Будни влюбленных призраков

Проснувшись, Вайолет Хармон не сразу сообразила, где находится – по всей видимости, так периодически её мозг прогружался при пробуждении в пик глубокой фазы сна. Только по второму кругу обведя взглядом окружающую обстановку, она с облегчением поняла, что лежит в своей кровати, пребывая в своей же спальне – настоящей спальне. Простыня, наволочка и внутренняя сторона пододеяльника оказались частично пропитаны потом, а ночную рубашку и вовсе можно было выжимать. Вайолет вновь приснился кошмар, преследующий её уже долгие годы. В нём она неизменно переносилась в имение Чарльза Монтгомери, где, будучи подростком покончив собой, навсегда застряла в его стенах, мучимая бесконечными блужданиями по коридорам и комнатам и терзаемая подавляемым гневом да не озвученными обвинениями в адрес Тейта, который был виновным в случившемся и до скончания веков разделял с ней бремя. Вопреки здравой логике, в этих снах она почему-то была счастлива с Лэнгдоном. И в то же время боялась его. Последнее, однако, не мешало наслаждаться его присутствием, совместным с ним времяпровождением. Но перед пробуждением она каждый раз переживала одно-единственное, всегда повторяемое чувство: ужас. По злой иронии, чувство это Хармон испытывала в момент погружения в сон. То есть в конце сна она ложилась спать, на неё обрушивался ужас – так бывает, когда в процессе засыпания сознание как бы очищается и то, что в часы бодрствования оставалось сокрытым вуалью, вдруг становится доступным для понимания – и она просыпалась. И так каждый раз. Но теперь она в реальности. И здесь, в реальности, ей двадцать семь лет, за плечами у неё оконченный Гарвард с диссертацией по юриспруденции, а теперь – высокооплачиваемая работа, трёхкомнатные апартаменты и в придачу статный муж, сотрудничающий с модельным агентством IMG Models. Что ещё нужно от жизни? Почему же прошлое, из которого она благополучно вырвалась десять лет назад, не хочет её отпускать? Ведь тогда, в особняке на Берро-драйв, отец успел её спасти, и всей семьёй они немедля покинули дом. Никто, по существу, не пострадал. Блондин ужасно перепугал её (причём сам того не желая, как она поняла позднее) и едва не свёл в могилу, но ведь всё обошлось. Конечно, крайне трудно принять, что месяцами все они – Вайолет, мама и папа – под одной крышей сосуществовали и контактировали с призраками. Стоит ей подумать об этом – и становится дико не по себе. А с годами, увы, страх только окреп. И ведь к специалистам обратиться она не могла: попробовала бы только заикнуться о неупокоенных душах, как её запичкали бы антидепрессантами, анксиолитиками, нейролептиками, нормотимиками и ещё бог весть чем. И какой же тогда ей Гарвард, какая работа мечты? Кем и с кем она бы сейчас была? Она даже немного завидовала родителям, которые так и остались в неведении касательно настоящих хозяев особняка. К слову, им тоже, разумеется, она по сей день не раскрылась. Да и чего ради, если всё отлично? Сладко потянувшись, девушка скинула с себя одеяло, встала с кровати и прошла к окну. Раздвинув шёлковые фиолетово-пурпурные шторы, улыбнулась утреннему майскому солнцу, тёплый луч которого обдал нежную кожу приятным теплом. Судя по доносящимся с кухни звукам, Нейт уже принял душ и готовил для них двоих завтрак. Вернувшись к постели, Вайолет на минутку замерла, рассматривая висящую над изголовьем кровати картину, на которой изображён портрет мужа, заказанный ею в одной из топовых арт-студий Нью-Йорка. Подарок на Рождество двухгодичной