Что, если...?

      Джин наливает себе третью порцию бурбона и залпом выпивает. Хорошо. Первые две шли сложнее. На столе перед ним были разложены последние анализы и они были неутешительны. Каждой омеге с детства закладывается в голову модель идеальной жизни. Шаблон, по которому обязательно надо построить будущее. Детский сад, школа, первая влюблённость. Старшая школа и встреча с тем самым. Университет, если не повезло с браком. Брак. Ребёнок. Быт. Второй ребёнок. «Счастливая» жизнь и быт. Быт. БЫТ. Всё, что выбивалось из шаблона, строго пресекалось или вовсе отсекалось. Как было с кузеном, который влюбился в альфу. Хосока просто вычеркнули из своей жизни. За то, что тот позорит семью непристойным поведением и не соответствует ярлыку «нормальный альфа». Он с ними поддерживает связь, наперекор матери и родственникам. Его пара — Тэхён довольно милый, они подумывают о покупке дома и присмотрели собачку из приюта. Джин смотрит на своё кольцо и думает, вот он почти нормальная омега. Все пункты до замужества выполнены своевременно и чётко. Бриллиант на пальце блестит, как и отдраенная до блеска кухня. Обед и ужин готовы. Он в красивой нарядной одежде, ухоженный, ждёт альфу дома. Единственное, с детьми прокололись. Пять лет в браке и никак не получается забеременеть. Он прошёл все возможные обследования. Благо финансы позволяли. Отчаялся даже до молдавского шамана. Дед Пётр водил над ним свечой, бормоча что-то на непонятном языке. Итог: карма забита и, чтобы очиститься, назначил ещё два посещения. Пройдя трёхдневное очищение, Джин просто возненавидел золовку за предложение. Вот сама бы отстояла километровую очередь. Без шуток километровую. Он, блин, сам к нему из Кореи прилетел! А желающих было много. Результат: сорванная поясница, несколько новых мозолей и непереносимость запаха ладана. Ни о какой беременности после шамана и слышно не было. Лучше бы на эти деньги к Хосоку съездил, ей-богу. Зазвонил телефон. Свекровь. Джин подавил в себе желание не брать трубку, а ведь вынесет мозг потом. — Здравствуйте, мама. — Джини, ну как? Пришли результаты? — Да, пришли. — И когда нам ждать малыша Кима? — Мои анализы в порядке, осталось Ёнсу уговорить на обследование. — Не говори ерунды! Сыночка в полном порядке. Ну раз всё хорошо, то можно и ресторан бронировать, да. У них очередь за полгода, представляешь, — свекровь продолжала щебетать, а Джин еле сдерживался, чтобы не закричать. За последние пять лет он сам стал специалистом в омежьей физиологии. Да, блин, мог чуть ли не консультации давать. Муж ни разу, сука, ни разу не проверял себя. Хотя все врачи как один говорили об обоюдном обследовании. Ух, какой скандал ему закатили, когда он впервые заговорил об этом. Орали в три глотки, что муж, свекровь и, к разочарованию Джина, его мама. У него едва успевали сходить синячки от забора крови и витаминных капельниц. А когда ложился, ноги уже на автомате раздвигались. Рефлексы, чёрт их побери. Он так опозорился перед хирургом. По инерции снял штаны и лёг на кушетку. Уходил просто пылающе красным.       Вечер. Ёнсу возвращается с работы к уже привычным восьми. Что и с кем он делает два часа ему, как омеге, знать было не положено. Альфа же в доме хозяин. Разговор повторился слово в слово, будто у них со свекровью один мозг на двоих. Только в Джине пылал огонь злости, а алкоголь только усилил эти чувства. Скандал вышел грандиозным. С битьём посуды и обвинениями во всех смертных грехах. Тогда-то Джин и узнал, что омега из него никакая, и кимчи у него хуже всех получается, а суп и вовсе есть невозможно. — И вообще, чтоб ты знал, Ынли от меня беременна, так что пустой в доме ты. — Джин опешил. — Ты мне изменяешь? — Ёнсу понял, что ляпнул, но слова уже были сказаны. — Вон! — тихим голосом проговорил Джин. — Вещи твои я соберу завтра, а пока уходи. — Да что ты, Джини. Ну один раз на корпоративе. Ну кто устоит. Я же альфа. А она сама меня соблазнила. — Уходи, сейчас, пожалуйста. — Вот и уйду. Подумаешь. Нашёлся он тут. Принцесса! Сдохнешь в одиночестве, никто на тебя такого деревянного и фригидного не посмотрит. — Нахуй пошёл, придурок. И ключи оставь! Тот швырнул их на пол, брелок отскочил и ударил больно Джина по лодыжке. Дверь захлопнулась с такой силой, что штукатурка посыпалась. Омега налил себе полный бокал и выпил. Горючая жидкость обожгла горло и желудок, зато мозг прояснился. Как ни странно, опьянения он не чувствовал. Сразу вызвал мастера по замене замков и написал семейному адвокату. Звонок от свекрови проигнорировал, от свёкра тоже. Звонил Ëнсу, видимо, успели ему мозги промыть, но Джин держался. Маме ответил и пожалел. — Да как ты смеешь выгонять мужа из вашей квартиры? Что скажут люди? Зачем выносить сор из избы? — омега просто включил громкую связь и смотрел в окно. Вот что важно. Что. Скажут. Люди. Не его счастье. Не его жизнь. А общественное мнение. — Мама, я перезвоню тебе завтра. — Ты сейчас же извинишься перед муж… — он сбросил вызов и выключил телефон. Нахрен таких советчиков! Следующие два месяца были кошмарными. Он