – Рейчел рассказала, что он заболел и вместо него будет какая-то девочка-красотка. Кстати, она живет одна, с тех пор как родители выгнали ее. – Правда? – спросила Джози, широко распахнув глаза, словно Бетти назвала ее тритоном или кем-то еще. И та кивнула со всей серьезностью: – Видимо, она очень им досаждала и сильно напортачила. Она переехала сюда два года назад, и у нее диагностировали депрессию. Но она отказался ходить к психологу и, вероятно, вместо этого запила и начал перебирать девчонок. Судя по всему, она та еще . Вероника с Джози стояли с жалостливыми лицами, а я усмехнулась – так банально. – Судя по всему, после того как ее приняли в группу, она исправилась. Музыка помогает ему чувствовать себя лучше. – Ого, – сказала Джози, – похоже, ей так сложно. Ронни согласилась: – И не говори. Как же ей было тяжело! Держу пари, ей нужна подходящая девушка, которая придаст ей уверенности. Подставит плечо, чтобы поплакаться. Та, которой она сможет довериться и на которую сможет рассчитывать. Мы стояли молча. Мы с Ронни думали, что именно одна из нас та удивительная девушка, способная решить все ее проблемы. А девочки немного расстроились, потому что надеялись заполучить красавчика-гитариста. Мы допили коктейли, и Ронни отправилась за добавкой, оставив нас стеречь место. Становилось слишком людно и очень жарко. Я почувствовала, что под челкой кожа покрылась испариной. Прекрасно. Хоть мы и находились в задних рядах, но лишь в нескольких метрах от центра зала. И с нашего места было прекрасно видно сцену. Поэтому мы не сходили с него, даже когда еще больше людей попыталось протиснуться на танцпол. Вероника вернулась с напитками, и я снова посмотрела на часы: без двух десять. Группа начнет играть в любой момент. Зрители усиленно толкались, чтобы найти местечко получше. А какие-то идиоты начали выплескивать пиво в толпу. Оно портило укладку на головах девушек. Раздался свист. Свет погас, и все заулюлюкали и закричали. Я увидела, как на сцену проскользнули тени. И тут на меня сзади нахлынула огромная волна. Меня сбили с ног и протащили почти полметра. Я сжала пальцы в балетках, опасаясь их потерять, и слегка запаниковала, когда поняла, что мы с девочками разделились. Покрутила головой и увидела где-то позади себя Бетти. Она улыбалась, взволнованно ожидая начала концерта. Я улыбнулась в ответ. Вдруг на сцене зажглись огни, стремительно освещая группу ярко-белым светом. Из колонок загремела музыка. А у меня перехватило дыхание. Звук стал резким, и моя голова отяжелела от спертого воздуха. Я попыталась вдохнуть, но кислород не проникал в легкие. Ноги подогнулись, и я почувствовала, как толпа толкнула меня вперед. С трудом удержавшись на ногах, я хваталась за людей, чтобы устоять, и при этом старалась применить технику, которой меня учили на терапии. «Ты не умираешь, – твердила я себе. – У тебя просто паническая атака. Ты не умрешь». Но я не верила себе. Все было хуже, чем обычно. Мои легкие горели, а взгляд затуманился. – Помогите, – жалобно проскрипела я, надеясь, что кто-нибудь меня услышит. Но никто не помог. Я снова попыталась вздохнуть. Ничего не получилось. Паника распространялась по телу как цунами… Мне надо выйти. Я умру! Собрав последние силы, я постаралась выбраться из толпы. Сквозь шум в ушах до меня доносились крики. Подруг не было видно. Я вообще ничего не видела. Все вокруг потемнело. «Просто дыши!» – приказывала я себе. Но не получалось. Я продолжала судорожно глотать воздух. Казалось, что легкие взорвутся. «Я тону. Тону без воды». И тут я поскользнулась на разлитом пиве. Жжение в легких распространилось по всем органам. А затем я сдалась. Я смутно слышала громкие аккорды, раздающиеся из колонок. Потом все потемнело и наконец стало тихо.