давности, картина смотрелась так свежо, будто была нарисована буквально на днях. Её возраст выдавало только изображение того, кому она посвящена: тогда кожа Нейта была светлее, а волосы – чуть длиннее. Но взгляд и улыбка – всё те же. Скинув с себя ночную рубашку и взяв из шкафа чистую домашнюю одежду и нижнее бельё, Вайолет в одних трусиках прошмыгнула в ванную, где умылась и по-быстрому приняла душ, а после присоединилась к мужу, уже допивающему порцию капучино. – Доброе утро, – с улыбкой на устах промурчала она и, наклонившись, поцеловала его в щёчку. – Утречка, прелесть, – ответил он и, временно выйдя из-за стола, также заварил ей кофе. Вот он, двадцативосьмилетний Нейт Гэлдтон* – высокий (аж на голову выше Вайолет), стройный, с в меру рельефным телом, умеренно загорелой кожей; точёными и в то же время мужественными чертами лица, прямым носом и выделяющимися скулами; брюнет с аккуратной стрижкой и прямыми, ярко выраженными бровями, которые в сочетании с полупрозрачными тёмно-синими глазами придают взгляду уверенность и даже толику дерзости. Они познакомились три с половиной года назад – тогда Вайолет ещё была студенткой – на концерте одной популярной британской рок-группы, а точнее во время Meet&Greet, организованного за несколько часов до начала выступления артистов. Оба оказавшись в числе немногих приобретших самые дорогие пакеты, они, находясь рядом друг с другом, какое-то время общались только со звёздами, но ближе к концу мероприятия сконнектились и между собой, явно уловив взаимную симпатию. Хотя в первые месяцы их отношения были в большей степени дружескими, они оба понимали, к чему всё идёт и не препятствовали трансформации чувств в нечто большее. И позже регулярные разъезды Нейта по съёмкам не помешали им войти в брак. Как и брак, в свою очередь, в дальнейшем не помешал им обоим выстраивать каждый свою карьеру. Сегодня, в воскресенье, у Вайолет был единственный на неделе выходной, тогда как Нейт отдыхал уже третий день и на работу планировал вернуться только в среду. Девушка была счастлива видеть мужа свободным от безумного ритма и интенсивности его профессиональной деятельности, ведь до этого он не позволял себе расслабиться более месяца. – Планы на сегодня не поменялись? – поинтересовался Нейт, наблюдая за тем, как Вай откусывает от приготовленного им сэндвича с беконом. – Поедешь обновлять свой гардероб? – Угу, – коротко ответила Вай. Дожевав и проглотив кусок бекона, добавила: – Съезжу в Мэйсис. Встретимся с Лией у входа в универмаг, как и договаривались. Тем более что уже третью неделю торчу ей пробежку по бутикам за компанию. – Что ж, ладно, – пожал Нейт плечами. – А я позависаю в соцсетях да подготовлюсь к нашему совместному вечернему просмотру «Дивного нового мира». – Надеюсь, не забыл про клубничный дайкири? – Нет, крошка, не забыл. – И про «Амарена Черри»? – Разумеется, – улыбнулся он. – Отлично. Через час Вайолет сидела в такси, держа путь в Macy’s Herald Square на Геральд-сквер. Всю дорогу она списывалась с Лией, что позволяло в некоторой степени отвлечься от тревоги, охватившей её при посадке в салон. Дело было в жуткого вида водителе, который к тому же смутно показался ей знакомым: приветствуя её, он так развернулся на сидении, что Вай увидела ужасно деформированную левую сторону лица, словно бы в мужчину кто-то плеснул сильной кислотой. И всё бы ничего, но он определённо слеп на левый глаз, и девушка недоумевала, как такого человека допустили работать таксистом, да ещё в таком крупном многолюдном