Что, если...?

      В этом году лето рано заявило свои права. Начало июня, восемь часов утра, казалось бы, но уже нечем дышать. Намджуну для новой статьи заказали фотографии растений. И найти их можно было только у подножия Чирисана. Кто такой Намджун, чтобы отказаться от пешей прогулки в горы, так ещё и за обещанное вознаграждение. Палатка и полное обмундирование с собой, пропуск в заповедник на шнурке висит на груди. Полный энтузиазма, он с радостью шагал уже шестой километр, останавливаясь, чтобы запечатлеть красоты. Разница с его родным местом была просто разительная. Природа вокруг, воздух, птички, что шуршат в кронах деревьев, одним словом — красота. На второй день, проснувшись до восхода солнца, чтобы не терять времени, просто взял с собой еду и сразу выбежал из палатки. Цвет Azalea alabamensis приходился на несколько дней в году и Джуну страсть нужно было его заснять. Утро выдаётся успешным. Новые снимки увековечиваются на карте памяти, и он счастливо прижимает к себе камеру. Решив сделать несколько снимков горы в солнечный день, он заседает с камерой, выбирая лучший кадр. И тут его словно прошибает током. Яркий, блестящий клубочек спархивает с дерева на траву и катится дальше. Намджун боится вдохнуть. Увеличив зум, присматривается. Это крошечный человечек. Просто с его ладонь ростом. Прехорошенький, воздушный, с ажурными трепещущими крылышками за спиной. Порхает от цветка к цветку, словно что-то выискивая. Не будь Нам так ошеломлён, он бы сделал снимки. Когда облетевший полянку человечек устало приземляется на шапку гриба, к нему присоединяется второй. С розовой шевелюрой, миниатюрный и шебутной. Он кажется сгустком энергии, что не может устоять на месте и секунды. Они, видимо, переговариваются, потому что ярко жестикулируют и указывают в сторону Намджуна. Тот холодеет. Ему так не хочется спугнуть этих чудесных существ. А заметив человека, те точно улетят. И пока он витает в своих мыслях, следующее, что видит, это любопытную мордашку, заглядывающую в объектив. Малыш, волосы которого отливают всеми оттенками лилового, явно красуется перед линзой, что отражает его красоту. Смотрит и вертится, словно перед зеркалом. Поправляет волосы, шортики и вспорхнув, осматривает крылья. Нам боится вздохнуть. Руки потеют, и камера предательски начинает соскальзывать. Что-то похожее на перезвон маленьких колокольчиков заставляет прислушаться. К фиолетоволосому полетает второй. Вблизи его волосы цвета сочной жвачки. Но Джун ловит себя на мысли, что ничего красивее фиолетовой феи не видел. И когда камера всё-таки соскальзывает, оказывается перед взглядами испуганных существ. Он замирает, во все глаза пялясь на фей. Те смотрят в ответ. — Динь-дили-динь, — раздаётся мелодичное, и обе крошки мгновенно срываются в сторону ближайшего дуба. Джун спешит за ними, чтобы извиниться и заверить, что не причинит вреда. Но они или не понимают его языка, или не обращают внимание. Поглощены тем, что раз за разом влетают в дупло, с каждым разом вылетая, становясь грустнее. И через полчаса силы сражаться с деревом остаются только у фиолетоволосого. Розоволосый же сидит на ближайшей ветке и с закрытым ладошками личиком. О чём переговариваются было непонятно, но розоволосый показывал на Джуна и, видимо, что-то доказывает. В конце концов, смирившись, они подлетают к Джуну и осыпают пыльцой. Тот сам не понимает, почему все ещё стоит здесь, но предвкушение чего-то нового и неизведанного приковывает к земле. — Как думаешь, у него получится? — звонкий голосок малыша обласкивает ухо. — Мини, ты же знаешь предания. От этого зависит, поможет ли он нам, — второй кажется менее одушевлённым. — Помогу с чем? — отзывается Джун. — Это он! Он нас понимает, — лёгкий смех разливается звоном колокольчиков. И на глазах Намджуна распускается цветок. Вот просто стоял бутон и вдруг расцвёл. — Ты наш спаситель, который поможет добраться домой. Итогом получасовой беседы, во время которой фиолетоволосый, представившийся