понял, что был мил всем знакомым, пока слыл прилежным омегой. Стандартным. Не бездетной брошенкой. Развод проходил тяжело. Муж, точнее, бывший муж, настоял даже коллекционные фигурки поделить. Вначале Джин хотел развестись по закону. Ведь совместно нажитое, все дела. Но когда посягнули на квартиру, ту самую в котором они жили и что досталась ему от бабушки, закатал рукава. Хочешь битвы, готовься. Его бюджет заметно опустел, после оплаты адвоката и его команды, но зато Джин остался при своём. Семейный адвокат отказал в услугах из-за приказа матери. Вот и родня, низкий вам поклон. Со свидетельством о разводе, и запретом на приближение к нему не менее ста метров, Джин сидел на полу в коридоре ЗАГСа и плакал. Эмоциями накрыло, когда понял, что свободен! Он может делать всё, что душе угодно. Не тут-то было, конечно. Потому что родственнички доставали и отбивали порог. В один из таких дней он едва не напоролся на пьяного бывшего, который ждал в подъезде у порога квартиры. Джин в кои-то веки решил подняться пешком, и это его уберегло. Запрет запретом, а выслушивать бред или получить травму от невменяемого альфы совсем не хотелось. В ту ночь он снял себе номер в отеле, а наутро начал действовать. Тэ и Хосок с радостью предложили приютить у себя. Благодарный, что фамилию не надо менять, он купил билеты на первый рейс в Канаду. Давно пора было навестить кузена и отвлечься. За две недели, проведённые в гостях Джин понял, насколько ему не хватало простого человеческого общения. Без понтов, лукавства и унижений. Он много гулял, учился готовить местные блюда и даже один раз успел сходить на рыбалку. Спустя месяц он уже здоровался со всеми соседями и продавцами в магазинчиках и старался не обращать внимания на ухаживания местного учителя. Ким Намджун был очень милым альфой. Обходительным, воспитанным, заботливым. Он читал Джину стихи и дарил милые букетики. Они вчетвером с Тэ и Хосоком ходили на концерт их любимой группы. Они ужинали в ресторанах и устраивали воскресные барбекю. День рождения Намджуна праздновали в баре. Отметили с размахом. Джин давно так не веселился и не напивался. Проснулся он в постели именинника и вместо того, чтобы сбежать, решил остаться на завтрак. Завтрак перетёк в ужин. Тот в ланч и снова в ужин. И вот они празднуют годовщину первого месяца. Тэхён не мог нарадоваться счастью нового друга. Называл их большой семьёй и зазывал стать крёстными. С Хосоком взяли из приюта шпица, у которого были проблемы с сердечком. Они знали, что с их доходом и возможностями смогут обеспечить малышу должное лечение и уход. Тани на глазах хорошел, его шёрстка лоснилась, а сам он радовал пап аппетитом и здоровьем.       Джин заподозрил неладное к концу ноября. Джуни вкусно готовил. Или это всё их милая привычка собираться с соседями на воскресный пикник с барбекю. Встаёт на весы. Плюс три килограмма. В отражении зеркала он явно шире в талии, да и бёдра округлились. На краю сознания мелькает догадка, что это может быть, но он гонит подобные мысли. Слишком свежи раны. Но случай представляется буквально через недели две. Один из соседей, что приехал из Эфиопии, привёз строганину. Слегли всей компанией. Джин, Хосок и Хелен загремели в больницу. Прежде чем колоть им антибиотики, у Джина и Хелен взяли кровь. Тут-то и обнаружились интересности. — Джин, поздравляю! У Вас десятая неделя. Антибиотики на таком сроке нежелательны. Мы можем предложить лечение… — дальше он не слышал. Он в положении. Беременный. У него будет ребёнок. Джин расплакался. Ему пришлось столько пережить. Столько всего вынести. И какой-то Ким Намджун просто нашёл ключ не только к сердцу, но и к его яйцеклеткам. Он сам сказал Джуну. Тот кружил его на руках и порывался то бежать за кольцом, то покупать детские вещички. Ещё никогда Джин не чувствовал себя настолько довольным и умиротворённым. И ладно, что это вбитая установка. Он счастлив и это главное.       В первый раз они возвращаются в Корею, когда малышу Тиму исполняется три. Тот бегло говорит на корейском и предпочитает родной язык. Хотя с соседской омегой во всю болтает на французском. Полиглот в отца. В бабушкиной квартире пахнет затхлостью и сыро. Всё-таки в домах нужно жить. Джин решил продать недвижимость, чтобы спокойно жить со своей семьёй у себя дома в Бейкер-Лейк. Соседка, котораяи не раз выслушивала и успокаивала истерики, в своё время очень помогла, ведь уезжал Джин одним днём, рассказала, что Ёнсу заходил. Осунувшийся, поблёкший. Он интересовался Джином и горько вздыхал, когда ехидна-соседка показывала фото беременного, а затем и на руках с малышом бывшего мужа. Оказалось, что его обманули и та вертихвостка залетела от своего парня. Но повелась на деньги Ëнсу и утверждала, что ребёнок его. Джин просто пожал плечами. Это его прошлое, пускай там и остаётся. С мамой он так и не общался. Она не простила ему позора. А Джин подобного отношения к себе. Ну и ладно. Джин подмахнул бумаги и с лёгким сердцем передал ключи новым владельцам квартиры. Они уже завтра возвращаются домой. Там, где он любим и любит.