городе. В какое-то мгновение по радио заиграла песня Моррисси You Have Killed Me, и Вайолет, отвлекшись от переписки, задумчиво уставилась в окно. Мимо мелькали автомобили и автобусы, витрины магазинов да кафешек и сотни бредущих по своим делам и просто прогуливающихся пешеходов. Когда такси остановилось на красный свет, средь пересекающих пешеходный переход девушка увидела свою одноклассницу. Шатенка со стянутыми в хвост длинными волосами, та была одета в чирлидерскую форму белого и чёрного цветов. Вайолет плохо помнила её как личность, поскольку они никогда не ладили, но не забыла имя: Хлоя. Быть может, она ошиблась? Подавшись вперёд и сощурившись, внимательнее вгляделась в её лицо. Всё верно, это Хлоя. Но то ли Вайолет подвело зрение, то ли дело было в чём-то другом, её одноклассница каким-то образом сохранила внешность семнадцатилетней девчонки. Даже когда такси тронулось с места, Вай провожала Хлою взглядом вплоть до того момента, пока та не пропала из виду. Вскоре она была на месте, прямо рядом с одиннадцатиэтажным зданием, один угол которого украшен громадным билбордом, гордо возвещающем о том, что перед людьми – самый большой универмаг в мире. По обе стороны от билборда располагались входы, подле одного из которых, со стороны фасада, Лия уже ждала Вайолет. Темноволосая подруга Вайолет была на пару лет старше её и выше на несколько сантиметров. Они познакомились на магистратуре, где Вай с первого же дня обратила внимание на её харизму и умение одинаково достойно держаться на людях – что в кругу друзей, что перед комиссией на защите диссертации. Она даже немного завидовала ей, но одновременно и сочувствовала, поскольку Лии приходилось очень несладко, учитывая пару серьёзных изъянов в её внешности, «дарованных» не природой, а собакой и преступником. По словам Лии, в раннем подростковом возрасте на неё набросился соседский лабрадор, оставив на левой щеке три глубоких шрама. Теперь она старается скрыть их косметикой и чёлкой. А в старших классах в дом их семьи проник грабитель, которого застукала её мать, посреди ночи услышав в гостиной какую-то возню. Лия спустилась, когда родитель и незнакомец сцепились. В итоге грабитель три раза выстрелил в женщину и готов был прикончить и её дочь, но спасением стало то, что пистолет заклинило. Он сбежал, успев найти и прихватить что-то по мелочи, однако вскоре полиция выследила его и арестовала. Отец Лии, к несчастью, той ночью был в командировке. Конечно, винить в этом его она не смела, но впоследствии всегда думала: останься он дома, – всё сложилось бы по-другому. Ведь она и мамы лишилась, и от страха заимела целый клок седых волос, который ей приходилось постоянно красить – чаще всего в родной цвет, хотя периодически меняла на вишнёвый, розовый и некоторые другие неестественные. Вайолет, правда, слабо верилось в эти истории, поскольку, как ей думалось, собака едва ли могла оставить три ровные полосы такой толщины, а внезапное поседение волос от страха – не более чем миф. И всё же временами она действительно заставала седину у корней волос Лии, но решила, что не стоит настаивать на озвучивании правды. Радостно обнявшись и обменявшись парочкой фраз, подруги впорхнули в вестибюль универмага. Их обоняние мигом наполнилось всевозможными мягкими (и не очень) ароматами, а слух заняли гул сотен голосов и фоном льющаяся из динамиков со всех сторон музыка, заставив забыться обо всех волнениях и тревогах. Теперь они в другой вселенной, где есть место только развлечениям, теплу и шопоголизму.