Джином, а розоволосого Чимини, Джун понимает две вещи. Первая, он избранный, которому предоставлена честь помочь феям добраться до убежища и спасти их от дождя. И второе, он начинает верить в сказки. Феи, ну надо же. Ещё и единорога ему покажите, чтобы совсем крыша тронулась. Намджун соглашается им помочь, но просит сначала разбить привал, потому что солнце уже перевалило за полдень, а он даже не завтракал. Чимин с энтузиазмом соглашается и предлагает помощь. Он помогает придержать походную солонку, пока человек поправляет салфетку, что расстелил на манер скатерти, и с нетерпением косится на контейнер с овощами. Джин с независимым видом стоит в сторонке, не особо решаясь на разговор. Чимин же трещит не умолкая. — Не знаю, чем вас кормить, так что угощайтесь. Джин не спешит приступить к еде, подозрительно смотря на человека, тогда как Чимин с интересом всё рассматривает. Он подлетает к каждой тарелке и принюхивается. Над кимчи чихает и задорно чешет нос. Видимо, человеческая еда их не привлекает. Джун достаёт контейнер с овощами, что собрал в вакуумные пакеты для готовки на второй и третий день. Как всегда, лапша, соус и овощи. Как только он открывает третий пакетик к нему подлетает Чимин. — Что это? — он, не мигая, смотрит на пакет и дёргает маленьким носиком принюхиваясь. — Эм, нарезка, — ему хочется рассмеяться. Как мало надо, чтобы угодить. — Они пахнут очень вкусно. — Попробуешь? Смотри, это лук, дайкон и морковка, — поочерёдно указывает на все. Тот цепляется обеими ладошками в кругляшок отварного овоща и с наслаждением вдыхает. Затем делает большой укус и зажмуривается от удовольствия, суча ножками в воздухе. — Чимини обожает мор-ков-ку. Это самое вкусное в жизни, — с аппетитом уплетает, набивая щёчки. — Ты её первый раз вообще-то видишь, — хмыкает Джин, но сам принюхивается и всё чаще косится на тток. — И это не мешает мне любить. — Чимин вспархивает на подушку, усаживается в центре по-турецки и с наслаждением уминает морковь. Когда они набивают животы, а Чимин осиливает аж три кусочка морковки, пора отправляться в путь. Малышу сложно дышать, не то чтобы лететь, и он располагается в кармане Нама, так он видит, куда они идут, но и силы бережёт. Джин упрямо летит рядом. Они доходят до подножия горы, когда солнце садится. В темноте ничего не видно, и Джун сомневается, что крошки найдут дом. Так и случается. Проход и в этом месте закрыт, и они заметно сникают. Успокаивает из предложение переночевать под защитой человека. И обещание с самого утра выдвинуться в путь. На поиски они тратят три дня. Джин ругается на какого-то Гука, который своими экспериментами надоел и не даёт им попасть домой. Наутро четвёртого дня у фей заканчивается пыльца и Джун с ужасом обнаруживает себя в палатке с двумя парнями. Голыми. Красивыми и невероятно чарующими. Он выходит из палатки, чтобы не смущать малышей. Хотя далеко не малышей, если честно. Пробуждение для них не самое весёлое. Если феям для жизни достаточно солнца и еды, то человеку нужны тысяча и одно действие, чтобы жить. Взять хотя бы купание. Пока Чимин вовсю плескается в озере, Джин с опаской смотрит на воду, и под страхом быть лишённым обеда, залез купаться. Не разговаривает с Джуном до вечера. Намджун замечает, что к Джину испытывает больше, чем чувство привязанности или дружеские. Его хотелось себе. Навсегда рядом. Он пытается оказывать знаки внимания. Ну как умеет. Джином они воспринимаются иначе. Фея воротит носиком и всё чаще огрызается. Чимин же был младшим, мягким и ведомым, который ещё в первый день уминает всю морковку и за обещание новой порции смирно выполняет все советы. А Джуна надо было слушать, потому что идти им было довольно далеко, а нежные ножки, которые очень давно не ходили по твёрдой земле, натирает уже спустя час. С горем пополам они добираются до цивилизации и дома. Где тот сразу гонит фей в душ, а сам достаёт аптечку. Нежные пяточки наверняка натёрло и надо было им помочь. Сразу после оказания