***

Несколько часов спустя Вайолет в недоумении покинула здание. С пятью брендовыми пакетами (три – с одеждой внутри, один – с обувью и ещё один – с косметикой) в руках вышла к проезжей части и, вызвав Uber, через десять минут уже была на пути к родному дому. Поудобнее расположившись на заднем сиденье, она отправила Лие ещё одно сообщение, уже третье, но, как и в случае с двумя предыдущими, оно не доходило до адресата. В общем и целом день они проводили отлично. Но два неприятных эпизода всё перечеркнули, полностью сведя на нет полученные за время шопинга положительные эмоции и впечатления. Быть может, первый эпизод сам по себе, изолированно, просто уравновесил баланс суточных переживаний, и ограничься неприятности только им, ситуацию можно было бы исправить. Однако второе происшествие стало гвоздем в крышке гроба. Итак, сначала кое-что странное произошло в бутике Polo Ralph Lauren. Выбрав несколько вещей, Вайолет подошла к кассе, где её обслужил с виду молодой опрятный джентльмен. Принимая пакет, девушка улыбалась до ушей и уже готова была, поблагодарив, уйти, как вдруг сотрудник из-под стола выудил какую-то вещь и протянул ей, произнеся: «В подарок для Вивьен». Не зная, что и сказать, она непонимающе уставилась на него, но вместо объяснений тот развернулся, вышел из-за кассы и нырнул в комнату персонала. В руках она, как оказалось, держала чёрную футболку, развернув которую увидела на её передней стороне стилизованную под разводы крови похабную надпись крупными буквами: HE RAPED AND KILLED YOU. От негодования и возмущения нахмурившись и разинув рот, Вайолет развернулась к подруге, продолжающей рассматривать товар, который не собиралась приобретать, и показала ей «подарочек». Та также нахмурилась и предложила: – Можешь бросить эту тряпку на пол, а тому мудаку – плюнуть в лицо. – Да с радостью! – И бросила футболку под ноги. – Мне непонятно: откуда ему известно имя моей мамы? – Может, угадал научным методом тыка? – У-ГА-ДАЛ?! – возмутилась девушка. Лия развела руками. – Предлагаю спросить у него самого. – Так и сделаю. Широким шагом подскочив к двери, за которой скрылся не-джентльмен, Вайолет дёрнула за ручку, однако та не поддалась. Она толкала дверь, тянула на себя, била в неё кулаками и едва не перешла на крик. Реакции со стороны персонала – ноль. – Вот и прячься там до скончания дней, трусливый маменькин сынок! – бросила Вай громогласно. И с этими словами пошла на выход, по пути как бы случайно уронив с одной из полок несколько стопок вещей и наступив на похабную футболку. К счастью, два следующих бутика сгладили впечатления. Но то, с чем она столкнулась дальше, выбило её из колеи. Пропала Лия. В один из уголков косметики и парфюмерии они с Вайолет вошли вместе, но там Лия как сквозь землю провалилась. Возможно, по какой-то причине ей потребовалось срочно уйти. Но почему же оператор сообщает, что принадлежащий ей номер не существует либо набран неверно? Как такое возможно? И ведь и смс-чат, и журнал звонков – всё сохранилось. То есть Вай не могла перепутать цифры, да и как бы она это сделала, если просто набирала давно сохранённый в списке контактов номер? «Не знаю, шутка это, или с тобой приключилось что-то серьёзное, но мне это не нравится при любом раскладе, – думала девушка. – Надеюсь, ты сама выйдешь на связь и всё объяснишь». А по радио Дина Картер запела: «I woke up today in the strangest of places/It's hard to explain when you're left with just traces/Of someone you love, someone you love...»