помощи, он по наводке фей относит послание в секретное место, дупло в третьем по счёту от центральной дорожки дубе в парке, и приносит домой мешок с пыльцой. Надо было видеть глаза прохожих, когда он пытался залезть на дерево. Его милашики вновь стали шебутными феечками, но Джин почему-то затаивает обиду. Не разговаривает с ним весь вечер и улетает в спальню. Было не совсем честно так манипулировать Чимини, но Джун сдаётся. — Чими, ты можешь мне помочь на кухне? — тот, естественно, соглашается. Маленький проглотик без ума от еды, конкретно от варёной моркови и был согласен если не на всё, то на многое. — А что ещё любит Джини? — он достаёт из пакета один овощ за другим, внимательно смотря на Чимина, что провожал их таким полным любви взглядом, что стало немного стыдно. — Джинни любит клубнику, — сам облизывается, — и ещё он любит зеркала, чтобы любоваться собой. — Джун достаёт ещё одну морковку. — А когда солнышко не греет, он садится ближе к лампочке, потому что не любит холод. Холод — это страшно. Крылышки замерзают. — тот взрагивает. Джун укладывает все пять варёных морковок в пакет с ручками и делает приглашающий жест. Чимини быстро подлетает, поднатуживается и едва взлетая, тащит к себе еду. Он несколько раз опускался то на тумбочку, то на кресло, чтобы передохнуть, ведь вес еды превышал его собственный в несколько объёмов, но успешно затаскивает пакет внутрь. Облюбовав в первый день кошачий домик, что лежал в гостиной с незапамятных времён, розоволосая фея нарекла тот своим домом. Джин же предпочитал засыпать на бархатной подушечке в спальне Джуна. Спустя час Чимини еде выполз из лаза, чтобы подобраться под бочок Джуна и сладко уснуть. Его животик явно выпирал и Джун даже забеспокоился, не станет ли крохе плохо. Сам он перекусил и уже вовсю заказывал зеркала и свежую клубнику. Уже на следующий день Джин оттаивает, уминая огромную ягоду и то и дело посматривая в отражение хромированного тостера, что был найден в недрах кухни. После перекуса они располагаются на широкой двуспальной кровати, чтобы предаться сиесте. Нам просыпается оттого, что его феи оккупировали. Они сладко посапывали на его вздымающейся груди, и он млел от счастья. Через неделю у крох снова заканчивается пыльца. Весточки от знакомого не было, а в очередном схроне не обнаружилось такой нужной волшебной пыльцы. И вроде Джин оттаял и стал общительнее, а Чимин, дорвавшись до телефона Джуна, заказал ящик моркови, но тревога давала о себе знать. Они с ужасом слушали новости о приближающемся сезоне дождей и чаще кляли многострадального Гука. Мало им испытаний, так ещё сводный брат прилетел из Европы. Джун боялся этой встречи. С Юнги они нечасто виделись, а после переезда так вообще свели общение на переписки. Но этот день настал. Брат поднимается к нему с пакетом еды, и Джун пытается унять дрожь. Решено было представить Джина как своего парня, чтобы объяснить его проживание в квартире. Тот покраснел на предложение, но согласился, а Чимини его братишкой, чтобы не было лишних вопросов. Но они не учли одного. С Юнги не прокатывали подобные розыгрыши. Брат умел подмечать детали и буквально через час общения спрашивает, отчего молодые в ссоре, что сидят порознь. Джин уже начал было возмущаться, когда его одёргивает Джун просьбой о помощи в спальне. Юнги хмыкает и заявляет, что они пока приготовят поесть, чтобы не слышать звуков их «помощи». Стоило пакету с овощами открыться, Чимин застывает. Он помнил наставления Джуна не вестись на провокации, но морковка была такой аппетитной, сочной и вкусной, что он буквально капает слюнями. Насупившийся было Юнги мгновенно это подмечает. Лицо его расслабляется, и он решает вызнать всё у милого малыша. — Будешь? — он отрезает кусочек и протягивает фее. Чимини кивает головой часто-часто, внимательно смотря на любимый овощ. Уминает за мгновение лакомство и выжидающе смотрит на Юнги. Тот кивает на стул напротив и отрезает ещё кусок. — Так что там между Джуном и твоим братом?