***

Дома она была ближе к пяти часам вечера. Нейт, должно быть, дремал, потому что его не было ни видно, ни слышно, и Вайолет молча прошла в их общую спальню. Там парня не оказалось – значит, он в другой комнате. Девушка решила, что сначала примет душ, а уже потом будет будить мистера Глянцевая Знаменитость, если только к тому времени он сам не проснётся. Оставив пакеты на кровати, она сняла с себя выходную одежду, взяла домашнюю и направилась в ванную. Там смыла косметику и насладилась контрастным душем, нацепив на голову полиэтиленовую шапочку, затем собрала волосы в конский хвост. Нейт, похоже, не проснулся. На цыпочках войдя в одну из комнат, Вайолет включила там свет. Никого. Оставалась ещё одна комната. Но и там мужа не было. «Спокойно, – говорила себе Вай. – Он, должно быть, в магазине. Ушёл давненько – значит, вот-вот вернётся». А чтобы удостовериться в своём предположении, она набрала его номер. И уже через несколько секунд на подкосившихся ногах села на краешек дивана, когда оператор проинформировал: «Набранный вами номер не существует либо набран неверно». Ещё попытка – и тот же результат. – Что за нахер?! – крикнула она и отбросила мобильный в сторону. И только теперь, мечась из одного конца апартаментов в другой, обратила внимание на отсутствие каких бы то ни было следов приготовлений к совместному времяпровождению перед экраном телевизора. И вообще, в доме чего-то не хватало – это она понимала интуитивно, но не более. Вайолет подскочила от неожиданности, когда услышала какой-то шум в спальне. Кажется, что-то упало. Не Нейт ли, часом, выдал своё местонахождение? – Вот ты и спалился! – воскликнула Хармон злорадно и подобно урагану понеслась на источник звука, едва не снеся дверь. – Небось в шкафу спрятался? Что, детство в заднице засвербило? Ну ты и… Она так и замерла с открытым ртом, не веря собственным глазам. Оказывается, свалилась картина. Сорвавшись со стены, упала на изголовье и осталась на нём. Но Вайолет смутило не это, а изображение на полотне. Ведь на нём был изображён не её муж, но… – Тейт?.. – вырвалось у девушки испуганно, высоким голоском. – Нет, не может быть. Да, на картине был изображён Тейт Лэнгдон, подросток из её кошмарного прошлого. Он выглядел точно таким, каким она его запомнила. Даже джемпер на нём был тот же – в чёрно-зелёную полоску. Внезапно лицо на портрете будто бы ожило: поменялась мимика – подросток принял обеспокоенный вид; губы зашевелились – и девушка услышала своё имя. – Вайолет… – повторил призрак с картины. – Всё хорошо. Ты здесь, со мной. – Нет… Из глаз её прыснули слёзы. Не спуская глаз с портрета, она пятилась назад, к дверному проёму. А когда перешагнула его – провалилась в пустоту.

***

– Нет… – снова жалобно повторила Вайолет. – Вайолет! – окликнул её Тейт погромче и встряхнул за плечи. – Проснись! Ты здесь, дома. Проснись же! И она открыла глаза – красные, заплаканные. Осознание пришло быстро. И на какое-то мгновение ей захотелось исчезнуть. «Верни меня к Нейту. К нашим апартаментам в Нью-Йорке, в моё прекрасное будущее, – хотелось ей промолвить, обращаясь к безжалостной действительности. – Верни меня туда…» – Опять тот кошмар? – угрюмо поинтересовался Лэнгдон, нежно гладя её по волосам. – Угу, – кивнула она. – Счастливый кошмар. Но теперь она в реальности. И здесь, в реальности, ей вечно семнадцать, за плечами – неоконченная высшая школа и годы, проведённые в стенах мрачного особняка. Она мертва. Как и её родители. И никакого Нью-Йорка, никакого будущего у неё не будет. Не будет и ни оконченной магистратуры, ни престижной работы. И только Тейт всегда рядом. А что до Нейта… Кто же он? Неужели всего лишь собирательный образ? Вздохнув, Тейт сказал: – Когда-нибудь твой мозг примет реальное положение дел. На что Вайолет, немного поразмыслив, возразила: – Для перемен в мышлении мозгу требуется перестройка нейронных связей, но он физически мёртв, как и моё тело. Так что не уверена, что даже через сто лет что-нибудь изменится. Наверное, он никогда не примет мою невозможность покинуть этот дом, вырасти, изменить жизнь. Природой попросту всё это не предусмотрено. – Но ведь эти твои сны, твои желания… они ведь исходят из бессознательного, верно? – спросил Лэнгдон в надежде. Вайолет вновь закрыла глаза и какое-то время молчала. Тейт был прав: сознательно её всё устраивает. Поначалу, в первые месяцы, было страшно. Но теперь-то всё хорошо. Улыбнувшись, она прижалась к нему и тихо сказала: – Верно. Теперь только настоящее для меня имеет значение.

***

Немногим позже просматривая в интернете фотографии моделей-мужчин, Вайолет увидела Нейта. Конечно, на самом деле звали его по-другому. На несколько секунд она перестала дышать, а к горлу подступил горький комок. Будущее, которого никогда не будет.